н заглушил мотор, как я уже распахнула дверцу.
     И я, и Джонни были рады встрече. Что ни говори, мы притерлись друг к другу. К тому же несколько пережитых вместе неприятностей сближают людей, тем более, что все неприятности происходили по вине Джонни.
     - Привет, Мэвис. Отлично выглядишь, - добродушно проворчал мистер Рио. - Где мы можем поговорить?
     - Пойдем ко мне, в апартаменты. "Супруг" куда-то выскочил...
     - Изумительный план! Едва муж за порог, как распутная жена тянет в спальню чужого мужика.
     - Что за глупости! Ты бесповоротно испорчен, совсем, как Фрейд!
     - Фрейд? Кто это? Член семейства Убхартов?
     Въедливый Джонни рассмешил меня.
     - Нет, Фрейд - это тот врач по мозгам, который придумал кучу терминов, так что теперь и шагу нельзя ступить, чтобы твой поступок не был истолкован так или иначе. Многие люди, между прочим, загребают на этом деле большие деньги.
     - Оставим Фрейда в покое, - Джонни скривился так, будто у него заболели зубы. - Ты не ответила на мой вопрос: где мы можем поговорить?
     - Ну вот... на природе... здесь, - я осмотрелась. - Можем прогуляться вокруг дома.
     - Годится, - от нетерпения Джонни пританцовывал на месте. - Итак, делаем вид, что гуляем.
     Он подхватил меня под локоть и увлек за угол. Джонни тащил девушку так, что она подумала, не установить ли попутно мировой рекорд по бегу.
     Наконец, мистер Рио перешел на шаг.
     - Рассказывай. И давай покороче.
     - Что короче?
     - Чем вы занимались ночью?
     - Что-о?!
     - Я спрашиваю про убийство, дура! В газетах почти ничего нет, одни намеки. Что произошло этой ночью?
     - Ничего особенного. Задушена домоправительница Эдвина.
     - Нет, не надо коротко. Расскажи поподробнее.
     - Поподробнее - это неприлично. Имею я право на небольшие секреты или нет? Ты, конечно, сыщик и привык копаться в чужом белье, но и я ведь...
     - О! - взвыл Джонни. - Твои личные тайны меня не интересуют! Говори о том, что имеет отношение к убийству.
     Слегка помучив Джонни, я выложила ему все, что знала и видела. Прогуливаясь, мы подошли к самому краю скалы, на которой приютилось поместье. Внизу голубел залив.
     Ветер рванул мою юбку кверху так, что я на мгновение почувствовала себя голой.
     Джонни, увы, не интересовали мои ноги и все остальное. Он уселся на краю обрыва и то же самое предложил сделать мне.
     - Садись, мы еще не закончили, - сказал он. Я держала юбку обеими руками и пыталась примоститься возле Джонни. Поняв, что его сейчас интересует только мертвое тело Эдвины, а не живое - Мэвис, я забыла о своем наряде и принялась рассказывать... Говорила я долго и подробно, как просил компаньон.
     Глядя на залив, Джонни кусал губы. Он пытался осмыслить происшедшее.
     - Карлик, который оказывается говорящей куклой... Рыжеволосая красивая уродка, которая вышла замуж за своего врача... Свечи и цепи, которые звенят... Ну и нагородила ты, Мэвис! - Джонни произнес это злым голосом. - Я ни за что бы не поверил в эту чертовщину, если бы не был уверен...
     Он тяжело вздохнул.
     - В чем ты уверен, Джонни?
     - В том, что всей твоей фантазии не хватило бы, чтобы такое выдумать! Да, я невысокого мнения о твоем воображении, Мэвис. Конечно, ты могла бы сказать, что этот Грегори Пейтен похож на Грегори Пека, но этим бы и ограничилась. А тут такие страсти!..
     - Значит, ты утверждаешь, что твой компаньон - ограниченный и примитивный человек?
     - Успокойся! Для дела это даже лучше. Меня интересует, что собирается предпринять этот настырный лейтенант.
     - Фром? Понятия не имею.
     - Он и мог тебе ничего не сказать: ты ведь одна из подозреваемых. Жена Убхарта! Точнее, идиотка, выставляющая напоказ свои ноги.
     - Джонни, если и дальше ты намерен меня оскорблять, то я здесь не задержусь ни на минуту! В конце концов я не виновата, что ветер задирает юбку и ты пялишься на мои прекрасные ноги.
     - И ты говоришь это так, словно твои ноги не торчат у меня перед глазами каждый день! - Джонни с насмешкой глянул мне в лицо, опустил глаза пониже и присвистнул. - А вот этих черных кружев я давненько не видал.
     Я попробовала прикрыть грудь одной рукой, а второй рукой удерживала рвущийся на волю подол юбки.
     - Давай говорить только по делу, - официально предложила я. - Что ты думаешь насчет всей этой ситуации?
     - О'кей. Начнем разматывать клубок с самого начала. Дональд Убхарт обратился к нам в агентство, будучи в затруднительном положении. Он хотел, чтобы его третья жена провела вместе с ним в поместье отца три дня и осталась живой, иначе он не получит своего огромного наследства. Так?
     - Правильно.
     - Значит, убить должны были тебя как третью жену. А убили никчемную экономку, черт ее побери!
     - Хм... Разделяю твою досаду по поводу того, что я еще жива.
     - Не обижайся, - сказал Джонни и в очередной раз вздохнул. - Я ведь рассуждаю с позиций логики. Если кто-то намерен помешать Дону Убхарту получить его миллионы, то это должен быть либо Карл, либо Ванда с мужем, либо все трое.
     - А мистер Лимбо?
     - Кончай пороть чепуху, - фыркнул Джонни. - Мы вернулись к тому, с чего начали: для убийства жены Убхарта есть мотив, и сразу у троих человек. А для убийства экономки такого мотива нет.
     - Эдвину могли убить просто... ну, скажем... из неприязни. Эта дамочка мне сразу не понравилась: чопорная, высокомерная, злая. Старая дева, и этим все сказано.
     - И за это ты могла бы ее убить?
     - Нет. За это не убивают, увы.
     - То-то же! - рассердился Джонни. - Разгадка этого убийства находится в подвале. Маски на стенах, звон цепей... Ничего подобного нет в культовых обрядах африканцев. И на сатанинские обряды это не похоже.
     - А на что похоже?
     - На декорации спектакля, круто замешанного на мистике. Режиссер-извращенец потакает низменным вкусам таких же ненормальных, как он сам.
     - Так ты полагаешь, что свечи и цепи - род игры, спектакля, забавы? - я подыскивала подходящие слова. - Но там, внизу, совсем не весело, поверь мне! Там страшно. И если кто-то решил развлекаться подобным образом, его надо лечить!
     - Врач в вашей милой компании уже имеется, - задумчиво сказал Джонни. - Ладно, помолчи. Я хочу кое над чем поразмышлять. Есть вещи, которые мне совсем не ясны. Например, этот чертов адвокат! Фабиан Дарк с самого начала знал про второе завещание.
     Джонни замолчал. Лично я не нахожу ничего хорошего в молчании. Наоборот, мне всегда казалось, что истину можно извлечь только из разговоров, когда мысль летает, подобно теннисному мячу, от одного партнера к другому.
     Но Джонни упорно рассматривал что-то в пространстве своими затуманенными глазами и не обращал на меня никакого внимания.
     Я встала, потопталась на месте и начала обозревать окрестности. Позади нас возвышался особняк, ярко освещенный солнцем. И вдруг я заметила невдалеке от дома какое-то строение.
     Если это не коттедж и не конура для собаки, то что же это? Надо узнать.
     Я еще раз взглянула на задумчивого компаньона и решительно шагнула на дорожку.
     Строение было загадочным и непонятным: дверь и ни одного окна. Подойдя ближе, я увидела замок на двери. Замок был на цепи. Я пошла вдоль стены и вскоре заметила прикрепленную тяжелыми болтами медную доску:
     РЭНДОЛФ ИРВИНГ УБХАРТ
     Пониже были указаны даты жизни: 1901 - 1954. Была еще одна надпись: "Все преходяще - кроме меня".
     Неожиданно кто-то кашлянул у меня над ухом. От неожиданности я подпрыгнула так, что чуть не улетела в небо. В моей жизни был только один подобный случай - в казино в Лас-Вегасе. Я собиралась сделать ставку, как вдруг кто-то крикнул над ухом. Не помню, отчего этот парень завопил - от радости или от огорчения, но я столкнула его под стол и саданула каблуком под ребро.
     Я с трудом усмирила свое сердце, стучащее в ушах, как отбойный молоток. Медленно повернулась. Позади стоял Джонни. Он подошел так тихо, что я решила - это закашлялся покойник.
     - Мэвис, чего ты так дрожишь? - участливо поинтересовался Джонни. - У тебя нервы не в порядке. Делай по утрам холодные обтирания.
     - После того, как я побывала в подвале, ты хочешь, чтобы мои нервы не были натянуты, как струны, - огрызнулась я. - Лучше скажи: что это за место? Что за здание?
     - Мавзолей. Склеп. Усыпальница... Богатый человек может себе такое позволить.
     - Честно говоря, я слишком буквально поняла слова о том, что Рэндолф Убхарт похоронен здесь. Значит, он покоится не в доме, а в склепе?
     - В старинных усадьбах бытовала такая традиция, - ответил Джонни. - Ты обратила внимание на этот девиз, или кредо: "Все преходяще - кроме меня"? Что бы это значило?
     - Безмерное самомнение!
     - А может, сарказм? Как ты полагаешь, у старика было чувство юмора?
     - Если и было, то весьма своеобразное. Он любил черный юмор. Этот старик непонятен и страшен. Мне кажется, он здесь, рядом. Скрывается в доме, бродит по ночам...
     - Ты забыла, что за пять лет он истлел. Ему не до прогулок по дому...
     - Джонни, дорогой, пойдем отсюда. Если я останусь здесь еще пять минут, то ночью не усну.
     Джонни прищурился и подмигнул мне:
     - А может, заглянем в склеп? Ты говорила, что Рэндолф Убхарт потребовал в своем завещании отдать ему последние почести. Вот мы и...
     - Нет! И к тому же склеп на замке.
     - Сейчас проверим, - Джонни подошел к двери и подергал за ручку. - Заперто, черт возьми! Хотя...
     Он наклонился и внимательно осмотрел замок.
     - Кажется, недавно кто-то здесь ковырялся. Полюбуйся, Мэвис!
     Я осторожно подошла к двери усыпальницы и глянула на замок. Кто-то смазал его - это было очевидно. Замок и два звена цепи, на которой он висел, блестели от смазки, в то время как остальная часть цепи была покрыта патиной и ржавчиной.
     - Значит, не у меня одного появилась мысль посетить старика, - удовлетворенно потер руки Джонни. - Но у того, кто был здесь, наверняка имелся ключ!
     Джонни еще раз все осмотрел и отошел от двери.
     - Однако как это можно связать с убийством экономки? Не знаю... - он сделал брови домиком. - Мне пора ехать, Мэвис.
     - Джонни! - я вцепилась в него, как кошка на пожаре в рукав пожарного. - Не оставляй меня здесь одну.
     - Ты действительно какая-то нервная, - удивился Джонни. - Заболела?
     - Нет, но... Понимаешь, вчера во время обеда Фабиан Дарк сказал, что Рэндолф Убхарт был нехорошим человеком. То есть он сказал это как-то иначе, но суть та же. Эдвина помогала хозяину справлять в подвале шабаш. Эдвина была его подручной.
     - Ты уже говорила мне это, но я не вижу здесь ничего такого, за что можно было бы зацепиться.
     - Однако... - мне стало тяжело говорить, словно Рэндолф Убхарт сдавил мою шею невидимой рукой. - Этот девиз... это кредо: "Все преходяще - кроме меня"... Может, старик намекает на свое бессмертие? Продал душу дьяволу или что-то в этом роде.
     - Точно, ты больная, - уверенно заключил Джонни.
     - Допустим, что Фабиан Дарк не солгал и Эдвина обслуживала хозяина, потакала его извращенным прихотям, - я старалась говорить спокойно. - Теперь представь: кто-то - сам хозяин или другой... не знаю, кто, - велел Эдвине сделать в подвале эти... декорации. Эдвина зажгла свечи... Она ждала... Опять же, я не знаю, кого. Рэндолфа Убхарта? Может быть. Ждала его так же, как и пять лет тому назад. Теперь я вижу, что усыпальницу открывали. Ты считаешь, что туда входили. А если... наоборот?
     - Что-о?
     - Если из склепа кто-то вышел?
     Джонни был ошарашен.
     - Ты намекаешь на то, что кого-то выпустили из склепа? У тебя есть извилины, малышка. Ты сказала нечто важное... Скажи, отчего ты все время так дрожишь? От страха или от голода?
     - В доме нет экономки, а значит, нет и обеда.
     - Сочувствую. Сам я поел в Санта-Барбаре, - пробормотал Джонни. - О тебе я как-то не подумал...
     Мысли его были заняты совсем иным, чем мой пустой желудок. В задумчивости Джонни направился к машине.
     - Джонни! Ты сказал, что у меня есть мозги. Но что тебя заинтересовало в моих рассуждениях?
     - То, что ты говорила об играх Рэндолфа с Эдвиной в подвале.
     - Но я знаю о них только со слов Фабиана Дарка.
     - Фабиан Дарк! Спасибо, что напомнила о нем. Это важная фигура на нашей шахматной доске.

Глава 9

     Мы с Джонни распрощались у крыльца, и он умчался на машине в Санта-Барбару. Счастливчик, ему не грозят убийством, если, конечно, он сам не затеет ссору с какими-нибудь подонками. Впрочем, Джонни редко ссорится с чужими людьми - он осторожный, мой компаньон.
     Я вошла в дом и вновь попала под массированный обстрел глаз сержанта. Сделав вид, что ничего не происходит, я немного повиляла бедрами, дабы у сержанта разыгралось воображение и он не смог уснуть на посту.
     Наши с Доном апартаменты по-прежнему пустовали. Дона не было. Мой желудок, отчаявшись получить пищу, успокоился, приступы голода больше не мучили меня.
     Я приняла ванну и отыскала в чемодане великолепный наряд - платье из одних кружев. "Черные волны" - так я его называю. В талии платье перехватывается толстым черным кожаным ремнем, и это сочетание - кружев и кожи - придает мне, скажу без ложной скромности, очарование цивилизованной амазонки. Впрочем, в таком платье могла бы щеголять и героиня какого-нибудь фильма ужасов.
     Теперь духи. Что выбрать: "Капитуляцию" или "Грех"? Капитуляция? Нет, это чересчур. Я никогда не сдаюсь без боя. Грех, пожалуй... Мэвис грешна и не скрывает этого. Иначе она не была бы настоящей женщиной. Пометив духами самые "грешные" части своего тела, я отправилась вниз.
     После всего пережитого особняк казался мне трюмом затонувшего корабля или гробом для всех желающих. Смеркалось. Страх, который я смыла в ванне стру„й горячей воды, вновь прилип ко мне.
     В гостиной адвокат Дарк готовил себе коктейли. Он оценил мой черный наряд амазонки и усмехнулся. При этом глаза его сверкнули по-кошачьи.
     - Побежден! - он развел своими толстыми ручками. - Вы очаровательны, Мэвис, и, конечно же, знаете это. Позволительно ли приготовить коктейль победительнице?
     - Жимлет, если вы помните, - согласилась я и оседлала высокий табурет.
     Адвокат смешал коктейль и поднес его мне на вытянутой ладони, как королеве.
     - Прислуга уже оправилась после смерти экономки, - сообщил он. - И потому в половине восьмого будет ужин. Я не видел вас за ленчем. Вы правильно сделали, что не пришли: нам подали какую-то гадость под названием "рагу".
     - О чем угодно, только не о еде! - взмолилась я.
     - Тогда - о вас, - сделал галантный жест Дарк. - Где вы сегодня гуляли и с кем? С Доном? С Карлом? Вас троих не было в доме. Пейтенов я тоже не видел. Как вы полагаете: они спали или занимались психоанализом?
     - А что делал лейтенант Фром?
     - Днем я видел его, - ответил Фабиан. - Похоже, что лейтенант проведет с нами вечер и ночь. Выражение лица у него кислое: расследование зашло в тупик. Бедная Эдвина! Никто не может даже установить причину ее смерти.
     - Мистер Дарк, я давно собиралась поговорить с вами...
     - Про Эдвину?
     - Нет. Про Рэндолфа Убхарта. Что это был за человек?
     Фабиан, не торопясь, раскурил сигарету.
     - Вы задали сложный вопрос... Несомненно, Рэндолф был страстным мужчиной. Несомненно и то, что у него было извращенное чувство юмора.
     - Я понимаю. Страстный мужчина... Две жены, Эдвина... Что он делал с ней... хм... в подвале?
     - А, вижу вас заинтересовал подвал. Я угадал? Маски и цепи... Ну что же, я не психоаналитик и не знаю, как наука объясняет подобное. Вам, дорогая, надо обратиться к Пейтену. Я бы обошелся одним словом: "извращенцы". Рэндолф и Эдвина были извращенцами...
     - Эдвине это... нравилось? - от одной мысли о подвале я вся покрылась гусиной кожей.
     - Во всяком: случае, она делала все, что ей приказывал Рэндолф, делала по доброй воле. Говорят, есть особое удовольствие в любовных играх, во время которых партнеры слегка душат друг друга. Когда Эдвина вчера почувствовала сильные руки мужчины на своей шее...
     Дарк замолчал, услышав шаги.
     - Еще один бокал, Мэвис? - осведомился он через пару секунд уже совсем другим голосом.
     - Спасибо, я больше не пью.
     - Сделайте коктейль для меня, - услышала я голос Карла. - А вам, мистер Лимбо, налить рюмочку?
     - Нет, я, как и наша Принцесса, не пью.
     Противный карлик захихикал. Не хотелось даже смотреть на его размалеванную физиономию.
     Карл был, как заведенный. И злой, как черт.
     - Вы правильно поступаете, дорогой мистер Лимбо, что не доверяете разным поверенным. Того и гляди, сыпанут в рюмку мышьяку...
     Фабиан растянул губы в улыбке - наверное, с большей охотой он укусил бы наглеца. Впрочем, зачем нужны зубы, когда есть слова:
     - А знаете, сегодня утром, когда мы ждали допроса, то как раз обсуждали вас. Точнее, говорили на тему - нормальный ли вы. Ваш брат, например, напрочь отказывает вам в здравомыслии. А Пейтен вас защищает. Но вряд ли Пейтен помог бы вам, если бы кто-то всерьез захотел засадить чревовещателя Карла в психушку...
     - Козявка, - презрительно сказал Карл, глядя Дарку прямо в лицо. - Так и хочется раздавить вас каблуком...
     Он подошел к стойке бара и усадил мистера Лимбо. Карлик тотчас начал болтать:
     - Отвратительный бармен в этом баре. Он не умеет готовить коктейли. Надо его прогнать! Для чего годится этот адвокат?
     - Как же! - отозвался Карл. - Из него получится превосходное пресс-папье! Посмотри, какой он толстый! Есть ли в этом доме письменный стол, который можно украсить адвокатом, промокающим чернила?
     Фабиан смотрел на Карла. Лицо адвоката было спокойным. Неожиданно Дарк схватил нож для колки льда и бросился на чревовещателя. Карл успел перехватить руку с ножом. Он вывернул ее, и адвокат вскрикнул от боли.
     Тяжело дыша, Фабиан Дарк вырвался из цепких рук Карла и побрел к выходу. Дверь за ним захлопнулась, и в гостиной повисла тишина.
     - Кажется, наша дама хочет выпить, - прокаркал мистер Лимбо. - Сделай ей приятное, Карл.
     - Один момент!
     Я заметила, что инцидент никак не отразился на нем: руки Карла, когда он открывал бутылки и смешивал напитки, не дрожали.
     Я поежилась под его взглядом. Такое чувство, что стоишь в проеме двери в прозрачном платье и с трудом пытаешься вспомнить, есть ли под платьем комбинация или чехол.
     - Вы, Мэвис, должны поблагодарить меня за то, что я спас вас от этого несносного адвокатишки, - угрюмо сказал Карл. - Впрочем, вы ведь владеете приемами защиты, могли бы заехать ему по уху.
     - Адвокат и не думал нападать на меня, - возразила я. - Не он опасен, а вы.
     - Давайте обсудим мои недостатки и достоинства в более интимной обстановке. Ваш муженек совсем забыл про любимую жену.
     - Вы сделали такой вывод? - я удивилась. - С чего бы?
     - Если честно, то я не делал никаких выводов, просто мне хочется побыть с вами наедине... Но, вообще-то, мои желания редко исполняются.
     - Карл, ты должен выяснить один вопрос, который меня очень интересует. Спроси у Мэвис, правда ли, что она и Дон спят в разных спальнях?
     - Что вы себе позволяете, мистер Лимбо! - вспылила я.
     - Если это так, - невозмутимо продолжил карлик, - то этой ночью я проберусь к Мэвис в спальню через балкон.
     - Только посмейте! Если я проснусь и увижу рожу этой марионетки, я больше не сомкну глаз.
     - Карл, ты уже сообщил Мэвис, что мое полное имя звучит так: Дон Жуан Лимбо? Дон против Дон Жуана не устоит! Я покорю Мэвис!
     - Угомонись, - прикрикнул Карл на куклу. - Кто здесь главный: ты или я! Хотя ты задал очень интересный вопрос, и я, как и ты, жду на него ответа. Признавайтесь, Мэвис!
     - Вы имеете в виду... Фу, как вам не стыдно!
     - Все-таки, как вы спите с Доном: в разных комнатах или нет?
     - Разумеется!
     - Разумеется - в разных? - с удовлетворением уточнил Карл.
     Скрипнула дверь, кто-то вошел. Карл негромко выругался. Зато карлик ожил и весело прокудахтал