ги всегда все узнают первыми.
   - Да нет, делайте так, как велел мистер Лэйрд.  Да,  попросите  Мэри,
перед тем как лечь спать, охладить шампанское. - Шанель впервые отдавала
приказания слугам Лэйрда, и ей это явно нравилось.
   Следуя за Ферн под  монументальные  своды  старой  гостиницы,  Шанель
самодовольно улыбалась. Все замечательно, и ведь это еще только начало.
 
*** 
 
   Бальный зал поражал своими  размерами  и  изысканной  архитектурой  -
обломок старых времен. Убран он был сегодня в соответствии с  указаниями
Шанель. Гигантские пальмы  в  кадках  и  папоротники  высотой  с  дерево
смягчали квадратную  геометрию  комнаты,  создавая  одновременно  уютные
уголки, где были расставлены столы и стулья  с  позолоченными  спинками.
Столы украшены кремовыми орхидеями, а вазы с крупными  белыми  розами  и
гвоздиками, выделявшиеся посреди зелени,  придавали  еще  больше  блеска
викторианскому убранству отеля. Из хрустальных люстр начала  века  лился
холодный свет.
   На возвышении в дальнем конце зала настраивали инструменты музыканты.
Шанель попыталась было  заполучить  какой-нибудь  оркестр  с  восточного
побережья, сначала Питера Дачина, потом, когда не вышло,  других,  но  в
конце концов пришлось остановиться на местном, правда, из лучших. Ну что
ж, в своих смокингах музыканты выглядят в высшей степени респектабельно,
да и требуется  всего  лишь  придерживаться  старой  манеры  исполнения,
прекрасно подходящей для танцев и не мешающей спокойно разговаривать.
   Скользя по блестящему паркету, Шанель с  удовлетворением  заметила  в
противоположном конце зала нечто вроде тента  из  шелка  цвета  слоновой
кости. От застолья из-за обилия гостей пришлось отказаться, но по  части
буфета Шанель постаралась придумать нечто  необычное.  Тент,  немного  в
восточном стиле и уж точно совершенно оригинальный  -  сколько  денег  в
него вбухано, и сказать страшно, - придуман был по наитию. Он хорош тем,
что не только загораживает столы с закусками  и  напитками,  но  и  дает
возможность постоянно пополнять их запасы.
   Именно тут обнаружила Шанель метрдотеля.  Он  внимательно  следил  за
официантами, снующими между столами.
   Поймав  его  взгляд,  Шанель  неторопливо  и   бесстрастно   оглядела
интерьер. Цветы расставлены идеально, точно так же,  как  и  хрусталь  с
серебром, но, дабы никто не расслаблялся, она на всякий случай  сдвинула
чуть в сторону вазу с орхидеями и разгладила несуществующую  складку  на
белоснежной скатерти.
   Метрдотель откашлялся.
   - Все в порядке, миссис Деверю?
   - Велите официантам, - уходя  от"  прямого  ответа,  сказала  она,  -
приносить свежую еду, как только тарелки опустеют на три четверти. Да, и
проверьте, все ли одеты, как положено, а то на одном  приеме  в  прошлом
месяце я заметила, что один из ваших людей  выглядел,  как  бы  сказать,
несколько неряшливо. И пусть официанты смотрят в оба.
   Нельзя, чтобы гостям приходилось  самим  носить  тарелки  из  буфета.
Столы, как гости покончат с едой, надо  очистить  как  можно  быстрее  и
незаметнее. И вот еще что. Где-то  на  половине  приема  мистер  Фермонт
сделает важное объявление.
   Как только услышите из  оркестра  барабанный  бой,  официанты  должны
разнести бокалы с шампанским, специально заказанным для  этого  момента.
Да поживее - будет произноситься тост. Все ясно?
   - Да, миссис Деверю. - Метрдотель буквально сорвался с места.  Сейчас
задаст жару своей команде.
   В этот момент сзади послышался мужской голос:
   - Ну, Шанель, вы просто бесподобны. Вам бы генералом следовало быть.
   Она с улыбкой обернулась, ожидая увидеть Лэйрда. Но  это  был  Уильям
Стетсон.
   - О, это вы. А я думала - Лэйрд.
   - Я и не знал, что Фермонт говорит с техасским акцентом,  -  суховато
заметил Стетсон.
   Шанель продолжала спокойно улыбаться, ей вовсе не хотелось вступать в
пререкания со Стетсоном. Со значением посмотрев на крохотные, украшенные
драгоценными камнями часики, она сказала:
   - А вы не рано? Гости приглашались к восьми...
   - Вы правы, прошу прощения. Я понял, что поторопился,  только  доехав
до гостиницы, и пошел в бар выпить чего-нибудь. Но тут проследовали вы с
дочерью, вот я и решил поздороваться.
   - Очень мило с вашей стороны. А жена позже будет?
   Улыбка стерлась с его лица.
   - Мне пришлось положить Элси в больницу. Она на днях пыталась поджечь
дом, и врачи сказали, что  состояние  ее  ухудшилось,  нужен  постоянный
присмотр. Вообще-то я хотел оставить ее дома, но, видите ли, в последнее
время она сделалась такой агрессивной.
   - Состояние, говорите, ухудшилось? А она что, больна?
   - Болезнь Альцгеймера.
   Шанель так и  передернуло.  Господи,  так  вот  откуда  это  странное
поведение - чего же он ей сразу не сказал?  Боялся,  что,  если  узнает,
откажется заниматься  ею?  Шанель  уже  было  открыла  рот,  но  Стетсон
опередил ее:
   - Сиделки были с ней круглосуточно, и все равно она умудрилась как-то
зажечь спичку. - На какой-то миг  глаза  его  выдали  истинное  чувство,
скрываемое за бесстрастным тоном. -  Словом,  ее  врач  считает,  что  в
больнице будет лучше. Порекомендовал он вроде бы лучшую, так что  отчего
бы не попробовать... Впрочем, что это я вас занимаю своими  несчастьями.
У вас, должно быть, еще куча дел, в последний момент  всегда  что-нибудь
возникает.
   - Да нет, все идет своим чередом, и к  тому  же  большинство  гостей,
наверное, по привычке опоздают. - Шанель  погладила  его  по  ладони.  -
Право, мне ужасно  жаль.  Как  там  Элси  в  больнице?  Наверное,  домой
рвется?
   - Да нет, пока ничего. Это на Ноб-Хилл, старое здание в викторианском
стиле, и домашнее такое, на больницу совсем не похоже. Ей  кажется,  что
она там в гостях, а хозяйка дома - одна из дневных сиделок, слава  Богу,
они нашли общий язык.
   И даже меня терпит, если только надолго не задерживаюсь.
   У нее ко всему прочему паранойя развилась, это уж что-то новое. - Вид
у Стетсона был совсем подавленный, ясно, что только прикидывается  таким
спокойным и деловитым. - Сейчас Элси кажется, что ее хотят  отравить,  и
спокойно может принимать еду только от этой  самой  сиделки.  Когда  она
рядом, все нормально.
   - Право, мне  очень  жаль,  честное  слово,  -  негромко  проговорила
Шанель.
   - Кошмар какой-то. И почему  никто  не  умеет  лечить  эту  проклятую
болезнь?
   - Когда-нибудь научатся.
   - Да только Элси это уже  не  поможет.  Самое  страшное  -  медленное
ухудшение. Врачи говорят, что продлится это лет  десять.  Сейчас-то  она
выглядит моложе, чем когда-либо, словно приступ болезни стер  все  следы
возраста. Но вбила себе в голову, что я хочу ее смерти. Какая чушь. Да я
лишь мечтаю, чтобы она была такой же, как когда мы только поженились.
   Глаза у Стетсона заблестели, похоже, вот-вот разрыдается. Шанель было
его очень жалко и в то же время странно видеть плачущим  этого  сильного
человека.
   - Я и не думала,  что  вы  можете  так  сломаться,  -  придав  голосу
твердости, сказала она. - Таким Уильяма Стетсона я себе не представляла.
   - Гвозди бы делать из таких, как я, верно? - Он  слабо  улыбнулся.  -
Смотрю,  вы  всегда  знаете,  что  сказать.  Это  у  меня  такая  манера
комплименты говорить. Не уверен, что вы мне нравитесь, Шанель Деверю, но
я вами восхищаюсь. Ладно, хватит  об  этом.  Так  чего  ради  весь  этот
фейерверк? Кажется, грядет большое событие? Вы с Лэйрдом?..
   Шанель смутилась. Неужели у нее все на лице написано?
   Ладно, глупо отрицать, когда через пару часов все и так узнают.
   - Угадали. Но только, пожалуйста, никому  ничего  не  говорите,  пока
Лэйрд сам не объявит. Хорошо?
   - Ну разумеется. Он собирается сделать это при полном; скоплении всех
своих друзей и знакомых. Ну что ж, в добрый час. Я  по-прежнему  считаю,
что вы совершаете ошибку, но, такой брак - верный путь к желаемому.
   Подошел с каким-то  вопросом  директор  банкетных  залов,  человек  с
маслеными глазками,  лет  под  пятьдесят,  и  Стетсон;  удалился.  Через
несколько минут стали подходить гости. Как и следовало ожидать, дамы  из
группы поддержки вопреки общему обыкновению появились вовремя.
   Шанель молча окинула их  взглядом.  Глори,  сразу  видно,  в  лепешку
разбилась,  готовясь  к  этому  вечеру.  Симпатичное  личико   обрамляли
ниспадающие   блестящими   завитками   локоны,    ярко-красное    платье
воспроизводило цвет волос - сочетание в принципе  не  правильное,  но  в
данном случае поражающее своей новизной и необычностью.  Сопровождал  ее
высокий, крепко сбитый мужчина в безупречно сидящем и явно  не  напрокат
взятом смокинге. Он с любопытством обвел взглядом; все еще  пустой  зал,
затем посмотрел на Шанель. Лицо его выглядело знакомым: похоже, виделись
где-то в районе оздоровительного клуба. Стало  быть,  это  и  есть  Стив
Голден. Как интересно и как похоже на Глори:  умница,  и  все  равно  из
кровати одного спортсмена прыгает прямо к другому...
   - С Ариэль кто-нибудь разговаривал в последнее время?  -  с  деланным
интересом спросила Шанель по завершении обычного ритуала  приветствий  и
взаимных комплиментов.
   - Она звонила несколько дней назад, обещала не пропадать, -  негромко
откликнулась Дженис. Выглядела она усталой и непривычно бледной. На  ней
было длинное шелковое платье темного цвета. И хоть шло оно ей,  придавая
фигуре стройность, новизной явно не отличалось. Шанель мельком подумала,
сколько же факультетских вечеров  оно  видело,  перед  тем  как  хозяйка
надумала разводиться.
   - Жаль, что ее нет, - неискренне сказала Шанель. - Вам первым говорю:
сегодня будет объявлена наша с Лэйрдом помолвка. Свадьба в конце мая.
   Все заговорили разом, и, чувствуя, что поздравляют ее от души, Шанель
вся так и раскраснелась от удовольствия; впрочем, при виде Ферн  радость
ее тут же погасла - та слишком уж пристально разглядывала светлую  блузу
и длинную черную юбку, купленные Стефани явно в магазине готовой одежды.
Наглядевшись вдоволь, она перевела взгляд на полыхающие волосы Глори,  и
в уголках ее рта  затаилась  недобрая  усмешка.  Далее  подошла  очередь
спутника Глори, и на сей раз улыбка Ферн сделалась вызывающей.
   - Познакомьтесь, это моя дочь Ферн, - сказала Шанель. К  собственному
удивлению,  ее  просто  возмутила  почти  нескрываемая  ирония,  которую
вызывали у  Ферн  члены  группы  поддержки.  К  счастью,  спутник  Глори
ограничился вежливым кивком и повернулся  к  ней,  припоминая,  что  еще
мальчиком как-то был в  ресторане  отеля  "Святой  Франциск"  со  своими
родителями.
   В дверях уже  толпились  гости,  и  вскоре  Шанель  и  счет  потеряла
знакомым лицам. Отсутствие  Лэйрда  ставило  ее  в  неловкое  положение,
приходилось все время пускаться в объяснения; тем не менее Шанель вполне
справлялась с ситуацией, ссылаясь на то, что Лэйрда задерживают какие-то
срочные дела. Утешала себя Шанель тем, что, коль скоро  она  ведет  себя
как  хозяйка  званого  вечера,  стало  быть,  человек  в  его  жизни  не
случайный. Кое-кто явно подозревал, к чему вся эта затея, но  на  намеки
Шанель отвечала лишь загадочной улыбкой.
   Было уже почти девять, когда  к  ней  подошел  заместитель  директора
гостиницы. С лица у него так и лил пот, и, не успел он даже  заговорить,
как у Шанель заныло в груди от какого-то неприятного предчувствия.
   - Это вам, миссис Деверю, - сказал он, передавая  Шанель  конверт.  -
Его привез шофер мистера  Фермента.  Тут  какая-то  путаница  произошла,
письмо попало не по адресу, вообще-то вам должны были передать  его  еще
два часа назад.
   Примите наши глубокие извинения...
   И с этими  словами  он  быстро  удалился,  Шанель  и  рта  не  успела
раскрыть. Извинившись перед гостями, с  которыми  разговаривала  в  этот
момент, она отвернулась и  открыла  незапечатанный  конверт  В  нем  был
сложенный вдвое лист бумаги.
   Прочитав первые же строки, она бегло подумала, как хорошо, что  никто
в этот момент не видит ее лица.
 
   "Мне очень жаль, Шанель. Знаю, как тебе трудно  будет  прочитать  это
письмо, и заранее приношу свои глубочайшие и самые искринние  извенения.
Я никак не думал, что все так может обернуться", - начиналось послание.
   Изо всех сил стараясь держать себя  в  руках,  Шанель  заметила,  что
письмо написано корявым, явно не Лэйрда, почерком, а  в  двух  словах  -
"извинения" и "искренние" - ошибки.
   "Теперь мне ясно, что наша помолвка была бы ошибкой. Минувшую  неделю
я провел с Ариэль, и все это время старался подавить свое к ней чувство,
зная, как больно это тебя ранит.
   Но я люблю ее и, наверное, всю жизнь любил.
   Я сейчас на "Альбатросе". Пытался до тебя дозвониться,  но  было  все
время занято, вот и пришлось продиктовать это письмо экономке. Можешь ни
о чем не беспокоиться - она человек деликатный. Доставит письмо  Роберт.
Надеюсь, у тебя хватит времени отменить прием. Конечно, ужасно  неловко,
что все делается в последний момент, но у меня  нет  выбора.  Поднимаясь
утром на яхту, я  думал  просто  покататься  по  заливу  -  нечто  вроде
прощального плавания. Но потом понял, что не могу  бросить  Ариэль.  Так
что сейчас мы на пути  в  Мексику.  Знаю,  что  ставлю  тебя  в  ужасное
положение, но решился я  на  этот  шаг  только  сейчас.  Разумеется,  ты
никогда  не  простишь  меня,  и  правильно:   то,   что   я   делаю,   -
непростительно. Единственное, что меня извиняет, так это то,  что  порой
любовь оказывается сильнее любых обещаний И обязательств.
   Конечно, никакая это не компенсация, даже говорить смешно,  но  хочу,
чтобы ты знала: я телеграфировал своему банкиру,  чтобы  он  перевел  на
твой счет некоторую сумму уже в понедельник утром. Если тебе  что-нибудь
понадобится, звони мне первому Между прочим, Ариэль считает,  что  мы  с
тобой - просто добрые друзья. Надеюсь, она останется при этом убеждении.
Как только она покончит со своими бракоразводными делами, мы поженимся.
   Можешь отменить прием под предлогом того, что я  внезапно  заболел  и
передаю свои глубокие извинения. Уверен, что ты прекрасно  справишься  с
этой ситуацией. Ну а я, конечно, когда вернусь, подтвержу  все,  что  ты
скажешь. В том числе, если решишь сказать все как есть.
   Ну а если нет, никому и не нужно знать, что  мы  собирались  огласить
помолвку. В том числе и Ариэль. Она такая невинная, и ей  будет  страшно
неуютно, если узнает, что причиняет тебе - да и кому угодно -  боль.  Во
всем виноват только я.
   Надеюсь, когда-нибудь мы все же примиримся.
   А пока - еще раз прими мои извинения.
   Лэйрд".
 
Глава 36 
 
   После, когда пройдет шок и немного уймется  холодная  ярость,  Шанель
будет гордиться тем, что, едва окончив читать письмо Лэйрда,  она  сразу
же с улыбкой обернулась к Ферн и еще двум женщинам,  с  которыми  только
что разговаривала. А если улыбка эта была не слишком веселой, то  понять
можно.
   - Ax ты, незадача какая, - сказала она. - Бедняга Лэйрд!
   - А что с ним такое? - спросила пожилая дама, жена одного из  деловых
партнеров  Лэйрда,  которая  с  самого  начала  ясно  дала  понять,  что
присутствие здесь Шанель в качестве хозяйки воспринимается ею как личное
оскорбление. Сейчас в ее голосе прозвучало некоторое сомнение, и  Шанель
тут же начала возводить оборонительные сооружения.
   - Сегодня утром он отправился на морскую прогулку - вы же знаете, это
у него просто пунктик, - и,  к  сожалению,  поскользнувшись  на  палубе,
ударился головой о перила. Врач  считает,  что  надо  денек  провести  в
больнице, сделать снимки и так далее. Ну надо же,  чтобы  это  случилось
именно сегодня! - Всю эту тираду Шанель произнесла, ни разу не сбившись.
   -  Стало  быть,  вам  даже  повезло,  что  вместо   него   вы   здесь
хозяйничаете. А может, не очень?
   - О чем это вы?
   - Да ладно, Шанель, чего прикидываться-то? Все  мы  кое-что  слышали.
Ведь у нас сегодня вечер оглашения, не так ли?
   - Оглашения чего? Уж не намекаете ли вы.., в таком случае, милая,  вы
слишком далеки от истины. Лэйрд и я - добрые приятели, вот и  все.  -  У
Шанель губы заболели, так яростно старалась  она  изобразить  улыбку.  -
Если уж на то пошло, он  влюблен  в  совершенно  другую  женщину,  между
прочим, близкую мою приятельницу.
   Слова  эти,  как  ком  в  горле.  Уголком   глаза   Шанель   заметила
перекосившееся лицо Ферн и приготовилась к худшему. Но к  ее  удивлению,
Ферн встала на сторону матери.
   - Мама опять у нас роль свахи играет, - сказала она.
   - Понятно, - с некоторым сомнением протянула все та же пожилая дама.
   - Пожалуй, надо всем сказать, что  случилось,  -  заметила  Шанель  и
отошла в сторону. Если как можно скорее не отделаться от этой тетки, она
завизжит, или размозжит ей голову, или ее  просто  вырвет.  Ощущала  она
полную опустошенность, гнев и ненависть одновременно душили ее.  Тем  не
менее, приклеив к лицу улыбку,  Шанель  нарочито  неторопливо  прошла  к
возвышению, на котором располагался оркестр.
   Дождавшись, пока он закончит играть изящную вариацию на тему  старого
доброго Ходжи Кармайкла, Шанель попросила дирижера каким-нибудь  образом
привлечь внимание собравшихся. Тот кивнул ударнику - раздалась дробь.
   Дождавшись, пока шум в зале смолкнет, Шанель громко, чтобы всем  было
слышно, сказала:
   - Боюсь, мне и далее придется быть вашей хозяйкой.
   Лэйрд вышел сегодня на яхте и немного поранился. Ничего серьезного, и
все  же  врачи  настаивают,  чтобы  он  лег  на  сутки  в  больницу,  на
исследование. Вообще-то правильно, а  вдруг  у  него  сотрясение  мозга,
пусть и легкое. - Зал заволновался.
   Шанель  подняла  руку.  -  Тем  не  менее  Лэйрд  просит,  чтобы  все
продолжалось,  как  задумано.  Предлагаю   выпить   за   его   скорейшее
выздоровление. Шампанского!
   Произнеся тост,  Шанель  принялась  отвечать  на  десятки  участливых
вопросов  и  даже  отпустила   несколько   глубокомысленных   замечаний.
Наверное, у нее неплохо это получилось, потому что никто ничего, похоже,
не заподозрил.
   Наконец ее оставили в покое - гости либо в буфет потянулись,  либо  к
столам, либо на танцплощадку. Чья-то тяжелая рука и ее повела  в  ту  же
сторону,  и  только  когда  зазвучал  низкий,   протяжный   голос,   она
сообразила, что это Стет.
   - А у вас в головке не солома, юная моя леди. Не оборачивайтесь,  но,
по-моему, народ отлично проводит время. Пожалуй, с хозяином почаще могло
бы случаться что-нибудь в этом роде.
   К собственному удивлению, Шанель рассмеялась.
   - Ну ладно, а на самом-то  деле  что  произошло?  Лэйрд  в  последний
момент соскочил с подножки?
   Шанель немного отстранилась и посмотрела ему в лицо:
   - Это еще как прикажете понимать?
   - Да ладно вам. Этот ублюдок  кинул  вас.  Последнюю  нефтяную  вышку
готов прозакладывать, что ничего с ним такого на яхте не стряслось. Да и
с чего бы ему выходить в море прямо накануне такого фестиваля?
   Шанель с ужасом почувствовала, что вот-вот разрыдается.
   Она изо всех сил заморгала, и все равно глаза наполнились слезами.
   - Вы правы, действительно ублюдок, - хрипло сказала она. - Он  послал
экономке письмо с катером спасательной службы, а та переправила его сюда
в незапечатанном конверте, и сейчас, наверное, уже  полгостиницы  знает,
что меня действительно кинули, да еще как. Как думаете, сколько  времени
потребуется, чтобы и гости узнали, что Лэйрд сбежал со своей кузиной? Ну
да они и впрямь друг друга стоят. Бледная немочь и зануда.
   - Умница, так их! Не жалейте, выговоритесь - легче станет.
   - Сукин сын, подонок, негодяй, шлюха! - очередью выпалила  Шанель,  и
ей действительно полегчало. - А знаете, что самое обидное? Я ведь на уши
встала, лишь бы этот чертов прием как следует организовать.
   - Ну так и пошлите ему счет. Хороший, настоящий счет.
   Ваши услуги стоят дорого, уж я-то это хорошо знаю, и платишь за дело.
   Шанель пропустила комплимент мимо ушей.
   - Так я и сделаю. Лэйрд пишет, что распорядился перевести мне на счет
приличну