Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
Уходит и оставляет ученика поразмыслить над тем, чему
только что научил, а потом, в самый нужный момент, появляется, чтобы
добавить к своим наставлениям что-нибудь еще. Полагаю, Джон собирался еще
раз поговорить с вами, но мы слишком быстро уехали.
-- Хотелось бы узнать об этом соединении со всем сушим, -- сказал я.
-- Помните ощущение радости жизни, которое вас охватило на вершине?
-- Помню.
-- Чтобы вновь испытать это ощущение, я стараюсь вобрать в себя
энергию, к которой только что приобщился.
Я старался ничего не упустить из рассказа Санчеса. Слушая объяснения
священника, я почувствовал, что приобщаюсь к энергии все больше и больше.
Мир вокруг меня
расцвел необыкновенной красотой. Даже от камней, казалось, исходило
беловатое свечение, а широко раздавшееся в стороны энергетическое поле
Санчеса начало отливать голубым. Теперь священник сосредоточенно делал
глубокие вдохи и задерживал секунд на пять дыхание перед тем, как выдохнуть.
Я последовал его примеру.
-- Когда мы представляем себе, -- говорил Санчес, -- что с каждым
вдохом вбираем в себя энергию и наполняемся ею как воздушный шар, нас
охватывает необыкновенный подъем, мы чувствуем, что становимся значительно
легче и бодрее.
Сделав несколько вдохов, я начал ощущать себя именно так.
-- Вобрав в себя на вдохе энергию, -- продолжал падре, -- я проверяю,
то ли самое чувство я испытываю. Как я уже говорил, я считаю это верным
знаком того, что действительно приобщился.
-- Вы имеете в виду любовь?
-- Совершенно верно. В миссии мы уже говорили, что любовь -- это не то,
что создается силой разума, не моральный долг и не что-либо еше. Это чувство
существует в виде фона и возникает у того, кто приобщается к энергии
Вселенной, которая, несомненно, есть энергия Господа.
Падре Санчес пристально смотрел на меня, несколько сместив угол зрения.
-- Ну вот, -- проговорил он, -- вы его и достигли. Это и есть тот
уровень энергии, который вам необходим. Я вам немного помог, но вы уже
готовы к тому, чтобы выходить на него самостоятельно.
-- А что значит "немного помог"? Падре Санчес покачал головой:
-- Пусть сейчас это вас не занимает. Узнаете об этом позже, в Восьмом
откровении.
В эту минуту показался падре Карл. У него было такое выражение, словно
ему доставляло удовольствие смотреть на нас. Подойдя, он обратился ко мне:
-- Вы уже приняли решение?
7 Зак N" 104Его вопрос вызвал у меня раздражение; мне пришлось
приложить все усилия, чтобы в результате этого не утратить энергию.
-- Не подпадайте опять под свою ролевую установку и не уходите в себя,
-- предупредил падре Карл. -- Вам не избежать выбора. Как, вы думаете,
следует поступить?
-- Ла никак я не думаю, -- сказал я. -- В этом-то и проблема.
-- Вы уверены? Когда приобщишься к энергии, начинаешь мыслить уже
по-другому.
Я удивленно посмотрел на него.
-- Мысли, -- принялся растолковывать он, -- которые вы обыкновенно
прокручиваете в голове, пытаясь контролировать происходящее, коренным
образом меняются, ко г- -да отказываешься от своей ролевой установки. Как
только вы наполняетесь внутренней энергией, ваше сознание по-сешают
совершенно иные мысли, из какой-то возвышенной части вашего существа. Это
ваша интуиция. Новые помыслы несут и новые ощущения. Они просто возникают в
глубине души, иногда это видения или мимолетные картины, и приходят они на
ум, чтобы направлять, вести вас.
Я так ничего и не понял.
-- Расскажите, о чем вы размышляли, когда мы оставили вас одного, --
попросил падре Карл.
-- Я не уверен, что все помню.
-- А вы постарайтесь вспомнить. Я попытался сосредоточиться:
-- Мне кажется, я думал об У иле, близок ли он к тому, чтобы найти
Девятое откровение, и еше я размышлял об ополчившемся на Манускрипт
кардинале Себастьяне.
-- А еше о чем?
-- Я вспоминал Марджори -- что с ней? Но как при помоши этого я узнаю,
что мне делать?
-- Позвольте мне объяснить, -- начал падре Сан-чес. -- Обретя
достаточно энерсии, вы готовы к сознательному участию в эволюции, к тому,
чтобы самому задавать движение ее потоку, создавать стечения обстоятельств,
которые будут вести вас вперед. Выражается ваше участие в своей же
эволюции совершенно необычно. Сначала, как я уже говорил, вы накапливаете
необходимое количество энергии, затем обращаетесь к своему основному
жизненному вопросу -- тому, с которым вас оставили родители, -- потому что
именно этот вопрос определяет направление вашей эволюции. Потом вы
сосредоточиваетесь на своем жизненном пути, для чего обращаетесь к менее
значительным вопросам, стоящим перед вами прямо сегодня. Эти вопросы
непременно имеют отношение к вашему главному вопросу и определяют, на каком
этапе жизненных исканий вы сейчас находитесь.
Осознав, какие вопросы вам необходимо решить в ближайшее время, вы при
помоши интуиции непременно почувствуете, как быть и куда идти. Что-то
обязательно подскажет вам, каким должен быть следующий шаг. Этого не
произойдет лишь в том случае, если вы пришли не к тому вопросу. Понимаете,
главное в жизни -- не получать ответы. Главное -- выяснить, в чем сегодня
заключаются ваши вопросы. Если вы правильно сформулируете вопросы, ответы
непременно найдутся.
После того как вы интуитивно почувствуете, что может произойти дальше,
ваш следующий шаг в том, чтобы быть начеку и смотреть в оба. Рано или поздно
возникнет стечение обстоятельств, благодаря которому вы начнете двигаться в
направлении, подсказанном интуицией. Понимаете, о чем я говорю?
-- Думаю, что да.
-- Так вот, -- продолжал священник, -- не кажется ли вам, что эти мысли
об Уиле, Себастьяне и Марджори имеют большое значение? Подумайте, исходя из
пережитого вами в жизни, почему вы вспомнили об этих людях именно сейчас? Из
своего детства вы вынесли желание узнать, каким образом сделать жизнь в духе
увлекательным занятием, которое позволило бы вам вырасти в собственных
глазах, верно?
-- Верно.
"95-- Повзрослев, вы заинтересовались таинственным, изучали социологию
и работали с людьми, хотя еше не понимали, почему занялись именно этим.
Затем, когда в вас что-то стало просыпаться, вы узнали о Манускрипте и
поехали в Перу, нашли для себя, одно за другим, откровения и постепенно из
каждого выяснили, какой духовности вы взыскуете. С пониманием этого, если вы
определите стоящие перед вами вопросы и уясните предлагаемые на них ответы,
вы сможете обрести сверхсознание эволюции.
Я смотрел на него не говоря ни слова.
-- Какие вопросы стоят сейчас перед вами? -- спросил падре Карл.
-- Думаю, мне хочется узнать, что таится в остальных откровениях, --
признался я. -- Особенно хочется выяснить, найдет ли Уил Девятое откровение.
Я хочу знать, что с Марджори. И я должен разобраться, что представляет собой
кардинал Себастьян.
-- И что же подсказывает вам интуиция?
-- Не знаю. Я думал о том, как встретиться с Марджори, об Уиле,
которого преследовали солдаты. Что это значит?
-- А где солдаты гнались за Уилом?
-- В джунглях.
-- Возможно, это говорит о том, куда вы должны отправиться. В джунглях
расположен Икитос. А что насчет Марджори?
-- Я видел, что снова встречусь с ней.
-- А Себастьян?
-- Я подумал, что он противоборствует Манускрипту потому, что не
понимает его, и что его можно переубедить, выяснив, что именно так страшит
его в Манускрипте.
Оба священника переглянулись в полнейшем изумле-
нии.
-- Ну и что же это значит? -- спросил я. Падре Карл ответил вопросом на
вопрос:
-- А как вы считаете?
Впервые после испытанного на вершине я снова ощутил, что полон энергии
и уверен в себе. Взглянув на них, я произнес:
-- Думаю, это значит, что я должен отправиться в джунгли и попытаться
выяснить, что пугает Церковь в Манускрипте.
-- Совершенно верно! -- улыбнулся падре Кард. -- Можете взять мою
машину.
Я кивнул, и мы пошли к дому, где прямо перед входом стояли машины. Мои
веши вместе с запасом еды и воды уже были уложены в автомобиль падре Карла.
Грузовичок падре Санчеса тоже был готов.
-- Вот что мне хочется вам сказать, -- обратился ко мне Санчес. -- Не
забывайте останавливаться, сколько будет необходимо, и подзаряжаться
энергией. Пусть вас не покидает ощущение полноты, не оставляет чувство
любви. Помните, что как только вы сподобитесь состояния бесконечной любви,
ваш запас энергии всегда будет восполнен, сколько бы ее у вас ни забирали.
По сути дела, истекающая из вас энергия будет образовывать поток, который в
том же объеме будет наполнять вас ею же. Вашей энергии уже не суждено
иссякнуть, но только в том случае, если вас никогда не будет покидать
чувство полноты и любви. Это особенно важно, когда вы взаимодействуете с
людьми. ._.-
Священник умолк. В это же время, словно они сговорились, ко мне подошел
падре Карл:
-- Вы познакомились со всеми откровениями, кроме двух -- Седьмого и
Восьмого. В Седьмом речь идет о сознательной эволюции человека, о постоянной
готовности к любому стечению обстоятельств, ко всем ответам, которые
посылает нам Вселенная.
Он вручил мне тоненькую папку:
-- Это Седьмое откровение. Оно очень краткое и носит общий характер. В
нем говорится, что нам часто бросаются в глаза такие веши и приходят на ум
такие мысли, которые наставляют нас на путь истинный. Что касается Восьмого
откровения, в свое время вы сами придете к не-
1197/му. В нем объясняется, как мы можем помочь другим людям, которые
доставляют нам искомые ответы. Более того, там описывается целый свод
этических правил, которыми должны руководствоваться люди в своих отношениях,
чтобы облегчить друг другу эволюцию.
-- Почему же вы не можете передать мне Восьмое откровение прямо сейчас?
Падре Карл улыбнулся и положил мне руку на плечо:
-- Потому что, по нашему мнению, этого не следует делать. Мы тоже
должны следовать тому, что нам подсказывает интуиция. Вы обретете Восьмое
откровение, как только верно поставите вопрос.
Я сказал, что мне все понятно. Священники обняли меня и пожелали
всяческих благ. Падре Карл подчеркнул, что вскоре нам суждено встретиться
вновь и что я действительно найду ответы, ради которых здесь и нахожусь.
Мы уже собирались разойтись по машинам, когда Сан-чес вдруг обернулся
ко мне:
-- Интуиция подсказывает, что я должен сказать вам следующее. Пусть на
вашем пути вас ведет восприятие красоты и воображение. Те места и те люди,
которые дадут вам нужные ответы, будут выглядеть светозарными и
необыкновенно привлекательными. Более подробно узнаете об этом позже.
Кивнув, я сел в машину падре Карла и следовал за ними по каменистой
дороге несколько миль, пока мы не подъехали к развилке. Санчес помахал мне
рукой из заднего окна машины, и они с падре Карлом направились на восток. Я
какое-то время смотрел им вслед, а потом повернул старый грузовичок на
север, в сторону бассейна Амазонки.
Я чувствовал, как во мне растет раздражение. За три с лишним часа я
преодолел немалое расстояние, а теперь стоял на развилке и никак не мог
решить, которую из двух дорог выбрать.
Одна дорога уходила налево. Судя по карте, она на протяжении ста миль
шла на север у подножия гор, а потом уходила на восток, к Икитосу. Другая
вела направо и пролегала через тропический лес, чтобы в конце концов
соединиться с первой дорогой.
Я глубоко вздохнул и попытался расслабиться, потом бросил взгляд в
зеркало заднего вида. Никого. В самом деле, я уже больше часа никого не
встречал -- ни машин, ни бредущих по дороге местных жителей. Я попытался
стряхнуть охватившее меня беспокойство, понимая, что должен расслабиться и
сохранять сопричастность, если хочу принять верное решение.
Я сосредоточил внимание на том, что меня окружало. Дорога справа,
проходя между несколькими огромными деревьями, вокруг которых из земли
выступали массивные валуны, уходила вдаль к лесу. Громадные камни были
окружены густыми зарослями тропических растений. Другая дорога -- через горы
-- казалась голой. Там росло лишь одно дерево, другой растительности было
очень немного, весь остальной пейзаж составляли скалы.
Я опять перевел взгляд на дорогу, ведущую к лесу, и попробовал вызвать
состояние любви. Там ярко зеленели . деревья и кустарники. Я обратил взгляд
налево и попытался проделать то же самое. Тут же бросилась в глаза полоска
цветущих трав на обочине. Сами травинки были блеклые и в пятнышках, однако
белые цветы, если охватить сразу всех взглядом, создавали неповторимый узор.
"Интересно, -- думал я, -- как это я раньше их не заметил?" Теперь они-' уже
чуть ли не светились. Я попытался охватить взглядом, то, что там было.
Небольшие камни и коричневатые участки гравия, казалось, приобрели необычно
четкие очертания, и их цвета стали значительно ярче. Все переливалось
янтарными, фиолетовыми и даже темно-красными отблесками.
Я снова бросил взгляд на путь, ведущий в джунгли. Сама дорога, деревья
и кустарники были красивы, но теперь не шли ни в какое сравнение с видом
напротив. "Как это может быть, -- недоумевал я. -- Ведь сначала лесная
дорога казалась более привлекательной". Я бросил еще один взгляд
налево, и мое интуитивное впечатление стало еще ярче. Изящество форм и
богатство красок просто поражали.
Это меня убедило. Я завел машину и двинулся по горной дороге, уверенный
в том, что принял верное решение. Машину трясло: на дороге было полно камней
и выбоин. Меня подбрасывало на сиденье -- весь вес приходился на ягодицы,
спина и шея -- прямые, и ощущение было такое, что тело стало легче. Руки
лежали на руле, но не опирались на него.
Часа два я ехал без происшествий, то и дело доставая что-нибудь из
корзинки, которую собрал падре Карл. Дорога была совершенно пустынна и
петляла то вверх, то вниз среди невысоких холмов. Забравшись на один из них,
я заметил среди небольших деревьев две машины, которые выглядели просто
развалинами. Они прижались к самому краю обочины. Людей не было видно, и я
решил, что машины брошены. Дальше дорога резко поворачивала влево и
серпантином спускалась в широкое ущелье. С вершины холма было видно на
несколько миль вокруг.
И тут я резко затормозил. На пути в ущелье по обеим сторонам дороги
притаилось несколько военных машин. Рядом стояли солдаты. По спине пробежал
холодок: дорога перекрыта. Я дал задний ход, чтобы убраться с вершины холма,
поставил машину между двух больших валунов, затем вышел из нее и вернулся к
месту, где ушелье было видно как на ладони, чтобы еще раз взглянуть, что там
делается. Одна из военных машин двинулась в противоположную сторону.
Неожиданно позади послышались какие-то звуки, я резко обернулся. Это
был Фил, эколог, с которым я познакомился в Висьенте.
Он был поражен не меньше меня.
-- Что вы здесь делаете? -- воскликнул ученый, бросаясь ко мне.
-- Пытаюсь попасть в Икитос.
2оо
На липе Фила была написана явная тревога:
-- Мы тоже, только власти совсем с ума посходили с этим Манускриптом.
Пытаемся вот решить, стоит ли рискнуть и попробовать пробраться через этот
заслон. Нас четверо. -- Фил кивнул в сторону. За деревьями я действительно
заметил несколько человек.
-- А вам зачем в Икитос? -- поинтересовался он.
-- Пытаюсь разыскать Уила. Мы потеряли друг друга в Кула. Но, по
слухам, он направился в Икитос на поиски оставшейся части Манускрипта.
От моих слов ученый, похоже, пришел в ужас:
-- Он не должен делать этого! Военные запретили иметь у себя списки. Вы
слышали о том, что произошло в Висьенте?
-- Да, кое-что слышал, а что вам известно об этом?
-- Меня самого там не было, но, насколько мне известно, военные
ворвались туда и арестовали всех, кто имел списки. Были задержаны и
допрошены все туристы. Дейла и других ученых куда-то увезли. Никто не знает,
что с ними.
-- А вы не знаете, отчего власти придают такое значение Манускрипту? --
спросил я.
-- Не знаю. Но когда я выяснил, насколько здесь становится опасно, я
решил вернуться в Икитос, чтобы забрать результаты своих исследований и
сразу же уехать из страны.
Я подробно рассказал о том, чо случилось со мной и У илом после отъезда
из Висьенте, не забыв и о перестрелке в горах.
-- Черт возьми, -- проговорил он. -- И вы по-прежнему играете во все
это?
Его слова немного смутили меня, но я сказал:
-- Послушайте, если мы ничего не предпримем, власти не оставят от
Манускрипта и следа. Мир лишится знаний, которые несут откровения, а я
считаю, что это очень важно.
-- Настолько важно, что за это можно отдать жизнь? В это мгновение до
нас донесся шум моторов. Машины военных двинулись по ушелью в нашу сторону.
-- О, черт! -- выругался Фил. -- Вот и они.
Не успели мы и пошевелиться, как послышался рев двигателей и с другой
стороны.
-- Мы окружены! -- закричал Фил. Казалось, его охватила паника.
Я подбежал к машине и быстро переложил содержимое корзины с продуктами
в небольшой пакет. Вынув папки с Манускриптом, я тоже было положил их в
пакет, но потом передумал и засунул под сиденье.
Рев моторов нарастал, и я метнулся за Филом через дорогу. Буквально
скатившись по склону, я наткнулся на прижавшихся за камнями Фила и его
спутников. Я присоединился к ним. Оставалось уповать на то, что военные
проедут мимо, посчитав, как и я, что машины брошены. Моего грузовичка видно
не было.
Первыми подъехали военные, которые двигались с юга, и, к нашему ужасу,
остановились у якобы брошенных машин.
-- Не двигаться! Полиция! -- раздался громкий голос. Мы замерли, сзади
к нам подошли несколько военных. Все были вооружены до зубов и вели себя
очень настороженно. Они обыскали нас с ног до головы, забрали все, что у нас
было, а затем заставили выйти обратно на дорогу. Солдаты уже обыскивали наши
машины. Фила и его спутников посадили в один из армейских грузовиков. Когда
он проезжал мимо, я успел заметить Фила, бледного как смерть.
Меня отвели в другую сторону и предложили подождать на вершине холма.
Рядом встали несколько человек с автоматами наизготовку. Через некоторое
время подошел офицер, который швырну/i к моим ногам папки со списками
откровений. Сверху он бросил ключи от грузовичка падре Карла.
-- Ваши списки? -- осведомился офицер. Я взглянул на него, но ничего не
ответил.
-- Эти ключи были у вас, -- сказал он. -- В машине мы обнаружили
списки. Спрашиваю еше раз, они ваши?
-- Я не собираюсь отвечать, пока не увижу адвоката, -- пробормотал я,
запинаясь. Мои слова вызвали у офи-
202
иера саркастическую усмешку. Он что-то сказал солдатам и ушел. Меня
отвели в один из джипов и посадили вперед, рядом с водителем. На заднее
сиденье сели двое конвоиров с автоматами. Несколько солдат расположились в
другой машине. Вскоре оба джипа уже спускались в ущелье.
В голове мелькали тревожные мысли. Куда меня везут? Почему я повел себя
так неосторожно? Даром меня готовили священники-, меня не хватило даже на
один день. Там, на развилке, я был абсолютно убежден, что выбрал верную
дорогу. Этот путь показался мне более заманчивым. Я был так уверен в своем
решен