дальше  жить  нельзя.  Мысли  сумбурно
носились в голове, я понимал, что в общаге не выживу.  Что  же  делать?  Мне
вдруг ясно представилась картина,  как  я  знакомлюсь  с  дочерью  директора
училища, она по уши влюбляется в меня, мы женимся и переезжаем на квартиру к
директору. С тех пор моя жизнь и учеба идет  без  проблем.  А  по  окончании
училища я становлюсь  обеспеченным  человеком,  развожусь  и  начинаю  новую
жизнь.  Захваченный  такими  блестящими  перспективами,  я  даже  замер   на
несколько минут посреди коридора. Но исполнению  желаний  мешали  сразу  две
проблемы. Во-первых я не был уверен, что у директора есть  дочь  подходящего
возраста, а во-вторых я совсем не умел знакомиться с  девочками  и  даже  не
решался заговорить ни с одной из них.
   Но все же и из несчастья при желании можно вынести что-нибудь полезное.
   Утомленный горестными раздумьями мой мозг быстро устал, и вечером,  когда
я лег спать, то уснул моментально, не прилагая ни малейших усилий
    Среди ночи я внезапно проснулся, будто что-то меня толкнуло. Я сел на своей 
кровати и огляделся. Комната была залита серебристым лунным светом. Три широкие 
полосы пролегали по полу, разделенные еще двумя, узкими, образовавшимися из-за 
наличия двойных рам. Свет падал на дверь и зеркало и обрывался над ним, захватив 
краешек шкафа и кровати Пашки. 
   Спать не хотелось. Я осторожно слез с кровати и подошел к окну. На  дворе
была самая середина ночи два светлых окна  в  пятиэтажке  подтверждали,  что
время уже  далеко  за  полночь.  На  пустынной  улице  ярко  горели  фонари,
выстроившись в ровный ряд, прерываемый одним поломанным столбом, увезенным в
ремонт. На чистом небе ледяными крошками переливчато сверкали звезды.  Прямо
передо мной на темном фоне ночного неба ослепительно холодным  светом  сияла
полная луна.
   Мельком взглянув на нее я  уже  не  мог  отвести  взгляда.  Бледный  круг
таинственным образом притягивал внимание. Я словно знал, что в  этот  момент
должен стоять у окна и неотрывно смотреть в лицо ночному светилу.
   Я никогда не любил луну. Где-то я читал старую поговорку,  что  луна  это
солнце для влюбленных. Но минули сотни лет, высказывание давно потеряло свой
изначальный смысл. Влюбленные теперь предпочитают встречаться  под  ярким  и
теплым светом настоящего  солнца,  не  рискуя  гулять  по  ночным  пустынным
улицам, таящим в своей темноте опасность. И если раньше парочки  разгуливали
ночи  напролет,   то   теперь   романтика   ушла   остался   лишь   инстинкт
самосохранения. И мягкий свет луны стал твердым и холодным, словно впитал  в
себя злобу всех черных дел, вершащихся под покровом ночи.
   Но в этот миг я смотрел на нее широко раскрытыми глазами и  чувствовал  в
ней что-то родное. Что-то шевельнулось в моей душе,  сжавшейся  в  последнее
время в серый невзрачный комок под невзгодами, обрушившимися со всех  сторон
новой  городской  жизни.  Что-то  повернулось   и   приподнялось,   стремясь
разогнуться  и  занять  крепкое  устойчивое  положение.  И   вот   уже   все
беды-несчастья позади. И даже джинсы, которые я  так  нелепо  потерял  вчера
днем, уже не терзали воспоминаниями.
   Но нет, не внутри, а снаружи творилось что-то непонятное и  необъяснимое.
Нервной мелкой дрожью затряслись руки, а мышцы лица вдруг резко задергались.
И только глаза замерли в неподвижности. Их взгляд был  намертво  прикован  к
одной точке, прямо перед собой, и вдруг упал вниз на пустынную улицу.
   Я очнулся. Теперь я мог спокойно повернуть голову, что  и  сделал.  Пашка
беспечно спал. На темном, недоступном луне пространстве кровати чуть заметно
угадывались неподвижные очертания его тела.  С  верхнего  яруса  свешивалась
рука Лехи.
   Свет луны  потерял  власть  надо  мной,  но  руки  продолжались  противно
трястись, а  мышцы  лица  дергались  все  сильнее.  Резкие  запахи  внезапно
наполнили комнату. Я не спеша подошел к зеркалу и  уставился  в  его  темный
прямоугольник, на котором ярко сиял ровный круг луны.
   Странно, но мои глаза явно стали лучше видеть.  Теперь  я  ясно  различал
свое лицо в зеркале. Вот выступ носа,  вот  темнеют  губы,  а  вот  глаза,..
светящиеся неярким красноватым светом.
   Я даже не успел особенно удивиться, как почувствовал удар,  исходящий  из
внутренностей десен. Я немедленно открыл рот и с изумлением увидел, что  два
зуба на верхней челюсти начинают плавно расти вниз, превращаясь  в  огромные
клыки. То  же  самое  происходило  с  двумя  на  нижней.  Они  располагались
симметрично, через четыре зуба друг от друга. С оставшимися зубами  пока  не
происходило никаких изменений.
   Я хотел было закрыть рот, но побоялся  прикусить  язык.  Тогда  я  поднял
правую руку, пощелкал пальцами по  маленьким  нижним,  подергал  за  большие
верхние  клыки  и  тут  заметил,  что  руки  покрываются  плотным  волосяным
покровом, густеющим с каждой минутой. Вдруг, к моему ужасу, ногти на пальцах
за пять секунд выросли втрое, скрутились, и  вот  на  их  месте  уже  острые
когти, громадных размеров. А  пальцы  рук  словно  уменьшились  в  размерах,
густая шерсть затопила их. Я снова посмотрел в зеркало и заметил,  что  лицо
(если можно это было  назвать  лицом)  почти  заросло  шерстью,  лишь  глаза
светились мрачным блеском на фоне темного, зловещего силуэта.
   Не в силах вынести подобное зрелище я отшатнулся от зеркала  и  тут,  уже
без его помощи, увидел, как мой нос и подбородок поехали вперед после  того,
как в горле раздался чувствительный толчок. Это было настолько необычно, что
я с трудом добрался обратно к зеркалу и вновь заглянул туда. На меня смотрел
волк!
   Да, это был именно волк. Правда он стоял на задних  лапах,  а  его  грудь
распирала белую майку, но от этого он не переставал быть волком. Из его глаз
исходил чуть видимый  красный  свет,  а  в  морде,  пожалуй,  была  какая-то
странная особенность. В ней определенно было что-то не волчье.
   Но подробно задумываться об этом я не стал, так как обнаружил, что стоять
на задних лапах не очень удобно, и, чтобы сохранить равновесие, опустился на
передние. Сейчас мне было не до мелочей, ибо в этот миг я осознал, что  стал
оборотнем.
   Наверное, те из вас, кто насмотрелся ужасов об оборотнях,  с  нетерпением
ждут, что я сейчас наброшусь на спящих и  растерзаю  в  клочья  чуть  ли  не
пол-общаги.
   Нет! Мысли мои текли спокойно и ясно. Я полностью  контролировал  себя  и
твердо знал, что являюсь учащимся первого года  профтехучилища  и  учусь  на
токаря, хотя вряд ли кто поверил бы в данную гипотезу, взглянув  на  меня  в
эту минуту.
   Нет, я не хотел остаться волком навсегда. Теперь я  желал  только  одного
поскорее превратиться обратно в человека,  пока  никто  не  проснулся  и  не
увидел меня в таком жутком обличьи. Откуда-то я знал, что мне нужно  сделать
для этого.
   Я напряг все мышцы, а мысли сконцентрировал  на  единственном  стремлении
принять прежний облик.
   Прошло полминуты, и я с радостью почувствовал, как все мое тело, поросшее
темной  шерстью,  завибрировало  мелкой  дрожью.  Это  был  верный   признак
возвращения в прежнее состояние. Вытянутая морда стремительно сокращалась  в
размерах.
   Шерстяной покров рассасывался, и  по  зуду  тела  я  понял,  что  волоски
скрываются под покровом кожи. Когти,  секунда  за  секундой  превращались  в
обычные, немного отросшие,  человеческие  ногти.  Минуту  спустя  я  уже  не
чувствовал резких запахов, волновавших  мой  нюх.  Перерождение  шло  полным
ходом.
   Внезапно я увидел, что стою на четвереньках в довольно неудобной позе,  и
встал на ноги, вновь оказавшись перед зеркалом. Глаза мои уже не  светились,
руки не дрожали, мускулы лица постепенно успокаивались и уже не дергались, а
словно тихонько перекатывались с места на место.  В  зеркале  я  с  огромным
трудом различал черты лица. В общем, я снова ничем не  отличался  от  самого
себя, каким был несколько часов назад.
   Я подошел к окну. Луна уже уплыла с середины небосклона и не  приковывала
к себе внимания. В теле  чувствовалась  усталость,  сильно  хотелось  спать,
глаза закрывались сами собой. Заплетающимися  ногами  я  добрался  до  своей
кровати и с трудом залез на верхний ярус.
   Только я принял горизонтальное положение, как поток мыслей охватил  меня.
В комнате царила тишина, чуть слышно нарушаемая сопением  трех  человек.  За
окном  изредка  проезжали  одиночные  машины,  но  они  не  могли   помешать
рассуждениям, нервно скачущим в моей голове.
   Итак, я оборотень! Оборотень в полном смысле этого  слова.  Человеко-волк
или наоборот научного названия своей сущности я, разумеется, не знал. Прежде
всего следовало вспомнить, что я вообще знал об оборотнях. Ничего!  Да,  да,
совсем ничего. В голове начали громоздиться посторонние  мысли,  и  я  вновь
напряг память.
   Вспомнилась слышанная еще в детстве  сказка  о  том,  как  один  мужик  в
полнолуние втыкал ножик с медной рукояткой в пень, перекидывался через  него
три раза так, чтобы в третий  раз  упасть  на  сторону  луны,  и  становился
волком. А, затем, побегав по  лесу  и  славно  поохотившись,  тем  же  путем
превращался в человека. И ни пули его не брали, ни дубины. Стоп! По  крайней
мере я твердо знал, что в 412 комнате нашей общаги не было никакого пня,  да
и у меня, к слову сказать, не было заветного ножичка с медной рукояткой.  Из
всех тех условий выполнялось только одно полнолуние. И тем не менее  я  стал
оборотнем.
   Я мысленно проанализировал весь свой путь от кровати к окну и от  окна  к
зеркалу.
   Я не  переступал  никаких  таинственных  огоньков,  железных  или  медных
полосок.
   Значит причины следовало поискать в другом месте. Я уже совсем  пришел  в
себя, и меня теперь ничто не беспокоило, даже рана  на  груди.  Рана?  Стоп!
Рана, полученная от волка! От волка ли? Теперь я  уже  сильно  сомневался  в
том, что на меня напал настоящий волк. Впрочем,  времени  рассматривать  его
тогда у меня не было. Волк! Я вспомнил тот жаркий  солнечный  день  во  всех
подробностях:
   Хлопнула дверца на противоположной от нас стороне автобуса  в  то  время,
когда Колька штурмовал основную. Значит человек, который вышел из  автобуса,
мог быть только водилой. Водитель скрылся в лесу, и  все  больше  я  его  не
видел. Зато из леса выскочил волк, прокусил мне грудь и исчез за  автобусом.
А автобус взял и поехал. Стоп! Ведь автобус никуда бы не уехал без водителя,
а он тем не менее завелся и спокойно покатил дальше. Следовательно  водитель
снова оказался в кабине. Но как?
   События  того,  поворотного  в  моей  судьбе  дня  выстроились  в  четкую
логическую цепочку. Скрывшись в лесу, водитель превратился в волка, а  когда
он снова очутился на невидимой нам стороне, то без помех  стал  человеком  и
полез на свое место в кабину. Вновь оказаться в автобусе он мог только таким
путем. Хотя, не случись событий, происшедших со мной полчаса назад, я скорее
поверил бы, что за пять минут водила обежал  вокруг  земного  шара,  а  волк
огромными прыжками умчался за границу нашей области.
   Ну хорошо, водитель был оборотнем. Но почему и я стал им? Оставался  один
единственный  вариант  через  рану  на  груди.  Никаких  более   достоверных
вариантов вроде бы не существовало. Так я вывел для себя  один  из  основных
законов оборотней, еще пока не известных мне,  -  Любой  человек,  укушенный
оборотнем, если выживет становиться оборотнем сам.
   Это открытие потрясло меня, и я несколько минут  лежал  ошарашенный.  Что
делать дальше? Ведь не дай бог кто узнает, кем я являюсь с этой ночи. Дернул
же черт именно меня встать на пути оборотня.
   Постой-ка, ведь автобус был импортный, значит и водила - не наш.  С  чего
бы это он стал проявлять свою активность здесь, в Союзе? А  может  ему  было
дано задание
   - сделать кого-нибудь оборотнем в нашей стране? Такая гипотеза  захватила
меня и увлекла. Ведь я теперь являюсь не кем-нибудь, а  первым  оборотнем  в
СССР! Все  прежние  неудачи  отступили  на  второй  план,  мрачные  прогнозы
будущего рассеялись, откуда-то появилась  твердая  уверенность.  Вот  теперь
заживем! Теперь  все  будет  хорошо!  Разве  может  быть  что-либо  плохо  у
оборотня, тем более у первого оборотня в Советском Союзе!
   Гордость переполняла меня. Я повернулся к стене  и  закрыл  глаза.  Через
пару минут к сонному сопению трех человек в темной комнате за  номером  412,
чуть  освещенной  краешком  луны,  почти  скрывшейся  за   пределами   окна,
прибавилось сопение четвертого.
   Глава пятая.
   Волк выходит на тропу.
   Проснувшись утром, я мгновенно вспомнил о своих  (вернее  уже  не  своих)
джинсах, и поэтому меня уже ничто не  радовало:  ни  прекрасная  погода,  ни
исправленная пара по алгебре. Настроение в конце занятий подпортил  и  Перец
(тоже старшак). Когда я проходил мимо него по коридору, он ловко  пнул  меня
да так, что я чуть не размазался по стенке. В тот же миг  я  ощутил,  как  в
ладонь мою впились мои же острые когти (хотя, скорее, это  были  всего  лишь
ногти, резко увеличившиеся в размерах), а во рту  стало  тесно  от  внезапно
выросших клыков. Перед глазами сразу же встала вчерашняя колдовская луна,  и
я с ужасом понял, что превращаюсь в волка. Чтобы  не  допустить  этого,  все
свои мысли я направил на сохранение настоящего облика и мне это удалось.  Но
мое лицо в это время выглядело таким жалким и измученным,  что  все  стоящие
рядом старшаки громко заржали, а я поспешил скрыться подальше от их  злобных
нападок.
   Но нет худа без добра. Так я узнал, что становиться волком можно в  любое
время суток, а не  только  в  полнолуние,  как  упоминалось  в  той  старой,
полузабытой сказке.
   Я почти бегом добрался до общаги, пулей взлетел в  412-ю  и  замер  перед
зеркалом, уставившись на свое отражение. Мне нужно стать волком,  мне  нужно
стать волком,
   - мысленно твердил я, убеждая себя  все  больше  и  больше.  Но  никакого
результата  не  последовало.  Я  разинул  рот  пошире,  пощелкал  по  зубам,
тщательно обследовал их на ощупь. Они и не думали  увеличиваться!  Чтоб  вас
всех, не того я ждал.
   Огорченный, я от зеркала повернулся  к  окну.  Сквозняк  за  моей  спиной
приоткрыл пошире плохо прикрытую дверь, а за тем неожиданно для меня, громко
хлопнул ею об косяк. Я аж подпрыгнул от испуга. Ногти впились в мою  ладонь.
Резко развернувшись к зеркалу я отчетливо разглядел  во  рту  мощные  клыки.
Выглядел я, конечно, по-идиотски, но мне сейчас было не до этого.  Я  понял,
что  не  убеждения  и  не  внушения  меняет  мой  облик,  а   что-то   иное,
просыпающееся, когда на оборотня  напали,  разозлили  или  испугали,  словно
инстинкт самосохранения, действующий в минуты опасности.
   Я не стал останавливать этот процесс.  Плечи  мои  расширились,  я  начал
расти, в глазах появился злобный блеск; словом повторялись события  минувшей
ночи. И через минуту я снова стал волком.
   Результаты опыта оказались  очень  плачевными.  Мои  штаны  не  выдержали
наплыва могучей волчьей фигуры и с треском лопнули. Уже не  по  отражению  в
зеркале, а по своим внутренним  ощущениям  я  понял,  что  процесс  потек  в
обратную сторону. К моему счастью никто не зашел в незапертую комнату за эти
пять минут.
   Весь остаток дня я кропотливо зашивал свои брюки.  Меня  спасло  то,  что
лопнули они по шву, иначе положение мое было бы совсем незавидным,  так  как
сами понимаете что такое остаться без штанов, когда у тебя нет ни  подменки,
ни денег.
   С этого дня я изменил свой режим. После занятий я спешил в 412-ю,  быстро
делал письменные задания,  а  часов  с  четырех  или  с  пяти,  прикинувшись
больным, ложился спать и просыпался лишь в полночь. Все  драгоценные  ночные
часы я тратил исключительно на  тренировки.  Скинув  с  себя  всю  одежду  и
накрывшись с головой одеялом, я шаг за шагом проходил все стадии превращения
в волка  и  обратно,  стараясь  удержаться  на  промежуточном  уровне  самой
середине процесса.
   Надо сказать, это было нелегким делом. Я  то  не  дотягивал  до  нее,  то
передерживал  и,  когда   процесс   становился   неуправляемым,   неожиданно
оказывался волком. Но я чувствовал, что именно в этой промежуточной  стадии,
где соединены воедино две  противоположных  сущности  слабый,  незащищенный,
пасующий  перед  условиями  человек  и  могучий,  приспособленный  к  жизни,
беспощадный с врагами волк и кроется полученное  мной  могущество.  Снова  и
снова я мысленно включал таинственную кнопку, и потусторонние силы  начинали
свое загадочное действие.
   Мысли все так же текли в голове, все такими же были ощущения,  но  к  ним
прибавлялось что-то новое, названия которому я не знал. Но оно было! И вслед
за тем, как оно появлялось, начинался зуд в зубах и росли клыки. Как  только
все  четыре  клыка  занимали  свое  положение,  глаза  расширялись,   зрение
улучшалось во много раз. Я уже различал каждую трещинку на  потолке,  а  тем
временем ногти на дрожащих пальцах  вырастали  в  крепкие  и  цепкие  когти.
Претерпевали изменения язык и горло, но это я уже не мог  видеть,  а  только
чувствовал. Лицо мое принимало уродливую и злую гримасу,  глаза  западали  и
светили из черной глубины впадин красными  зрачками.  Потом  начинало  Стоп!
Все! Вот она вершина! Мигом раньше я еще был человеком,  мигом  позже  стану
хищником. Но этот краткий миг, достигаемый упорным трудом, стоил целого дня.
Ощущение счастья,  свободы,  силы,  уверенности  охватывало  меня.  Хотелось
встать, выбежать на улицу и идти, идти, идти Неважно куда  и  зачем  не  это
было главным сейчас. Но что?
   А мгновение проскакивало мимо, становясь в шеренгу таких  же,  образующих
стройные ряды секунд, минут, часов, составляющих Время, в безбрежном  океане
которого неуклюже  барахталось  маленькое,  беспомощное  существо,  случайно
вторгшееся в загадочный мир, правила и  законы  которого  были  непонятны  и
неизвестны.
   Лицо мое разглаживалось, черты приобретали человеческий облик,  пропадало
сверхнормальное зрение и обоняние. Усталость  заполняла  тело,  но  я  вновь
напрягал свои силы и учился управлять неведомым механизмом внутри меня.
   Я знал, что мне надо выжить  в  этом  мире,  где  есть  учага,  старшаки,
районные супера, толпы равнодушных  людей,  коротко  замкнувшихся  на  себя.
Здесь, чтобы выжить самому, необходимо унижать других, иначе унизят тебя.  И
ничего нельзя сейчас этому противопоставить третьего просто не дано.
   А там? Что меня ждет там,  я  не  знал.  В  том  мире  царила  спокойная,
безмолвная пустота. Там я был один и мог отдохнуть от всех неудач,  от  всех
толчков, которыми щедро награждала меня жизнь этого мира. Но была ли пустота
на всем протяжении той жизни? Этого я тоже не знал.  Ведь  мне  приоткрылась
пока только маленькая частичка. Я  словно  стоял  у  двери  в  углу,  крепко
упираясь в стены, и боялся потерять свою надежную опору.  Я  боялся  шагнуть
вперед, ведь впереди все пряталось в беспросветном мраке. Он не пугал  меня.
Меня останавливала неизвестность. Что ждало мою  сущность  там,  в  темноте?
Пряталось ли там зло, или добро укрывалось от  него  в  этой  бесконечности?
Хотя была ли там бесконечность?
   Впрочем путь к знанию всегда бесконечен это мы проходили в школе.  А  мой
крохотный огонек знаний мог осветить пока лишь тот  угол,  где  стоял  я.  И
никто здесь не мог помочь мне. Только я сам смогу, накапливая багаж  знаний,
бережно раздувать свой факел, увеличивать его мощность и освещать все  новые
и  новые  метры   неведомого   мне   мира,   заставляя   отступать   грозную
неизвестность.
   Вот поэтому я не спал ночью, а  тренировался  и  тренировался.  Вскоре  я
четко обозначил вершину и мог находиться  на  ней  столько,  сколько  считал
нужным. Но этого мне уже было мало.  Я  засекал  время  позаимствованными  у
Андрея  часами  и  старался  достигнуть  вершины  за   строго   определенное
количество секунд, постепенно его сокращая. Теперь  я  мог  приобрести  свой
устрашающий ви