Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
трудах и лишениях, - скажите, кем ныне
предстал перед вами этот подлый трус, когда с него сорвана личина и он
показал себя во всем своем неприкрытом уродстве? Вором! Грабителем! Беглым
преступником, чья голова оценена; язвой, гнойной раной на гордом звании
кокстаунского рабочего! И потому, братья мои, связанные священным
товариществом, которое дети ваши и еще неродившиеся дети детей ваших
скрепили печатью своих невинных ручонок, я, от имени Объединенного
Трибунала, неустанно пекущегося о вашем благе, неустанно ратующего за ваши
права, вношу предложение: собрание постановило, что ввиду того, что
кокстаунские рабочие уже торжественно отреклись от означенного в этой бумаге
ткача Стивена Блекпула, его злодеяния не марают их чести и не могут бросить
тень на все их сословие".
Так бушевал Слекбридж, со скрежетом зубовным и обливаясь потом.
Несколько гневных голосов крикнули "нет!", десятка два поддержали
энергичными "правильно!" предостерегающий голос, крикнувший: "Полегче,
Слекбридж! Больно спешишь!" Но это были единицы против целой армии; собрание
в полном составе приняло евангелие от Слекбриджа и наградило его троекратным
"ура", когда он, пыхтя и отдуваясь, победоносно уселся на свое место.
Еще не успели рабочие и работницы, молча расходившиеся после собрания,
добраться до дому, как Сесси, сидевшую подле Луизы, вызвали из комнаты.
- Кто там? - спросила Луиза, когда Сесси вернулась.
- Пришел мистер Баундерби, - отвечала Сесси, с запинкой произнося это
имя, - и с ним ваш брат, мистер Том, и молодая женщина, ее зовут Рейчел, и
она говорит, что вы ее знаете.
- Сесси, милая, что им нужно?
- Они хотят видеть вас. Рейчел вся заплаканная и, кажется, чем-то
рассержена.
- Отец, - обратилась Луиза к бывшему в комнате мистеру Грэдграйнду, - я
не могу не принять их. На то есть причина, которая со временем объяснится.
Попросить их сюда?
Он ответил утвердительно, Сесси вышла, чтобы пригласить посетителей
войти, и тотчас воротилась вместе с ними. Том вошел последним и остался
стоять возле двери, в самом темном углу комнаты.
- Миссис Баундерби, - заговорил супруг Луизы, здороваясь с ней
небрежным кивком головы, - надеюсь, я не помешал? Время несколько позднее
для визитов, но эта женщина сделала заявление, вынудившее меня прийти. Том
Грэдграйнд, поскольку ваш сын, Том-младший, из упрямства или еще почему-либо
не желает ни подтвердить, ни оспорить это заявление, я должен свести ее с
вашей дочерью.
- Вы меня уже видели один раз, сударыня? - сказала Рейчел, становясь
перед Луизой.
Том кашлянул.
- Вы уже видели меня, сударыня? - повторила Рейчел, так как Луиза не
отвечала.
Том снова кашлянул.
- Да, видела.
Рейчел с торжеством повела глазами на мистера Баундерби и сказала:
- Не откажите, сударыня, сообщить, где вы меня видели и кто еще был при
этом.
- Я была в доме, где жил Стивен Блекпул, в тот вечер, когда его уволили
с работы, и там я вас видела. Он тоже был в комнате; и еще в темном углу
пряталась какая-то старая женщина, но она все время молчала, и я едва
разглядела ее. Со мной приходил брат.
- А почему ты этого не мог сказать, Том? - спросил Баундерби.
- Я обещал Луизе молчать. (Сестра его поспешила подтвердить эти слова.)
- А кроме того, - сердито продолжал щенок, - она так превосходно
рассказывает всю историю, с такими подробностями, что чего ради я стал бы ей
мешать?
- Позвольте спросить вас, сударыня, - продолжала Рейчел, - зачем вы нам
на горе пришли в тот вечер к Стивену?
- Мне было жаль его, - покраснев, отвечала Луиза. - Я хотела узнать,
что он будет делать, и предложить ему помощь.
- Благодарю вас, сударыня, - сказал Баундерби, - весьма польщен и
обязан.
- Вы хотели дать ему кредитку? - спросила Рейчел.
- Да. Но он отказался от нее и взял только два золотых по одному фунту.
Рейчел опять бросила взгляд на мистера Баундерби.
- Ну что ж! - сказал Баундерби. - Я вынужден признать, что ваше нелепое
и более чем странное сообщение оказалось сущей правдой.
- Сударыня, - продолжала Рейчел, - нынче по всему городу, и кто знает,
где еще! - расклеено уведомление, в котором Стивен Блекпул назван вором.
Только сейчас кончилось собрание, где тоже не постыдились оклеветать его.
Это Стивен-то вор! Когда честнее его, вернее, лучше человека на свете нет! -
Гнев душил ее, и, не договорив, она разрыдалась.
- Я очень, очень вам сочувствую, - сказала Луиза.
- Ах, сударыня, - отвечала Рейчел, - надеюсь, что это так, но я не
знаю! Откуда мне знать, что вы могли сделать. Вы нас не знаете, вам до нас
дела нет, вы для нас чужие. Я не могу сказать, зачем вы приходили в тот
вечер. Может быть, вы пришли с умыслом, а что из-за этого станется с бедным
человеком, вот таким, как Стивен, - вам все равно. Я тогда сказала:
"Благослови вас бог за то, что пришли", и сказала от чистого сердца, потому
что поверила, что вы жалеете его; а теперь - я уж и не знаю. Нет, не знаю!
Луиза ничего не ответила на это несправедливое подозрение: слишком
глубока была вера Рейчел в Стивена, слишком велико ее горе.
- И как я подумаю, - сквозь рыдания продолжала Рейчел, - что бедняга
так был вам благодарен за вашу доброту, да вспомню, как он прикрыл рукой
лицо, чтобы никто не видел, что у него слезы на глазах... Хорошо, сударыня,
ежели вы вправду его жалеете и совесть у вас чиста, - но я ничего не знаю,
ничего!
- Вот это мило, - проворчал щенок, переминаясь с ноги на ногу в своем
темном углу. - Являетесь сюда с какими-то намеками! Выставить вас нужно за
дверь, раз вы не умеете вести себя.
Рейчел не промолвила ни слова, и в наступившей тишине слышен был только
ее тихий плач, пока молчание не прервал мистер Баундерби.
- Довольно! - сказал он. - Вы знаете, что вы обязались сделать. Вот и
делайте, а остального не касайтесь.
- Мне и самой стыдно, что меня здесь видят такой, - сказала Рейчел, -
но этого больше не будет. Сударыня, когда я прочла, что написано про
Стивена, - а в том, что написано про него, столько же правды, как ежели бы
это написали про вас, - я пошла прямо в банк, чтобы сказать, что я знаю, где
Стивен, и могу поручиться, что через два дня он будет здесь. Но я не застала
мистера Баундерби, а ваш брат выпроводил меня; тогда я стала искать вас, но
не могла найти и воротилась на фабрику. А как кончилась работа, я побежала
на собрание - послушать, что будут говорить про Стивена, - я-то ведь знаю,
что он воротится и очистит себя! - а потом опять стала искать мистера
Баундерби, и нашла его, и сказала ему все, что знала; а он ни одному моему
слову не поверил и привел меня сюда.
- Все это сущая правда, - подтвердил Баундерби, который как вошел, так
и стоял посреди комнаты, не сняв шляпы и засунув руки в карманы. - Но я не
со вчерашнего дня знаком с такими, как вы, и хорошо знаю, что поговорить вы
всегда готовы. Так вот, советую вам поменьше разговаривать, а лучше дело
делать. Вы взяли на себя поручение; стало быть, исполняйте его, и больше мне
пока сказать нечего!
- Я послала Стивену письмо нынче с дневной почтой, - отвечала Рейчел, -
и я уже писала ему один раз на этот адрес. Он будет здесь самое позднее
через два дня.
- А я вот что вам скажу: вы небось и не догадались, что за вами тоже
немного приглядывают, - возразил мистер Баундерби, - ведь и на вас отчасти
падает подозрение. Уж так повелось, что людей судят по тому, с кем они
знаются. И про почту тоже не забыли. И могу вам сообщить, что ни единого
письма Стивену Блекпулу послано не было. Что сталось с вашими письмами,
сообразите сами. Может быть, вам только померещилось, что вы их написали.
- Сударыня, - сказала Рейчел, обращаясь к Луизе, - я получила от него
одно-единственное письмо неделю спустя после его ухода. И в этом письме он
написал мне, что ему пришлось искать работу под чужим именем.
- Ах, вот оно что! - вскричал Баундерби, мотая головой, и даже
присвистнул. - Под чужим именем, да? Это, знаете ли, не очень ловко для
такой невинной овечки. Суд не слишком доверяет ни в чем не повинным людям,
ежели у них много имен.
- А что же ему, бедняге, оставалось делать? - сказала Рейчел со слезами
на глазах, по-прежнему обращаясь к Луизе. - И хозяева против него и рабочие
против него, - а он только хотел тихо и мирно работать, и жить, как велит
совесть. Неужто нельзя человеку иметь свой ум и свое сердце? Неужто он
непременно должен повторять все ошибки одной стороны или все ошибки другой,
а иначе его затравят, как зайца?
- Поверьте, я от всей души жалею его, - отвечала Луиза, - и я надеюсь,
что он оправдается.
- Об этом, сударыня, не тревожьтесь. Он человек верный.
- Уж такой верный, - сказал мистер Баундерби, - что вы отказываетесь
сообщить, где он находится?
- Я не хочу, чтобы от меня узнали, где он. Я не хочу, чтобы ему ставили
в вину, что его воротили силой. Он сам, своей волей, придет и оправдается, и
посрамит всех, кто порочил его доброе имя, когда он даже не мог защитить
себя. Я написала ему, что против него затеяли, и через два дня он будет
здесь, - повторила Рейчел. Все попытки очернить Стивена разбивались о ее
веру в него, как волны морские разбиваются о прибрежный утес.
- И однако, - присовокупил мистер Баундерби, - ежели удастся изловить
его раньше двух дней, то он пораньше и оправдается. А против вас лично я
ничего не имею. Все, что вы мне сообщили, подтвердилось, я предоставил вам
возможность доказать, что вы говорите правду, - и дело с концом. А теперь -
спокойной ночи! Мне еще нужно кое в чем разобраться.
Как только мистер Баундерби повернул к двери, Том двинулся из своего
темного угла, последовал за ним по пятам и вместе с ним вышел из комнаты. На
прощанье он только угрюмо пробормотал: "Спокойной ночи, отец!" - и бросил в
сторону Луизы исполненный злобы взгляд.
После крушения своих надежд мистер Грэдграйнд стал очень молчалив. Он
не проронил ни слова и теперь, когда Луиза приветливо сказала Рейчел:
- Если вы ближе узнаете меня, вы перестанете относиться ко мне с
недоверием.
- Я вообще не такая, чтобы людям не верить, - отвечала Рейчел,
смягчаясь. - Но когда мне самой - никому из нас - не хотят верить, поневоле
всякие мысли приходят на ум. Простите, ежели я вас понапрасну обидела.
Сейчас я по-другому думаю. Но кто знает, может, и опять подумаю, - не могу я
видеть, как беднягу шельмуют ни за что, ни про что.
- А вы написали ему, - спросила Сесси, подходя к Рейчел, - что
подозрение пало на него главным образом потому, что его по вечерам видели
возле банка? Лучше, чтобы он заранее знал, что ему нужно объяснить, тогда у
него уже будет готов ответ.
- Написала, милая, - отвечала Рейчел. - Просто ума не приложу, зачем он
туда наведывался. Никогда этого не бывало. И не по пути ему вовсе. Мы жили
почти рядом, в другой стороне, и к банку и близко не подходили.
Сесси попросила Рейчел сказать, где она живет, - и можно ли ей прийти
завтра вечером узнать, нет ли вестей от Стивена?
- Вряд ли он будет здесь раньше чем послезавтра, - отвечала Рейчел.
- Тогда я послезавтра еще раз приду, - сказала Сесси.
Когда Рейчел, условившись с Сесси, ушла, мистер Грэдграйнд поднял
голову и сказал, обращаясь к дочери:
- Луиза, дорогая моя, я в жизни не видел этого человека. Ты веришь, что
он причастен к ограблению?
- Раньше, кажется, верила, хотя и с трудом. А теперь не верю.
- Другими словами - ты убедила себя поверить этому, так как знала, что
его подозревают. А каким он тебе показался - честным?
- Очень честным.
- И как она уверена в нем! А ежели не он украл, - задумчиво проговорил
мистер Грэдграйнд, - знает ли настоящий виновник, кого обвиняют? Где он? Кто
он?
За последнее время много седины прибавилось в его волосах. Когда он
опять подпер голову рукой, осунувшийся, постаревший, Луиза, посмотрев на
него с тревогой и жалостью, быстро подошла к нему и села рядом. В это
мгновение она случайно встретилась глазами с Сесси. Сесси вздрогнула и
покраснела, а Луиза приложила палец к губам.
На другой день, когда Сесси вечером воротилась домой и сказала Луизе,
что Стивена нет, она сказала это шепотом. И еще через день, когда она опять
пришла домой с той же вестью и прибавила, что о Стивене нет ни слуху ни
духу, она тоже сообщила это тихим, испуганным голосам. После того взгляда,
которым они обменялись, ни та, ни другая не произносила его имени вслух, не
упоминала о нем; и, даже когда мистер Грэдграйнд заговаривал об ограблении
банка, они старались отвлечь его от этого предмета.
Истекли назначенные два дня, истекли три дня и три ночи, а Стивен не
воротился и не подавал вести о себе. На четвертый день Рейчел, уверенная,
что письмо ее не доставлено Стивену, пришла в банк и показала письмо с его
адресом - небольшой рабочий поселок в стороне от проезжей дороги, в
шестидесяти милях от Кокстауна. Туда послали гонцов, и весь город ожидал,
что завтра Стивена привезут.
Все это время щенок усердно помогал мистеру Баундерби в его розысках,
неотступно, словно тень, следуя за ним по пятам. Он страшно волновался, был
словно в лихорадке, грыз ногти до крови, голос у него стал хриплый, грубый,
губы запеклись и почернели. На вокзале, в ожидании поезда, который должен
был привезти обвиняемого, щенок предлагал всем побиться об заклад, что тот
сбежал до приезда посланных за ним людей и не явится.
Щенок оказался прав. Гонцы возвратились одни: письмо Рейчел было
послано, письмо Рейчел было доставлено, Стивен Блекпул тотчас исчез из
поселка, и с тех пор ни одна душа ничего о нем не знает. В Кокстауне спорили
только об одном: верила ли Рейчел, когда писала ему, что он воротится, или,
напротив, предупредила его об опасности, чтобы он успел сбежать. В этом
пункте мнения разделились.
Шесть дней, семь дней, уже шла вторая неделя. 3лосчастный щенок
расхрабрился и стал вести себя вызывающе. "Верно ли, что вор именно этот
негодяй? О чем тут еще спрашивать! Если не он украл, то где же он, почему не
возвращается?"
Где же он, почему не возвращается? В ночной тиши отзвук его собственных
слов, который при свете дня разнесся бог весть как далеко, вернулся к нему и
не оставлял его до самого утра.
ГЛАВА V
Кто-то нашелся
Прошли еще сутки, еще одни. Нет Стивена Блекпула. Где же он, почему не
возвращается?
Каждый вечер Сесси навещала Рейчел в ее маленькой опрятной комнате.
Целый день Рейчел работала, как вынужден работать трудовой люд, невзирая на
все свои тревоги и горести. Дымовые змеи не заботились о том, кто пропал, а
кто нашелся, кто оказался честным человеком, а кто - вором; страдающие тихим
помешательством слоны, так же как и ревнители фактов, не изменяли
заведенного порядка, что бы ни случилось. Прошли еще сутки, еще одни.
Однообразие не нарушалось. Даже исчезновение Стивена Блекпула уже
становилось привычным делом и не казалось большим дивом, нежели любая машина
в Кокстауне.
- Уж теперь-то, - сказала Рейчел, - во всем городе небось и двадцати
человек не осталось, кто еще верил бы, что бедняга ни в чем не виноват.
Она сказала это Сесси - они сидели вдвоем в комнате Рейчел при свете
уличного фонаря на углу. Когда Сесси пришла, уже было темно, и она присела у
окна, дожидаясь прихода Рейчел с работы; Рейчел застала ее там, и они
остались сидеть у окна - их безрадостная беседа не нуждалась в более ярком
свете.
- Ежели господь не послал бы мне вас, - продолжала Рейчел, - чтобы я
могла хоть словом с вами перемолвиться, я бы, наверно, помешалась. Но с вами
мне легче, все думаю - может, еще есть надежда; и вы, правда, верите, что
хоть по видимости он виноват, а все-таки он выйдет чистым?
- Всем сердцем верю, - отвечала Сесси. - Не может быть, Рейчел, чтобы
вы обманулись в нем, раз вы, несмотря ни на что, так твердо убеждены в его
невиновности. Я верю в него не меньше, чем вы, хотя не знала его столько лет
и не видела, как много ему пришлось испытать.
- А я, милая Сесси, - отвечала Рейчел, и голос ее задрожал, - все
долгие годы видела, как он молча терпел, и знала, какая у него добрая и
чистая душа, - и ежели я никогда больше о нем ничего не услышу и доживу до
ста лет, я с последним вздохом скажу - богу ведомо мое сердце, - что я
никогда, ни на одну минуту не теряла веры в Стивена Блекпула!
- Мы все, Рейчел, в Каменном Приюте, убеждены, что рано или поздно с
него снимут подозрение.
- Вот когда я слышу от вас, милая, что вы все так думаете, - сказала
Рейчел, - и вы сами, по доброте своей, приходите посидеть со мной и утешаете
меня, и люди видят нас вместе, а ведь и я еще под подозрением, - вот тогда я
жалею, что наговорила молодой леди горьких слов. И все-таки...
- Но вы теперь верите ей, Рейчел?
- Теперь верю, когда через вас узнала ее получше. Но иногда меня мучает
мысль...
Она сказала это так тихо, словно разговаривая сама с собой, что Сесси,
сидевшая подле нее, едва расслышала ее слова.
- ...иногда меня мучает мысль, что кто-то содеял злое дело. Я не знаю,
кто это может быть, не знаю, зачем и как это было сделано, но я боюсь, что
кто-то сгубил Стивена. Я боюсь, что кто-то был бы изобличен, ежели Стивен
воротился бы и доказал всем, что он чист, и чтобы этого не случилось, чтобы
не дать ему воротиться, кто-то сгубил его.
- Какая страшная мысль, - бледнея, прошептала Сесси.
- Да, очень страшно думать, что, быть может, его убили.
Сесси содрогнулась и еще сильнее побледнела.
- Когда эта мысль привяжется ко мне, - продолжала Рейчел, - а это
бывает даже на работе, - я стараюсь не думать, считаю до тысячи или без
конца твержу стишки, какие запомнила с детства, но это плохо помогает, и
тогда меня бросает в жар, и такая тоска за сердце хватает, что как бы я ни
устала, мне хочется идти и идти, куда глаза глядят. Вот и сейчас мне надо
походить перед сном. Я провожу вас домой.
- Он мог заболеть в дороге, - сказала Сесси, делая слабую попытку
утешить Рейчел этим уже много раз отвергнутым проблеском надежды, - и
задержаться в каком-нибудь городке на пути сюда.
- Но его нет нигде. Его повсюду искали и не нашли.
- Верно, - нехотя согласилась Сесси.
- Пешком он добрался бы в два дня. А на случай, что он натрет ноги и не
сможет идти, я в письме послала ему денег на проезд, - думала, хватит ли у
него своих-то?
- Будем надеяться, Рейчел, что завтрашний день будет счастливее. Идем
выйдем на воздух!
Она ласковым движением накинула платок на блестящие черные волосы
Рейчел, в точности так, как та всегда повязывалась им, и они вместе вышли.
Вечер выдался теплый, и кое-где на перекрестках кучками стояли рабочие; но
большинство сидело в этот час за ужином, и на улицах было малолюдно.
- Вы теперь спокойнее, Рейчел, и рука у вас не такая горячая.
- Мне всегда легче, как пройдусь немного да подышу воздухом. Вот когда
этого нельзя, тогда я вся какая-то разбитая и в голове мутится.
- Но вы должны взять себя в руки, Рейчел, и не терять бодрости. В любую
минуту Стивену может понадобиться ваша поддержка. Завтра суббота. Если
завтра не будет никаких вестей от него, давайте в воскресенье с утра
погуляем за городом, и вы наберетесь сил н