Кучинский А.В.
   Тюремная энциклопедия

   OCR и сборка Палек, 1998 г.

   ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

   Законы пишутся людьми. Они же, люди, и преступают эти законы, и  так,
видимо, будет продолжаться до конца времен. Только Никита X. мог  пообе-
щать ошарашенным согражданам, что они, мол, скоро увидят последнего  жу-
лика (бойкие киношники, кстати, слепили по случаю фильм  "Последний  жу-
лик").
   Нет, не исчезли... Ни в застойные, ни в перестроенные  времена  -  не
исчезнут и теперь, во времена разгула  свободы  (свободного  разгула)  и
беспредельных возможностей (всевозможного беспредела).
   Судимостями, задержаниями, вытрезвителями "охвачено" нынче едва ли не
все население страны. Милиционер на  улице  встречается  чаще  фонарного
столба; водителя автомашины подстерегает притаившийся в кустах  гаишник;
к подвыпившему на свадьбе гражданину подкрадывается из-за угла  "козлик"
ПМГ... Наученный горьким опытом законопослушный гражданин спешит перейти
на другую сторону улицы при виде милицейского наряда, помахивающего "ду-
бинаторами"; вид автоматчика в подземном переходе вызывает боль в сердце
и легкость в ногах. Это всего лишь кончики щупальцев гигантской правоох-
ранительной системы,  возлегающей  в  российских  пространствах.  Органы
чувств ее - в кабинетах дознавателей и сыскарей,  пищеварительные  орга-
ны - в бесчисленных тюрьмах и лагерях всех режимов.
   Кого только не переваривает  тюрьма  и  зона!..  Впрочем,  кого-то  и
действительно не может переварить. За решеткой и колючкой  можно  встре-
тить и профессора, и буквально неграмотного мужика, инженера и рабочего,
карманника и медвежатника, мошенника и грабителя. Кому тюрьма, а кому  -
мать родна... Один и за десять лет срока не может адаптироваться,  войти
целиком в ритм неволи; другой уже в КПЗ чувствует себя как рыба в воде.
   Неприятием тюрьмы и зоны страдают в основном так называемые "интелли-
гентные" люди, севшие за махинации, по их мнению, вполне законные -  без
крови и взламывания сейфов, без отмычек  и  финских  ножей.  Именно  эта
часть  зековского  населения  (меньшая  часть!)   видит   в   окружающем
большинстве только "уголовников", отказывая им в праве на общение; отка-
зывая себе в постижении так называемых "понятий" тюрьмы и зоны, на кото-
рых построена вся общественная и личная жизнь.
   В этой книге сделана попытка информировать читателя о  том,  что  его
ждет, если он, к примеру, не стерпит кабацкого оскорбления и ответит  на
него по большому счету. Придется немного посидеть - вот и предлагаем вам
ознакомиться с подробностями быта и основополагающими принципами  тюрем-
но-зоновского бытия.
   Читателю предлагается антология знаменитых побегов, которые могли  бы
войти (если уже не вошли) в "золотой фонд" преступного мира.  На  земном
шаре не существует тюрем и прочих мест лишения свободы, которые не знали
бы дерзких побегов и не менее дерзких попыток к бегству.
   Штурмы тюремных стен, захваты заложников, подкопы, перелеты на  само-
дельных агрегатах, коварные подмены и переодевания - все это ждет  чита-
теля в данной книге.
   Основной совет вы прочтете немедленно, в предисловии - дабы он не за-
терялся где-нибудь между строк этой книги.


   Основной совет

   Люди, с которыми вам (не дай Бог, конечно)  придется  сталкиваться  в
тюрьме и зоне, уже осуждены земным народным судом, приговорены им, спра-
ведливым, к разным срокам наказания. Постарайтесь не  судить  их  второй
раз; разглядите в них себе  подобных;  постарайтесь  постичь  сложные  и
простые одновременно "понятия"; оцените окружающий вас  мир  неволи  как
модель потустороннего общества; устраивайте быт уже в тюремной камере  -
тем легче будет все забыть.
   Автор


   Часть первая
   "ОТ ЗВОНКА ДО ЗВОНКА"


   ЗАДЕРЖАНИЕ, АРЕСТ

   Вряд ли найдется в пределах России хотя бы один человек,  в  той  или
иной форме не сталкивавшийся с органами правопорядка (милицией),  проку-
ратурой, судом. Впрочем, едва ли найдется и семья, в которой  бы  "никто
никогда не сидел". С 1917 года раскрутилась карательная  машина  "нового
строя" и не может остановиться до сих пор. Образы "колодников" и "катор-
жан в цепях" давно уже померкли перед страшными тенями  жертв  Соловков,
Беломорканала, Магнитки, Колымы. А зловещие фигуры Ягоды, Ежова,  Берии,
"железного Шелепина", Семичастного, Щелокова, Андропова начисто перекры-
вают идиллические равнозначные фигуры прошлого - от князя Ромодановского
до рядового начальника контрразведки деникинской армии.
   Начиная с 1961 года (принятие нового Уголовного Кодекса) "верхушечный
беспредел" сменился беспределом средних и низовых звеньев. Печально зна-
менитая 206 статья УК (хулиганка), по аналогу которой  в  царское  время
пороли розгами или держали до утра "в холодной", всосала в систему  исп-
равительно-трудовых учреждений многие тысячи перепуганных  и  удивленных
граждан. Семейные конфликты  стали  заканчиваться  "отсидкой";  злостные
алиментщики, после первого же срока, начинали обрастать иными  "судимос-
тями"; "тунеядка" (209),  "нарушение  паспортного  режима"  (196)  -  не
счесть статей, поставлявших рабсилу в ИТК всех режимов.
   Нынешний Уголовный кодекс по многим статьям предоставляет возможность
заплатить штраф (ну, какие-нибудь жалкие 100 минимальных окладов), а ес-
ли не в состоянии заплатить, то можешь (и должен) отправиться по этапу в
места "не столь отдаленные". К тому же гораздо больше  стало  поводов  у
"органов" для задержания гражданина - будь то отсутствие документов  или
наличие "толстой сумки" с "челночной" мануфактурой; присовокупим к этому
"нетрезвый вид" - существует тенденция к задержанию  граждан  именно  по
"виду", а не по "состоянию".


   Мягкая форма

   Собственно задержание может производиться в мягкой и в жесткой форме.
Ничего не подозревающий подследственный гражданин с подпиской о невыезде
может быть "отправлен в ИВС (КПЗ)" - в случае, если он совершил преступ-
ление, за которое законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы
на срок свыше одного года. (См. "Приложение".) Это основания,  а  поводы
всегда найдутся. Если вы не являетесь по повесткам (которые часто просто
бросаются в почтовый ящик), исчезаете даже на короткий  период  из  поля
зрения следственных органов, продолжаете вести  обычный  образ  жизни  -
например, кутите в ресторанах, раскатываете по городу на машине,  встре-
чаетесь с нежелательными (по мнению следствия) людьми, то вполне  можете
вместо подписки о невыезде получить наручники на запястья;  из  кабинета
следователя вас уведут конвойные милиционеры. Останется лишь  удивляться
резкой перемене жизни: казалось ведь, так мирно беседовали с таким милым
человеком, ничто не предвещало туч над головой. Это мягкая форма.


   Жесткая форма

   Задержанию в жесткой форме вы можете подвергнуться в любом  месте:  в
квартире, в ресторане, на вокзале, на улице, в метро.
   Обычно работники милиции, козырнув, просят предъявить документы.  Ре-
комендуем не возмущаться: именно с  возмущения  "гражданина"  начинается
применение "жесткой формы" задержания. Возмущение (в зависимости от  ха-
рактера задерживаемого) может перерасти в "сопротивление работникам  ми-
лиции (печально известная 191 статья бывшего УК -  ныне  ст.  317,  318,
319); оторванные форменные пуговицы (или, упаси Боже, погон) могут  пос-
лужить достаточным основанием для возбуждения уголовного дела, возникше-
го в общем-то на пустом месте, при полном отсутствии каких-либо преступ-
ных мотивов.
   Задержание, арест относятся к так называемым  мерам  пресечения.  Они
применяются в отношении обвиняемого, а в исключительных случаях - в  от-
ношении подозреваемого в совершении преступления. Правда, закон не  рас-
шифровывает "исключительные случаи", оставляя это право  за  "исполните-
лем" - милицейским "опером", следователем или судом.


   Не давайте поводов

   В общем, не давайте поводов для изменения меры пресечения с  "лучшей"
на "худшую"; помните, что, находясь на свободе во время следствия, вы  -
гражданин одного мира; момент вашего препровождения в подвал (чаще  все-
го) ИВС (КПЗ) - момент перехода в другой мир, в  котором  еще  предстоит
адаптироваться, избавиться от депрессии, привести в порядок разбежавшие-
ся мысли, упорядочить собственную логику и  заново  выработать  сценарий
ответов на вопросы следствия. А  ведь  несомненно,  что  в  90%  случаев
следствию намного выгодней (особенно в отношении впервые попавшихся) ме-
ра пресечения в форме ареста.  Гражданин  находится  в  полной,  безраз-
дельной власти "органов"; уже сам выход на допрос кажется ему  переменой
к лучшему: из темной камеры КПЗ - в светлое помещение с  привинченной  к
полу табуреточкой...
   Психологические меры воздействия доводят человека  эмоционального  до
нужной кондиции в очень короткие сроки. Впрочем, к "толстокожему"  могут
применить и физические меры. Это беззаконие на вполне законных основани-
ях ("хотел бежать", "хулиганские  действия",  "сопротивление  работникам
ИВС", "замахнулся на дознавателя" и т. д. и т. п.). Могут просто "отова-
рить" коваными сапогами по определенным местам тела (добейся потом "экс-
пертизы"!); могут сделать "ласточку" (привязать или пристегнуть наручни-
ками запястья рук к ступням ног - за спиной); может быть, не  везде  это
делают, и уж конечно нет на этот счет никаких инструкций МВД, кроме зап-
рещающих; но все же, все же...
   Во всяком городе свои милицейские "традиции"; легенды о них передают-
ся из уст в уста и надолго оседают в народной памяти. Короче: жаловаться
будешь после, а здоровье потеряешь нынче...
   Если гражданин уверен в своей невиновности, то лучшее, что  он  может
сделать, - это не давать вообще никаких показаний до  задержания  и  без
адвоката. (См. "Приложение".)
   Причем мотивы отказа необходимо занести в протокол допроса: это помо-
жет удержать ретивых "работников" от возможной фабрикации материалов де-
ла.


   Не бери лишнего

   Выдержать достаточно долгий путь борьбы за собственную свободу  (имея
в виду полную невиновность) может не всякий. Справедливости  тяжело  до-
биться  в  ограниченных  кубометрах  тюремной  или  иной  камеры.  Часто
следствие предлагает, теряя доказательства по основному делу, взять  "на
себя" что-нибудь помельче. Мотивируется это "деловое предложение"  прос-
то: сидишь, дурак, задыхаешься в камере, того гляди - туберкулез или что
похуже... А мы тебе гарантируем "двушку" (два года); ты ведь  уже  почти
год отсидел? Еще один год - на одной ноге отстоишь. А на зоне  -  свежий
воздух, санчасть, постель почище, помещение попросторней...
   Удивительно, но находятся "граждане", принимающие подобные  предложе-
ния! Впрочем, при нынешней многонаселенности тюрем и  отсутствии  всяких
санитарных норм и средств беспредел тюремщиков и самих зеков - это зако-
номерно...


   Дубинки

   Хотелось бы, в дополнение, сказать несколько слов о дубинках.  В  не-
забвенных "оттепельных" шестидесятых разрешили было милиции пользоваться
дубинками в соответствии с законом; милиционеры так резво взялись за де-
ло, что дубинки пришлось отнять. Мотивировали, правда, якобы  усмиренным
хулиганьем, но по зонам-то чуть ли не каждый второй по 206-й чалился!
   В области почек дубинка оставляет огромный кровоподтек,  со  временем
чернеющий. Пользуются дубинками все "бойцы"  многотысячной  правоохрани-
тельной армии; впрочем, и рядовой гражданин может  приобрести  это  чудо
поздней перестройки в любом коммерческом ларьке.


   "Вы арестованы!"

   Итак, вежливо улыбнувшись, следователь прокуратуры говорит  вам:  "На
основании статьи... Уголовно-процессуального кодекса России  и  в  целях
обеспечения нормальной работы следствия вынужден задержать вас с препро-
вождением в изолятор временного содержания Н-ского УВД". Нажимается кно-
почка, входит милиционер, и с этой минуты вы начинаете переставлять ноги
по ступеням, ведущим вниз.


   КПЗ (ИВС)

   Название ИВС (изолятор временного содержания) не прижилось в  зековс-
ком обиходе, как и, например, СИЗО (следственный изолятор) - как называ-
ли "тюрьмой", так и по сей день называют. ИВС (КПЗ) - это несколько  ка-
мер при отделении милиции. В эти камеры и помещаются все  задержанные  и
арестованные, а также пятнадцатисуточники. Иногда тут же "вытрезвляются"
до утра подобранные ПМГ пьяницы, а чаще всего -  просто  выпившие  люди,
неосторожно покачнувшиеся в свете милицейских фар.


   Внутреннее устройство

   Половину, а то и две трети камеры занимает "спальное  место"  в  виде
сколоченного из досок прямоугольного, от стены до стены, порога. "Место"
это густо покрыто надписями, рисунками, а также шахматно-шашечными поля-
ми, ячейками для игры в нарды и в "шиш-беш".  Фигурки,  шашки  и  "зары"
(кубики) лепятся из пайкового хлеба. Часто в щелях между  досками  можно
найти спички, "чинарики", а то и "мойки" (бритвенные лезвия),  заботливо
оставленные для братвы предыдущими арестантами.
   Дверь в камеру железная, стандартно-тюремная (кормушка,  волчок),  те
же засовы. Справа или слева от двери "параша" (бачок с крышкой для есте-
ственных отправлений), но нынче почти везде "параши" сменились  чугунным
"очком" - тут же и кран для умывания. Окон чаще всего нет, или они  уку-
порены чередующимися слоями жести с мелкими дырочками. Никакой  свет  не
проникает в это довольно мрачное помещение - царит полумрак, подсвечива-
емый лишь тусклой лампочкой из зарешеченного окошка над дверью. Часов ни
у кого нет; определить время можно лишь  при  передаче  дежурства  кара-
ульными или при раздаче скудной пищи, состоящей из чая, каши из загадоч-
ных злаков и сверхжидкого супа (баланды).


   ОБЫСК (ШМОН)

   Что взять с собой?
   Если за вами "пришли" домой или если  вы,  отправляясь  на  очередной
допрос, уверены в аресте, то не грех собрать подходящий для арестантской
жизни "сидор" (просто мешок).
   В этом качестве лучше всего подходит, скажем,  чехол  от  одноместной
брезентовой палатки: он достаточно вместителен, и не имеет  запрещенного
металла - "молний", пряжек, крючков; затягивается коротким шнуром.
   Туда можно втиснуть две пары теплого белья, несколько трусов и  маек,
побольше носовых платков, темную (одноцветную) рубаху  потеплее  (байко-
вую), кружку, ложку деревянную, спичек побольше, табачку  (сигарет)  по-
больше, конверты, бумагу, карандаш, чай, простую еду - хлеб, масло, кол-
басу, сало и т. п.


   Рюкзачок стал "сидором"

   Автор этих строк в свое время явился на допрос к следователю прокура-
туры в полной уверенности, что будет отпущен вчистую, как говорится.  Но
пришел не пустой, а с рюкзачком: собирался после дачи показаний на заго-
родную рыбалку. Рюкзачок через полчаса после  допроса  получил  название
"сидор", ибо содержал в себе почти полный комплект разрешенных предметов
и доступной пищи; не помешали и двадцать пачек "Примы"; топорик, правда,
пришлось сдать на шмоне, а с ним походный мини-примус, работающий на су-
хом спирте. Эх, вспоминал я этот примус: какая все же для чифира  нужная
вещь!
   К тому же один из милиционеров КПЗ проявил  определенное  милосердие:
сам открывал банку тушенки из "сидора" - бывшего рюкзачка и подавал ее в
обеденной миске. Мы делили этот достойный "грев" со стариком  Худяковым,
бывшим старшиной-торпедистом, кавалером двух орденов Славы,  попавшим на
свой новый, пятый или шестой срок отсидки после войны...
   Можно еще "заныкать", "закурковать" (спрятать) нечто запрещенное  за-
ранее, но это делают люди бывалые, не зарекающиеся от тюрьмы: им  советы
эти не новы; первоходочники же, как правило, и сидеть в общем-то не  со-
бирались...
   Лекарства брать не нужно: отберут. По заключению врача  могут  позво-
лить лишь очки; будут давать что-то астматикам; диабетики,  может  быть,
смогут выхлопотать поддержку в виде инсулина; короче, надеяться на меди-
цину могут лишь так называемые "хроники" (и это везде - от ИВС (КПЗ)  до
самой зоны).


   Шмон в КПЗ - это еще не шмон

   Обыск (шмон) в КПЗ сводится чаще всего к изъятию запрещенных  предме-
тов, к которым относится все колющее, режущее и  затягивающееся  (ремни,
галстуки, шнурки).
   Деньги проносят и в тюрьму, но тут каждый старается сам  кто  во  что
горазд, хотя много и апробированных способов. Но, к сожалению, все апро-
бированные способы давно известны опытным шмональщикам в тюрьме, на этот
счет инструктируются солдаты ВВ.
   Многое зависит и от личности обыскиваемого, потому что делатели шмона
- опытные психологи (аналогично, скажем, и таможенники  со  стажем),  по
движению глаз и неосторожным нервным движениям вас вычислят в первые  же
минуты и тогда уж "тряхнут" до внутренностей.
   Хорошие сигареты вряд ли доедут с вами до тюрьмы. В КПЗ вам будут вы-
давать из ваших пачек по пять или десять (везде свои порядки) сигарет  в
день, а в день отправки "на тюрьму" выяснится, что вы за неделю скурили,
все пять блоков своего "Мальборо" или "Винстона".
   Поэтому будьте попроще: "Прима" и "Беломорканал" менее интересны  ра-
ботникам КПЗ, и у вас больше шансов появиться в тюремной камере с  хоро-
шим запасом курева.
   Вообще, довольно странный подход у органов к определению  запрещенных
предметов; но если вспомнить, что не во всякой столовой на воле подаются
вилки или, упаси Бог, ножи... Вилки, конечно, ни в КПЗ, ни в тюрьме ни к
чему: ими просто нечего есть... Часто уже именно  в  КПЗ  ощущается  ка-
кой-то особый вкус пищи, особый запах жиров (если таковые вообще прибав-
лены) - лечебно-технического свойства. Хлеб почему-то все зеки  называют
"спецвыпечкой"; действительно, какой-то "спец" есть и в хлебе: его  дос-
таточно трудно проглотить, если он свежий, и почти невозможно разжевать,
если он чуть зачерствел.
   Шмон (обыск) в КПЗ как бы предваряет длинную вереницу тюремных и  ла-
герных шмонов, предстоящих будущему заключенному. Многих вводит  в  заб-
луждение его поверхностность; в будущем тюрьма неприятно удивит.


   НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ

   "Уболтать" мента

   Если вы живете в маленьком городе или арестованы и помещены в  КПЗ  в
"своем районе", то шансы договориться с работниками КПЗ или даже со сле-
дователем - повышаются, "договориться" - имею в  виду  передачу  забытых
вещей, еды, курева или организацию вполне законного свидания с родствен-
никами.
   Караульным милиционером может оказаться приятель приятеля,  племянник
жены брата - да мало ли кто еще! Поэтому бывалые люди  пользуются  этим,
особенно стараются "полосатики", идущие на "особняк"  (об  этом  позже);
когда открывается "кормушка" в камере КПЗ, такой хитроумный зек уже  си-
дит на корточках возле нее и тут же начинает "убалтывать" мента:
   "Послушай, командир, что-то мне лицо твое знакомо? Ты не с улицы  Ти-
мирязева?" "Да, с Тимирязева", - отвечает "командир".  "Точно!  -  якобы
радуется зек. - Ты Вани Бякина племяш!"
   "Нет, я Тони Шерлушовой сын".
   "Ты? Тонькин сын? Ништяк, командир! Мы с ней в девятом классе за  од-
ной партой сидели..."
   Ну и так далее.
   Дальше следует или попадание - или промах. При промахе милиционер на-
чинает понимать, что его "внаглую" колпашат; он начинает грубить и в от-
вет получает полновесный "отлай", в котором  все  известные  нецензурные
выражения кажутся дамским набором из лексики придворного этикета. Причем
говорится все это тем же тихим голосом и завершается  довольно  успокои-
тельно: "Извини, командир, погорячился, нервы никуда, сам  знаешь...  Не
бери в голову..."
   Цель такого "убалтывания" ясна при "попадании": Тонькин сын неохотно,
но все же соглашается сделать какое-нибудь доброе дело для "одноклассни-
ка" матери: позвонить, передать, принести... Впрочем, и  без  "убалтыва-
ния" настоящих знакомцев хватает... Конечно же по делу ничего передавать
нельзя: органы не дремлют. Для караульного же передача записки  (малявы)
по делу означает голимую статью и минимум - позорное увольнение из рядов
доблестной