ь ударив!
   Думаешь - глаз? Красный всполох -
   Око твое! - Перебег зарев...
 
   А пока жив - прядай и сыпь
   В самую кипь! В самую кипь!
 
   Огнепоклонник! Не опалюсь!
   По мановенью - горят, гаснут!
   Огнепоклонник! Не поклонюсь!
   В черных пустотах твоих красных
 
   Стройную мощь выкрутив в жгут -
   Мой это бьет - красный лоскут!
   КАЗАНОВА СРЕДИ НАС
   Он смотрел на меня так, как смотрят только художники и врачи. Внимательно
и заинтересованно. Я была польщена его вниманием и, в свою очередь,  изучала
его лицо. Лицо, напоминавшее лик святого  с  иконы.  Глаза  и  пронзительный
взгляд приковывали внимание, притягивали, как магнит.
   Удивительна магия первой встречи, первого взгляда, первого  слова  -  все
волнует. Я вышла после концерта, он предложил меня проводить.
   - Я бы мог вас подвезти на машине, - сказал он.
   - Я бы не отказалась, - ответила я.
   Уже что-то случилось, замкнулась цепь, состоялся первый контакт. А дальше
началась игра, известная с начала жизни на Земле.
   Мы уже "зацепились" друг  за  друга.  И  каждый  занял  свою  позицию:  я
расставляла сети, он "правил"  ружье.  Слова  говорили,  но  значение  имело
только то, как мы говорили эти  слова.  Он  -  торопливо,  нервно  улыбаясь,
возбужденно и весело. Каждый думал, что "добыча" сама шла в руки. И от этого
мы были взволнованны и возбуждены. Каждый боялся спугнуть птицу.
 
   - Мой друг, как вы уже, вероятно, поняли, эта  история  особая,  и  герой
здесь особый, и ситуация особая, поэтому приготовьтесь к сюрпризам.
 
   Мы перекидывались словами, как  шариками  для  пинг-понга,  соревнуясь  в
остроумии и находчивости:
   - Я приехал из США, там была моя выставка, - сказал он.
   - А у меня внук только что из Америки приехал, играл за сборную России  в
американский футбол, - ответила сдуру я.
   Он резко тормознул:
   -  Какой  внук,  откуда  внук?  Я  решил  поухаживать  за  вами,  а   вы,
оказывается, бабушка...
   - Возраст имеет значение только  для  телятины,  -  резко  парировала  я,
вспомнив английскую пословицу.
   - Да, вы правы, - ретировался он.
   Разница в годах была совсем незначительная, всего два  десятка  лет.  Ему
только сорок, мне только шестьдесят - в этом возрасте великая Сафо  как  раз
полюбила юношу. Для союза мужчины и женщины это вообще не препятствие.
   - Стоп! Мы приехали! Я  привез  вас  к  себе.  Хотите  взглянуть  на  мои
картины? - спросил он и открыл дверцу машины.
   - Ну что ж, пожалуй, это мысль... Выходим! - ответила я.
   Мы вошли в квартиру, и я стала рассматривать его картины.
   - Вы любите мужчин! - вдруг объявил он мне уже поставленный им диагноз.
   - Да. А как вы это узнали? - удивилась я кокетливо.
   - По глазам, - многозначительно ответил он.
   - Я действительно люблю мужчин, у меня даже была рубрика в одном  журнале
"Мужчины - мои друзья".
   - Только друзья? - прищурился он хитро.
   - Нет, почему же! У меня и любовников целая армия, - отшутилась я.
   - А-а-а-а, - как-то неопределенно протянул он. - А вы ревнивая?
   - Нет! То есть почти нет.
   Разговор шел сам собой,  картины  он  показывал  так  же  быстро,  как  и
говорил, не дожидаясь моей реакции и оценки. Видно, живопись была  для  него
способом выражения своих весьма запутанных  и  противоречивых  отношений  со
Всевышним. Ему одинаково было дано и от Бога, и  от  дьявола.  Картины  были
такие же нервные, как он сам. Как будто он метался между небом и землей,  не
зная, к чему пристать, и одиноко завис в воздухе.
   - Скажу вам, мне давно нравилась его  живопись.  И  теперь,  рассматривая
пристально его работы, я поняла, что на земле его крепко держит Женщина.  Он
ее исследует, она  его  занимает.  На  полотнах  было  великое  разнообразие
женщин. Он познавал их в жизни, любил  и  мучился,  был  изгнан  ими  и  сам
изгонял. И только один вопрос  не  давал  ему  покоя  как  художнику  и  как
мужчине: что же такого дьявольского заключено в женщине,  что  тянет  к  ней
неминуемо и  постоянно?  Почему,  познав  одно  наслаждение,  хочется  сразу
испытать следующее? И так и не насытившись, умереть...
 
   Конечно, он страдает и ищет. Ищет-рыщет - как волк по  лесу,  так  он  по
земле. Он уже стал человеком планеты. Ему  мало  России,  в  других  странах
пытается он найти... нет, не свое личное счастье, а ту особенную, ни на кого
не похожую, которая больше всего приближает его к идеалу. И  на  стенах  его
квартиры одни женщины откровенны и  бесстыдны,  другие  вальяжны,  третьи  -
скромны и застенчивы.
   Кто  они?  Пассии,  симпатии,  жены,  любовницы,   знакомые,   натурщицы,
выписанные  любовно  и  мастерски  его  кистью,  оцененные   его   взглядом,
заряженные его космической энергией?
   В квартире лишь малая  часть  его  работ,  остальные  в  музеях,  частных
коллекциях, за рубежом. Сам он  давно  уже  свободно  пересекает  границы  и
ездит, как к себе домой, в Лондон, в  Венецию.  В  общем,  вечный  маргинал,
скиталец, творец, художник, любопытный и жадный до жизни. Успех  в  живописи
для него - понятие  относительное.  Как  художник  он  признан:  сначала  за
рубежом, теперь и в России. Денег он  зарабатывает  ровно  столько,  сколько
хватает для жизни. Но вот успех у женщин его волнует всегда. И  это  его  не
единственная, но пламенная страсть. Поэтому каждая  встреченная  им  женщина
неизменно дает надежду, что это наконец та, которую  он  ищет  повсюду,  как
Орфей свою Эвридику.
   Вот и сейчас он готов бросить все дела, которые наметил, сдвинуть график,
лишь бы попробовать на вкус что-то новое, неведомое доселе, не встретившееся
раньше. Методика завоевания отработалась у него с годами  и  практически  не
дает сбоя. Он делал это так много раз с другими женщинами, он  поступил  так
же и теперь. Подошел ко мне и поцеловал без предупреждения, без  предварения
- нежно, ласково, легко коснувшись  губами  моих  губ.  Это  хороший  способ
проверить, готова ли женщина ответить или будет  сопротивляться.  Я  приняла
поцелуй скорее как  подарок.  Потому  что  мысли  мои  двигались  в  том  же
направлении: будет ли он сопротивляться моим чарам? Оказалось, стремились мы
к одной и той же цели.
   После легкого поцелуя он  еще  более  нервно  и  быстро  стал  ходить  по
квартире, говорил часто и с придыханием, то  и  дело  искоса  поглядывая  на
меня,  стоявшую  посреди  комнаты.  Вдруг  резко  сменив  маршрут,  подошел,
притянул к себе и впился губами в мои губы. И по страсти поцелуя, по  особым
его приметам я поняла, что передо мной мужчина, жаждущий обладать. И так  же
в поцелуе я ответила, что не возражаю. Он опустил руку вниз и коснулся  моей
ноги. Стало ясно без слов, что он собирается это  сделать  сегодня,  сейчас,
здесь и немедленно.
   - Может быть, в другой раз? - попыталась я  сопротивляться,  не  разжимая
его объятий.
   - Вы же прекрасно знаете, что другого раза не бывает... - сказал он и еще
крепче обнял меня.
   А дальше все развивалось как в хорошем эротическом фильме.  Мы  буквально
накинулись друг на друга, как изголодавшиеся. Это был вихрь ласк,  поцелуев,
фейерверк сексуального искусства. Руки сплетались и расплетались,  все  тело
пело и ликовало от радости встречи, такой необходимой каждому из нас.
 
   - Мой друг, вам говорили женщины: "В другой раз"?  Сколько  у  каждого  в
жизни  было  таких  "других  раз"  и  сколько  было  потеряно  из-за   этого
нереализованного единственного раза. Судьба могла бы  у  многих  измениться,
если бы они использовали этот шанс. У каждого  из  нас  за  плечами  большая
жизнь, и каждый однажды ударялся и разбивался о ее стены, но ничего даром не
проходит. Вот момент, в  который  все  пригодилось.  Отдать  все!  Отдаться!
Признать  себя  побежденным  и   победителем   одновременно.   Сладкий   миг
соединения!
 
   Мне всегда нравилось чувствовать себя влекущей,  зовущей,  завлекающей  в
свои сети мужчину. Это роднило меня с природой. Мне казалось, что  я  нежная
тигрица или хитрая лиса. В конце концов, человек - творение природы. И такие
короткие  встречи  со  стремительным  финалом   напоминают   нам   о   нашей
принадлежности ко всему живому на земле.
   Он и она - это всегда таинство. Вечная загадка, почему  с  одним  хорошо,
божественно, прекрасно, а с другим - и слова, и любовь, и нежность, и семья,
и дом, и дети, а ночью хоть плачь - одно  расстройство,  издевательство  над
плотью. И если вдруг  попадается  мужчина,  который  дал  почувствовать  эту
разницу, надо же радоваться и благодарить  судьбу!  И  его!  Мужчину!  А  не
осуждать и не презирать за легкомыслие и донжуанство.
   - Мой друг, вы представляете, скольким женщинам это не  удалось  испытать
ни разу?
 
   А мужчина, тем более художник, который несет этот факел,  этот  Прометеев
огонь, - ему же памятник на земле надо ставить, а не "наезжать" на  него  за
то, что он чужих жен совратил или уводил девушек от нерадивых парней.  Он  -
труженик секса, кустарь-одиночка, неусыпно орошающий женский огород счастьем
и удовольствием. Помните ли вы свои ощущения после хорошего  секса?  В  душе
хорошо и хочется весь мир обнять. Всех любишь! И улыбаешься, улыбаешься всем
и каждому!
   Может быть, сейчас и поубавилось улыбок именно поэтому. Секс, нормальный,
здоровый, красивый  секс  стал  для  многих  недосягаем.  Мужчин  беспощадно
съедает бизнес, алкоголь,  безработица  и  страшное  нервное  напряжение.  И
молодые жены богатых бизнесменов мечтают об одном -  о  хорошем  сексе.  Вот
явится герой  и  сделает  чудо.  И  она  почувствует  себя  настоящей  живой
женщиной, а не разряженной куклой и дорогой игрушкой.
   А Казанова живет среди нас и так же неутомим в искусстве любви, как и тот
легендарный итальянец, который родился в 1725 году  и  был  готов  пойти  за
любовь на любые жертвы. Что же, разве виноват он в  том,  что  наградил  его
космос прекрасным инструментом любви, который  слушается  его,  как  скрипка
хорошего скрипача? Когда мужчина владеет собой в сексе и ведет  свою  партию
верно и точно, женщина должна улавливать, слушать и  слышать  завораживающие
звуки его игры и встраиваться в его ритм. Он слышит ее, а  она  его.  Это  и
есть гармония жизни.
   К счастью, ходят Казановы  по  земле.  И  с  одним  из  них  удалось  мне
встретиться. И я рада, что я послушалась  его  и  не  отложила  это  все  до
"другого раза".
   - Вы, мой друг, надеюсь, не разочарованы моим  рассказом  и  даже,  может
быть, невольно сравниваете себя с моим героем и думаете, как бы вы поступили
в данной ситуации. Не откладывайте на завтра то, что можно сделать сегодня!
 
   Умирая, не скажу: была.
   И не жаль, и не ищу виновных.
   Есть на свете поважней дела
   Страстных бурь и подвигов любовных.
 
   Ты - крылом стучавший в эту грудь,
   Молодой виновник вдохновенья -
   Я тебе повелеваю: - будь!
   Я - не выйду из повиновенья.
   ТИШЕ ЕДЕШЬ - ДАЛЬШЕ БУДЕШЬ
   А почему? Вы поймете сами...
   Это лето ничем не отличалось от предыдущего. Только впервые я  решила  не
ехать в пионерский лагерь. Однако долго сидеть в Москве мне не пришлось.
   Я приехала во вторую смену. Лагерь уже был запущен  на  полную  мощность,
работали все службы, детей полно. Правда, вожатые  и  технические  работники
уже подружились, перевлюблялись и разобрались, кто  с  кем  будет  спать  до
конца лета.
   И тут  явилась  не  запылилась  я,  вся  из  себя  молодая,  обаятельная,
привлекательная, и возраст - сорок - "раскаленная пустыня". Повела взглядом,
повела носом -  пригляделась,  прислушалась,  принюхалась  -  никого!  Моего
вкуса, моего стиля - высокого, красивого и худого -  не  было.  Что  делать?
Стала работать без всякой надежды на приключение. Выбирать было не из  чего,
к сожалению.
   Но выбрали меня. И так серьезно выбрали, что роман  закрутился  на  целых
пятнадцать лет.
   А дело было так.
   Физруком  лагеря  работал   обыкновенный   молодой   парень,   ничем   не
примечательный, внешне неинтересный, инертный  какой-то,  и  говорил  как-то
вяло, замедленно, тускло.
   Я обратила на него внимание только потому, что он  как  работник  мне  не
нравился: зарядку с детьми делал плохо, сам еле двигался, в общем,  был  как
сомнамбула. Взялась ему пылко объяснять и показывать, как  надо  делать.  Но
поняла, что он ничего не понял.  На  следующий  день  сама  вышла  проводить
зарядку, а его поставила рядом, чтоб учился.
   Стройная, в  облегающем  спортивном  костюме,  я  делала  зарядку  ловко,
красиво, ритмично. Дети любят подчиняться тому, кто знает, чего он хочет.
   И вдруг  я  поймала  на  себе  взгляд  "не  мальчика,  но  мужа".  Взгляд
красноречивее всяких слов сказал мне о том, что человека зацепило.  Ну  мало
ли кого я зацепляла? Однако стало интересно, как он  будет  приближаться  ко
мне, и вообще, что выйдет из человека, который и на ходу-то спит. Все знали,
что первую смену он провел в объятиях поварихи. В лагере всегда все про всех
знают, и часто эти любовные интриги - а без них лета не  бывает  -  занимали
людей больше, чем пионерская работа. Взгляды его в мою  сторону  становились
все красноречивее и откровеннее. Было ясно, что  он  мужчина-самец  и  нюхом
чует во мне женщину-самку.
   И вот устраивается вечеринка. Если педагогический и технический  персонал
собирался вместе, закуска была обеспечена. Если же вожатые были снобы  и  не
хотели  связываться  с  "челядью",  то  закуску   приходилось   выносить   с
собственного ужина. Водку всегда покупали в местном магазине - калужскую или
рязанскую, такую желанную в лесу, у костра или в клубе,  когда  все  дети  в
лагере уже спят. А водка что делает? Сокращает дистанцию,  сближает.  И  то,
что у трезвого на уме, у пьяного на языке.  Язык  и  выболтал  заветное  его
желание: "Можно с  вами  потанцевать?"  "Можно",  -  ответила  я,  продолжая
любопытствовать,  как  этот  увалень  валдайский  будет  танцевать.   Ничего
танцует! Дрожит! Рука горячая. Глаза горят.  Счастлив  от  прикосновения  ко
мне. После танца хочет проводить меня, я живу одна в финском домике. Ну  что
ж, пожалуйста, разрешаю я - водка  тоже  ударила  мне  в  голову.  Проводил.
Зашел.  Решили  продолжить  танец  дома,  завели  музыку,  поцеловал.  Я  не
оттолкнула его, а только удивилась горячей страстности его  поцелуя.  Откуда
что взялось, непонятно. И понеслось! Поцелуи распалили обоих и  бросили  нас
на кровать. И  тут  произошло  неожиданное  -  физрук  оказался  потрясающим
партнером в сексе. Я поняла, что новый сезон ознаменуется новым любовником -
нежным, ласковым, страстным и искусным.
 
   - Видите, мой друг,  сколько  интересных  встреч  сулит  простое  лето  в
лагере!
 
   Да, но это решили мы, а повариха  совсем  этого  не  хотела.  И  началась
ревность, зависть и глупость. Она преследовала его до тех пор,  пока  он  не
сказал ей грубо и откровенно:
   - Да, нам с тобой было хорошо всю первую смену, может быть, так и было бы
до конца лета. Но теперь приехала она. И я влюбился. Понимаешь, мне с  тобой
было как мужчине нормально, а с нею я счастлив в полном смысле слова. Прости
и не преследуй меня больше.
   Она отступила. Нам стало легче. Мне он уже нравился. Работать с детьми  я
любила и умела, а когда влюблялась, становилось еще и весело. Но каждый день
мы с нетерпением ждали нашей ночи. И каждая была не  похожа  на  предыдущую.
Когда он чувствовал, что я его не зову, он просил  разрешения  зайти,  чтобы
только пожелать спокойной ночи и уйти.  Желал,  целовал...  и  оставался.  И
снова рассвет будил нас на одной подушке...
   Лето близилось к концу - шла уже третья  смена,  -  август  был  для  нас
печальный. Разойтись мы не могли, вместе быть тоже не могли. У меня были муж
и дочь, у него - вторая жена и совсем маленький сын. Что делать, мы не знали
и судорожно искали выход из создавшегося уже не треугольника, а квадрата.
   Я была старше его лет на десять, поэтому и решение  принимать  надо  было
мне. Я и приняла. Устроила прощальный вечер - при свечах  и  с  классической
музыкой. До сих пор не могу спокойно слушать  "Лебедя"  Сен-Санса  и  романс
Шостаковича  из  кинофильма  "Овод".  Эти  мелодии  засели   в   мозгу   как
печально-прощальные воспоминания нашего далекого лета. Мы оба плакали, когда
я объявила:
   - Нужно попрощаться сейчас, чтобы было потом что вспомнить!  А  в  Москве
каждому надо жить своей прежней жизнью, с семьей - и тебе, и мне.
   Плакали, целовались, прощались, расставались, а когда приехали в  Москву,
то поняли, что все уговоры эти ерунда - тянуло друг к другу неодолимо. И  мы
летели на свидания и привыкали к новому графику жизни - по часам и  в  чужом
доме, - но от  этого  только  сладостнее  становилась  наша  тайная  любовь.
Свидания проходили в разных местах в  зависимости  от  того,  кто  где  ключ
достанет. И всегда по одному и тому же плану -  застолье,  секс,  беседа.  И
неизвестно,  что  интереснее  было  для  него:  он  любил  учиться.   Учился
бесконечно, ставя себе все новые и новые цели: академия, немецкий  язык.  Не
знаю, где он сейчас, вспоминает ли он наши жаркие летние ночи. А я  храню  в
душе, как драгоценный дар, искреннюю нашу страсть.
   Москва испытывала тяжко: каждый терпел свой компромисс дома и  становился
сам собой только при наших встречах. И  я  подумала,  почему  же  мы  должны
мучиться, живя врозь, если нам так хорошо вместе? И прежде чем объявить мужу
о разводе, я пришла на свидание и  рассказала  об  идее  другу  -  в  полной
уверенности, что он сделает то же самое и незамедлительно.  Каково  же  было
мое удивление и разочарование, когда я услышала ответ: "Нет!" Нет  -  потому
что он только что женился. Нет - потому что он  собирается  учиться.  Нет  -
потому что ребенок малый. Нет - потому что надо  по-настоящему  вернуться  в
семью, к прежнему образу жизни, а сейчас он не может спать со своей женой  -
я мешаю!
   - И что же ты предлагаешь? Как мы теперь будем встречаться? - спросила  я
оторопев.
   - Никак! - ответил он и пояснил: - Сначала будет тяжело, потом  привыкнем
- надо расстаться на два года. За это время каждый из нас  восстановит  свои
отношения в семье, а там будет видно...
   - Ты что, предлагаешь совсем не видеться? - спросила я.
   - Совсем, даже по  телефону  не  звонить.  Исчезнуть,  замереть.  И  если
никогда не увидимся, то хоть останутся добрые воспоминания о нашей страсти и
любви, иначе все превратится в банальные скандалы.
   Наступила пауза. Я не знала, как мне на это  реагировать,  -  неужели  он
серьезно, да еще так хладнокровно предлагает разлуку почти навсегда.  Внешне
оставалась спокойной, хотя изнутри рвались обидные  слова:  "Как  ты  можешь
меня покинуть? Где же твоя любовь? Как теперь жить?  Что  будет  с  нами?  А
подумал ли ты обо мне?"
   Но потом я решила, что он первый не выдержит, не сможет без меня,  -  уже
отравлен ядом моей любви. Такое не забывается. Затоскует, и "все вернется на
круги своя".
 
   - Теперь, мой друг, я должна вам сказать, что  ошибалась:  у  мужчин  все
происходит по-другому. Они быстрее утешаются в объятиях другой женщины,  тем
более жены. Я тоже вернулась к мужу, не душой, но телом,  продолжала  тянуть
лямку своей бездарной семейной жизни.
 
   Время начало свой отсчет в обратную сторону: ни звонков,  ни  встреч,  ни
вестей - вакуум в общении увеличивался. Я металась, как затравленная  птица,
пытаясь дозвониться на завод, где он работал, узнать  что-нибудь  у  друзей.
Все тщетно - как в воду канул.
   Что было делать? Смириться. Что я и сделала. Нового любовника  искать  не
хотелось - лучше его не найти, муж по-прежнему дико  раздражал,  и  тогда  я
решила закончить работу  над  диссертацией  и  наконец  защититься.  Ушла  с
головой в науку, и это как-то меня отвлекло от невосполнимой потери.
   Прошло долгих два года, я стала кандидатом педагогических наук, и  то  ли
от тоски, то ли от напряжений, но приключилась со мной  страшная  болезнь  -
рожа. Нога отекла, покраснела и сильно болела