его чуть наискосок. Отсюда начиналась еще одна Садовая - и эта что-то
напомнила Сане. Пройдя по ней  всего  несколько  шагов  и  увидев  вывеску
"Сделай сам", первую из многих, Саня узнал эту улицу.
     Точно такая же  была  в  Одессе  -  и  называлась  она  действительно
Садовой. Только здесь  вместо  Дерибасовской  она  стыковалась  с  Садовой
улицей города Николаева.
     Саня начал кое-что понимать. Похоже, этот  город  состоял  только  из
Садовых улиц, собранных из разных городов и каким-то непостижимым  образом
скомпонованных в одно целое.
     Он остановился. Было отчего почесать голову.
     До сих пор Саня не встретил здесь ни единой живой души, и тут из дома
чуть впереди, где находился фотосалон в стиле ретро,  кто-то  вышел.  Саня
окликнул человека и бегом  кинулся  к  нему.  Приблизившись,  отметил  две
детали: там, где тот появился никакой двери  не  было,  а  на  стене  зато
висела табличка: "Садовая, 7".
     Саня поздоровался с незнакомцем - мужчиной,  лет  пятидесяти.  Тот  с
прищуром оглядел Саню, оценивающе так, а вместо приветствия задал вопрос:
     - Первый раз здесь?
     Саня кивнул. Мужчина  вдруг  сразу  подобрел  и  улыбнулся  -  совсем
по-детски, лукаво и беззащитно.
     - Ну, здравствуй. Можешь звать меня дядей Васей. А ты кто?
     - Я? Саня, - ответил Саня нерешительно.
     - Сколько же тебе лет?
     - Четырнадцать... - на всякий случай Саня накинул год.
     - И откуда, из какого города?
     - Из Николаева.
     - Ясно, - вздохнул дядя Вася. - Ну, что, понял уже, где оказался?
     - Не совсем, -  мотнул  головой  Саня.  -  Тут  все  улицы  почему-то
Садовые!
     - Правильно, - кивнул дядя Вася. - Это Город Садовых Улиц. Он есть, и
в то же время его как бы нигде на Земле  нет.  Не  спрашивай  почему,  это
трудно понять. Это даже  и  не  нужно  понимать,  надо  просто  принять  и
запомнить. В каждом городе - или почти в каждом - есть улица Садовая.  Или
переулок Садовый. Или Садовый спуск, или проезд, или еще  что-нибудь.  Так
вот, все эти улицы, проезды и спуски как-то связаны между собой. Как  -  я
не знаю. Результат этой связи - вот этот самый  город.  В  каждом  обычном
городе есть выход  сюда,  один-единственный,  запомни  хорошенько,  это  -
Садовая, 7. Вход и выход одновременно. В любом городе, точно под табличкой
"Садовая, 7" можешь смело идти - и попадешь в этот Город. И  наоборот,  на
любой улице Города шагай опять же под табличку "Садовая, 7" и  попадешь  в
настоящий город, которому принадлежит  эта  улица.  Только  под  табличкой
"Садовая, 7" и нигде больше. Запомнил?
     - А если на улице Садовой только шесть домов? Или  даже  меньше?  Как
тогда?
     Дядя Вася улыбнулся.
     - Сначала мы думали, что  попасть  туда  невозможно.  Но  потом  один
мечтатель из Киева, где Садовая заканчивается на пятом  номере,  нарисовал
прямо на стене дом с табличкой "Садовая,  7".  Мелом.  И,  представь,  ход
заработал! Правда, приходится часто обновлять  рисунок.  Стирается.  Да  и
дожди смывают.
     Саня кивнул.
     - И еще одно. Любому новичку, всем,  кто  здесь  впервые,  ты  должен
рассказать все это. Как я тебе. Запомнил? Ну, до  свидания,  -  дядя  Вася
повернулся, чтобы идти.
     - Постойте! - окликнул его Саня. - Я не понял одного -  что  со  всем
этим делать?
     - Как что? Путешествуй! Из города в город. Без затрат времени. Это же
здорово - из города  в  город,  когда  захочешь!  -  Мужчина  остановился,
внимательно глядя на Саню. - Мы все здесь бродяги, другие сюда  просто  не
попадают. Тебя это быстро захватит. Целиком. И навечно.
     И ушел.
     Саня потоптался еще  немного  и  тоже  двинулся  дальше.  Свернув  на
очередную Садовую, он недоуменно отпрянул: на одесской улице сияло  Солнце
в голубом до умопомрачения небе, а здесь,  за  невидимой  границей,  низко
нависли темные свинцовые тучи и вовсю хлестал веселый летний ливень.
     Саня, покачал головой. Наверное, в том городе, откуда эта улица, тоже
ненастье.
     - Чудеса! - прошептал Саня. Слова утонули в шелесте дождя.
     Побродив по городу с полчаса, Саня без всякой задней мысли  наткнулся
на указатель "Садовая, 7". До сих пор он как-то не задумывался  всерьез  о
возможности попасть в любой город, где есть Садовая.  А  теперь  вспомнил,
что седьмой номер - это вход. И выход. Точно под табличкой.
     Сунув для храбрости руки в карманы.  Он,  не  без  внутренней  опаски
наткнуться на стену, шагнул под белую табличку.
     И оказался точно на такой  же  улице,  только  спиной  к  дому.  Мимо
изредка проезжали машины, проходили люди. Его появления, похоже, никто  не
заметил.
     "Что это  за  город,  интересно?  -  подумал  Саня.  -  И  спрашивать
неудобно, за сумасшедшего примут..."
     Он оглянулся, запоминая место, и двинулся в путь.
     По характеру Саня и впрямь был натуральным бродягой.  На  месте  ему,
как правило, не сиделось, каникулы  он  проводил  вдали  от  дома,  иногда
путешествуя с отцом, таким же непоседой, иногда с братом,  иной  раз  -  с
друзьями. Родители привыкли к частым отлучкам, и Саня колесил по  городам,
особенно предпочитая пешие походы по незнакомым улицам. Горожанин до мозга
костей,  он  искренне  считал,  что  даже  в  чужом   городе   заблудиться
невозможно,  и  действительно  всегда  находил  дорогу,  ведомый  каким-то
непонятным инстинктом. В свои четырнадцать лет видел он  еще  не  особенно
много,  но  десятка  полтора-два  городов  успел  объехать  и  более-менее
освоиться в них. Поэтому  теперь,  когда  он  на  деле  проверил  чудесные
свойства Города, Саня понял, как несказанно ему повезло. Отныне он  сможет
бродить по любым городам в любое время, а не  только  в  каникулы,  и  для
этого совершенно не обязательно куда-то ездить. Город развязывал ему  руки
и давал неслыханную свободу.
     Все это Саня осознал в ближайшие два часа,  хотя  до  конца  поверить
долго не мог. Первый его  город,  место  пробного  путешествия,  оказался.
Новой  Каховкой.  Побродив  по  незнакомым  улицам,  Саня   получил   море
удовольствия - так уж он был устроен.
     А потом он вернулся на Садовую и проник в Город Садовых Улиц.  Пришло
время возвращаться домой, в Николаев.
     На следующий день, едва досидев до конца шестого урока, Саня кинулся,
на Садовую.  Вчерашнее  казалось  либо  сном,  либо  бредом,  но  ход  под
указателем "Садовая, 7" послушно пропустил его в Город. И вновь он  выбрал
незнакомую улицу, и вновь остаток дня бродил, на  этот  раз  по  Пензе,  и
вернулся только под вечер. На третий, день он взял с собой брата, и вдвоем
они побывали в Волгограде. Там была не улица Садовая,  а  станция.  Почему
станция они не стали разбираться: ход на автобусной остановке под цифрой 7
работал не хуже, чем другие.
     На восьмой день Саня  встретил  пару,  из-за  которой  все  началось.
Обычно Город пустовал, люди не  попадались  навстречу,  он  служил  чем-то
вроде персадочной станции - из города в город. Реальными здесь были только
улицы: дороги и тротуары, а дома - одной лишь видимостью,  попасть  в  них
было невозможно. Встречи не улицах  Города  оставались  редкостью  и  Саня
обрадовался возможности пополнить запас знаний и впечатлений.
     Парень с девушкой Саню узнали и заулыбались.
     - Значит, пошел-таки за нами? - сказал парень. - Я так и  думал.  Ну,
давай знакомиться. Меня зовут Олег, а это Вика. Мы из Питера.
     - А я из Николаева. Саней зовут...
     - Тебе уже рассказали обо всем?
     - Да, только я не все понял. А вы давно знаете о Городе?
     Олег с Викой переглянулись.
     - Года четыре, а что?
     - У меня уйма вопросов возникла... Например, сколько здесь улиц?
     - Не знаю, - пожал плечами Олег.  -  Но  Город  большой,  даже  очень
большой.
     - А что находится за его пределами?
     - По-моему, ничего. Понимаешь, как все хитро устроено -  Город  почти
круглый по форме. И окружает его московское Садовое кольцо. Выйти  за  его
пределы уже нельзя: все, что за ним -  такая  же  нереальная  штука,  как,
например, дома.  Видеть  видишь,  а  внутрь  не  попадешь.  Как  на  стену
натыкаешься.
     Говорили они на ходу,  переходя  с  одной  Садовой  на  другую.  Саня
поперхнулся на очередном вопросе, увидев над магазином вывеску  написанную
латинским шрифтом. Улица, по которой они шли  в  этот  момент,  называлась
"Ogrodowa".
     Видя недоумение спутника, Олег объяснил:
     - Не то чехи, не то поляки. У них ведь тоже есть  Садовые.  Да  и  не
только у них! В той стороне - он махнул рукой на одну из поперечных улиц -
я на Garden street наткнулся... По-моему это англичане.
     - Занятно тут у вас! - вздохнул Саня.
     Потом питерцы ушли, а  Саня  поспешил  домой:  день  уже  клонился  к
вечеру.
     Постепенно он привык к  Городу,  хотя  предутренняя  тьма  на  улицах
дальневосточных городов и одновременный закат  на  европейских  еще  долго
рождали в нем какой-то смутный восторг. И еще  он  часто  вспоминал  слова
пожилого одессита - первого  человека,  встреченного  им  в  городе:  "Это
захватит тебя целиком. Навечно".
     Это и правда захватило Саню целиком. Но не навечно.
     В один из дней, освободившись, Саня, как всегда, поспешил на Садовую.
Людей  сегодня  на  улицах  было  почему-то  больше  обычного   и   он   с
неудовольствием подумал, что придется выжидать у  входа,  пока  никого  не
окажется вблизи и в Город можно будет проникнуть незаметно.
     Еще издали он увидел, что прямо у входа в Город двое мужчин в грязных
спецовках возятся на приставной лестнице, что-то делая с лестницей.
     Саня подошел поближе.
     Они прилаживали к дому табличку со словами "ул. Агве Котоко, 7".
     Саня остолбенел.
     - Что это? - недоуменно спросил  он.  -  Какой  еще  Котоко?  Это  же
Садовая!
     Один из рабочих ухмыльнулся:
     - Была Садовая! Переименовали, значить! Теперь  этого  самого  Котоко
улица.
     - Зачем переименовали? - разозлился Саня. - Кто он, этот Котоко?  Так
нельзя! Это Садовая!
     Рабочий назидательно поднял палец:
     - Раз переименовали -  значить,  надо!  Ишь,  ты  -  зачем!  А  зачем
Набережные Челны два раза переименовывали? Положено, значить!
     Рабочие  спустились  и,  взвалив  лестницу  на  плечи,  двинулись   к
следующему дому.
     Саня тупо смотрел на новенькую табличку. Улица Агве Котоко, 7.
     "Все, - горько подумал он. - Конец всему. Станет в  Городе  на  улицу
меньше..."
     Он повернулся, чтобы уйти.
     "А может, не станет? Может, не в названии дело, а в улице?"
     Пытаясь убедить себя, что  это  по  прежнему  Садовая,  он  торопливо
шагнул под табличку, не зная еще, что его встретит - распахнутый вход  или
холодный камень стены.





                             Владимир ВАСИЛЬЕВ

                                  ЖЕСТЫ




     Роже  и  сам  не  понимал  как  его  занесло   на   корриду.   Ничего
привлекательного в том, что несколько человек в ярких костюмах  издеваются
над бестолковыми быками он не  видел.  Но  в  июльскую  жару  в  крохотном
испанском городке Сагаста, что в часе езды  от  Барселоны,  податься  было
совершенно некуда и  Роже,  бросив  автомобиль  на  единственной  стоянке,
забрел  на  небольшую  пустошь,  окруженную  неровным   кольцом   повозок.
Оказалось, что в данный момент это  никакая  не  пустошь,  а  "пласа  дель
торо". На повозках теснился народ, в большинстве своем оборванцы  со  всей
округи;  впрочем,  были  и  прилично  одетые  испанцы;   в   стороне   под
кричаще-ярким навесом сидели даже какие-то дельцы. Здесь не носили костюмы
и галстуки, слишком жарко, но эти вели  себя  так,  словно  были  облачены
именно в костюмы. Они дружно ругали жару и не выпускали  из  рук  банки  с
кока-колой. Внутри кольца нескладный щуплый  паренек  размахивал  мулетой,
пытаясь  подостоверней  изображать  традиционные  вероники,  полувероники,
чикуелины и натуралии. Получалось не шибко. Большой черный бык  -  торо  -
вяло его атаковал. Зрители свистели и кричали, подбадривая не  то  тореро,
не то быка.
     Роже взял себе колы и устроился рядом с дельцами. В промежутках между
проклятий в  адрес  погоды  они  обменивались  впечатлениями  и  тыкали  в
суетящегося на арене новильеро пальцами.
     Роже был туристом. Отпуск он проводил каждый год  одинаково:  садился
за руль и колесил по Европе. Францию успел объехать вдоль и поперек еще  в
юношеском возрасте. Потом бывал в Бельгии, Голландии, Германии, Дании... В
этом году подался на юг, в Испанию. Тяга к перемене мест гнала его вперед,
дольше чем на сутки Роже нигде не задерживался. Приехав в новый  город  он
обычно ставил машину  где-нибудь  в  центре,  а  сам  отправлялся  бродить
пешком. Так произошло и на этот раз.
     На арене  тем  временем  сменилось  несколько  матадоров.  Один  даже
ухитрился заколоть своего быка и того с большим трудом уволокли за пределы
круга несколько дюжих зрителей. Роже откровенно  скучал,  потягивая  колу.
Третьесортное зрелище совершенно не впечатляло. Он больше вертел головой и
разглядывал зрителей, чем смотрел  на  поединок.  Поэтому  вздох  толпы  и
наступившая затем тишина заставили его  вздрогнуть  и  впиться  глазами  в
центр арены.
     Видимо, новичок-матадор допустил какую-то роковую  ошибку:  бык  сбил
его с ног. Человек лежал на  спине  и  обреченно  смотрел  на  разъяренное
животное, готовой броситься на него.
     В толпе закричала женщина, пронзительно и громко. Роже уже решил, что
лежащему каюк, когда на арену выскочил серенький неприметный  человечек  и
принялся колотить быка кулаками в крутой черный  бок.  Торо  повернулся  к
новому противнику, глухо хрюкая - Роже и не подозревал, что быки  способны
издавать такие забавные звуки.
     А человечку, похоже, этого и хотелось. Роже видел все очень здорово -
человечек стоял к нему лицом и чуть правым  боком,  бык  -  задом  и  чуть
левым. Казалось, еще мгновение и бык  сметет  смельчака,  он  уже  подался
вперед,  начиная  атаку,  как  вдруг  человечек  сделал  быстрое  округлое
движение рукой,  держа  ее  ладонью  вперед.  Бык  замер,  несколько  даже
удивленно. Новый пасс - и бык  расслабился.  Опал  воинственно  вздернутый
хвост, обмякли тугие бугры мускулов. Теперь торо просто  стоял,  глядя  на
человечка преданно и тупо, это можно было понять даже видя быка сзади.
     Поверженный новильеро приподнялся на локтях, еще не веря в  спасение.
Человечек тем временем сделал быку "козу", совсем как поклонник хэви-метал
на концерте: указательный палец и мизинец вытянуты, остальные  сжаты.  Бык
завороженно уставился на руку. Некоторое время  они  не  двигались;  потом
человечек начал вращать руку, медленно  заваливая  "козу"  вправо.  Голова
быка вторила его движению, наклоняясь в ту же сторону. И вдруг бык  грузно
и беспомощно опрокинулся набок, словно какой-нибудь неживой предмет.
     Над площадью царила мертвая тишина. Потом как-то враз  все  пришло  в
движение: несколько человек бросились ко все еще лежащему тореро;  зрители
загалдели, подавшись вперед. Кто-то подошел к быку,  вскоре  его  окружила
целая толпа. Дельцы, позабыв о кока-коле, возбужденно переговаривались и в
конце-концов тоже кинулись на арену. В минуту  от  тишины  не  осталось  и
следа, импровизированная пласа дель торо забурлила, как  вода  в  чайнике.
Роже, пожалуй, был единственным, кто не сдвинулся с места. В этой суматохе
человечку, уложившему быка на желтый песок, нетрудно было скрыться, чем он
и воспользовался. Во всяком  случае,  когда  его  попытались  разыскивать,
выяснилось, что никто не успел заметить куда он делся.
     Сумятица на площади затянулась и Роже она скоро надоела. Он  соскочил
с повозки, на которой сидел все это время,  швырнул  пустую  банку  из-под
колы под колеса и зашагал прочь.
     Побродив еще часок и поглазев на  приземистые  местные  домишки  Роже
решил двигаться дальше,  к  Барселоне,  соображая,  что  неплохо  было  бы
предварительно    перекусить.    Спустившись    в     первый     встречный
подвальчик-бистро он заказал дородному хозяину чего-нибудь  посъедобнее  и
огляделся в поисках укромного места. Единственный посетитель сидел в углу,
вяло ковыряясь двузубой вилкой  в  тарелке.  Роже  прошел  к  нему  и  сел
напротив, потому что обедать в одиночку не хотелось.
     Человек вздрогнул и недоверчиво посмотрел на Роже. Это был тот  самый
неприметный ловкач, который час назад уложил разъяренного  бойцового  быка
на арену, словно котенка. Роже  его  сразу  узнал  и  обрадованно  вскинул
брови. Он немного соображал по-испански и забормотал  что-то  восхищенное.
Человечек пристально всмотрелся в Роже и хрипло осведомился:
     - Француз?
     Он не ошибся.  Роже  обрадовался  возможности  поговорить  на  родном
языке. По-французски человек говорил совершенно свободно  и  без  акцента,
словно коренной парижанин, но чувствовалось, что это не его  родной  язык.
Вообще он выглядел как испанец - по одежде, но  черты  лица  выдавали  его
принадлежность к среднеевропейским народам. Он был не смуглым, как  южане,
а просто сильно загорелым. Имя "Дьюла" ничего не прояснило, да и  вряд  ли
оно было настоящим.
     Пришел хозяин с заказом. Роже, заметив,  что  обед  Дьюлы  более  чем
скромен, заказал еще один для него, и вдобавок бутылочку старого "Херес де
ла Фронтера". Хозяин понимающе  улыбнулся  и  исчез,  вернувшись  со  всем
необходимым буквально через минуту.
     Вино скрасило обстановку  и  Дьюла  перестал  казаться  таким  чужим.
Похоже, он ничего не имел против разговора.
     Роже, не переставая жевать, заметил:
     - Я вообще-то ничего не смыслю в корриде, но быка  вы  уложили  очень
здорово!
     Незнакомец усмехнулся:
     - Честно говоря, я смыслю в корриде не больше вашего.
     Роже изумился  -  он-то  был  уверен,  что  Дьюла  применил  какие-то
профессиональные матадорские секреты. Видя его удивление Дьюла пояснил:
     - Я впервые в жизни в Испании. Всего второй день. И впервые  в  жизни
увидел человека с красной тряпицей перед быком.
     Он даже не знал слова "мулета".
     - Тогда я вообще ничего не понимаю.
     Дьюла пристально взглянул Роже в глаза.
     - Просто я немного знаю повадки некоторых животных.
     - А-а! Вы биолог? - протянул Роже понимающе.
     - Отнюдь! - усмехнулся Дьюла. - Образования у меня никакого.
     - Тогда вы наверняка охотник. Хотя я не  представляю,  где  в  Европе
можно поохотиться так, что удастся изучить повадки животных.
     Дьюла посмотрел на Роже еще пристальнее.
     - Вы правы. В Европе охотиться негде.
     Он помолчал.
     - Послушайте... У вас есть машина?
     Роже кивнул.
     - И куда вы... направляетесь?
     Роже пожал плечами:
     - Скорее всего - на юг.
     - А в Барселону? Не отвезете меня в Барселону?
     - Могу и в Барселону, - согласился Роже. - Прямо сейчас?
     Незнакомец часто-часто закивал.
     - Тогда доедаем - и вперед! Идет? - спросил Роже весело.
     Дьюла замялся.
     - Машина ваша далеко?
     - На стоянке. - Роже прикинул. - Минут десять пешком. А что?
     Дьюла раздельно произнес:
     - Видите ли... Я предпочел бы не показываться на улице. Заедьте сюда,
а? Я был бы очень благодарен.
     - Хорошо, - пожал плечами Роже. - Тогда я пошел.
     Он расплатился и вышел; незнакомец остался  допивать  херес.  Уже  на
улице Роже сообразил: сидит он так, что снаружи его никак не разглядеть.
     Вернулся Роже быстро. Быстрее чем ожидал. Незнакомец все так же сидел
за столиком.
     - Машина здесь! - сообщил Роже по-прежнему весело.
     Дьюла заметно оживился: вскочил, прокрался к выходу. Потом  осторожно
выглянул. Улица была пустынна. Роже с удивлением воззрился на него.
     - Вы кого-нибудь боитесь?
     Незнакомец не ответил.
     Роже открыл дверцу и сел за руль, кивнув все еще топчущемуся в дверях
Дьюле:
     - Ну! Никого нет.
     Дьюла опрометью нырнул на заднее сидение и улегся так, чтобы  его  не
было видно. Роже рванул с места; шины и