то-то  взбивали  и
наконец сказали:
   - Принцесса Келейос,  ты  прекрасна.  Келейос  неуверенно  подошла  к
овальному зеркалу. Никогда бы не узнала она то создание, что смотрело на
нее оттуда. Что-то невозможно изысканное,  из  одних  золотых  кружев  и
шелков. Пламя свечей плясало в карих глазах.
   Она стала медленно поворачиваться, стараясь увидеть платье со  спины.
Служанки немедленно поставили второе зеркало.  Нет,  это  была  не  она.
Кто-то пришел, похитил ее, а оставил вот это -  вот  эту  женщину.  Одно
утешение было у Келейос: под всей этой мишурой у  нее  был  нож.  Не  то
чтобы она могла до него вовремя добраться, но так все равно спокойнее.
   Она напрягла мышцы и ощутила знакомое  пожатие  ножен.  Нет,  она  не
унеслась прочь: Келейос Заклинательница, прозванная  Зрящая-в-Ночи,  все
еще была где-то здесь под этой оболочкой.  Вслух  она  лишь  сказала:  -
Годится.
   Служанки переглянулись, но, помня свое место, ничего не сказали.
   Грогх подошел поближе и протянул лапку - коснуться ее.
   - Сияет, - сказал он. - Сияет!  Она  улыбнулась,  наклонив  голову  к
бесенку. - Правда. - Келейос подняла лунный цветок со  стола:  -  Будьте
добры, поставьте это в воду. Темноволосая девушка  поклонилась  и  взяла
цветок. В дверях появилась Метия в том самом голубом платье,  в  котором
была раньше. - Пора.
   - Грогх, ты останешься в комнате, когда я уйду. Он кивнул  и  прыгнул
на лошадку-качалку: - Как прикажешь, госпожа, так я  и  сделаю.  Келейос
вышла с Метией, окруженная стайкой  служанок,  не  желавших  ни  секунды
оставаться наедине с демоном.
   - Очень благородно  с  твоей  стороны  перенести  лошадку  ко  мне  в
комнату, - сказала Келейос. - Грогху это очень нравится. Метия фыркнула:
   - Демон не оставил бы ее в покое. И я видела,  что  Ллевеллин  играет
вместе с этой тварью. Пусть лошадка достанется ему, лишь бы он не лез  к
моему ребенку.
   Келейос улыбнулась под вуалью. Перед замком стояли четыре лошади. Две
чисто белые. Одна вороная с  белой  звездочкой  на  лбу  и  одним  белым
чулком. Последняя - золотистая с белой звездочкой на лбу и  одним  белым
чулком. На золотистом жеребце седло было дамское,  как  и  на  одной  из
белых лошадей.
   Вышел Тобин. Его туника с золотым шитьем вспыхнула в медном  отблеске
факелов. Волосы цвета опавших листьев сегодня были  красно-золотыми.  За
ним шел черный целитель, и серебряная нить в его одежде  отражала  свет.
Волосы его спадали ниже плеч  и  светились  собственным  светом.  Голову
венчал серебряный обруч без украшений - корона принца.
   Тобин и Метия отступили в сторону, и Лотор взял за руку  Келейос.  Из
стоящей вдоль факельного пути толпы раздались приветственные  крики.  Он
помог ей сесть на золотого жеребца и вскочил на своего вороного. Тобин и
Метия сели на белых лошадей, и процессия двинулась.
   Из толпы летели восклицания: о  красоте  принцессы,  о  странном,  но
красивом ее будущем консорте.
   Храм  Урла  был  на  краю  деревни.  Там  процессия  остановилась   и
спешилась. Лотор помог Келейос сойти. Если он и чувствовал ее нежелание,
то никак этого не показал. Они прошли  в  храм,  ее  левая  рука  твердо
лежала на его правой. Храм  был  освещен  лишь  огнем  в  дальнем  конце
центрального зала.
   Шуршание шелка и топот сапог стали громче, когда они подошли к жрецу.
Тот  был  высок,  широкоплеч,  с  густой  каштановой  бородой,  где  уже
пробивалась седина. Он был голубоглаз,  но  не  был  уроженцем  острова.
Мантия жреца спадала до земли, оранжевая с  коричневой  искрой  -  цвета
Урла. Спереди на ней были вышиты языки пламени и над ними - молот. - Кто
привел их на сочетание? - Мы привели, - ответили в один  голос  Метия  и
Тобин.
   - Вы выполнили долг свой, и вы свободны. Лотор и Келейос стояли перед
жрецом, не касаясь друг друга, и он улыбнулся им с высоты своего  роста.
- Доброй ли волей сочетаетесь вы? - Нет.
   - Да. Они глядели друг на друга с вызовом. Жрец спросил: - Вы  хотите
сочетаться? Оба ответили согласием.
   Он отступил в сторону, открывая взору яму с огнем. - Как  усиливается
огонь каждым языком пламени, так и вы будете усиливать друг  друга.  Как
два куска металла отковываются в один и становятся  сильнее,  так  пусть
будет и с вами. Как ученик без слов понимает молот  мастера,  так  и  вы
будете слышать истинные мысли друг друга. Время вам  обменяться  дарами.
Келейос сняла с правого запястья  золотую  цепочку  и  протянула  жрецу.
Раковина смотрелась прекрасной  драгоценностью.  Лотор  протянул  что-то
вроде кольца.
   Жрец взял оба дара и произнес молитву: - Да будут к радости эти дары.
Благослови сочетание это, Урл, бог наш,  ибо  сегодня  соединяются  двое
идущих путями твоими. Да будут эти дары залогом обета вашего друг другу.
   Он протянул цепь Келейос, и та взяла ее. Лотору пришлось наклониться,
чтобы она смогла надеть цепь ему на шею.
   - Это позволит тебе какое-то время дышать под водой.
   Он поблагодарил и взял у жреца свой дар. Кольцо было сплетено из  его
платиновых волос, а камнем была капля его крови. Когда он надел  ей  это
кольцо на палец, она ахнула и уставилась на него. Он отдал свою жизнь  в
ее руки. Владея такими предметами, травная колдунья может похитить жизнь
человека.
   - Волосы и кровь моя в залог, что никогда не причиню тебе вреда волей
своей. - Соедините руки.
   Они взялись за руки, и жрец поставил их на колени.  Потом  связал  их
руки полоской кожи. Если бы это был брак, вместо нее  была  бы  цепь.  -
Встаньте, ибо вы соединены. И он развязал им руки. Но они вышли  рука  в
руке, потому что этого ждала толпа.
   И толпа издала мощный крик, и их разлучила нахлынувшая волна  народа.
Вдруг откуда-то появились два открытых портшеза, и на  плечах  толпы  их
понесли к месту пира. Здесь, на острове, крестьяне  всегда  пользовались
большей свободой. В толпе были люди, знавшие Келейос еще младенцем.  Они
помнили, как они с Белором задали  жару  островным  забиякам,  когда  те
как-то осенью обидели иллюзиониста. Из  толпы  летели  соленые  шутки  и
рискованные предположения о том, что будет сегодня ночью.
   На секунду перед Келейос мелькнуло над  толпой  лицо  выведенного  из
себя Лотора. Хорошо хоть он язык придержал и не стал оскорблять людей за
их якобы бесстыдство.
   Столы были расставлены на траве рядом с замком, и вся деревня  пришла
пировать и веселиться. Толпа их вынесла на площадку для танцев. Она была
хорошо утоптана и очищена от  травы  заранее.  Празднество  продолжалось
весь день, пока Келейос и ее спутники отсыпались, мылись и  приходили  в
себя. Толпа уже наелась и была  наполовину  пьяна.  Сегодня  здесь  было
много чего купить и много на что посмотреть. Приносили в  жертву  лучшие
плоды полей, лучшую охотничью добычу. Теперь хохочущая  толпа  требовала
танца от новосоединенной четы и криками торопила музыкантов. Те заиграли
зажигательный танец, взлетающие ноты, дергающие не ноги, а прямо разум.
   Лотор поморщился. Чтобы она его услышала,  ему  пришлось  кричать  ей
прямо в ухо:
   - Я не знал, что придется танцевать. Я не умею это делать.
   - Не важно, этого танца ты бы все равно не знал. - Она взяла  его  за
левую руку и вывела в круг. - Двигайся,  как  в  схватке.  Повторяй  мои
движения, делай, как я.
   Он скованно последовал за ней.  Вся  его  боевая  быстрота  и  грация
как-то смазались от неловкости.  Танец  состоял  из  касаний  пальцев  и
обозначений  поцелуев.  Когда  танец  кончился,  Лотор   с   облегчением
вздохнул. Келейос расхохоталась во все горло. Он не понял, почему,  пока
какая-то дама не подскочила к нему и не  повела  его  за  собой.  Кто-то
схватил Келейос за руку, и  она  тоже  вступила  в  танец.  В  эту  ночь
крестьяне танцевали с принцами. Многие в  знак  жертвы  Всеобщей  Матери
прощали старые долги, кончали старые свары. Матерь  пожинала  урожай  не
только с земли, но и с душ.
   Лотора закружили в толпе пестрых крестьянских юбок. Келейос  попадала
в руки, мозолистые от канатов и рыбачьих сетей. Кузнец, не обладающий ни
унцией магии, вертел ее в объятиях, железных, как  его  работа,  источая
запах горелого металла. Келейос видела все  это  сквозь  сияние  золотых
пятен. Вуаль вилась вокруг лица, странно близкая и горячая. Наконец сели
за пир. Столы стонали под грудами яств в свете факелов. Может  быть,  на
острове и хватило бы людей, чтобы съесть всю еду, хотя  Келейос  в  этом
сомневалась.
   Лотор сидел рядом с ней. От легкой испарины его кожа блестела. Как  и
многие очень бледные люди, он  от  напряжения  покраснел.  Бледная  кожа
отсвечивала розовым, а  глаза  сверкали  из-под  почти  невидимых  белых
бровей. Он увидел, что она на него смотрит, и стал глядеть на  нее.  Она
не отвела взгляд. Он чуть скосил глаза и сказал с улыбкой: -  Пойдем  на
ночной отдых, моя принцесса. Она еще какое-то время  смотрела  на  него,
потом кивнула. В животе возник тугой комок и пополз вверх,  она  боялась
закашляться. Он предложил ей руку, она отказалась. Они прошли рядом,  не
касаясь друг друга, и когда толпа поняла, куда  они  идут,  взлетел  хор
приветственных голосов. Она запуталась в длинных юбках, он поддержал ее,
и она не отняла руку. Всю дорогу к лошадям их  преследовали  добродушные
возгласы одобрения и соленые шутки.
   Она позволила ему помочь ей взобраться  в  дамское  седло.  Отбросила
ногой сбившуюся комом юбку. Он поднял бровь и усмехнулся: - Нервничаешь,
любимая? Келейос не стала отвечать, а послала лошадь вперед, не  ожидая,
пока он сядет в седло. Он догнал  ее  галопом,  смеясь.  -  Ты  пьян,  -
сказала она. Он засмеялся еще раз:
   - Ну почему, любимая? Мне показалось, что ты нервничаешь.
   - Естественно, когда направляешься в брачную постель.
   Он протрезвел и схватился за поводья ее коня: - Келейос,  ты  никогда
раньше не была с мужчиной?
   Она вырвалась и галопом понеслась к замку. Услышала  только,  как  он
пробормотал: - Лотова кровь, девственница! Он  ее  не  преследовал.  Она
пронеслась сквозь поднятые ворота, где ждал конюший. Где-то в скачке она
потеряла золотую вуаль.
   Келейос подобрала громоздкие юбки и побежала к  себе  в  комнату,  но
остановилась. Он в конце концов туда придет. Она поклялась лечь с ним  в
постель. Обратной дороги нет. Но часть ее души все еще боролась  с  этой
мыслью. До церемонии сочетания всегда была надежда избегнуть, но  теперь
- теперь осталось только выполнять.
   - Не могу, не могу. Сперва я  его  увижу  мертвым,  чего  бы  это  ни
стоило.
   Кто-то вышел из тени. Это была  Магда.  Она  широко  развела  руки  и
сказала: - Моя Келейос, моя маленькая девочка-воин. Келейос подбежала  к
ней и позволила сильным рукам прижать ее к пышной  груди  няньки.  Магда
гладила девушку по волосам.
   - Все эти годы игр с мальчишками, ночевок с воинами, и ты никогда  не
была с мужчиной?
   Келейос освободилась из ее рук, выпрямилась и ответила: - Нет.
   - И все эти разговоры о твоей дикости в молодости, все  разговоры.  Я
же всегда знала, что это из зависти, зависти к силе, положению, красоте.
- Магда, что мне делать? - шепнула она. - Ты  сделаешь  то,  что  делают
женщины уже много столетий. Ты через это пройдешь.
   - Как? Я так зла. Он меня поймал, и на этот раз мне не  освободиться.
Ни меч, ни заклинание меня не спасут.
   - Бедняжка Келейос, никогда ты не знала женского искусства  терпения.
- Я научилась терпеть.
   - Как мужчина, привыкший к действию и владению  собственной  судьбой.
Да, сочетание с любым мужчиной тут будет тяжким, но сейчас... ты  должна
показать себя как можно лучше. - Но как это - как можно  лучше?  Женщина
обняла ее за плечи: - Я  дам  тебе  пару  советов,  милая  моя,  советов
женщины, которая родила пятерых и воспитала гораздо больше.
   Келейос улыбнулась. Они шли по залам, и тихий шепот  Магды  отдавался
от каменных стен.
   Магда вышла, забрав с собой служанок. Бесенок исчез, как Келейос  ему
приказала. Она надеялась, что он сегодня на самом  деле  ни  во  что  не
вляпается. Белое одеяние развевалось над полом. Руки были  обнажены,  но
все остальное оно прикрывало. Келейос решила принять обычаи  Калту.  Это
был совет Магды, поскольку та была из Калту. Тело  придется  искать  под
многими одеждами. И ей не придется стоять перед ним обнаженной, если она
не захочет.
   Келейос  почувствовала,  что  вот-вот  сорвется.  Гнев  и  напряжение
переходили в магию. Вокруг нее стали летать мелкие предметы. Она  теперь
будто снова стала ученицей, стараясь подчинить себе  сильные  чувства  и
колдовскую мощь.
   Тихо постучав в дверь, вошел Лотор.  И  остановился  сразу  у  двери.
Воздух был заряжен каким-то ожиданием, как будто приближалась буря. - Ты
задумала для меня каверзу? Она засмеялась, и смех прозвенел  с  какой-то
дикой нотой. Над ночным столиком воспарило ручное зеркальце. Она,  почти
задыхаясь, ответила:
   - Я на грани сегодня, Лотор. Не надо со мной играть.
   Он улыбнулся чисто ангельской улыбкой: - Я, играть с тобой?  Никогда.
- Лотор!
   - Любимая, я слегка пьян, но не настолько, чтобы  слишком  испытывать
твое терпение. В конце концов, сегодня наша первая ночь.
   Она стиснула кулак, и зеркало упало, разлетевшись осколками по  полу.
- Урлов горн!
   - Позволь мне. - Он махнул рукой, и осколки стекла исчезли.
   Он тоже был вымыт и одет в какое-то  белое  одеяние,  открывающее  не
более, чем ее платье. У него даже руки были  закрыты.  Он  наклонился  и
стянул свою одежду через голову легким  движением.  Под  ней  ничего  не
было. - Лотор! - Она повернулась спиной. - Да? - ласково сказал он. - Ты
не одет!
   - Нет, я  ведь  из  Лолта.  Мы  не  ложимся  в  постель,  обвязавшись
тряпками.
   - А я наполовину калтуанка, и мы не спим голыми.
   - Расхождение во мнениях так сразу - как жаль.
   Она хотела глянуть на него свирепым взглядом, но тут же отвернулась.
   - Келейос, будь разумной. Ты ведь видела меня неодетым.
   - Не у меня в спальне. - Видит Лот, не по моей  вине.  Она  испустила
полузадушенный  звук,  и  рядом  с  его   головой   пролетела   вазочка,
разлетевшись о стену. Он сказал:
   - Если хочешь играть грубо, то можно и это. - Я не владею собой  так,
как должна бы. - За эти несколько последних дней мы все устали. - Да,  я
устала.
   - Тогда пойдем спать. - Она услышала, как он бросился на кровать. Она
осторожно обернулась, но он лежал поверх покрывал. Заметив  ее  попытку,
Он усмехнулся и нырнул под груду одеял.
   Она нерешительно стояла, стиснув руки.  Зашуршали  одеяла,  и  пальцы
осторожно взяли ее за локоть.
   - Сегодня только чародей может лечь с тобой в постель.  У  тебя  кожа
шевелится от магии. - Пожатие стало теснее. - Ощути мою магию,  Келейос,
мое чародейство.
   И она ощутила. Оно  смешивалось  с  ее  чарами,  и  между  ними  тихо
потрескивала сила. Он мягко потянул ее к постели, и когда он касался ее,
их магия сливалась и росла. Она ахнула: - Волшебство.
   - И для нас это всегда будет волшебством. А не просто  совокуплением,
что бы ни говорили тебе о лолтунцах.
   В воздухе был какой-то легкий запах. Келейос  спросила:  -  Ты  чуешь
серу? Он понюхал воздух: - Да.
   Они переглянулись и скатились на пол по разные стороны кровати.
   Ослепительная вспышка света, и сквозь полуослепшие глаза они  увидели
что-то в комнате.
   Это было выше человека, хотя и  не  намного.  У  Келейос  прояснялось
зрение, и фигура обретала форму. Богиня Демонов Элвинна шла к Лотору,  а
времени взять оружие не было. Он уловил опасность, но глаза его  еще  не
видели четко. Он протянул руку и выпустил молнию силы. Она пошла слишком
высоко и погасла, зашипев на  гобелене.  Демоница  приближалась,  подняв
золотой меч. - Я всегда выполняю обещания, полуэльфы, - прозвучал низкий
мелодичный голос.
   Келейос закрыла глаза, перед которыми все еще плыли  круги,  и  стала
строить заклинание. Она втягивала в себя рассеянную магию, и  тут  Лотор
крикнул: - Келейос!
   Она распласталась на полу и ощутила  пролетевший  над  ней  жар,  как
волна  пожирающего  огня  обрушившийся  на  висящие  за  ней   гобелены.
Заклинание было разрушено, но зрение вернулось, размытое еще слегка,  но
вполне пригодное. С другой стороны комнаты летели  молнии  силы.  Суккуб
вскрикивал, когда какие-то попадали в цель, но  спинка  кровати  рухнула
под ударом меча. Лотор отлетел к двери. И его опередило ползущее к двери
пламя.
   Келейос отстранилась от горящего  гобелена.  Огонь  был  волшебным  и
пожирал гобелен, но не распространялся. Он  вспыхнул  и  умер,  поглотив
свою цель. Келейос поднялась на колени и попробовала что-нибудь попроще,
но опасное. Она вызвала магию к рукам, не позаботившись сформировать  ее
сперва в уме. Это было быстрее, но куда как опаснее. Она ударила вслепую
сырой мощью, не зная, что вызовет. Лохматый ствол молнии ударил демона в
бок и отбросил назад. За этой молнией Келейос тут же пустила другую, дав
силе стекать с рук, как воде. За это  время  Лотор  сумел  добраться  до
топора. Привязанное  к  душе  заклинание  никогда  нельзя  по-настоящему
отделить от заклинателя. И ему  понадобилась  лишь  секунда,  чтобы  его
призвать. Огонь жадно полз по потолку. Лохматая белая молния сорвалась с
конца топора и швырнула демоницу на колени. Та вскрикнула и бросилась на
Лотора. Его ударила рука,  похожая  на  орлиную  лапу.  По  телу  Лотора
заплясали зеленые молнии, и он взвизгнул.
   К этому времени Келейос закончила свое заклинание полностью,  готовое
и управляемое. Она когда-то приняла в себя натуру суккуба  и  теперь  ее
понимала. Она притянула холод, не холод зимнего ветра, а холод тоски  по
мужчине. Холод пустой постели, одинокой  комнаты.  Снаружи  воет  зимняя
буря, а ты - одна. Нет рук - поддержать тебя, нет тела - хотеть тебя. Ты
одна. Никто не поклоняется тебе.
   И когда она произнесла  заговор,  не  было  ледяной  молнии,  а  лишь
странное дрожание воздуха.
   Элвинна завизжала. Потом закинула  голову  и  завыла.  Она  забыла  о
битве. Она забыла обо всем, кроме одиночества. Крик  ее  отдавался  еще,
когда она исчезла. И тогда стали умирать магические огни, оставляя после
себя обгорелые головешки.
   Лотор стоял на четвереньках, тряся головой, все еще придерживая топор
рукой. Келейос упала на колени рядом с ним. - Ты не ранен? Он  кивнул  и
хрипло спросил: - Последний заговор - что это  было?  -  Кое-что  против
истинной природы суккуба. - Откуда ты знаешь истинную природу суккуба? -
Одну я убила Разящим Серебром и приняла в себя.
   Он усмехнулся - бледная пародия на его обычную хитрую насмешку. -  Ты
приняла в себя истинную природу суккуба.  Это  прибавит  нам  в  спальне
перчика. Она  удивилась,  почувствовав,  как  вспыхнули  щеки.  В  дверь
ломились. Голос Магды орал: - Келейос, Келейос, не убивай его!  Ты  весь
дом сожжешь! В  коридоре  послышался  грохот  сапог  стражников.  Кто-то
спросил: - Где ключ?
   Келейос оглянулась на руины комнаты. Все гобелены  обгорели,  а  один
был  разорван.  Кровать  наполовину  развалилась  и  тронута  огнем.  Он
улыбнулся шире:
   - Если спать с тобой - всегда так захватывающе, у меня есть  шанс  не
пережить лета.
   Она улыбнулась, и с губ сорвался смешок. Его губы  тоже  дрогнули.  И
они засмеялись. Хорошим, здоровым смехом,  и  он  выплескивался  из  них
обоих. При этом звуке с них слетело напряжение.
   Келейос едва сообразила кинуть Лотору его ночную сорочку  -  прикрыть
бедра, как дверь распахнулась.
   Влетели стражники, но противника не  было.  Вошла  Метия  и  чуть  не
завопила, когда увидела комнату.
   - Вермовы плети, сестра, ты можешь разрушать хоть не каждую  комнату,
которую я тебе даю?
   Лотор встал и попытался объяснить, но при этом  рубашка  соскользнула
на пол, и он остался голым. - Прикройся! - завизжала Метия. - Хорошо, но
визжать зачем? - спросил Лотор.
   Келейос подала ему рубашку, блестя глазами от подавленного смеха.  Он
стал объяснять, а Метия - орать. Келейос вытащила у себя из-под  рубашки
кусок  обугленной  ножки