Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
ь... нет. Постель - это нечто другое. Черт возьми! В
постель - нет.
Нетвердой рукой Штайнер налил себе в стакан вишневки. В голове гудело.
Девушка прошлась по комнате. На минуту остановилась у окна и выглянула.
Слабый свет уличных фонарей упал на ее темные плечи. За ее головой
распростерлась ночь. Она поднесла руку к волосам.
- Иди сюда, - хрипло сказал Штайнер.
Она повернулась, мягко и беззвучно пошла к нему. Подошла, зрелая, как
хлебное поле, темная и неузнаваемая, с ароматом и кожей тысяч женщин и
той, одной...
- Мария, - прошептал Штайнер.
Девушка рассмеялась, искренне и нежно.
- Вот видишь, как ты пьян, дорогой... меня же зовут Эльвирой...
8
Керну удалось продлить вид на жительство еще на пять дней, потом его
выслали. Ему выдали бесплатный билет до границы, и он отправился к
таможне.
- Документов нет? - спросил его чешский чиновник.
- Нет.
- Входите. Там уже ждут несколько человек. Лучшее время для перехода -
часа через два.
Керн зашел в таможню. Там уже сидело трое - очень бедный мужчина с
женой и старик еврей.
- Добрый вечер, - поздоровался Керн.
Те что-то невнятно пробормотали.
Керн сел на скамейку, поставил чемодан на пол. Он устал и закрыл глаза.
Он знал, что ему еще предстоит долгий путь, и попытался заснуть.
- Мы перейдем, Анна, - услышал он голос мужчины. - И ты увидишь, там
будет лучше.
Женщина не ответила.
- Конечно, мы перейдем, - снова заговорил мужчина. - Конечно! Почему ты
думаешь, что они нас не пустят!
- Потому что мы им не нужны, - ответила женщина.
- Но мы же люди...
"Бедный глупец", - подумал Керн. Он слышал, как мужчина еще что-то
неясно пробормотал, потом Керн заснул.
Он проснулся, когда за ними пришел таможенник. Они пошли полем по
направлению к лиственному лесу, который нечетко вырисовывался вдали
большим темным пятном.
Чиновник остановился.
- Идите по этой тропинке и держитесь правой стороны. Когда доберетесь
до дороги, сверните налево. Всего хорошего.
Он исчез в ночи.
Все четверо стояли в нерешительности.
- Ну, что будем делать? - спросила женщина. - Кто-нибудь знает дорогу?
- Я пойду вперед, - сказал Керн. - Год тому назад я уже здесь был.
Они медленно пошли к лесу, было темно. Луна еще не взошла. Трава
шуршала под ногами, - мокрая, невидимая и враждебная. А потом они услышали
могучее дыхание леса, который принял их под свою сень.
Шли они долго. Керн слышал позади себя шаги остальных. Внезапно перед
ними засверкал свет электрических фонариков и раздался грубый голос.
- Стой! Стоять на месте!
Керн одним прыжком отскочил в сторону. Он помчался в темноту, натыкаясь
на деревья; ощупью пробивался все дальше и дальше, продираясь через кусты
ежевики. В один из кустов он забросил свой чемодан. Внезапно Керн услышал,
что за ним кто-то бежит. Он обернулся. Бежала женщина.
- Спрячьтесь, - зашептал он. - Я залезу на дерево.
- Мой муж... он ведь...
Керн быстро забрался на дерево. Он почувствовал под собой мягкую,
шуршащую листву и присел на развилке веток. Внизу неподвижно стояла
женщина, он ее не видел, он только чувствовал, что она там стоит.
Вдали послышался голос старика еврея, он что-то говорил.
- А мне наплевать, - ответил на это грубый голос. - Без паспорта вы не
пройдете! И все!
Керн прислушался. Через некоторое время он услышал голос другого
спутника, который что-то отвечал жандарму. Значит, оба попались. В этот
момент внизу зашуршало. Женщина что-то пробормотала и пошла обратно.
Некоторое время было тихо. Потом Керн увидел, как меж стволов
замелькали огоньки карманных фонариков. Он прижался к стволу. Листва
хорошо его скрывала. Внезапно он услышал твердый взволнованный голос
женщины:
- Он должен быть здесь! Он забрался на дерево. Вот здесь!
Пучок света заскользил вверх.
- Слезай! - закричал грубый голос. - Иначе будем стрелять!
Минуту Керн раздумывал. Скрываться не имело смысла. Он спустился вниз.
Яркий свет ударил ему в лицо.
- Документы?!
- Если бы у меня были документы, я не прятался бы на дереве.
Керн посмотрел на женщину, которая его выдала. Она была очень подавлена
и находилась почти в невменяемом состоянии.
- Вам хотелось убежать, да? - набросилась она на него. - Вырваться? А
мы бы остались здесь, - закричала она. - Все!
- Заткнитесь! - гаркнул жандарм. - Построиться! - Он осветил группу. -
Собственно, мы должны отвести вас в тюрьму, это вы, наверно, знаете? За
переход через границу без разрешения. Незачем на вас тратить продукты.
Убирайтесь обратно. Обратно в Чехословакию! И запомните: в следующий раз
будем стрелять без предупреждения!
Керн разыскал в кустах свой чемодан. Затем Керн и его попутчики молча
пошли цепочкой назад. За ними следовали жандармы с карманными фонариками.
Перебежчики не видели своих врагов - они видели только белые пятна
фонариков, и от этого жандармы казались чем-то призрачным; существовали
только, голоса и свет, которые их поймали и гнали обратно.
Кружки света остановились.
- Марш! Вперед в этом направлении! - крикнул грубый голос. - Если
вернетесь, пристрелим!
Все четверо пошли дальше, пока свет не исчез между деревьями.
Керн услышал позади себя тихий голос мужа женщины, которая его выдала.
- Извините... она была вне себя... извините! Она уже наверняка жалеет
об этом.
- Мне теперь все равно, - сказал Керн, обернувшись.
- Вы поймите, - зашептал мужчина. - Страх, ужас...
- Понять-то я пойму! - Керн обернулся. - Но простить - это для меня
слишком тяжелая задача. Я лучше забуду.
Он остановился. Они находились на маленькой просеке. Другие тоже
остановились. Керн улегся на траву и положил чемодан под голову. Другие
зашептались. Затем женщина сделала шаг вперед.
- Анна, - произнес муж.
Женщина встала перед Керном.
- Вы не хотите показать нам дорогу назад? - резко спросила она.
- Нет! - ответил Керн.
- Вы!.. Это вы виноваты в том, что нас поймали! Вы, негодяй!
- Анна! - повторил муж.
- Не трогайте ее, - сказал Керн. - Пусть выговорится, тогда ей станет
легче.
- Вставайте! - закричала женщина.
- Я останусь здесь. Вы можете поступать, как хотите. Сразу за лесом
свернете налево и подойдете прямо к чешской таможне.
- Жидовская морда! - закричала женщина.
Керн усмехнулся.
- Только этого не хватало.
Керн увидел, что мужчина что-то шепнул разъяренной женщине и попытался
оттеснить ее.
- Он наверняка пойдет на ту сторону, - всхлипывала она. - Он пойдет и
пройдет! Он должен... Он обязан...
Муж медленно увел жену в сторону леса. Керн достал сигарету. Он увидел,
как в нескольких метрах от него, словно гном из-под земли, поднялось
что-то темное; это был старик еврей, который тоже улегся на траву по
примеру Керна. Сейчас он приподнялся и покачал головой.
- Какие люди!
Керн ничего не ответил. Он зажег сигарету.
- Вы останетесь здесь на ночь? - мягко спросил старик спустя минуту.
- До трех. Это лучшее время. Сейчас они еще сторожат. А к утру им
надоест.
- Ну, подождем до трех, - миролюбиво ответил старик.
- Путь далекий, и часть пути нам, наверно, придется проползти, -
заметил Керн.
- Пустяки. Превращусь на старости лет из еврея в индейца.
Они замолчали. Постепенно на небе высыпали звезды. Керн нашел Большую
Медведицу и Полярную звезду.
- Мне нужно добраться до Вены, - сказал старик спустя некоторое время.
- А у меня, собственно, нет определенной цели, - сказал Керн.
- Бывает и так. - Старик пожевал травинку. - А потом когда-нибудь
окажется, что и у вас тоже есть цель. Так бывает. Приходит со временем.
Нужно лишь подождать.
- Да, - согласился Керн. - Нужно подождать. Но чего?
- В сущности, ничего, - спокойно ответил старик, - Когда ты дождешься
чего-нибудь, то видишь, что это ничто. И тогда начинаешь ждать чего-нибудь
другого.
- Да, может быть, - согласился Керн.
- Меня зовут Мориц Розенталь, я из Годесберга-на-Рейне, - сказал старик
через минуту. Он достал из рюкзака тонкий серый плащ и накинул его на
плечи. Теперь он еще больше походил на гнома. - Временами кажется смешным,
что у человека есть имя, правда? Особенно ночью...
Керн смотрел на темное небо.
- ...и особенно когда у человека нет паспорта. Имена должны быть
записаны, иначе они человеку не принадлежат.
В кронах деревьев зашумел ветер. Казалось, сразу за лесом начинается
море.
- Как вы думаете, они будут стрелять, те, на той стороне? - спросил
Мориц Розенталь.
- Не знаю. Наверно, нет.
Старик наклонил голову.
- Все-таки у людей, которым за семьдесят, есть преимущество - они уже
не так рискуют своей жизнью...
Штайнер, наконец, узнал, где скрываются дети старого Зелигмана. Адрес,
который он нашел в еврейском молитвеннике, оказался верным, но за это
время детей успели перевезти в другое место. Прошло много времени, прежде
чем Штайнеру удалось узнать, куда - сперва его принимали за шпика и не
доверяли.
Он захватил из пансиона чемодан и отправился в дорогу. Дом находился в
восточной части Вены. Прошло более часа, прежде чем он добрался до места.
Он поднялся по лестнице. На каждом этаже - по три двери. Он чиркал спички
и отыскивал нужную. Наконец, на четвертом этаже он увидел овальную медную
пластинку с надписью: "Самуэль Бернштейн. Часовщик". Штайнер постучал. За
дверью послышался топот ног и шепот. Затем раздался робкий голос:
- Кто там?
- Мне нужно вам кое-что отдать, - сказал Штайнер. - Чемодан.
Внезапно он почувствовал, что за ним наблюдают, и быстро обернулся.
Дверь квартиры за его спиной бесшумно отворилась. В проходе появился
тощий мужчина в жилете. Штайнер поставил чемодан на лестницу.
- Вы к кому? - спросил человек в дверях.
Штайнер взглянул на него.
- Бернштейна нет, - добавил мужчина.
- У меня здесь вещи старого Зелигмана, - ответил Штайнер. - Его дети
должны быть здесь. Я был рядом с ним, когда случилось несчастье.
Мужчина смотрел на него еще минуту.
- Ты его можешь спокойно впустить, Мориц! - крикнул он.
Зазвенела цепь, щелкнул ключ. Дверь в квартиру Бернштейна открылась.
Штайнер вгляделся в тускло освещенную переднюю.
- Что? - удивился он. - Ведь это... ну, конечно, это отец Мориц!
В дверях стоял Мориц Розенталь. В руке он держал деревянную поварешку.
На плечи был накинут плащ.
- Это я... - ответил он. - А это... Штайнер! - внезапно сказал он
радостно и удивленно. - Я должен был бы догадаться! Действительно, мои
глаза слабеют! Я знал, что вы в Вене. Когда мы встречались в последний
раз?
- Приблизительно год тому назад, отец Мориц.
- В Праге.
- В Цюрихе.
- Правильно, в Цюрихе, в тюрьме. Хорошие там люди. В последнее время у
меня что-то все перемешалось. Полгода тому назад снова был в Швейцарии. В
Базеле. Там отлично кормят, но, к сожалению, там нет таких сигарет, какие
дают в городской тюрьме, в Локарно. У меня в камере даже стоял букет
камелий. Не хотелось уходить оттуда. Милан с ним не сравнишь. - Он
помолчал. - Входите, Штайнер. Мы стоим на лестнице и обмениваемся
воспоминаниями, словно старые грабители.
Штайнер вошел. Квартира состояла из кухни и комнатки. В комнате стояло
несколько стульев, стол, шкаф и лежали два матраца с одеялами. На столе
разбросаны инструменты. Между ними стояли дешевые будильники и статуэтки в
стиле барокко с ангелами, держащими старые часы; секундная стрелка часов
изображала смерть, размахивающую косой.
Над плитой на согнутой ручке висела кухонная лампа с зеленовато-белой
ржавой газовой горелкой. На железных конфорках газовой плиты стояла
суповая кастрюля, от которой шел пар.
- Я как раз варю для детей обед, - сказал Мориц Розенталь. - Нашел их
здесь, как мышек в мышеловке. Бернштейн - в больнице.
Трое детей покойного Зелигмана сидели на корточках у плиты. Они но
обращали внимания на Штайнера. Они уставились на кастрюлю с супом.
Старшему было около четырнадцати лет, самому младшему - семь или восемь.
Штайнер опустил чемодан.
- Вот... чемодан вашего отца, - сказал он.
Все трое посмотрели на него равнодушно, почти не шевельнувшись. Они
только чуть-чуть повернули головы.
- Я его видел, - продолжал Штайнер, - он говорил мне о вас.
Дети молча смотрели на него. Их глаза сверкали, словно отшлифованные
черные камни. Газ в горелке шипел. Штайнер почувствовал себя неловко. Он
знал, что должен. сказать им что-то теплое, человечное, но все, что
приходило ему в голову, казалось глупым и неискренним по сравнению с той
сиротливостью, которая исходила от трех молчащих детей.
- Что в чемодане? - спросил старший через некоторое время. У него был
бесцветный голос, он говорил медленно, твердо и осторожно.
- Я точно не знаю. Разные вещи вашего отца. И немного денег.
- Теперь это наше?
- Конечно, потому я его и принес.
- Можно мне его взять?
- Ну, конечно, - удивленно ответил Штайнер.
Юноша поднялся. Это был худощавый, длинный, темноволосый парень.
Медленно, не спуская глаз со Штайнера, он подошел к чемодану. Затем
быстрым звериным движением схватил его и сразу отпрыгнул обратно, точно
боясь, что Штайнер снова отнимет у него добычу. Он сразу же потащил
чемодан в комнату. Двое других быстро пошли за ним, прижавшись друг к
другу, словно две большие черные кошки.
Штайнер взглянул на отца Морица.
- Ну, вот, - сказал он с облегчением. - Они, наверно, давно об этом
знали...
Мориц Розенталь помешал суп.
- Это уже их не очень трогает. Они видели, как умирали их мать и два
брата. И они теперь почти не реагируют на смерть близких. То, что
случается часто, приедается.
- Бывает и наоборот, - сказал Штайнер.
Мориц Розенталь посмотрел на него, вокруг его глаз собрались морщинки.
- Если человек еще совсем молод - нет. И если человек стар - тоже нет.
А вот остальные годы - это плохое время.
- Да, - согласился Штайнер. - Эти никчемные пятьдесят лет между
младенчеством и старостью - плохое время.
Мориц Розенталь мирно кивнул головой.
- Я вот уже миновал этот возраст. - Он закрыл кастрюлю крышкой. - Детей
мы разместили, - сказал он. - Одного возьмет с собой Мейер в Румынию.
Другой поедет в детский приют в Локарно. Я знаю там человека, который
сможет за него платить. А старший останется пока здесь, у Бернштейна.
- Они уже знают, что их ждет разлука?
- Да, но это их не особенно тревожит. Они даже считают, что так будет
лучше. - Розенталь повернулся к нему. - Штайнер, - сказал он, - я знал его
двадцать лет. Как он умер? Он спрыгнул с машины?
- Да.
- Его не сбросили?
- Нет. Я был очевидцем.
- Я услыхал об этом в Праге. Но там говорили, что его сбросили с
машины. Услышав о его смерти, я приехал сюда. Присмотреть за детьми. Я
обещал ему это. Он был еще молодым. Около шестидесяти. Совсем не думал,
что случится такое. Но он часто терял голову, с тех пор как умерла Рахиль.
- Мориц Розенталь взглянул на Штайнера. - У него было много детей. У
евреев часто бывает много детей. Они хорошие семьянины. Но они-то как раз
и не должны иметь семьи. - Он натянул на плечи плащ, словно ему стало
холодно, и внезапно показался Штайнеру очень старым и усталым.
Штайнер вытащил пачку сигарет.
- Вы уже давно здесь, отец Мориц? - спросил он.
- Три дня. Один раз нас поймали на границе. Перешел ее с одним молодым
человеком, вы его знаете. Он рассказывал мне о вас, его зовут Керн.
- Керн? Да, я его знаю. Где он?
- Тоже где-то здесь, в Вене. Я не знаю, где.
Штайнер поднялся.
- Может быть, мне удастся его найти. До свидания, отец Мориц, старый
бродяга. Бог знает, когда мы теперь свидимся.
Он прошел в комнату попрощаться с детьми. Все трое сидели на одном из
матрацев, разложив перед собой содержимое чемодана. В одной кучке,
заботливо сложенные, лежали мотки с пряжей, рядом - шнурки для ботинок,
мешочек с шиллингами и несколько пакетиков шелковых ниток. Белье, сапоги,
костюм и другие вещи старого Зелигмана еще лежали в чемодане. Когда
Штайнер и Мориц Розенталь вошли в комнату, старший поднял голову. Он
непроизвольно положил руки на вещи, находящиеся на матраце. Штайнер
остановился.
Юноша посмотрел на Морица Розенталя, щеки его раскраснелись, а глаза
блестели.
- Если мы все это продадим, - сказал он возбужденно и показал на вещи в
чемодане, - то у нас будет еще тридцать шиллингов. Тогда мы бы могли
вложить все эти деньги в дело и купить на них материи: манчестера,
букскина, а также чулок, - на них можно больше заработать. Я завтра же
начну с этого. Завтра в семь утра я начну. - Он серьезно и выжидательно
посмотрел на старика.
- Хорошо. - Мориц Розенталь потрепал его по маленькой головке. - Завтра
в семь часов ты начнешь.
- Тогда Вальтеру не нужно будет ехать в Румынию, - сказал мальчик. - Он
может мне помогать. Мы пробьемся. Тогда уедет только Макс.
Трое детей смотрели на Морица Розенталя. Макс, самый младший, кивнул.
Он считал, что так будет правильно.
- Посмотрим. Мы еще поговорим об этом.
Мориц Розенталь проводил Штайнера до двери.
- Нет времени предаваться печали. В мире слишком много горя, Штайнер.
Штайнер кивнул.
- Будем надеяться, что мальчика не схватят сразу...
Мориц Розенталь покачал головой.
- Он будет начеку. Он уже многое знает. Мы рано узнаем жизнь.
Штайнер отправился в кафе "Шперлер". Давно он туда не заходил, С тех
пор как он получил подложный паспорт, он избегал мест, где его знали
раньше.
Керн сидел на стуле у стены и спал, поставив ноги на чемодан и
прислонив голову к стене. Штайнер осторожно сел рядом с ним, он не хотел
его будить. "Немного похудел, - подумал Штайнер. - Похудел и повзрослел".
Он огляделся. Рядом с дверью примостился судебный советник Эпштейн, на
столе перед ним - несколько книг и стакан с водой. Он сидел одинокий,
страшный и недовольный, держа в руке пятьдесят грошей. Штайнер обернулся:
наверно, конкурент - адвокат Зильбер - переманил себе всю его клиентуру.
Но Зильбера в кафе не было.
Подошел кельнер, хотя Штайнер его и не звал. Кельнер расплылся в
улыбке:
- Опять заглянули к нам?
- Вы меня помните?
- Ну, еще бы! Я уже беспокоился за вас. Сейчас здесь стало намного
строже. Вы опять будете пить коньяк?
- Да. А куда девался адвокат Зильбер?
- Он тоже пал жертвой. Арестован и выслан.
- А-а... А господин Черников в последние дни не появлялся?
- На этой неделе нет.
Кельнер принес коньяк и поставил поднос на стол. В тот же момент Керн
открыл глаза. Он замигал, потом вскочил.
- Штайнер!
- Садись, - спокойно ответил тот. - Выпей-ка этот коньяк. Ничто не
освежает лучше, если человек спал сидя.
Керн выпил коньяк.
- Я уже два раза заходил сюда, искал тебя, - сказал он.
Штайнер улыбнулся.
- Ноги на чемодане. Значит, негде ночевать, так?
- Да.
- Ты можешь спать у меня.
- Правда? Это будет чудесно! До сегодняшнего дня я ночевал в одной
еврейской семье. Но сегодня я должен был оттуда уйти. Они страшно боятся
держать кого-либо более двух дней.
- У меня ты можешь не бояться. Я живу далеко за городом. Мы можем
отправиться прямо сейчас. Ты выглядишь очень сонным.
- Да, - сказал Керн. - Я устал. И не знаю почему.
Штайнер кивнул кельнеру. Тот примчался галопом, словно старая боевая
лошадь, которая долго таскала повозку, а сейчас вдруг услышала звук