тся к конечностям. живот, спина и шея - к
туловищу. желудок, селез„нка, печень, л„гкие, сердце и кишки - к
внутренним органам. глаза, уши, нос, волосы, лоб и рот - к голове: теперь
ты вс„ знаешь! теперь вы сошлись во мнении! теперь ты можешь идти дальше:
выстраивать! выводить! дефинировать!
   заключать! заметь: наука созда„т только определ„нный вид реальности,
она конструирует истину кустарной сборки, она ограничена сама собой!
реальность естественной науки нереальна! она угарней и отчужд„ннее, чем
реальность сумасшедшего! е„ построение мыслей - случайно, антропоморфно,
аксиоматично!
   человеческий интеллект делает выводы при помощи кустарных, получивших
лицензию от самих себя, якобы объективных инструментов! кому мешают
противоречия? сама природа противоречива!"
   оптимизация 2: лучший способ избавиться от наследия стоицизма:
   "в околохристианских культурных кругах XX века стало привычкой
скорбно-восхищ„нное отношение к стоическому состоянию духа. дураки! разве
вы не видите, что стоицизм напрямую связан с биологическими процессами? с
суженными сосудами головного мозга! с загрязн„нными контактами в нервных
клетках! с пониженным давлением! с ограниченной потребностью в пище! с
неспособностью удерживать мочу в пузыре! с импотенцией! с образованием
морщин! с выпадением волос! с прогрессирующей глухотой! со слабоумием! с
выпадением зубов! с медленным умиранием! с одышкой! стоицизм - это попытка
стариков при помощи поз и красивых фраз преподнести свою биологически
обусловленную неспособность к жизни как заветную цель для всех и каждого.
каждому стоику - по поджопнику!"


 3. НАБЛЮДАТЕЛЬ (ЭСКИЗ)


 солнечный луч проник в это мгновение в атмосферу и перес„к е„ по слегка
искривл„нной траектории. да, приятный звук! звук, приятный мне / звук,
такой хороший / миленький звук / звук разн„сся щедро / звук большой тонкий
/ звук громок. она хороша / милый звук послушен / звук красив / хороший
звук. "обаа.
   нее, ну то шта он это слышшит! мистик, што ль?" - "ну да, ну да,
абладаю мистичскими спасобныстими! я вижу ч„рную всиленную! космос, дыра.
ну да - вижу!
   вижу кажный день касмичскую дыру! а уж што слыышу! придставьти: углавая
скорысть кажной планеты саатветствуит музыкальнаму интырвалу. шесь плаанет
в обчей сложнасти абразуют, - в зависимасти, начн„шь ты с сатурна в
перигеи иль в апагеи, - минорную иль мажорную гамму. ч„ т сказал?" - "не,
нич„!"
   природное явление уже испарилось в воздухе и оставило меня, делающего
заметки наблюдателя, наедине с разговором с самим собой. ничего необычного
больше не появлялось. так ш„л день за дн„м. однажды утром наблюдатель
ощутил запах анютиных глазок. небо свешивалось с небосвода. улицы были
причудливо изогнуты.
   он думал на языке птиц. иногда он даже мечтал на языке птиц. он, как
упоминалось, был профессиональным наблюдателем. он занимался разными
наблюдениями, он наблюдал вс„, что попадалось ему под руку или встречалось
на пути. в первую очередь - случайные вещи. он размышлял о наислучайнейших
событиях - о том, насколько они были вероятны и о том, вправду ли они
произошли.
   верн„мся к наблюдателю. он частенько прослушивал стены. и мало спал. а
питался в основном водой. большой кусок своей жизни он посвятил памяти
воды. почему водяные воронки всегда вращаются справа налево? и так он полз
по земной поверхности. он не обнаружил ни одного физического закона,
который бы выполнялся с безупречной точностью, несмотря на то что
впоследствии он даже работал частным детективом. в его комнату частенько
заглядывало солнце и расписывало пол кренделями. улица оживл„нно
шевелилась. хлопали мусорные баки, поднимались жалюзи, он понимал, что его
эксперименты закончены, но ему не в чем было себя упрекать. он постепенно
забывал собственное имя. фотографы толпились вокруг него. перспективы -
твой злейший враг, сказал комиссар. он подходил вплотную к предметам, и
они росли по мере приближения. или это он, наблюдавший, магнетически
притягивал их? когда позволяло время, он с наслаждением затягивался
сигареткой. потом ему вдруг становилось понятно, что каждая его мысль
квалитативна, тогда он съ„живался и забивался в уголок, как подвальная
крыса. 21 апреля он подарил своей хозяйке старый цветок со шляпки. это вс„
решило.
   казалось, ничто его больше не спас„т, но в этот момент он сквозь щ„лку
выскользнул на улицу и увидел корчи разносчика газет в припадке болезни
паркинсона. что ему из этой сцены запомнилось: дрожь разносчика газет,
коричневая струйка слюны, сбегающая по подбородку разносчика газет, широко
открытый, превратившийся в ч„рную дыру рот разносчика газет. он не
чувствовал жалости. он был рад такому неожиданному ракурсу.
   как бы ему хотелось взглянуть на хозяйкину плаценту! когда он начинал
наблюдение, он уже не мог остановиться, не подведя итоговой черты. каким
же транспортирующим средством пользовалась действительность для
проникновения в его тело? и какие свойства позволяли ему - скажем так -
рационализировать действительность? недостаток его осязания в сравнении со
зрением заключался в том, что между двумя ощущениями должно было пройти
гораздо большее время, чтобы их можно было отсортировать друг от друга.
солнечная пыль присыпала его волосы.
   он наш„л прозрачный цветок эллиптической формы. его косточки
похрустывали при каждом шаге. день был зеленоватой жидкостью, даже
водостоки покрылись медной прозеленью! он ст„р с глаз тр„хмерную паутину.
его мысли в его мозге вращались по маленькому радиусу. у него осталось
совсем немного имущества. по вечерам он занимался геометрией при помощи
заржавленного циркуля. возможно ли всю эту землю враз испарить? он сидел
выпрямившись в саду среди разноцветных стеклянных шаров и трепещущих на
ветру огородных пугал. вокруг него буйно росла пышная городская
архитектура. им уже некоторое время владело физическое чувство падения с
растущим ускорением. вс„ кончено? в этой развивающейся метрополии он -
какой парадокс! - собирается покончить с собой? он проклинал свою
тлетворную трусость.
   он обследовал платяной шкаф в поисках приличного сюртука. раз так, он
посвятит свою жизнь метеорам! себя он мыслил в качестве межпланетного
гомункула. каждый день он вставал ровно в 7 часов. с безопасного
расстояния желудочки и маховики приводили в действие его организм, он
подходил к окну и проверял климатическую и метеорологическую обстановку,
сервированные перед ним наступающим дн„м: после этого он проводил 25 минут
над своим гербарием, рассматривая острые пальчики листьев. феерический
пригородный ландшафт освежал его душевный настрой. как спутник по орбите,
он описывал круги вокруг города. он каллиграфически вырисовывал астероиды,
создавал аксиомы и опровергал их, здоровался с ископаемым школьным
учителем, наблюдал за людьми в кафе, которые влетали и вылетали, как
пч„лы, жужжали, высасывали чашечки и оставались цветными иллюстрациями у
него в голове. когда он услышал о смерти его хозяйки, он тотчас
поторопился вернуться домой, чтобы в последний раз взглянуть на е„
яичники. такое поведение ему самому не казалось ни в коей мере аномальным.
как раз наоборот, кишечный тракт хозяйки всегда вызывал у него л„гкую
неприязнь. он долго стоял, вперяясь взглядом в вещий рисунок обоев; сюда
он больше не верн„тся. улучив момент, он вытащил из-за зеркала свой
презерватив и спрятал его между пальцев элегантных перчаток. он вышел. уже
пахло карболкой. теперь он снова был самодостаточен. с глазным нервом в
последнее время особенных проблем не возникало.
   ОН ВПОЛНЕ ПРЕДНАМЕРЕННО ВРЕМЯ ОТ ВРЕМЕНИ ВПРЫСКИВАЛ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ
СЕБЕ ПОД
 КОЖУ! он читал лекции о перешейках, порнографических фотографиях и
арифметике.
   фонетика была ему очень дорога. иногда его оставляли вегетативные
нарушения.
   похотливые сны и видения мучили его, делали его жаргон меланхоличным.
его отцу посмертно вручили орден. этот субтильный эпизод привн„с
равновесие. потом пришла осень, и начались буквенные дожди, в основном из
I и U, иногда пара капельY и даже одно W. это была радостная находка!
ценный экземпляр был тщательно вычищен, высушен, наклеен, классифицирован
и надписан. он обладал также взрослым экземпляром H, найденным полвека
назад в месопотамии. он весил не менее 0,2 килограмма и имел поверхность в
36 квадратных сантиметров!! имелся и довольно старый фрагмент Q. его ушные
раковины увяли над непрерывными штудиями.
   ботанические исследования его мало интересовали, в основном он
относился к ним равнодушно. он часто лежал в больнице. ему сделали
операцию. как только пробилась свежая трава, он выскользнул наружу. свою
улетучивавшуюся жизнь он рассматривал сквозь линзы. он решил отпустить
усики. вскоре они украсил его несколько чувственную верхнюю губу. из окна
он мог незаметно наблюдать за течением будничной жизни. при этом он всякий
раз ощупывал свой выступающий кадык. всякий раз его смущал вольный
водоворот мыслей в его голове, всякий раз его смущали образы, смущали его
собственные чуткие инструменты восприятия. по воскресеньям он отрывался от
окна и ш„л в паноптикум. втайне он опасается однажды вдруг стать
подверженным эпилептическим припадкам, в остальном же не подда„тся
ипохондрии. внезапно посреди этого неподвижного существования его увл„к
небольшой эстетический эксперимент. как-то раз ему случилось закопать в
землю корпус от часов. что с ним стало? он часто думал об этом, но
несмотря на это не мог вспомнить, где же находится захоронение. какие
мелкие животные населяют теперь этот часовой остов? или может быть - его
разъела ржавчина? а ещ„ его часто приковывала к себе бесконечность. он
отключ„нно делал зарубки перочинным ножиком на подоконнике, неоднократно
обрезая себе при этом большой палец. в конце концов, он привык делать
зарубки, подогнув большой палец, в один прекрасный летний день он впервые
обнаружил вселенский разум. 2 дня он ничего не ел. он вперялся взглядом в
пространство. его лицо было ужасающе бледно. его руки и тело тоже
покрылись этой кошмарной бледностью. он сравнивал белизну кожи с белизной
зрачков. долго смотрелся он в зеркало, слушал пение щегла, собирал
информацию об анатомии суставов. он откинул со лба пядь волос. так ли уж
это было нужно? было ли необходимо хоть одно движение? он спустил подтяжки
и стянул рубашку, потому что было очень жарко. выйдя в сад, он сразу же
заметил подраненного щегла. он положил его в шляпу и умостил е„ среди
густых веток и сучков буйно заросшего листвой каштана. дерево как раз
цвело. здесь щеглу будет неплохо, подумал он. он мечтал когда-нибудь снова
увидеть канатоходца, но у него было очень мало надежды на исполнение этой
мечты. канатоходец далеко в вышине на незримой тонкой проволоке, идущий
словно по молекулам газа. зимой он кормил ворон, прыгающих по сугробам. а
ведь раньше он педантично вносил записи в дневник наблюдений. он с
удивлением вспомнил об этом, а ещ„, поискав, наш„л свой гербарий. листья
плюща пересохли, бумага пожелтела. он снова собрался с мыслями и стал
собирать разные образцы пепла, чтобы в длительных исследованиях выявлять
составляющие их компоненты. наиболее драгоценными ему представлялись
сожж„нные электроны кислорода. он поставил себе целью непременно получить
1 грамм сожж„нных кислородных электронов. так как стены в его комнате были
влажными, его стали преследовать скопища разных жуков. только яркое солнце
служило ему утешением. но с жуками он должен был покончить - так или
иначе! он приготовил крошечные скальпел„чки, пинцетики и крючочки и стал
препарировать сучащие ножками тельца, отделяя от них малюсенькие хитиновые
панцири. летом перед его дверью хозяйка часто оставляла плошку черники.
когда он думал о движении времени, его кожа начинала невыносимо зудеть. но
вс„ его внимание было направлено на бабочек, чей язык он мгновенно
научился понимать. он написал об этом несколько сжатых строк для потомков.
на нижнем этаже его дома открылся магазин подержанной одежды, завоевавший
популярность среди низших сло„в населения. когда он возвращался домой с
длинных прогулок, он часто подолгу стоял перед витринами, завороженный
видом поношенных вещей. особенно его впечатляли морщины поношенных туфель.
но самой большой его слабостью было ходить в бюро находок и запрашивать
несуществующие утерянные предметы. в его комнате стоял влажный затхлый
запах. недолго думая, он скрылся в приятно пахнущих заливных лугах. в то
же самое время, он проследил за тем, чтобы его манускрипты не разбросал
сквозняк. он аккуратно накрыл не скрепл„нные между собой листки своим
старым, заношенным зимним пальто. на голове у него была шапка. с
довольными глазками, он апперципировал. а не шевельнулись ли на деревьях
листья под легчайшим дуновением ветерка? его цереброспинальная нервная
система отреагировала нормальным образом, его серое вещество выполняло
возложенные на него функции как должно. свет в форме бесчисленных ярких и
прозрачных частичек падал между дрожащих листьев под ноги наблюдателя. он
шагнул в самую гущу спеющих ж„лтых колосьев и пош„л через поле. как-то раз
в лондоне он пров„л многие часы, стоя под уличным фонар„м, впитывая
синеватый свет, сам не свой, воспринимая себя как некую вероятность,
потухший мираж психики, снабж„нный ярлыком механизм восприятия, а не был
ли он сам этим: ржаво-красной листвой, покрывающей землю в блумсберри,
антикварными и книжными лавками, ч„рным деревянным фасадом "old wine
shade", доугэйт хилл ј10, тяж„лым запахом рыбы в окрестностях фишгэйт
хилл, флитстрит, словами из газет, зоологическим садом в парке регентов,
витринами с огран„нными камнями в геологическом музее, ляпис-лазурью,
опалом, агатом, халцедоном, корундом, аквамарином, хризолитом, навесом из
листьев в гайд парке, мостом саутворк, пристанью на биллингсгэйт,
ботанической лабораторией в физик гарден, мадам тюссо на мэрилебон роуд,
чейн роуд ј24 с тростью и шляпой карлайла, хэймаркетом, св. иаковом,
зел„ным небом над церковью св. анны в сохо? или теперь - блестящей травой,
солнечным кругом, угрем, гусеницей, космическим излучением, магнитным
поясом земли, атмосферой, червями, светящимися животными,
самоистязателями, радиоляриями, улитками, комарами, плазмодесмами,
ангиосперматозоидами? вс„ это не только существовало, но и находилось в
его мозге, и при желании вызывалось условленным словом, и осознав это, он
упал на землю. он мгновенно ощутил в себе перкуссии воспоминаний, предав
свои мысли хаотичному потоку обрушившихся на него слов -, только однажды
он привстал, чтобы поприветствовать проходившего мимо птицелова и мельком
спросить его об успехе его предприятия. больше всего его увлекало
невскрытое, не поднятое на поверхность, не реконструируемое. он с головой
погрузился в математические штудии и только иногда немного развлекался
предсмертной агонией мух на свисавшей с потолка клейкой ленте. что же его
раньше так завораживало в этом зрелище? этот квант бессмысленности во
вс„м, который он в продолжении некоторого времени считал обнаруженным
лично им? он уже больше не рвал шнурков, завязывая ботинки. на полу в
прихожей лежало несколько разбитых бутылок. иногда его посещали
галлюцинации, и он представлял себя планетой с четыр„хмерным
пространственно-временным континуумом. по утрам он на несколько часов
надевал домашний пиджак цвета киновари, купленный в магазине подержанной
одежды, а в остальном повседневная жизнь мало его задевала. но с годами он
пристрастился вылетать из окна в опускающиеся сумерки и, зависнув на
месте, открывающем хороший вид, часами рассматривать землю с высоты
птичьего пол„та.
   мало-помалу он начал систематически планировать эти пол„ты. при помощи
складного метра он тщательно обмерял различные географические образования
и заносил данные на карту. осенью его застиг в воздухе запах зрелых тыкв,
когда боковой ветер отн„с его немного в сторону, над поля. но начиная с
определ„нного возраста, эта его способность стала на глазах ослабевать,
так что ему приходилось ограничивать ночные вылеты, в конце концов, он
осмеливался покидать комнату только в дневные часы. на новый год, когда
над городом разносился радостный звон колоколов, он закрывал глаза и
прикуривал от горящей банкноты. эта маленькая радость доставляла ему
удовольствие. других пристрастий он не имел. он приобр„л печатную машинку,
вставил белоснежные листы между валиков и стал покрывать страницы
драгоценными выделениями своей задумчивости. адвокат тем временем тоже
умер и попал в его ч„рный блокнот, доставаемый всякий день из ящика стола
для внесения дополнений. но вымирание окружающих уже не беспокоило его.
как раз напротив, в его памяти вс„ время возникал тот июльский вечер,
когда с неба стаями посыпались м„ртвые птицы и были погружены в мешки
из-под угля и увезены в открытых полицейских фургончиках. это была
эпидемия! из окна он мог следить за происходящим. к этому времени он знал
абсолютно точно, на какой широте и долготе располагается его дом, но жил
слишком отшельнически, чтобы извлечь из этого практическую выгоду. он
разводил отборную герань, фиксировал время суток или восхищался
горизонтальной линией горизонта. школьный учитель с, заметим, татуировками
стал чаще навещать его, и всякий раз ощупывал чувствительными нервными
пальцами стоящий на столе глобус; а однажды ночью наблюдателю удалось
почувствовать сво„ собственное выскальзывающее сердце, как если бы оно
отделилось от тела. какой это был интересный объект! он увл„кся системой
транспортировки нервных возбуждений, распространением возбуждений внутри
сердечной мышцы. в пищу он употреблял только богатые аскорбиновой кислотой
продукты: капусту, шпинат, перец, цитрусовые, помидоры, клубнику,
смородину и печень. он до глубины души презирал вялые овощи за то, что в
них стремительно сокращается содержание аскорбиновой кислоты. когда он
заметил, что постарел, он поместил сво„ завещание в шляпу и так и проносил
его там несколько недель подряд. с особым удовольствием он отражал себя в
гладях прудов, к которым вели его прогулки. этот физический процесс грел
ему сердце, да, он даже был готов без колебаний иногда сам провоцировать
его. так как отражение является причиной того, что не излучающие света
предметы становятся заметными для человеческого глаза, отражаться в воде
казалось ему вполне уместным. при этом свет менял направление, и лучи
светового пучка разлетались в разные стороны. он безучастно разглядывал
сво„ отображение. позволял дивергентным лучам, исходящим от отражения и по
прямой линии достигающим его зрачков, концентрироваться в них.
   реальные образы? виртуальные образы? он смеялся. он ш„л дальше. его
истощ„нная фигура то и дело скрывалась за деревьями и выныривала снова, в
его волосах играл голубоватый летний ветер (который слегка пригибал даже
большие голубые цветы в садах). птицы облетали солнечные зонтики прохожих,
как маленькие чирикающие облачка. его тайное знание делало его отчуждение
ещ„ более глубоким. вс„, что ему оставалось, были его безупречные записи,
которые должны были достигнуть потомков. только школьный учитель остался
ему до конца верен. один его т„мный глаз обглоданно вываливался из
глазницы вследствие слишком поздно обнаруженной глазной болезни. в
остальном же он выглядел как прежде. наблюдатель всегда сочувствовал ему
(и поэтому пытался утешать). он достиг зенита силы воображения, его
мыслительный аппарат воспроизводил образы перед его глазами и заставлял их
угасать. его полые шаги раздавались всю ночь напрол„т, вс„ зеленело, и
кристаллики льда таяли. в переулке дети играли со следующими предметами:
   ножницами, иглами, гребнями, ножами, вилками, чайными ложками и
щипчиками для ногтей. запах гвоздики и цветущей сирени расползался по
комнате. но на покрытых плесенью обоях мухи оставили следы, чь„
расположение часто повергало наблюдателя в глубокомысленную задумчивость.
может быть, то, что люди называли "бог", было случайно направленным
вектором, управляющим нагромождением зв„зд так же хаотично, как и
распределением