желании ей бы теперь не удалось свалить вину  за
все случившееся на одного Коула. Хотя он вел себя так,  будто  сам  во  всем
виноват.
   Эллисон села на краешек кресла.
   - Я не знаю, что делать, - наконец призналась она.
   Он подошел и сел рядом.
   - Я предлагаю поесть. Не знаю, как ты, но я с утра  ничего  не  ел.  А  я
никогда не умел думать на пустой желудок.
   - О, Коул. Вечно ты голодный. Клянусь, ты как бездонная бочка.
   Эллисон осеклась, поймав себя на том, что заговорила с Коулом в их старой
шутливой манере, как пятнадцать лет назад. И тут же добавила:
   - Пойдем, я что-нибудь приготовлю. Он вошел за ней в дом и сел за стойку,
пока она копалась в холодильнике.
   - А Тони скоро придет? - спросил он. Эллисон достала  ветчину  и  остатки
овощного салата.
   - Сегодня его не будет дома.
   - Почему?
   Ее так и подмывало сказать, что у него нет права  интересоваться,  где  и
что делает ее сын, но она сдержалась.
   А что бы она чувствовала на его месте? Как бы она поступила, если  бы  ей
неожиданно стало известно, что у нее есть ребенок, о существовании  которого
она даже не подозревала?
   По крайней мере она точно знает, что не смогла бы так хорошо,  как  Коул,
держать себя в руках. Нынешний Коул куда спокойнее, чем  тот,  которого  она
знала много лет назад.
   - Он на ранчо  у  товарища.  После  школы  ребята  часто  тренируются,  а
поскольку сегодня пятница, я разрешила Тони остаться на весь уик-энд.
   Значит, с Тони ему сегодня встретиться не удастся.
   - А какие у тебя планы на вечер? - решился он прощупать почву.
   - Относительно чего?
   - Ну, я имею в виду, ты куда-нибудь собираешься на уик-энд? Я не  нарушил
твоих планов?
   - Нет, не нарушил. Человека, с которым я встречаюсь, сейчас нет в городе.
   Они оба замолчали. Коул обдумывал, как обратиться  к  Эллисон,  чтобы  не
выглядеть просителем.
   Он откашлялся.
   - Знаю, что это может прозвучать странно, но мне бы  хотелось,  чтобы  мы
снова стали друзьями.
   Стоя к нему спиной, Эллисон  накрывала  на  стол.  Не  оборачиваясь,  она
ответила:
   - Не думаю, что это хорошая мысль.
   - Почему же?
   - Да потому что вряд ли это получится. Мне все время будет казаться,  что
ты следишь за мной, оцениваешь все мои слова и поступки, недоволен тем,  как
я воспитываю Тони. Или же...
   - Ну, ну, подожди минутку. Если я до сих пор  воздерживался  от  подобных
высказываний, с чего ты взяла, что я буду делать  их  впредь?  Ты  прекрасно
воспитала мальчика. Замечательный парень. Теплый, дружелюбный, вежливый.  Он
держится свободно, не зажат и не высокомерен. Тони произвел  на  меня  очень
хорошее  впечатление.  Неужели  ты  думаешь,  я  появился  для  того,  чтобы
причинять вам боль или приносить неприятности? Эллисон, это же я,  Коул.  Ты
знала меня целую жизнь. Когда же я успел превратиться  в  чудовище,  которое
тебе мерещится?
   Она  ничего  не  ответила,  но  выражение   ее   лица   было   достаточно
красноречивым.
   Коул, вздохнув, провел рукой по волосам.
   - Да. Я понял. Я не ответил на те мифические письма.
   - Они не были мифическими. Они были вполне реальными.
   - Пусть так. Я просто хотел сказать... Проклятье, не знаю, что  говорить.
Я пытаюсь найти хоть какую-то основу, на которой мы могло  бы  строить  наши
отношения.
   - Я не хочу этих отношений.
   - Черт возьми! Но я хочу их! Для меня это очень важно. Семья для  меня  -
это все.
   В это время Эллисон закончила накрывать на стол и села напротив него.
   - Ты думаешь, я этого не знаю? - спросила она. - Семья всю жизнь была для
тебя всем. Но я не член твоей семьи. Не забывай об этом. И Тони - мой сын.
   - Он - Тони Коллоуэй.
   - Попытайся это доказать.
   - Да что доказывать, достаточно взглянуть на него.
   - Это не юридическое доказательство. Он в ужасе посмотрел на нее.
   - Так ты собираешься идти в суд?
   - А ты разве нет?
   - Разумеется, нет. Я не собираюсь создавать тебе проблемы.
   - Но создаешь. Одно твое появление в Мейсоне создает мне  проблемы.  Если
Тони узнает, что ты был  здесь,  у  него  сразу  возникнет  масса  вопросов.
Например, почему я никогда не упоминала о тебе раньше,  насколько  хорошо  я
тебя знаю, почему мы никогда не встречались раньше...
   - Пусть так. Но ведь мы можем все хорошенько продумать. Я очень хочу  его
получше узнать. Что в этом плохого?
   Ей не хотелось его расстраивать, видеть как он сердится. Но  она  боялась
снова подпасть под его влияние. А рядом с ним это, кажется, неизбежно. Она и
так уже в разговоре с ним сбилась на старую шутливую манеру, а если и дальше
будет сдавать свои позиции, чем это чревато для нее? Не говоря  уже  о  том,
какие последствия это будет иметь для Тони.
   - А что ты предлагаешь? - спросила она, ковыряя вилкой в тарелке.
   Ее вопрос застиг его врасплох.
   - Через несколько недель начнутся  каникулы.  Почему  бы  вам  вдвоем  не
приехать на ранчо?
   - Абсолютно исключено.
   - Но почему?
   - Моей ноги не будет там, где находится Летти Коллоуэй.
   - О, Эллисон, зачем ты так?
   - Я уже сказала.
   - Ну ладно. А что если я отправлю ее куда-нибудь путешествовать?  В  этом
случае вы приедете?
   - Не знаю.
   - Там сейчас Кэмерон и Коди. Я не успел тебе рассказать. Кэмерон с  женой
попали в автокатастрофу. Накануне того дня,  когда  я  встретил  Тони.  Жена
Кэмерона погибла, и сам он очень пострадал.
   - О, Коул, не может быть! Какой ужас!
   - У него маленькая дочь, Триша. Ей еще нет и года.
   Глаза Эллисон наполнились слезами. Она сдерживалась, пока речь шла о ней,
но чужая боль дала повод выплакаться по поводу всех несчастий сразу.
   - Кэмерон будет страшно рад, если вы приедете.
   - Мне надо подумать.
   - Подумай. У тебя есть время  Кроме  того,  мне  бы  хотелось,  чтобы  ты
поговорила с Тони, рассказала ему обо мне.
   Ее глаза расширились.
   - О том, что ты его отец?
   - Ну, по крайней мере, скажи ему, что мы вместе росли.  Пусть  он  знает,
как много ты всегда значила для меня. - От его твердого  взгляда  у  нее  по
спине побежали мурашки.
   - Если я и приеду, то  только  для  того,  чтобы  дать  тебе  возможность
поближе узнать Тони. Ко мне это не имеет никакого отношения.
   - Ну, если ты так хочешь.
   - Так должно быть.
   - А что твой приятель? Как он отнесется к этому?
   Она пожала плечами.
   - Это не его дело. Я сама по себе. Ни перед кем не обязана отчитываться и
никогда не собираюсь делать этого.
   Они выпили кофе, после чего Коул уехал. Она проводила его до двери.
   - Передай от меня привет Тони. Хотя, может быть, в  данный  момент  этого
делать и не стоит.
   - Ты прав.
   - Слов нет, как я рад, что наконец нашел тебя. У меня такое чувство,  что
я вернулся в молодость.
   Какой  же  он  сложный  человек!  Перед  ней  стоял  уверенный  в   себе,
импозантный мужчина - процветающий  бизнесмен,  к  тому  же  выдвигавший  на
предстоящих  выборах  свою  кандидатуру  в  губернаторы  штата.  И  все   же
создавалось впечатление, будто то, что он нашел ее и Тони, для  него  важнее
всего на свете.
   - Коул.
   - Да.
   - А почему ты не женился?
   - Потому что есть только одна  женщина  на  свете,  на  которой  я  хотел
жениться, Эллисон. - И он слегка коснулся  пальцем  ее  щеки.  -  Я  позвоню
насчет вашего приезда на ранчо.
   - Но не строй особых планов. Я еще не решила окончательно.
   -  По  крайней  мере,  я  могу  надеяться?  Поверь  мне,  это   было   бы
замечательно.
   И прежде чем она успела ответить, он наклонился и поцеловал  ее  в  губы.
Этот поцелуй сказал ей больше  всяких  слов.  О  его  разочаровании,  о  его
волнении, о его желании.
   Зажав ее лицо ладонями, он внимательно заглянул ей в глаза.  Потом  резко
повернулся и ушел.

Глава 6

   Подъехав к Сан-Антонио,  Коул  почувствовал  жуткую  усталость.  Сказался
жесткий самоконтроль, которому  он  подвергал  все  свои  эмоции.  До  ранчо
оставалось  еще  два  часа  езды  на  хорошей  скорости.  Поэтому  он  решил
переночевать в отеле на берегу реки, в нижней  части  города.  На  следующее
утро он проснулся, когда только светало, и успел на ранчо к завтраку.
   Его  мысли  постоянно  возвращались  к  Эллисон.  Она  была   потрясающей
девушкой.  А  сейчас  стала  просто  неотразима.  И  выглядела  даже   более
экзотично, чем прежде. Она могла бы стать шикарной моделью. Но вместо  этого
сама их нанимает. Направляясь в Мейсон, Коул настраивался на то, чтобы вести
себя как можно жестче, но стоило ему увидеть  Эллисон,  как  он  понял,  что
напрасно пытался себя обмануть.
   Он любил эту женщину так сильно,  как  способны  любить  очень  немногие.
Когда он оказался рядом с ней, все  обиды,  лелеемые  им  долгие  годы,  все
наносное вмиг улетучилось.
   Напрасно  он  поцеловал  ее.  От  одного  прикосновения  губ  между  ними
проскочила опасная искра. Оказывается, нечто всегда подспудно таилось в них,
хотя они этого и не сознавали. Он только сейчас понял, насколько  неразрывно
то, что их связывает, но не хотел, чтобы это над ним довлело.  Его  жизнь  и
так достаточно сложна.
   Вдали показалась кованая арка  над  въездом  на  территорию  ранчо.  Коул
сбавил  скорость.  Несколько  лет   назад   они   заасфальтировали   пыльную
проселочную  дорогу,  которая  вела  от  шоссе  к  ранчо,  и  украсили  арку
медальоном с огромной буквой "К" в центре.
   Он любил каждую пядь  этой  земли.  Мескитовые  деревья  и  мощные  дубы,
кактусы и перекати-поле, оленей, ящериц и змей,  армадил...  Он  не  замечал
жары, комаров и мух. Ему нравились холмы с обнажившимися пластами известняка
и гранита. Это его земля. Он здесь родился и здесь умрет.
   Он - дома.
   Все строения на ранчо находились почти в шести милях  от  хайвея.  Дорога
петляла между холмами, на отдельных участках она была огорожена изгородью из
колючей проволоки. Коул еще сбавил скорость, въехав на  последнюю  горку,  и
его взгляду открылась чаша долины с ранчо в центре.
   Дом построил в прошлом веке один мексиканец. С фасада он был двухэтажным,
а с противоположной стороны имел три  этажа.  Во  внутреннем  дворике  среди
обилия тенистой зелени бил фонтан. Белоснежные  стены  дома  сияли  в  лучах
утреннего солнца.
   С высоты Коулу были видны остатки старой стены, некогда окружавшей  ранчо
и служившей  защитой  от  индейцев  и  бандитов.  По  мере  того  как  ранчо
разрасталось, ее постепенно сносили, и теперь она кое-как сохранилась только
по обе стороны каменной арки над въездом.
   Бараки для одиноких работников стояли в отдалении от  аккуратных  домиков
для семейных. Коул с трудом различил крышу дома управляющего.
   Он нажал на газ и устремился вниз к Большому Дому. Ему  предстояло  много
дел. Подъехав к массивной входной двери, украшенной резьбой, Коул  вышел  из
машины и потянулся. Ветерок приветливо шуршал листвой густых деревьев.  Этот
знакомый звук означал для него, что он - дома.
   Коул погрузился в  прохладу  дома.  Пол,  выложенный  испанской  плиткой,
блестел от света, доходившего сюда из конца коридора, ведущего в патио.
   Он шел по коридору,  заглядывая  по  пути  во  все  комнаты,  оказавшиеся
пустыми, и вдруг, распахнув  очередную  дверь,  остановился  как  вкопанный.
Сердце пронзила резкая боль.
   Посреди комнаты в манеже сидела Триша и,  смеясь,  разбрасывала  игрушки,
которые Рози, одна из женщин, обслуживающих семью, весело бросала ей назад.
   Коул был лишен возможности наблюдать этот  период  в  жизни  собственного
сына, и поэтому обычная домашняя сцена  нагляднее,  чем  что-либо,  показала
ему, как безжалостно судьба обделила его.
   Помедлив на пороге, он все же вошел.
   - Привет, малышка! Хочешь обнять своего дядю Коула?
   Триша обернулась и, увидев его, радостно потянулась к нему ручонками.
   - Ах ты, моя милая! Я так и знал! - Он подхватил Тришу на руки и прижал к
груди этот мягкий комочек. Она принялась водить пальцем  по  воротничку  его
рубашки и пуговицам. Коул поцеловал ее в макушку, ощутив неповторимый  запах
ребенка, смешанный с запахом детской  присыпки,  и  чуть  не  разрыдался  от
обиды.
   Триша что-то лопотала на своем непонятном языке и, вцепившись ему  в  нос
одной рукой, хлопала его другой по щеке.
   - Какая ты у нас красавица! Тебе это известно?  -  улыбаясь  приговаривал
Коул. - В один прекрасный день ты станешь настоящей сердцеедкой!
   Он нехотя вернул ребенка в манеж.  При  этом  Триша  схватила  резинового
жирафа и запустила в него.
   - Со временем при такой ловкости рук ты добьешься успехов в  бейсболе,  -
засмеялся он.
   Вернувшись в коридор, он поднялся  на  второй  этаж,  чтобы  заглянуть  к
Кэмерону. Остановившись перед дверью его комнаты, он тихонько приоткрыл  ее.
Кэмерон, лежа в кровати, не отрываясь смотрел в окно.
   - Ты не против моей компании? - тихо спросил Коул. Брат обернулся.
   - Конечно, нет. Делать-то все равно нечего. Утром я позвонил в контору, а
мне сказали, что ты запретил присылать мне бумаги.
   Коул улыбнулся.
   - А ты думал, я не знаю, о чем ты сразу попросишь?
   Кэмерон заерзал.
   - Но, по крайней мере, меня бы это отвлекло от мыслей. А так  я  чувствую
себя совсем беспомощным.
   - Насколько я понял, доктор вскоре разрешит тебе пользоваться специальной
опорой для ходьбы. В этом случае дней  через  десять  ты  почувствуешь  себя
свободней.
   - Ты говорил с Эллисон? Коул подошел к окну и стал смотреть во двор.
   - Да, говорил.
   - Ну как, ты получил ответы на свои вопросы?
   - Не могу сказать, что они мне понравились.
   - Да, ты, конечно, никак такого не  ожидал.  Не  правда  ли?  Коул  пожал
плечами.
   - Пожалуй, нет.
   - Расскажи мне все по порядку. Коул подошел к легкому  креслу  и  перенес
его к огромной кровати на массивных ножках.
   - У тебя и своих проблем хватает.
   - Потому и  прошу.  Я  лучше  о  твоих  подумаю  для  разнообразия.  Коул
улыбнулся брату.
   - Понимаю.
   Усевшись в кресле, он откинулся на  спинку  и  положил  ноги  на  краешек
кровати Кэмерона.
   - Эллисон мне сказала, что ее отец был уволен, и им были  даны  сутки  на
сборы.
   - Боже, Коул, так я был прав!
   - Похоже, что так. Кроме того, она сказала, что  написала  мне  несколько
писем, не меньше дюжины. И так как я ей ни на одно не ответил, она перестала
писать.
   - Значит, ты этих писем не получал?
   - Не получал. Мне и в голову не могло прийти, что она станет мне писать.
   - А куда подевались эти письма?
   - Теперь мы никогда  этого  не  узнаем.  Она  помнит,  что  просила  отца
опускать их в ящик.
   - Но какой смысл? Почему он их не отправлял?
   - Кто знает. Он был выбит из колеи потерей работы и тем, что его вынудили
уехать. Тони умер через несколько месяцев после отъезда с ранчо. Кто  знает,
какие мысли мучили его все это время?
   - Ты собираешься поговорить с Летти?
   - Собираюсь обязательно. Я попросил Эллисон приехать на ранчо на школьные
каникулы.
   - Она согласилась?
   - Только при условии, что Летти здесь не будет.
   - Ты обещал?
   - Я сказал, что позабочусь о Летти. Кэмерон засмеялся.
   - Ты правильно сделал, молодец, старик.
   - А ты говорил с Коди?
   - О чем?
   - Он собирался выяснить кое-что, связанное с твоей катастрофой.
   - Нет, мы с ним это не обсуждали. Уверен, в нас врезался какой-то пьяный,
который теперь и не вспомнит, что случилось в  тот  вечер.  Чем  скорее  это
забудется, тем лучше для всех нас.
   - Возможно, ты прав, - задумчиво согласился Коул, не  желая  до  поры  до
времени тревожить брата подозрениями. - Ты не знаешь, где Коди?
   Кэмерон вытаращил на него глаза.
   - Коди сам себе хозяин,  как  тебе  известно.  Он  делает  все,  что  ему
взбредет в голову. Коул со вздохом согласился.
   - Я чувствую вину перед ним. Он всегда был сам по себе, а я не пытался  с
ним сблизиться, у меня на уме всегда была одна работа.
   - Мы оба виноваты.
   - Неужели Летти относилась к нему так же, как и к тебе?
   - В этом можешь не сомневаться. Если ее за что-то можно уважать, так  это
за женское постоянство.
   - Мне надо поговорить об этом с Коди.
   - Желаю удачи. Может, тебе повезет больше, чем мне. Со мной он не слишком
разговорчив. Но поскольку ты всегда был его кумиром,  может  быть,  тебе  он
откроется.
   - Что ты имеешь в виду под кумиром?
   Хотя Кэмерон и улыбался губами, в глазах у него улыбки не было.
   - Ты из тех людей, которые просто созданы быть кумирами.
   - Что за чушь...
   - И при этом - скромный. Ни одна женщина не способна устоять перед  твоим
сокрушительным обаянием.
   Коул напрягся.
   - Слушай, старик, с каждым днем ты  становишься  все  несноснее.  Я  буду
счастлив, когда врачи наконец поставят тебя на ноги.
   - А я буду счастлив, когда ты позволишь мне наконец вернуться к работе.
   - Ладно. Твоя взяла. Я позвоню и скажу, чтобы тебе присылали все, что  ты
хочешь. В худшем случае ты от этого снова сляжешь.
   Коул поднялся и встал у кровати.
   - Ну и упрям ты, старина. Считай, что ты победил.
   - Иначе и быть не могло.
   - Ты видел Тришу сегодня утром? Боль, исказившая  при  этих  словах  лицо
Кэмерона, испугала Коула.
   - Я?.. Да нет, не видел. Я еще не  готов.  Она  так  напоминает...  -  Он
замолчал.
   - Кэм, я не вправе тебе советовать, что делать, но думаю,  ты  совершаешь
ошибку. Благодари судьбу за то, что у тебя есть дочь. И что ты  можешь  быть
вместе с ней каждый день твоей жизни.
   По глазам Кэмерона Коул понял, что до того дошел  смысл  его  слов,  -  Я
понимаю, что ты имеешь в виду, и знаю, что ты прав. Но всякий раз,  когда  я
вижу Тришу, я могу думать только об Андреа.
   - Делай, как считаешь нужным, - тихо сказал Коул. - Я все понимаю.
   Коул вышел из комнаты Кэмерона и пошел искать  Летти.  Он  застал  ее  на
огороде в тот момент, когда  она  отчитывала  рабочего  за  то,  что  он  не
выполнил какое-то из ее указаний.
   Петиция  Коллоуэй  была  среднего  роста.  Даже  прибавив  за   последние
несколько лет в весе, она осталась сухопарой. Ее темные  волосы  через  один
поседели. Она гладко зачесывала их назад, собирая в пучок на затылке.  Может
быть, в свое время она и была недурна собой, но годы постоянной  хмурости  и
раздражительности оставили на ее лице неизгладимый след.
   - Летти, я хочу с тобой  поговорить,  когда  ты  освободишься,  -  громко
закричал ей Коул.
   - Чего тебе так приспичило, Коул? Ты что, не видишь, я занята?
   - Я вижу, что ты  отвлекаешь  человека  от  работы.  Почему  бы  тебе  не
оставить его в покое? Он прекрасно обойдется без твоих нотаций.
   Летти резко развернулась на каблуках и решительно направилась к нему.  На
ней были ее неизменные джинсы, ковбойка и ботинки, как  будто  она  в  любой
момент была готова вскочить в седло.  Хотя  Коул  не  мог  вспомнить,  чтобы
когда-нибудь видел ее верхом.
   - Он все делает не так, как  я  велела!  -  продолжала  возмущаться  она,
подходя к Коулу.
   - Альфредо снабжает нас свежими овощами Бог знает сколько  лет.  Вряд  ли
ему нужны твои указания.
   - Но я велела ему, чтобы...
   - Заходи и налей нам по стакану холодного чая. Я хочу с тобой поговорить.
   - Это ты уже сказал. Какие уж у тебя срочные дела, что нельзя  подождать?
И вообще, что ты здесь делаешь? Коди сказал, что тебя  не  будет  неделю,  а
может, и больше. Что делается в Остине? Эти идиоты все еще не  решили,  чего
им надо? Не могу поверить, что...
   - Летти!
   - Что?
   - Пусть политики разбираются без нас.
   Хорошо?
   Она повернулась и отправилась на кухню своей деревянной походкой.
   Коул покачал головой. Хотелось бы знать, что сделало  эту  женщину  такой
злой и суровой? И она всегда была такой, сколько он ее  помнил.  Правда,  он
никогда не позволял, чтобы ее  настроение  переносилось  на  него.  Подобное
отношение к ней он перенял от отца - или не обращать на  нее  внимания,  или
молча терпеть.
   Он прошел за ней на кухню, и она налила при нем два больших стакана  чая.
В это время Энджи, их повариха, ре