Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
ии. Где я допустил ошибку?
Глубоко вздохнув, я попытался расслабиться, думая о том, как вести
себя. Буду говорить, что ничего не знаю, думал я, и представляться сбившимся
с пути безобидным туристом. Скажу, что просто попал не в ту компанию.
Отпустите, мол, домой.
Руки у меня лежали на коленях и слегка дрожали. Один из сидевших позади
конвоиров предложил мне флягу с водой. Я взял ее, но пить не смог. Солдат
был молодой парень, и когда я возвращал флягу, он улыбнулся. На лице его не
было и тени враждебности. На мгновение я вспомнил панический взгляд Фила.
Что-то будет с ним?
Мне пришло в голову, что эта встреча с Филом -- стечение обстоятельств.
Но что оно может значить? О чем мог пойти разговор, если бы нас не прервали?
По сути дела, я лишь отметил исключительную важность Манускрипта, а он
предупредил, что здесь опасно, и посоветовал выбираться отсюда, пока меня не
схватили. К сожалению, он опоздал с советом.
Мы ехали уже несколько часов, и никто не произнес ни слова. Местность
за окном становилась все более ровной. Потеплело. Самый молодой из солдат
передал мне открытую банку консервов -- что-то вроде тушеной говядины, -- но
мне снова ничего не лезло в горло. Зашло солнце, и стало быстро темнеть.
Я ехал, ни о чем не думая и тупо глядя вперед, на дорогу, освещенную
светом фар, а потом незаметно погру-
20.3I
зился в беспокойный сон. Мне снилось, что я от кого-то скрываюсь. Я
бежал изо всех сил, спасаясь от неведомого врага; вокруг пылали сотни
громадных костров, и я знал, что где-то здесь наверняка есть тайный ключ,
который откроет путь к знанию и спасет меня. Вдруг я увидел этот ключ
посреди одного из гигантских костров и рванулся, чтобы выташить его.
Я дернулся и проснулся весь в поту. Солдаты с подозрением глядели на
меня. Встряхнув головой, я прислонился к дверце машины. Всматриваясь в
выступающие сквозь темноту очертания местности, я боролся с подступающей
паникой. Я был совсем один, меня куда-то везли под конвоем во мраке ночи, и
никому не было дела до моих кошмарных снов.
Около полуночи мы подъехали к большому, тускло освещенному зданию.
Двухэтажное, оно было сложено из каменных блоков. Мы прошли по дорожке мимо
главного входа и вошли в боковую дверь. Ступеньки вели вниз в узкий коридор.
Внутри здания стены тоже были каменные, а потолок был устроен из грубо
оструганных досок, прибитых к широким балкам. Дорогу освещали подвешенные к
потолку электрические лампы. Миновав еще одну дверь, мы попали в помещение,
где располагались камеры. Нас догнал солдат, который по дороге на некоторое
время куда-то исчез. Он открыл дверь одной из камер и жестом предложил мне
зайти.
Внутри было три койки, деревянный стол и ваза с цветами. Удивило то.
что в камере было очень чисто. Когда я входил, из-за двери на меня робко
глянул молодой перуанец лет восемнадцати. Конвоир запер за мной дверь и
ушел. Я присел на одну из коек, а юноша достал керосиновую лампу и зажег ее.
Когда она осветила его лицо, я увидел, что он -- индеец.
-- Вы говорите по-английски? -- спросил я.
-- Да, немного, -- отозвался паренек.
-- Где мы находимся?
-- Недалеко от Пуллкупа.
24
-- Это тюрьма?
-- Нет, сюда привозят, чтобы допрашивать о Манускрипте.
-- Вы здесь давно?
Юноша застенчиво поднял на меня карие глаза:
-- Два месяца.
-- И что они с вами делают?
-- Пытаются заставить разувериться в Манускрипте и рассказать о тех, у
кого есть списки.
-- И как же они это делают?
-- Они со мной беседуют.
-- Просто беседуют, не угрожают?
-- Просто беседуют, -- повторил он.
-- Они не говорили, когда отпустят вас?
-- Нет.
На какой-то миг я замолчал, и мой собеседник вопросительно посмотрел на
меня.
-- Вас задержали со списками Манускрипта? -- спросил он.
-- Да. А вас?
-- Тоже. Я живу здесь неподалеку, в приюте. Директор приюта учил тому,
о чем говорится в Манускрипте. Он разрешал мне учить детей. Ему удалось
скрыться, а меня арестовали.
-- Сколько же откровений вы прочитали? -- поинтересовался я.
-- Все, что найдены. А вы?
-- Э-э, я прочел все, кроме Седьмого и Восьмого. У меня было Седьмое,
но не было времени прочитать, а .тут нагрянули солдаты.
Юноша, зевнув, спросил:
-- Может, ляжем спать?
-- Да, -- рассеянно согласился я. -- Конечно.
Я лег на койку, закрыл глаза, а в голове не переставая вертелись мысли.
Что теперь делать? Как же я так попался? Удастся ли бежать? Я набросал не
один стратегический план и сценарий действий, и лишь потом задремал.
205Мне снова приснился сон, в котором все было как наяву. Я опять искал
тайный ключ, но на этот раз заблудился в дремучем лесу. Я долго шел
напропалую, и мне очень хотелось, чтобы что-нибудь помогло найти верный
путь. Через какое-то время налетела страшная гроза, и все вокруг затопило.
Потоком воды меня смыло в глубокое ушелье, а потом -- в реку, которая
понесла меня туда, где я стал тонуть. Я изо всех сил выгребал против течения
и барахтался в реке, как мне казалось, не один день. В конце концов мне
удалось выбраться из потока и прибиться к скалистому берегу. Я стал
карабкаться вверх по камням и обступавшим реку отвесным утесам, забираясь
все выше. Подниматься становилось все опаснее. Я собрал всю силу воли и
мобилизовал весь свой опыт, чтобы преодолеть эти утесы, но в какой-то момент
почувствовал, что стою, прижимаясь к поверхности скалы, и не могу двинуться
дальше. Посмотрев вниз, я, пораженный, понял, что река, с которой я столько
боролся, вытекает из леса и величаво разливается среди великолепия берегов и
пойменного луга. На лугу среди цветов я увидел ключ. Неожиданно оступившись,
я с криком рухнул вниз, в реку, и ушел под воду.
Задыхаясь, я резко подскочил на койке. Юный индеец, который, по всей
видимости, уже не спал, подошел ко мне.
-- Что случилось?!-- спросил он.
Я отдышался и огляделся, соображая, где я. Я успел заметить, что в
комнате есть окно и что снаружи уже светло.
-- Всего лишь дурной сон, -- проговорил я. Юноша улыбнулся, будто ему
понравилось то, что я сказал.
-- В дурных снах -- самые важные вести, -- заметил он.
-- Вести? -- переспросил я, вставая и накидывая рубашку.
Казалось, он озадачен тем, что это нужно объяснять.
-- О снах говорится в Седьмом откровении, -- проговорил он.
-- И что же там о них говорится?
-- Там рассказывается, как... э-э...
-- Толковать сны?
-- Ла. С '. ' \,
-- И как же?
-- Нужно сравнивать происходящее во сне с тем, что происходит в вашей
жизни.
На какое-то мгновение я задумался, не совсем понимая, что это значит.
-- Что значит -- сравнивать с тем, что происходит? Юный индеец отвел
взгляд:
-- Хотите, истолкуем ваш сон?
Утвердительно кивнув, я рассказал ему о приснившемся.
Он внимательно выслушал, а потом предложил:
-- Сравните главные события сна с тем, что у вас было в жизни.
Я посмотрел на него:
-- Ас чего начать?
-- С самого начала. Что вы сначала делали во сне?
-- Искал ключ в лесу.
-- И что вы при этом чувствовали?
-- Чувствовал, что заблудился.
-- Сравните эту ситуацию с вашей сегодняшней.
-- Может, они и на самом деле как-то связаны, -- предположил я. -- Я
ищу ответы, касающиеся Манускрипта, и на самом деле, черт возьми, чувствую,
что заблудился.
-- А что еще произошло с вами в действительности?
-- Меня задержали. Как я ни старался, меня заключили в тюрьму.
Единственное, на что я могу теперь надеяться, -- это уговорить кого-нибудь
отпустить меня домой.
-- Вы не хотели, чтобы вас поймали?
-- Конечно нет.
-- Что было во сне после этого?
-- Я боролся с течением.
-- А почему?
Тут я стал соображать, куда он клонит:-- Лумал, что утону.
-- А если бы не боролись?
-- То меня вынесло бы к ключу. Вы хотите сказать, что даже не пытаясь
изменить сложившуюся ситуацию, я смогу все же получить искомые ответы?
Мой собеседник озадаченно произнес:
-- Я ничего не хочу сказать. Говорит сон. Я задумался. Верно ли это
толкование? Юный индеец снова поднял на меня глаза:
-- Если бы вы снова очутились в этом сне, что бы вы сделали по-другому?
-- Я не стал бы бороться с течением, даже если бы мне казалось, что я
тону. Я уже понимал бы, что к чему.
-- Что представляет для вас угрозу сейчас?
-- Наверное, военные и то, что я арестован.
-- Так в чем же состоит посланная вам весть?
-- Вы считаете, весть этого сна в том, что нужно положительно отнестись
к аресту?
Он ничего не сказал в ответ, а только улыбнулся.
Я сидел на койке, прислонившись к стене. Это толкование взволновало
меня. Если оно точно, то, значит, в конце концов никакой ошибки на развилке
я не допустил, это лишь часть того, что должно было произойти.
-- Как вас зовут? -- спросил я.
-- Пабло.
Улыбнувшись, я тоже представился, а потом вкратце рассказал, почему
оказался в Перу и что из этого вышло. Пабло сидел на койке, упершись локтями
в колени. V него были коротко подстриженные черные волосы, и он был очень
худым.
-- Почему вы оказались здесь? -- спросил он.
-- Я пытался выяснить все насчет Манускрипта.
-- А конкретнее?
-- Чтобы узнать о Седьмом откровении и о моих друзьях -- Уиле и
Марджори... и, я думаю, чтобы понять, отчего Церковь так настроена против
Манускрипта.
-- Священников здесь хватает, есть с кем поговорить.
2о8
Какое-то время я размышлял над его последними словами, а потом спросил:
i / /
-- А что еше говорится о снах в Седьмом откровении?
Пабло стал рассказывать, что сны посылаются для того, чтобы мы узнали,
чего нам не хватает в жизни. Потом он говорил о чем-то еше, но я не слушал,
а отдался мыслям о Марджори. Мне ясно представлялось ее лицо, я подумал --
где же она может быть, и тут же увидел, что она, улыбаясь, бежит ко мне.
Ло меня вдруг дошло, что Пабло перестал рассказывать. Я взглянул на
него:
-- Прошу прошения, задумался. О чем вы сейчас говорили?
-- Ничего, ничего. -- успокоил меня юноша. -- А вот о чем вы
задумались?
-- Так, о своем приятеле. Ничего особенного.
У Пабло был такой вид, будто он собирается настоять на своем вопросе,
но в это мгновение мы услышали, что кто-то подошел к двери. Через решетку
было видно охранника, который отпирал засов.
-- Пора завтракать, -- пояснил Пабло.
Стражник распахнул дверь и кивнул головой, предлагая выйти. Я пошел за
Пабло по каменному коридору. Мы дошли до лестницы и, поднявшись на один
пролет, очутились в небольшой столовой. В углу стояло человек пять солдат, а
в очереди за завтраком -- люди в гражданском: двое мужчин и женщина.
Я остановился, не веря своим глазам. Эта женщина была Марджори. Она
тоже увидела меня и, прикрыв рукой рот, широко раскрыла глаза от удивления.
Я бросил взгляд на сопровождавшего нас солдата. Он с беззаботным видом
направился к другим военным, улыбаясь на ходу и обращаясь к ним по-испански.
Пабло прошел через столовую и встал в конец очереди. Я последовал за ним.
Подошла очередь Марджори. Лвое мужчин уже взяли свои подносы и, о
чем-то разговаривая, сели за один столик. Марджори несколько раз
оглядывалась и, встречая мой
1
smas-wвзгляд, еле сдерживалась, чтобы не сказать что-нибудь. Когда она
обернулась во второй раз, Пабло догадался, что мы знакомы, и вопросительно
посмотрел на меня. Марджори отнесла свой завтрак за пустой стол, и мы,
получив еду, подошли туда же и подсели к ней. Солдаты по-прежнему
разговаривали между собой и, похоже, не обращали на нас внимания.
-- Господи, как я рада увидеть вас! -- проговорила Марджори. -- Как вы
здесь очутились?
-- Я некоторое время скрывался у одних священников, -- ответил я. --
Потом поехал искать У ила, а вчера меня арестовали. Вы уже давно здесь?
-- С тех пор, как меня обнаружили тогда на склоне. Я заметил, что Пабло
пристально наблюдает за нами, и представил его девушке.
-- Насколько я понимаю, это должна быть Марджори, -- проговорил он.
Они обменялись несколькими фразами, а затем я спросил ее:
-- Что с вами произошло еще?
-- Не так уж много. Я даже не знаю, почему меня арестовали. Каждый день
приводят на допрос к одному из священников или офицеров. Они хотят знать, с
кем я была связана в Висьенте и известно ли мне, у кого еще имеются списки.
Раз за разом одно и то же!
Марджори улыбнулась и показалась мне такой беззащитной, что я снова
ощутил сильное влечение. Она незаметно бросила на меня внимательный взгляд.
Мы оба негромко рассмеялись. За завтраком все молчали, под коней
распахнулась дверь и в сопровождении военного, по всей видимости старшего
офицера, вошел священник в парадном облачении.
-- Этот у священников самый главный, -- пояснил Пабло.
Офицер что-то бросил солдатам, вытянувшимся по стойке "смирно", после
чего он со священником направился через столовую в кухню. Священник
посмотрел прямо на
меня, наши взгляды встретились на миг, который показался мне вечностью.
Я отвернулся и продолжил трапезу, не желая привлекать к себе внимания.
Офицер со священником вышли на кухне через какую-то дверь.
-- Это один из тех, с кем вы говорили? -- обратился я к Марджори.
-- Нет, -- ответила она. -- Я его в первый раз вижу.
-- Я знаю этого священника, -- проговорил Пабло. -- Он приехал вчера.
Его зовут кардинал Себастьян. Я так и подскочил на стуле:
-- Это был Себастьян?
-- Похоже, вы о нем слышали, -- заметила Марджори.
-- Слышал, -- подтвердил я. -- Он -- главный, кто стоит за
противодействием Церкви Манускрипту. Я считал, что он находится сейчас в
миссии падре Санчеса.
-- А кто такой падре Санчес? -- заинтересовалась Марджори.
Я хотел было рассказать о нем, но в это время к столику подошел наш
конвоир и жестом предложил мне и Пабло следовать за ним.
-- Время прогулки, -- проговорил Пабло. Мы с Марджори переглянулись. В
ее глазах была ' скрытая тревога.
-- Не волнуйтесь, -- успокоил я ее. -- Поговорим за обедом. Все будет
хорошо.
Шагая на прогулку, я задумался: а обоснован ли мой оптимизм? Эти люди
могли в любой момент сделать так, что мы исчезнем бесследно. Солдат провел
нас через небольшой холл, вывел на лестницу и встал у выхода. Мы спустились
во дворик, окруженный высокой каменной стеной. Пабло кивком предложил мне
пройтись по периметру дворика. Пока мы прогуливались, он несколько раз
наклонялся, чтобы сорвать цветок с разбитых около стен клумб.
-- О чем еше говорится в Седьмом откровении? -- спросил я.
Он наклонился и сорвал еше один цветок.-- В нем говорится, что не
только сны подсказывают нам, как быть. Наставления посылаются и в помыслах,
и в ^видениях. -- --.", pjy да^ Qg этом Говорил падре Карл. Расскажите,
каким образом наставления посылаются в видениях.
-- Вам могут привидеться определенные события, которые укажут на все,
что может произойти с вами. Если отнестись к этому со вниманием, то можно
быть готовым к любому повороту в своей жизни. ^•"~~ Я посмотрел на него:
-- Знаете, Пабло, мне привиделось, что я встречу Марджори. И я встретил
ее.
Он улыбнулся.
По спине у меня пробежал холодок. Похоже, я на самом деле оказался там,
где нужно. То, что я интуитивно предвидел, сбылось. Мне не раз приходила в
голову мысль, что я найду Марджори, и вот теперь это случилось. Произошло
стечение обстоятельств. Я почувствовал себя легче.
-- Такие мысли приходят нечасто, -- признался я. Пабло отвернулся в
сторону:
-- В Седьмом откровении говорится, что таких мыслей у всех нас гораздо
больше, чем мы это сознаем. Для того чтобы распознать их, мы должны быть
очень наблюдательны. Когда что-то приходит в голову, необходимо задаться
вопросом -- почему? Почему сейчас я подумал именно об этом? Какое это имеет
отношение к стоящим передо мной в жизни вопросам? Если мы постараемся думать
таким образом все время, то это поможет избавиться от необходимости за всем
постоянно следить. Таким образом, мы оказываемся в потоке эволюции.
-- А как насчет черных мыслей? -- спросил я. -- Например, страха перед
тем, что может случиться что-то плохое: пострадает любимый человек или не
удастся достичь чего-то очень желанного?
-- Очень просто, -- объяснил Пабло. -- В Седьмом откровении сказано,
что видениям, вызванным страхом, как только они появляются, нужно ставить
заслон. После этого
,необхадимр" волевым усилием представить, что все кончается хорошо. И
черные мысли практически перестанут одолевать вас. Ваша интуиция будет
настроена на положительное. Если же будет представляться что-то плохое и
после этого, то, говорится в Манускрипте, к этому следует подойти со всей
серьезностью и не следовать за воображением. Если, например, вам пришло в
голову, что вы попадете в автомобильную катастрофу, то следует ответить
отказом на предложение подвезти вас на машине.
Мы обошли дворик кругом и приближались к конвоиру. Когда мы проходили
мимо, ни один из нас не произнес ни слова. Пабло сорвал цветок, а я глубоко
вздохнул. Было тепло, воздух был влажный. Стены нашей тюрьмы окружала густая
тропическая растительность. Я заметил москитов.
-- Пошли! -- неожиданно скомандовал солдат. Он проводил нас в здание, и
мы вернулись в свою камеру. Пабло вошел первым, а мне солдат загородил
дорогу рукой.
-- Тебе нет, -- сказал он и кивком велел следовать за ним по коридору.
Потом мы поднялись вверх по какой-то лестнице и вышли на улицу там, где меня
ввели в здание вчера вечером. На стоянке перед домом на заднее сиденье
большого лимузина усаживался падре Себастьян. Водитель захлопнул за ним
дверцу. На какое-то мгновение Себастьян 'взглянул на меня, потом отвернулся
и что-то сказал водителю. Машина рванула с места.
Конвоир подтолкнул меня к главному входу. Мы вошли, и он привел меня в
какой-то кабинет. Мне было предложено сесть на деревянный стул, стоявший
напротив белого металлического стола. Через несколько минут вошел невысокий
светловолосый священник лет тридцати и, не' обращая на меня внимания,
расположился за столом. В течение минуты он листал какую-то папку, а потом
поднял глаза. В своих круглых очках в золотой оправе он производил
впечатление интеллигентного человека.
-- Вы арестованы за то, что имени при себе документы, запрещенные по
закону, -- проговорил он невыразительным голосом. -- Я здесь для того, чтобы
разобраться,
212правильно ли вам предъявлено обвинение. Надеюсь, вы мне в этом
поможете.
Я согласно кивнул.
-- Откуда вы взяли эти переводы?
-- Не понимаю, -- сказал я, -- почему считаются незаконными списки
старинной рукописи?
-- У правительства Перу свои соображения на этот счет, -- проговорил
он. -- Пожалуйста, отвечайте на вопрос.
-- А какое отношение к этому имеет Церковь? -- спросил я.
-- Потому что этот Манускрипт идет вразрез с традициями нашей веры, --
начал священник. -- В нем в ложном свете представлен дух нашей Церкви.
Где...
-- Послушайте, -- перебил я его. -- Я только пытаюсь понять это. Я
всего лишь турист, и мне показался интересным этот Манускрипт. Я ни для кого
не представляю угрозы. Мне лишь хочется узнать, почему он вызывает такую
трево