падал, Фрэнк его поднимал, и раз за разом безжалостно обрушивался на него. Когда Патрик совсем отключился, он пихнул носком сапога его голову, нагнулся, достал из кармана Патрика мою фотографию, несколько секунд разглядывал ее, перед тем как смять фотографию в кулаке, потом подошел ко мне, хотел что-то сказать и не успел, я плюнула, но не долетело, у меня во рту давно все высохло. Думала он меня убьет, но он лишь вкатил две несильные затрещины, от которых, оглушенная, я свалилась на землю, откуда могла лишь следить, как они уходят, унося с собой Патрика.

Глава 5. В Большом Доме

     С тех пор прошло пять лет. Я ничего не слышала о моей первой и последней любви.
     Фрэнк тогда тоже пропал, рассказывали, что старый Ловайс отправил сына куда-то далеко завершать образование, которое должно помочь его единственному наследнику управлять в будущем империей Ловайсов, состоящей из шахт, рудников, скважин и прочего, которого было в избытке по всей стране.
     За прошедшие пять лет судьба не баловала нашу семью. Сначала пропал Сид в дальней экспедиции в Южную Америку, потом отец разорился и умер от сердца. Мы с Денни, ему исполнилось тринадцать лет, остались одни. Я была вынуждена пойти работать, чтобы содержать нас двоих. По ночам я работаю на складах в охране, днем подрабатываю в салоне у мистера Берджеса, в промежутках учусь на юридических курсах.
     Выходит... выходит, Патрик скоро приедет в город. Я рада. Это самая лучшая новость за последние пять лет!
     Через два дня у меня появилась возможность встретиться с Патриком.
     Мистер Берджес предложил в качестве клиентки, ожидающей моей срочной помощи, молодую миссис Ловайс, жену Фрэнка. Когда я об этом услышала, в одну минуту собрала чемоданчик и поехала к Большому Дому.
     И хоть ноги мои через две ступеньки взлетели по лестнице крыльца особняка, но внизу, у зеркал холла, мне понадобилось приостановиться и потереть щеки, чтобы немного вернуть им обычный цвет, а рукам тепло. С чего это я так жутко разволновалась? Бесспорно, в этом доме есть на что поглядеть! Наверное, у первых исторических аристократов было так же великолепно. Только как, интересно, они ту громадную люстру моют? Леса, что ли, специальные устанавливают? Нет, спасибо, тут все убрать и привести в порядок приходится нанимать пропасть народа. Да-а! Хозяйке в этом доме работенки хватает, не соскучишься.
     Дворецкий или кто там у них, словом, их человек в форме провел меня мраморными лестницами, коврами и мозаичным паркетом в апартаменты, куда очень скоро вошла молодая леди удивительно изысканной наружности. Надо признать, она как нельзя лучше подходила к этой роскошной обстановке.
     - Вы от мистера Берджеса? - дружелюбно улыбаясь, спросила она.
     - Да, мэм, меня зовут Кэтрин Киган.
     - Приятно познакомиться, Кэтрин. Лорейн Ловайс. У нас сегодня небольшая вечеринка, мне бы хотелось что-нибудь необычное.
     - Сделаем в лучшем виде, мэм, не сомневайтесь.
     Когда я вытаскивала из чемоданчика инструменты, дверь распахнулась, и в комнату вошла еще одна сногсшибательная красавица.
     - Ты прекрасно выглядишь, - сказала она, целуя жену Фрэнка в щеку.
     - Дорогая, вы с Патриком обсудили, куда отправитесь после свадьбы?
     - О, да.
     Они еще о чем-то говорили, но я их уже не слышала, оглушенная этой ужасной новостью.
     Когда меня отпустили, я, конечно же, должна была, не оглядываясь и ни на что не надеясь, идти к выходу, но вместо этого я двинулась в другую сторону по коридору, заглядывая за разные позолоченные великанские двери, в надежде увидеть хотя бы одним глазком беспринципного вруна, обещавшего любить меня до гробовой доски.
     Просунув в щель в очередной раз свою по моде причесанную голову, внезапно я была препровождена туда вся целиком и так стремительно, что не успела воспротивиться этому насилию. Когда обернулась, то увидела мрачновато-надменного верзилу в смокинге, который смотрел на меня неулыбчиво и тяжело, как мог это делать один человек на земле, от этого всегда рождалось ощущение близкой опасности.
     - Ты сменила фамилию? - холодно спросил Фрэнк.
     - Нет, - выдавила я, сильно потея.
     - Какого дьявола ты разгуливаешь в моем доме? Я не приглашал никого из семейства Киган.
     - Но твоя жена приглашала.
     - Неужели?
     - Представь себе, я ее причесывала.
     - Надо полагать, - ты закончила свою работу?
     - Да.
     Фрэнк позвонил. В комнату вошел лысый круглый мистер, которого я уже видела.
     - Говард, спусти эту девицу с лестницы и проследи, чтобы духу ее здесь не было.
     Я не позволила его белоперчаточному Говарду спихнуть меня с лестницы, как ему велели, сама спрыгнула, но не очень удачно, ударилась о камень и, стараясь не хромать, пошла по аллее. Обернулась один раз погрозить Фрэнку кулаком. Он стоял на своей беломраморной террасе и следил, как выполняется его подлый приказ по выдворению моего духа.

Глава 6. Повеселилась

     Два месяца прошли без каких бы то ни было происшествий.
     Я постаралась выкинуть все это из головы и сердца. Первое мне почти удалось, второе хуже. Там что-то застряло и время от времени болезненно напоминало о себе, правда, очередные экзамены на заочных юридических курсах я сдала успешно, кроме того, отремонтировала кухню и отпустила Денни, моего младшего брата, на волю в летний лагерь и согласилась поехать с Минни и ее мужем в "Ржавую подкову" - самое веселое заведение нашего округа. Наверное, место, где располагалось это заведение было нехорошее (в смысле облюбовавших его потусторонних, злокозненных сил) или просто в тамошнем воздухе было разлито что-то чрезмерное, потому что в "Подкове" независимо от порядков, которые пытались устанавливать ее часто сменяющиеся владельцы, посетители как-то чересчур быстро расслаблялись и начинали куролесить, доходя до откровенного буйства, нередко заканчивающегося сломанными конечностями, челюстями, резаными ранами и разного рода моральными ущербами.
     Обычно буйства с ущербами обходили нас стороной, но в тот вечер изрядно подвыпившим, незнакомым громилам отчего-то сильно понадобилось из всех присутствующих женщин именно меня водружать на сцену, чтобы я там для беснующийся толпы изобразила что-нибудь зажигательное. Я не ханжа, может быть, и изобразила бы, если имела к этому хоть какие-нибудь способности, но их у меня в помине не было, а было только сильное раздражение, переходящее в слепую ярость, когда, оглядев себя на ярко освещенной сцене, куда меня насильно водрузили, я обнаружила на новых чулках две дорожки спущенных петель, а на месте рукава - узенькую полоску. Остальная часть моего лучшего, выходного платья находилась у громко гикающего здоровяка, по которому было видно, что, даже если его вежливо попросить, то он мне мою собственность не отдаст.
     Когда потом, после начатой потасовки, я пришла в себя, в голове у меня стоял неумолкающий звон, локти отказывались держать мое старающееся приподняться тело и в глазах отсутствовала резкость. С трудом, кое-как наведя ее, я увидела, что нахожусь на заднем сидении машины. Салон был большой и роскошный, меня еще в таком никогда не возили; было похоже, что здоровяк, у которого я свой рукав отбирала, оказался весьма преуспевающим гангстером, непонятно только, зачем я ему понадобилась? При его деньгах он мог бы заполучить любую сговорчивую женщину в еще не рваных чулках.
     Когда машина остановилась, я притворилась беспамятной, а сама принялась копить силу. Похититель удивительно осторожно вынул мое тело из машины и куда-то понес. По характерным лесным звукам: шелесту листьев, крикам ночных птиц - и густым, напоенным солнцем запахам становилось ясно, что мы где-то далеко за городом.
     Я надеялась на входную дверь, что он начнет возиться с замком, тогда у меня появится шанс, но похититель без задержек открыл дверь и понес меня на второй этаж. Глаза я свои старалась не открывать, хотя пружина решимости напряженного ожидания успела закрутиться во мне до упора. Я ее еле-еле удерживала.
     Особенно, когда была опущена на кровать и преступные руки, возможно, обагренные по локти чьей-нибудь невинной кровью и до моей добирающиеся, начали снимать с меня туфли, но как только я их почувствовала у себя на верхней пуговице, я не выдержала и шарахнула одним из тех безотказных приемов, которому меня когда-то Сид научил, но не рассчитала своих сил, и потом, даже если бы их было в достатке, то и тогда моя попытка не могла увенчаться успехом, с этим могучим буйволом и Сид не всегда справлялся.
     Я же только судорожно, как рыба, выкинутая на берег, хватала ртом воздух, в ошеломлении уставившись на Фрэнка, который придавил меня своими ручищами, причем его это сильно забавляло.
     - Это ты, что ли? - наконец вымолвила я.
     - Не делай резких движений, я отпущу тебя.
     Я тряхнула головой, ее пронзила такая адская боль, что, застонав, опять потеряла сознание. Когда оно возвратилось ко мне, Фрэнк, склонившись, что-то высматривал на моем лице.
     - Фрэнк, а где остальные злодеи? - почему-то шепотом спросила я.
     - Тебе мало одного?
     - Но там их трое было.
     - Парни отдыхают. Более они не потревожат тебя.
     - А где Минни?
     - С твоими друзьями все в порядке, я сказал, что позабочусь о тебе.
     - Спасибо, Фрэнк!
     - За что ты меня благодаришь, Рыжая?
     - Ну, как? Ты вытащил меня из опасной переделки!
     - Уверена в своей безопасности? Должен сказать, мы - в моем загородном доме, здесь никого нет, кроме одной рыжей и одного малого. Рыжая выросла и находится в его власти, и он, похоже, рад этому.
     - Но ты же не станешь своей властью злоупотреблять?
     - Это почему не стану?
     - Ты меня спас, Фрэнк Ловайс! Я хочу, чтобы ты немедленно перестал нести этот вздор, а лучше бы принес что-нибудь более существенное: стакан воды, например, и зеркало, если кроме тебя это сделать здесь некому. И постарайся поскорее.
     Как ни странно, но этот высокомерный, не привыкший, чтобы ему приказывали, верзила подчинился: принес воды и без возражений помог мне приподняться.
     - А зеркало? - напомнила я.
     - Не нашел, видишь ли, в доме они в виде стен.
     - Тогда рассказывай! - потребовала я.
     - Что тебя интересует?
     - Лицо, конечно: нос, фонари и всякое такое. И еще: очень я сейчас страшная?
     Фрэнк огорошил меня не сразу, а после продолжительной паузы, от которой мне сделалось очень не по себе. Не выдержав, я принялась в судорожной спешке ощупывать свое лицо, проверяя: все ли там на месте и не съехало ли куда на сторону.
     - Прямо скажем, не красавица, - наконец проговорил Фрэнк.
     - Нет!
     - Да! Нос у вас, леди, уныло смотрит вниз, я бы сказал, загнулся...
     - Не правда! Он был всегда какой надо.
     - Советую не перебивать, Рыжая. Сама напросилась. Щеки ввалились, потеряв былую округлость. Губы местами разбитые, лишились соблазнительного изгиба, сейчас напоминают толстые сосиски, глаза тоже не ахти, притушили свой дерзкий, вызывающий блеск, это нетрудно среди лиловых синяков. Короче, заурядное лицо красотки, потрепанное жизненными неудачами и кулаками нетерпеливых клиентов.
     - Правда?!
     - Увы.
     - Ну и пусть! Мне уж все равно! Я домой хочу, ты должен меня отвезти.
     - Забудь об этом. У тебя серьезное сотрясение; покой это то, что тебе сейчас требуется. Ты останешься здесь.
     - Но ты спустил меня с лестницы! - сварливо напомнила я.
     - Тогда это было необходимо, однако сейчас я расположен оказать тебе кое-какие услуги.
     - Странно, но раз ты расположен, то оставь меня, я не знаю, у меня глаза сами собой закрываются.
     Я не видела, как он вышел, мгновенно уснула.

Глава 7. Сверкающие клочки

     Когда я проснулась, то долгое время никак не могла взять в толк: почему у меня трещит голова при малейшем движении, и почему такая страшная слабость, и что это за незнакомая комната, и, наконец, как я оказалась одетая, под мышкой у этого спящего, наполовину раздетого мужчины? Лица я его не видела, потому что головы было не поднять, зато все остальное отлично просматривалось, в том числе моя рука на его обнаженной мускулистой груди. В голове у меня постепенно прояснилось, но, наверное, не до конца, я почему-то решила, что соседствую со вчерашним гангстером, и только потом уже поняла, благодаря особенному, дорогому запаху, что это Фрэнк. Он это скоро сам подтвердил, когда приподнялся на локтях, чтобы заглянуть в мое растерянное лицо и насмешливо спросить:
     - Как спалось. Рыжая?
     Я молча отчаянно краснела под его изучающим, въедливым взглядом и не могла пристойно сформулировать свой вопрос, от того что напрочь забыла ночные события.
     - Я ничего не помню, я спала с тобой? - С превеликим трудом еле-еле выдавила я.
     - Как видишь.
     - Ты негодяй, Фрэнк Ловайс!
     - Не смущайся. Рыжая, очень многие девицы побывали на твоем месте. У меня с ними превосходные отношения: я удовлетворяю их страсть ко мне и весьма щедро оплачиваю полученное девочками удовольствие.
     - Фрэнк Ловайс, я не хочу тебя видеть, я лучше пойду.
     В самом деле встала, дошла до дверей, но там потеряла сознание и опять оказалась на кровати со склонившимся ко мне Фрэнком. Он мне что-то втолковывал, только смысл слов не сразу доходил до меня.
     - Детка, я не тронул тебя. Ты не должна опасаться меня, я привык контролировать свои желания. Ты останешься здесь, пока не поправишься. Я гарантирую тебе полную безопасность и вызову, если ты желаешь, твою подругу. Она будет присматривать за тобой, я не стану докучать тебе.
     - Поклянись, что не врешь!
     - Чтоб я сдох! Вздумай я позабавиться с тобой, то сначала бы раздел тебя. Предпочитаю развлекаться в первозданном виде, я не ушел потому, что кто-то должен быть рядом с тобой. Кровать достаточно широка, я лег на значительном расстоянии от тебя, между нами мог бы поместиться кто-то третий, но ты во сне подкатилась ко мне. Я не возражал, однако обязательно вернул бы тебя на твою половину, если бы мог предвидеть эту реакцию. Похоже, в свое время мы с твоим братцем переборщили в твоем воспитании.
     - И зачем ты это делал?
     - Я уважал Сида, мне бы не доставило радости то, что причинило бы его семье большие неприятности. Сумасбродным, непутевым девчонкам впутаться в скверную историю слишком легко, тем более таким, как его Принцесса, которой он бездумно потакал, чем нанес ей большой вред. Ты сделалась опасно самоуверенной. Рыжая, и вчера едва не поплатилась за это. Эти парни лишены сантиментов, они не отличают строптивую шлюху от бывшей чумазой принцессы, которая воображает, что ее милость также священна и неприкосновенна, как в старые времена.
     - Ничего подобного, просто в "Подкове" их было больше, и муж Минни не создан для драк.
     - А ты создана?
     - Ага, создана! Я уже прожила одна столько времени, что уже устала; и ничего - благополучно.
     - Почему ты не замужем?
     - Никто не был похож.
     - На кого?
     - Ну на Сида и... - я запнулась, но Фрэнк догадался.
     - Ты еще не забыла паршивца? Он женат.
     - Я знаю. Незачем мне об этом напоминать. Лучше принеси телефон, мне надо на работу позвонить, что я завтра не выйду.
     - Я сам позвоню Берджесу.
     - Причем здесь он? Мне нужен Уил Донован с оптовых складов "Джексон и Джексон", я там работаю охранником.
     - Серьезно?
     - Что здесь такого странного? И не первый год. Кстати, к вопросу о никчемной замарашке, работаю в основном по ночам, мне так удобно, но не дремлю и уже трех злоумышленников спугнула. Уил всегда говорит, что я у него лучший охранник. В салоне я лишь подрабатываю, так что вы, мистер, малость ошиблись, и не стойте каменным истуканом.
     Пока Фрэнк ходил, я уговаривала себя не расстраиваться. Патрик забыл меня, это навсегда. Он уже никогда не приедет и не увезет меня в новую, счастливую жизнь, он увез другую красавицу. Теперь можно разорвать прекрасную сказку-мечту, которую я столько лет вынашивала в душе.
     Моя сказка-мечта рвалась хорошо: вот уже нет ни драконов, ни принца, ни красавицы. Я их подбросила высоковысоко! Сначала они, кружась, медленно, как снег, падали вниз, потом их подхватил внезапно налетевший, черный вихрь, скрутил и унес в никуда.
     Когда пришел Фрэнк, я не заметила, что пожаловал он с пустыми руками, у меня нашлось дело поважнее: мне надо было увидеться с собой.
     Фрэнк снова на удивление покладисто согласился доставить меня к ближайшей зеркальной стене.
     Осмотрев себя, я удовлетворенно сказала:
     - Ты наврал, Фрэнк Ловайс! Это что, по-твоему, загнутый нос? Губы, конечно, припухли, спорить не буду, но не так ужасно. А синяки? Разве это синяки?! Ты бы видел, что у меня на лице в третьем классе было! Посмотри, может, от потрясений преждевременная седина где-нибудь пробилась? Ты не там смотришь, на висках должна быть. Ну что, не отыскал?
     Фрэнк покачал головой и, как ему было велено, отнес меня на кровать. Я спросила про телефон, Фрэнк ответил, что телефон мне не нужен, он известил Донована о моем уходе.
     - Что ты сказал? - переспросила я.
     - Я сказал, Рыжая, что ты отныне у них не работаешь. Я найду для тебя более подходящее место.
     - А тебя просили об этом?!
     - Нет...
     - Тогда зачем ты лезешь не в свое дело?! Немедленно принеси мне телефон или я за себя не ручаюсь!
     - Рыжая... - начал было опять Фрэнк, но я решительно заткнула уши.
     - Пока ты не принесешь телефон, я не стану тебя слушать!
     Фрэнк все равно что-то начал бубнить. Чтобы его не слушать и не видеть его шевелящихся губ и совсем ничего не слышать, я скрылась с головой под одеялом.
     Через минуту он стащил с меня одеяло, протягивая телефон. Я набрала номер.
     - Уил, это я!
     - О, привет, Кэти! Просвети старика, по какой-такой причине ты нас оставляешь?
     - Я не оставляю, Уил. Произошло недоразумение. Я вышла из строя, но не на совсем. Я скоро вернусь. Тебя не правильно информировали.
     - Рад это слышать! Ребята интересуются, что это за брехун, который нас одурачил?
     - Это... это так никто, посторонний человек, он поспешил и все перепутал. Ну, ладно, до скорого Уил!
     - До скорого, малышка. Мы ждем тебя!
     Я положила трубку и не без торжества посмотрела на Фрэнка, он был чрезвычайно рассержен.
     От него даже током забило, когда он мне на выданной им его же рубашке рукава закатывал, а потом плащ свой на меня одевал и в машину относил, чтобы в клинику везти.
     Там хотели меня оставить, но мы дружно отказались, вернее, я, а Фрэнк меня поддержал, но домой не отвез, как я хотела, а настырно прикатил обратно в свой лесной дом. Тут уже пришла моя очередь сердиться, и я посоветовала ему немедленно удалиться из моей комнаты. Он сказал: о кей, если мне что-нибудь понадобится, надо нажать на кнопку, - и ушел, но я его вернула, чтобы требовательно спросить:
     - Где Минни?
     - Не имею представления. Похоже, в ее доме не принято поднимать телефонную трубку.
     - Странно... Что ты стоишь? Мне ничего не нужно.
     Фрэнк ушел. Не успел он закрыть дверь, как я опять позвонила.
     - Посмотри, пожалуйста. Эта кровать никуда не вделана?
     - Нет.
     - Ты не мог бы ее передвинуть к окну?
     Он ее мигом переставил куда надо. Я его больше не вызывала, а лежала и смотрела сквозь стеклянную стену на лес, который подступал к самому дому, пока не засмотрелась и не уснула очень крепко, проснулась лишь утром от тишины и кукушки. Кукушка так старалась, что тишина делалась глубокой до абсолютной бездонности. Я боялась шевельнуться, потому что никогда еще ничего подобного не слыхала.
     Кукушка замолчала, я спустила ноги и пошла легко, словно сомнамбула, будто меня кто в тот лес заманивал посмотреть, как там такая тишина смогла уродиться.
     Это было чистое наслаждение - ступать босыми ногами по росистой траве и следить, как тебя со всех сторон обступают зеленые великаны и твоя голова запрокидывается к их раскланивающимся вершинам, выше которых только Бог и плывущие облака в пронзительной, торжественной синеве.
     Вернулась я очень не скоро и