ее вины. Теперь-то они относятся к ней совсем иначе.
   Вин улыбнулась, вспоминая, как удивлены они были, когда  наконец  поняли,
что она стала совсем другой. Она приобрела чувство собственного  достоинства
и собственной значимости. Теперь она приобрела право не только на их любовь,
но и на их уважение. Нет, в следующий раз она не повторит своих ошибок.
   В следующий раз... Сердце Вин тяжело забилось.
   Она все еще не нашла в себе мужество сказать Чарли о том, что Том  сделал
ей предложение. Вин еще не решила, примет  ли  его.  Том  ей  нравился,  она
восхищалась его предприимчивостью и успехами, хотя иногда ее и коробили  его
излишняя агрессивность и бестактность. В своих отношениях с Томом  она  была
уверена только в одном: он любит ее.
   Но любит ли она его?
   Погрузившись в свои мысли. Вин вспомнила,  как  почти  год  назад,  когда
Чарли ушел в поход вместе с классом, они с Томом впервые занялись любовью. В
другое время ее тринадцатилетний и очень  верный  сын  просто  не  давал  им
возможности побыть наедине, а она была уже не так молода, чтобы прятаться  в
разных, возможно не очень приспособленных для этого местах.
   Впервые после развода она встречалась с мужчиной. Может быть, из-за того,
что она стала старше, мудрее и уже не смотрела на жизнь сквозь розовые очки,
их встреча с Томом прошла как-то уж слишком буднично...
   Том оказался достаточно нежным и заботливым любовником. Он не спешил, был
ласков и внимателен и проявил себя далеко не новичком в любовных делах.  Она
и не думала, как  это  было  с  Джеймсом,  что  их  встреча  будет  сплошным
праздником, да еще и с фейерверком, но все  же  ожидала  большего,  чем  это
оказалось  на  самом  деле.  Гораздо  большего,  принимая  во  внимание   ее
воспоминания о том, как легко пробудил в ней чувственность Джеймс.
   Конечно же, никто из них никогда не упоминал  об  этой  встрече,  но  она
чувствовала, что Том разочарован. Если говорить честно,  Винтер  была  почти
рада, что постоянное присутствие Чарли и его враждебность к Тому  не  давали
им возможность повторить опыт.
   Как она совсем недавно заметила в разговоре с Эстер, с Томом ее связывали
гораздо более серьезные вещи,  чем  постель,  -  по  крайней  мере  она  так
считала, - и, к счастью, Том не требовал от нее интимных встреч.
   Может быть, постепенно, со временем у, них все наладится... Но  с  другой
стороны, откуда возьмется  эта  привычка.?  Вин  уже  давно  вышла  из  того
возраста,  когда  могла  с  восторгом  приветствовать  предложение  заняться
любовью в машине, по дороге со свидания домой.
   Она усмехнулась, вспомнив, что у них с  Джеймсом  все  было  именно  так.
Тогда они обедали где-то  в  городе,  и  на  обратной  дороге  она  случайно
коснулась его бедра. Почувствовав, как напряглись его мышцы, она ощутила  то
же возбуждение в себе и пристально  посмотрела  на  него  широко  раскрытыми
глазами. Ее сердце учащенно забилось, когда Джеймс резко остановил машину  и
повернулся к ней...
   Наверное, в ее возрасте человек уже не способен на такого  рода  всплески
физического влечения, подумала Вин, заводя  мотор.  А  если  она  согласится
выйти замуж за Тома, то не сблизит ли этот шаг еще больше Чарли с отцом?
   Если бы только Том более сердечно относился к Чарли! Если бы только Чарли
не был так воинственно настроен по  отношению  к  Тому!  С  каким  завидным,
упрямым постоянством он упоминает имя Джеймса всякий раз, когда у них бывает
Том!
   Вин вздохнула, вспомнив сердитые слова Тома о том, как он  счастлив,  что
Джеймс живет в Австралии.
   - Если он так уж хорош, как считает Чарли, я вообще удивляюсь, почему  вы
расстались! - раздраженно сказал он ей.
   - Что же ты хочешь? Он же отец Чарли, - сочла себя обязанной заметить Вин
в защиту сына. А когда она попыталась убедить Чарли в том, что, наверное, не
стоит так уж часто поминать Джеймса в присутствии Тома, Чарли взвился:
   - Почему это? Он мой папа!
   Проблема состояла в том, что Чарли начинал взрослеть и, кажется,  всерьез
решил опекать ее, как некогда делали братья.
   Но она уже вызубрила свой урок и теперь, вне зависимости от сильной любви
к сыну, не могла позволить ему вмешиваться в свои дела;  он  должен  понять,
что у нее есть право, наличную жизнь и что она может заводить  себе  друзей,
даже если Чарли они и не нравятся. Этот урок он должен получить для своей же
пользы, ради себя, ради нее, а также ради той женщины, которая  когда-нибудь
разделит с ним его жизнь.
   Конечно, можно было заставить Чарли признать ее право на встречи с Томом.
Но, с другой стороны, заставить его признать Тома как мужа матери  и  своего
отчима было совсем другим делом.
   Проезжая по городку. Винтер  услышала  бой  церковных  часов  и  покачала
головой. Она даже не предполагала, что  уже  так  поздно.  Весь  день  Чарли
пробыл в гостях у своего школьного приятеля. Они хотели вместе посмотреть по
телевизору футбольный матч. Затем, как она поняла, отец  приятеля  собирался
завезти его домой.
   Когда она захотела уточнить у Чарли, во сколько он вернется, тот  засопел
от злости и напомнил, сколько ему лет. Винтер замолчала.
   Она все еще жила в том самом  доме,  который  купил  Джеймс  сразу  после
свадьбы. Он стоял посередине полудюжины других таких же  домов  и  имел  при
себе довольно большой сад, выходивший в открытое поле.
   Прошлым летом они вдвоем с Чарли покрасили дом снаружи.  Нельзя  сказать,
что эта работа доставила им много удовольствия  -  особенно  Чарли,  но  Вин
все-таки чувствовала, что она пошла им обоим на пользу.
   Услышав об этом. Том пришел в ужас. Он мог бы прислать своих  рабочих,  и
они бы в два счета все выкрасили, сказал он ей, но Вин отрицательно покачала
головой. За свою жизнь она поняла, как важно для нее оставаться независимой.
Вин действительно очень изменилась с  того  времени,  когда  она  беспомощно
цеплялась за других и послушно позволяла им все решать за себя.
   Около дома стояла красивая дорогая машина - престижный "даймлер" с новыми
номерными знаками. Она виновато припарковала свою машину сзади.
   У Чарли был свой ключ от дома. Вероятно, отец его  друга  подвез  его  до
дома, и Чарли, должно быть, пригласил его зайти. Придется ей  извиняться  за
свой поздний приход. Она надеялась, что  отец  друга  не  сочтет  ее  плохой
матерью лишь из-за того, что она позволила сыну вернуться в пустой дом.
   Когда Винтер устроилась на работу в гостиницу, она вначале никак не могла
избавиться от комплекса вины перед сыном, но Эстер выбранила ее за это.
   - Чарли  всегда  сможет  посидеть  пару  часов  у  нас,  если  это  будет
необходимо, - сказала она подруге. - И ты это знаешь. Тебе нужна эта работа,
Вин, и не только из-за денег. Она нужна тебе ради тебя самой.  Ты  полностью
отдавала себя Чарли, когда он  больше  всего  нуждался  в  тебе.  Но  только
подумай, ведь пройдет еще несколько лет - и птенец вылетит из гнезда.
   Но хотя Винтер и понимала, что Эстер права, как  понимала  и  то,  что  и
Чарли, и она только выигрывают от независимости, которую им обоим давала  ее
работа, она все еще изредка продолжала испытывать подобные  острые  приступы
вины.
   Входя в холл, она  услышала,  что  в  доме  включен  телевизор.  Дверь  в
гостиную была приоткрыта, и до Вин доносились возбужденные выкрики Чарли:
   - Гол! Ты видел, пап? Ты видел, как он забил гол?
   ПАПА!!!
   Вин застыла на месте. Все ее существо восстало, не  желая  понимать,  что
или, вернее, кто стоит за этим простым словом.
   - Да, молодец парень! Умеет забивать! Она не слышала его голоса уже более
десяти лет, но узнала бы его из сотни, из тысячи разных  голосов.  Глубокий,
чуть  медлительный...  Все  слова  взвешенны  и  тверды,  никакого  признака
австралийского акцента. Тот же голос, который становился тягучим,  как  мед,
когда он говорил ей, как сильно хочет ее, как сильно любит... Тот же  голос,
который становился хриплым  от  желания,  когда  он  наклонялся  над  ней  в
темноте... И тот., же самый голос, которым он холодно и жестоко ругал ее  за
то, что она решила родить ребенка...
   Подавляя  охватывающее  ее  леденящее  чувство  гнева.   Винтер   глубоко
вздохнула, расправила плечи, резко распахнула дверь в гостиную и вошла.

Глава 3

   Вин была уже достаточно опытной в житейских делах  и  хорошо  знала,  как
важно с самого начала взять ситуацию в свои руки.
   Даже не взглянув на Чарли, она холодно спросила:
   - Что ты здесь делаешь, Джеймс? Краем глаза она  заметила,  как  вспыхнул
Чарли, как беспокойно и растерянно начал переминаться с  ноги  на  ногу,  но
заставила  себя  отвернуться  и  сконцентрировать   внимание   на   мужчине,
поднявшемся с дивана и теперь стоявшем перед ней.
   "Лучше бы он сидел", - подумала она. Ей непроизвольно захотелось  сделать
шаг назад, но она вовремя сумела удержать себя. Ведь это  означало  бы,  что
она не только уступает Джеймсу полметра пола... Именно поэтому, несмотря  на
сильное желание, она твердо стояла на месте, подняв голову и не сводя с него
глаз. Лицо Вин пылало, глаза гневно сверкали. Она даже  не  пыталась  скрыть
свою враждебность. Неожиданно  ей  показалось,  что  Джеймс  бросил  быстрый
взгляд на сына, и ее враждебность усилилась. Как смеет он использовать Чарли
в своих интересах? Да и вообще, как смеет находиться в ее доме?  Он  не  мог
знать, что ее не будет дома!
   Хотя...
   Вин  напряглась  и  с  трудом  подавила  в  себе  желание  повернуться  и
посмотреть Чарли в глаза. То, что она расценила как смущение,  вполне  могло
быть и чувством вины.
   "Лгал ли ей  Чарли  о  своих  сегодняшних  планах?  Неужели  они  заранее
договорились об этом?" - думала Винтер, не веря себе.
   Не дав Джеймсу ответить, Чарли быстро встал на его защиту:
   - Это я сказал, что он может зайти. Между прочим, это и мой дом  тоже,  а
он - мой отец.
   Говоря это, он упрямо вздернул подбородок. Беспомощно взглянув  на  него,
Вин увидела, что, несмотря на браваду, он был близок к слезам.  Как  обычно,
она постаралась сдержать эмоции и подавить возмущение.  Позже  она  побранит
его за то, что он сделал. Но сейчас - нет, она  не  станет  унижать  сына  в
присутствии Джеймса. Поэтому она просто тихо сказала:
   - Да, это и твой дом, Чарли.
   Оторвав взгляд от него, она неожиданно увидела, что Джеймс, нахмурившись,
рассматривает ее. "Наверняка удивляется, что  он  тогда  во  мне  нашел",  -
промелькнуло у нее в голове. Конечно, она не принадлежала к типу уверенных в
себе женщин вроде Тары, которые так нравятся Джеймсу. "Интересно, где сейчас
Тара", - подумала она. Джеймс не женился вторично, и если в его жизни и была
женщина, то он не стал знакомить с ней Чарли  во  время  пребывания  сына  в
Австралии.
   - Прости меня, - коротко извинился Джеймс. - Я и не подозревал, что ты не
знаешь о моем приезде сюда.
   - Я знала, что ты возвращаешься в наш городок, - холодно возразила она, -
но я не ожидала, придя домой, обнаружить тебя в своей гостиной.
   Она сделала ударение на слове "своей" и с удовлетворением  отметила,  что
его скулы напряглись. Так, значит, он не  совсем  непроницаем!  Он  все-таки
чувствует свою вину за то, что воспользовался  предложением  Чарли,  заранее
зная, что она никогда бы его не одобрила! Очень хорошо.
   - Итак, мы тебя не задерживаем, - спокойно продолжала она. -  Я  уверена,
что у тебя есть дела.
   Она опять напряглась, увидев, как  они  быстро  обменялись  взглядами,  и
почувствовала, что по ее спине пробежал холодок.
   - А папа будет жить с нами, - сообщил ей Чарли и затем вызывающе добавил:
   - Я сказал ему, чтобы он жил с нами!
   На мгновение Вин показалось, что сейчас она потеряет  сознание.  На  этот
раз Чарли действительно зашел  слишком  далеко!  Сквозь  болезненный  шум  в
голове и ушах до нее донеслись слова Джеймса:
   - Извини, я думал, ты знаешь. Вообще-то... - Он внезапно остановился.
   Вин в  недоумении  смотрела  на  сына,  надеясь,  что  ослышалась.  Чарли
прекрасно понимал, что его мать отрицательно отнесется даже к мысли  о  том,
чтобы Джеймс жил с ними под одной крышей. Если же он убедил отца в обратном,
то с его стороны это был преднамеренный обман.
   Но если на Чарли она только сердилась, то в отношении Джеймса ее  чувства
были гораздо более сильными. Она вся кипела от гнева. Уж  он-то  должен  был
знать, что Чарли врет, убеждая его в том, что мама не будет возражать,  если
он не только появится в их доме, но и будет жить вместе с ними!
   Безусловно он знал. Джеймс был достаточно умен и не мог  не  догадываться
об этом.
   - Если это что-то вроде шутки, Джеймс... -  жестко  начала  она,  глубоко
вздохнув, чтобы успокоиться.
   - Только не с моей стороны, - произнес Джеймс.
   - Да, но ты ведь должен понимать, что не можешь оставаться здесь!
   - Почему это он не может здесь оставаться? - опять взвился Чарли.
   Вин повернулась и строго посмотрела на сына.
   - Чарли, ты знаешь почему. Мы давно разведены... Он.., и я...
   - Знаешь что? Если ты собираешься опять выходить замуж, то это совсем  не
значит, что этот твой будет мне отцом!
   От отчаяния и неожиданности  сердце  Вин  гулко  застучало.  Она  еще  не
затрагивала этой темы в присутствии Чарли и простодушно считала, что он и не
догадывается, что Том хочет на ней жениться.  Но  тем  не  менее  сейчас  он
фактически обвинял ее в том, что она хочет навязать ему отчима, которого  он
и знать не желает. И именно теперь, когда рядом стоит Джеймс!
   - Я хочу, чтобы папа жил здесь, со мной, - продолжал настаивать Чарли.  -
В конце концов, это и мой дом, - упрямо повторил он.
   - И мой...
   Эти мягкие слова, сказанные так тихо, что только она могла  их  услышать,
оглушили Вин. Она медленно повернула  голову,  переводя  взгляд  с  сына  на
своего бывшего мужа. От потрясения сердце бешено заколотилось в  груди.  Что
он хочет этим сказать? Какого рода угрозу он имеет в виду? Нет-нет, не может
быть, чтобы он действительно хотел жить с ней под одной крышей. Или это так?
Неужели он надеется коварством выжить ее из дома? И остаться здесь вместе  с
Чарли?!
   Если раньше ее сердце  бешено  колотилось,  то  сейчас  оно  было  готово
вырваться из груди. Неужели это его настоящая цель? Неужели  это  не  просто
ловкий маневр, направленный на подтверждение права Джеймса на половину дома?
Неужели это обдуманный и искусно составленный план, цель  которого  -  вбить
клин между ней и Чарли, насильно поставить ее в такое положение,  в  котором
бы она, побуждаемая неприязнью к Джеймсу, нечаянно дала бы  ему  возможность
вытолкнуть ее из жизни сына? Потому что именно  это  и  случится,  если  она
позволит себе покинуть сейчас свой дом, не желая находиться в нем  вместе  с
Джеймсом, и поселиться в гостинице, что было совсем не трудно.
   В  этом  году  в  их  отношениях  с  Чарли  наступил  кризис,  и   сейчас
единственным человеком, общества которого он жаждал, был его отец. Но, может
быть, Чарли хотел наказать свою мать за ее связь с Томом,  так  раздражавшую
его? А может, все было гораздо проще: Чарли всего-навсего  достиг  возраста,
когда ему необходимо более тесное общение с отцом. Она не  знала...  Причина
его поведения не имела значения сейчас, в этот момент. Она обязана  сдержать
свои эмоции, не позволить им завести себя  в  ловушку  и  принудить  сделать
что-нибудь такое, о чем впоследствии она будет горько жалеть. Это  было  для
нее самым важным.
   - Просто не верится, что ты хочешь остановиться  здесь,  -  сказала  она,
собрав все свои силы, чтобы выглядеть спокойной.
   - Почему? Ведь мой сын живет  здесь,  -  заметил  Джеймс.  -  А  я  решил
вернуться из Австралии специально для того, чтобы  проводить  с  ним  больше
времени.
   Чтобы не упасть. Вин вцепилась  в  спинку  стула.  К  своему  ужасу,  она
почувствовала, что находится в опасной близости от того, чего уже не  делала
почти десять лет, - она была готова заплакать.
   Нет, только не здесь. Только не перед этим человеком. Глубоко вздохнув  и
поджав губы, она осуждающе посмотрела на него.
   - Не думай, что я не догадываюсь о твоих планах, - тихо сказала она  ему.
- Но у тебя ничего не получится, так и знай.
   Она быстро взглянула на Чарли и, натянуто улыбаясь, сказала ему:
   - Ну хорошо. По-видимому, в нашем доме будет жить гость.  Проведи  своего
отца наверх и покажи ему свободную комнату.
   - Я знаю, о какой комнате ты говоришь. Помнишь, она когда-то  была  нашей
спальной. И я когда-то там жил...
   Джеймс явно насмехался над ней.
   - К тому же... - Он взглянул на Чарли. - Мы с Чарли уже  перетащили  туда
вещи, не так ли, сынок?
   Вин поспешно отвернулась. Она боялась, что ее лицо выдаст обуревавшие  ее
чувства.
   - Мам, а я хочу есть! - вдруг жалобно воскликнул Чарли.
   "Чего они хотят от меня? Чтобы я пошла на кухню и как ни в чем не  бывало
занялась стряпней? Джеймс собирается не только поселиться в моем доме, но  и
сделать его своим, мой сын поддерживает его, а я должна готовить им  еду?  У
них совсем нет сердца!" - в отчаянии думала Вин.
   Она жаждала одного - убежать куда-нибудь в безопасное место, свернуться в
маленький комочек, как ребенок сворачивается в утробе матери,  и  подождать,
пока не уляжется ее волнение. "Но и  в  этом  мне  отказано",  -  с  горечью
подумала Вин. Она даже не могла закрыться на полчаса в своей комнате - Чарли
начал бы теребить  ее,  спрашивать,  что  она  там  делает,  а  Джеймс  лишь
усмехнулся бы, увидев ее в расстроенных чувствах.
   Да, безусловно, он вышел  победителем  из  этой  схватки.  Как  долго  он
замышлял свой коварный  план,  подбивая  Чарли  действовать  за  ее  спиной,
обманывать и лгать ей?
   Вот что самое оскорбительное во всем этом, призналась она себе. Обожание,
которым Чарли окружил своего  отца,  полностью  разрушило  те  доверительные
отношения, которые, как она надеялась, существовали между ней и сыном. Чарли
знал, что она никогда не согласится с тем, чтобы Джеймс жил вместе с ними.
   Однако ее гнев сосредоточился не на Чарли, ее сыне, а на его отце.  Чарли
все-таки еще совсем ребенок, хотя  и  достаточно  большой  для  того,  чтобы
понимать, что он поступил непорядочно. Но  Джеймс  -  взрослый  человек,  и,
сговариваясь с ребенком, толкая его на путь предательства, побуждая ко  лжи,
он совершенно забывает  об  ответственности  за  сына,  ведет  себя  не  как
взрослый мужчина.
   Как будет Чарли отныне верить ее словам о том,  что  в  жизни  надо  быть
честным человеком, если собственный отец учит его лжи?
   Она почувствовала, что тяжелая пелена отчаяния и боли окутывает  ее.  Она
так старалась  научить  Чарли  уважать  общечеловеческие  ценности,  которые
казались ей важными! Не всегда это было просто.  Чарли  обладал  обостренным
чувством мужской гордости, он был упрям и часто протестовал  против  строгих
этических принципов матери, особенно теперь,  когда  он  вступил  в  опасный
подростковый возраст. В последнее время Вин часто расстраивалась, видя,  что
он гораздо охотнее прислушивается к словам сверстников, чем к ее.
   Когда она обсудила эту проблему с Эстер, та посоветовала ей не  принимать
все так близко к сердцу.
   - Денни такой же, - утешила она Вин. - "Ну мам, все так  делают,  у  всех
это есть!" - передразнила она сына. -  Прямо  какое-то  мальчишеское  тайное
общество, иначе не скажешь.
   - Так ты  думаешь,  это  не  из-за  того,  что  он  растет  без  отца?  -
нерешительно спросила Вин и, поколебавшись, добавила:
   - Сейчас, что бы я ни сделала, все  не  так,  Эстер.  Он  больше  слушает
школьных учителей-мужчин, чем меня. Терпеть не могу, когда он начинает вдруг
фыркать с презрением при одном слове "женщина". Все время спрашиваю себя: не
я ли виновата в этом, не я ли каким-то образом внушила ему мысль о том,  что
женщина является существом второго сорта?
   - Я понимаю, о чем ты говоришь,  -  ответила  Эстер.  -  С  Денни  сейчас
творится то же самое. На прошлой неделе я услышал