Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
чавшись, доложил: "Вас желает видеть джентльмен,
сэр", - Тротт опустил стакан с портвейном, который он не спеша попивал, и,
вскочив с места, быстро шагнул к окну, словно желая обеспечить себе
отступление на случай, если посетитель явится к нему в образе и подобии
Хорэса Хантера. Но когда взор его упал на Джозефа Овертона, все его страхи
рассеялись. Он вежливо предложил незнакомцу стул. Слуга, погремев некоторое
время графином и стаканами, соизволил удалиться, а Джозеф Овертон, положив
рядом с собой на соседний стул свою широкополую шляпу и слегка наклонившись
вперед, Приступил к деловому разговору, начав очень тихо и осторожно:
- Милорд...
- Как! Что? - воскликнул Александер Тротт, уставившись на него тупым,
остолбенелым взглядом разбуженного лунатика.
- Ш-ш... Ш-ш... - мягко остановил его осторожный стряпчий. - Ну,
разумеется... ясно... никаких титулов. Моя фамилия Овертон, сэр.
- Овертон?
- Да, я здешний мэр. Вы мне прислали сегодня письмо, анонимную записку.
- Я, сэр? - спросил Тротт с плохо разыгранным удивлением, потому что,
как ни труслив он был, он сейчас с радостью отрекся бы от этого письма. - Я,
сэр?
- Да, вы, сэр. А разве нет? - возразил Овертон, раздраженный этой
чрезмерной и, как ему казалось, совершенно излишней подозрительностью. -
Либо это писали вы, либо кто-то еще. Если это письмо от вас, мы можем сейчас
спокойно поговорить о деле. А если нет, тогда, конечно, мне с вами не о чем
разговаривать.
- Постойте, постойте, - сказал Тротт, - это мое письмо, я написал его.
Что же мне оставалось делать, сэр? Друзей у меня здесь нет.
- Ну, разумеется, разумеется, - ободряюще сказал мэр. - Вы поступили
как нельзя более правильно, лучше и придумать нельзя. Так вот что, сэр: вам
необходимо выехать отсюда сегодня же вечером. Для вас заказана карета и
четверка лошадей. И позаботьтесь, чтобы кучер гнал вовсю. Нельзя быть
уверенным, что за вами не будет погони.
- Боже мой! - с отчаянием в голосе воскликнул перепуганный Тротт. - И
подумать, что такие вещи происходят в нашей стране! И как это только
допускается! Такое злостное, ожесточенное преследование!
Он смахнул со лба, покрывшегося испариной страха. крупные капли
холодного пота и с ужасом уставился на Джозефа Овертона.
- Да, конечно, это прискорбный факт, - усмехнувшись, сказал мэр, - что
у нас, в свободной стране, люди не могут жениться на ком хотят, не опасаясь,
что их будут преследовать, как злоумышленников. А впрочем, в вашем случае
невеста согласна, а это в конце концов, знаете, самое главное.
- Невеста согласна, - тупо повторил Тротт. - А откуда вы знаете, что
невеста согласна?
- Полноте, что там скрываться, - сказал мэр, покровительственно
похлопывая Тротта по плечу своей широкополой шляпой. - Ведь я ее с каких пор
знаю, и уж если у кого-нибудь могут быть сомнения на сей счет, так только не
у меня. И вам, поверьте мне, тоже нечего сомневаться!
- Вот как! - в раздумье промолвил Тротт. - Знаете, это просто
непостижимо!
- Итак, лорд Питер... - сказал мэр, поднимаясь со стула.
- Лорд Питер? - переспросил Тротт.
- Ах да, простите, мистер Тротт! Тротт - очень хорошо. Ха-ха-ха! Так
вот, сэр, карета будет подана в половине первого.
- А как же мне быть до тех пор? - с испугом спросил мистер Тротт. - Не
лучше ли будет для соблюдения приличий взять меня вроде как бы под охрану?
- А, прекрасная мысль! - отозвался Овертон. - В самом деле,
превосходная мысль! Я сейчас пришлю кого-нибудь. И неплохо было бы, когда мы
поведем вас садиться в карету, чтобы вы немножко поупирались, ну, понимаете,
так, чтобы создать впечатление, будто вас увозят силком.
- Верно, - сказал Тротт. - Совершенно верно.
- Итак, милорд, - Овертон понизил голос, - а до тех пор разрешите
откланяться. Счастливо оставаться, ваша светлость!
- Милорд!.. Ваша светлость!.. - снова воскликнул Тротт, пятясь назад и
с неописанным изумлением глядя на мэра.
- Ха-ха-ха! Все ясно! Милорд старается войти в роль сумасшедшего! Очень
хорошо! Блуждающий взгляд! Превосходно, милорд! В самом деле превосходно! До
свидания, мистер Тротт! Ха-ха-ха!
"По-видимому, мэр здорово насосался!" - решил про себя Тротт и с
задумчивым видом снова уселся в кресло.
"А он, оказывается, куда умнее, чем я думал, этот юный аристократ.
Какая удивительная выдержка! Так вести свою роль!" -рассуждал Овертон,
направляясь в буфет, чтобы переговорить с хозяйкой и сделать соответствующие
распоряжения. Все это он уладил мгновенно. Рассказ его не вызвал ни малейших
сомнений, и одноглазого коридорного тотчас же снарядили и отправили сторожем
в девятнадцатый номер, дабы присмотреть до половины первого за умалишенным
постояльцем. Подчиняясь приказанию, этот придурковатый малый вооружился
громадной дубинкой и со своей обычной невозмутимостью ввалился безо всяких
церемоний в номер к мистеру Тротту и, спокойно усевшись возле двери,
приступил к своим обязанностям сторожа, а чтобы скоротать время, принялся с
видимым удовольствием громко насвистывать какую-то песенку.
- Что тебе здесь надо, бездельник? - вскричал мистер Александер Тротт,
прикидываясь возмущенным тем, что к нему приставили сторожа.
Коридорный, который не переставая мотал головой в такт песенке, слегка
обернулся и, поглядев на мистера Тротта с жалостливой улыбкой, засвистал
адажио.
- Вас что, прислали сюда по распоряжению мистера Овертона? - спросил
Тротт, несколько удивленный странным поведением сторожа.
- А ты сиди, помалкивай, нечего тебе людей разговорами смущать, -
спокойно ответил коридорный и засвистал снова.
- Послушайте, вы! - закричал мистер Тротт, продолжая разыгрывать
комедию, будто ему не терпится драться на дуэли. - Я протестую против того,
что меня здесь держат! Я вовсе не собираюсь ни с кем драться. Но раз вы все
тут сговорились против меня, то спорить, по-видимому, бесполезно, мне
остается только сидеть спокойно и ждать!
- Вот так-то оно лучше, - невозмутимо заметил страж, красноречиво
помахивая дубинкой.
- Но только потому, что меня к этому вынуждают, - добавил мистер
Александер Тротт и с негодующим видом, но втайне ликуя, уселся в кресло. -
Да. Вынуждают.
- Ну, разумеется. Как вам будет угодно. Ежели вам так нравится, рад
стараться. Только вы поменьше разговаривайте, а то вам опять хуже станет.
- Хуже? - с искренним изумлением вскричал Тротт. - Да что это, он пьян?
- Потише, потише, паренек! - сказал коридорный и выразительно повертел
дубинкой.
- Или с ума сошел? - Мистеру Тротту стало не по себе. - Убирайтесь вон
отсюда, - закричал он, - и скажите там, чтобы прислали кого-нибудь другого!
- Не выйдет! - отвечал коридорный.
- Вон сейчас же! - закричал Тротт, яростно звоня в колокольчик, потому
что его не на шутку разбирал страх - и теперь уже совсем по другому поводу.
- А ну, оставь сейчас же звонок, убогая твоя душа! - сказал коридорный,
хватая несчастного Тротта, и, занеся дубинку над его годовой, толкнул его
обратно к креслу. - Говорят тебе, не шуми, несчастный! Что будет, коли все в
доме узнают, что мы здесь сумасшедшего держим?
- Он сошел с ума! Сошел с ума! - завопил мистер Тротт, уставившись в
паническом страхе на. единственный глаз рыжеволосого стража.
- Сошел с ума! - фыркнул коридорный. - Черт меня возьми, да он, видать,
совсем свихнутый! Слушай меня ты, юродивый! А, ты опять за свое! - И он
слегка стукнул Тротта по голове своей дубинкой, дабы пресечь его попытки
схватить звонок. - Ну, как, будешь еще безобразничать?
- Пощадите! Не отнимайте у меня жизнь! - подняв руки вверх, взмолился
Тротт.
- Нужна мне твоя жизнь! - презрительно ответил сторож. - Хоть я и
думаю, что для тебя было бы сущее благодеяние, ежели бы тебя кто прикончил.
- Нет, нет! - поспешно возразил бедный Тротт. - Нет, вовсе не
благодеяние! Я... я хочу жить!
- Вот и распрекрасно. Кому что нравится, у всякого свой вкус. Но
слушай, что я тебе скажу: ты сядь вот сюда, в свое кресло, а я сяду
напротив, и, ежели ты будешь сидеть смирно, я тебя пальцем не трону, но
ежели ты до половины первого посмеешь только дрыгнуть ногой либо рукой, я
тебе так твою личность разделаю, что в следующий раз, как увидишь себя в
зеркале, задумаешься, не в отъезде ли ты и вернешься ли когда-нибудь
обратно.
- Я сяду, сяду, - ответила несчастная жертва недоразумения, и мистер
Тротт послушно уселся в кресло, а коридорный расположился напротив, держа на
всякий случай дубинку наготове.
Время тянулось томительно долго. Часы на уинглберийской церкви только
что пробили десять, и до избавления надо было терпеть по крайней мере два
часа с половиной. Первые полчаса снизу еще доносился шум запирающихся лавок,
и этот знакомый отголосок уличной жизни несколько облегчал мистеру Тротту
его невыносимое положение. Но когда и это все стихло и уже не слышно было
ничего, кроме стука лошадиных копыт в конюшне позади дома или внезапного
грохота подъезжающей кареты, которая останавливалась на почтовом дворе,
чтобы сменить лошадей, и потом снова громыхала по мостовой, - вот тогда ему
стало совсем невмоготу. Коридорный время от времени вставал, чтобы снять
нагар с оплывающей свечи, которая едва горела, но тотчас же возвращался в
исходное положение, а так как ему припомнилось, что он где-то слышал, будто
человеческий взгляд обладает необыкновенной силой усмирять сумасшедших, он
не сводил с мистера Александера Тротта своего единственного глаза. А этот
несчастный в свою очередь сидел не шелохнувшись, уставившись на своего
стража, и мало-помалу черты коридорного стали расплываться, волосы
постепенно утратили свой огненно-рыжий цвет и, наконец, вся комната
погрузилась в серую мглу. Мистер Александер Тротт заснул крепким сном; его
разбудило громыханье колес и громкий возглас: "Четверик для номера двадцать
пятого!" Поднялась суета, дверь в комнату мистера Тротта распахнулась, и
вошел мистер Джозеф Овертон в сопровождении четырех дюжих слуг и миссис
Уильямсон - дородной хозяйки "Герба Уинглбери".
- Мистер Овертон! - вскричал в исступлении мистер Александер Тротт,
срываясь с места. - Вы только посмотрите на этого человека, сэр! Подумайте,
в каком положении я вынужден был провести три часа, ведь этот субъект, сэр,
которого вы прислали стеречь меня, - это же сумасшедший, совершенно
невменяемый, буйный, опасный сумасшедший!
- Браво, браво, - прошептал Овертон.
- Бедняжка! - промолвила жалостливая миссис Уильямсон, - вот
сумасшедшие-то, они всегда так, всех других принимают за сумасшедших!
- Бедняжка! - подхватил мистер Александер Тротт. - Что вы хотите этим
сказать, черт возьми! Кто это бедняжка? Вы хозяйка этой гостиницы?
- Да, - ответила дородная особа, - да вы успокойтесь, голубчик, стоит
ли так волноваться, поберегите свое здоровье.
- Успокоиться! Слава богу, что меня тут не успокоили навеки! Это
одноглазое чудовище с мочалой на голове вполне могло укокошить меня за эти
три часа. Как смеете вы, сударыня, держать сумасшедшего в доме, буйного
сумасшедшего, который нападает на ваших постояльцев и пугает их до смерти?
- Никогда больше не пущу к себе ни одного, - с укором взглянув на мэра,
сказала миссис Уильямсон.
- Великолепно, великолепно, - шепнул мистер Овертон, накидывая на плечи
мистера Тротта теплый дорожный плащ.
- Великолепно? - вскричал мистер Тротт. - Нет, это просто ужас что
такое! Меня и сейчас бросает в дрожь от одного воспоминания. Лучше бы я за
эти три часа четыре раза дрался на дуэли, коли бы остался в живых после
первых трех, чем сидеть с глазу на глаз с буйным сумасшедшим!
- Продолжайте в том же духе, милорд, когда будете сходить с лестницы, -
шепнул Овертон, - счет ваш оплачен и саквояж уже в карете! Джентльмен готов!
- громко сказал он, обращаясь к слугам.
Те мигом окружили мистера Александера Тротта; один подхватил его под
одну руку, второй под другую, третий пошел впереди со свечой в руке,
четвертый, тоже со свечой, по пятам мистера Тротта, коридорный с миссис
Уильямсон замыкали шествие. И так его повели вниз по лестнице, и мистер
Александер Тротт всю дорогу орал благим матом, то притворяясь возмущенным,
что его куда-то тащат силком, то непритворно возмущаясь, что его заперли с
глазу на глаз с сумасшедшим.
Овертон уже стоял у дверцы кареты, форейторы сидели на своих местах, а
кучка конюхов и еще каких-то неопределенных личностей, околачивающихся при
конюшне, столпились кругом, чтобы поглазеть, как будут усаживать
сумасшедшего джентльмена. Мистер Александер Тротт уже стал ногой на
подножку, как вдруг увидел сидящую в глубине кареты фигуру (которую он
сперва не заметил в темноте), плотно закутанную в такой же точно плащ, как и
у него.
- Кто это? - спросил он шепотом у Овертона.
- Ш-ш! ш-ш! - ответил мэр. - Ну кто же, как не вторая договаривающаяся
сторона!
- Вторая договаривающаяся сторона! - отпрянув, вскричал Тротт.
- Ну, разумеется, да вы сами увидите, как только тронется карета.
Пошумите еще, а то может показаться подозрительным, что мы с вами так долго
шепчемся.
- Я ни за что не сяду в эту карету! - закричал мистер Тротт, внезапно
охваченный прежними страхами, которые сейчас усилились во сто крат. - Меня
убьют!.. Меня...
- Браво, браво! - шепнул Овертон. - Ну, я вас сейчас подтолкну.
- Да я не хочу!.. Не поеду! - вопил мистер Тротт. - Помогите, помогите!
Меня увозят насильно! Это заговор! Меня хотят убить!
- Бедняжка! - повторила миссис Уильямсон.
- А ну, трогайте, живо! - гаркнул мэр, втолкнув Тротта и захлопывая за
ним дверцу. - Да гоните во весь дух и не останавливайтесь нигде, пока не
доедете до станции! С богом!
- За лошадей получено, Том! - закричала вдогонку миссис Уильямсон, и
карета понеслась со скоростью четырнадцати миль в час, увозя сидящих внутри
за крепко захлопнутой дверцей мистера Александера Тротта и мисс Джулию.
Мэннерс.
Первые две-три мили мистер Александер Тротт сидел, забившись в угол
кареты, а его таинственный спутник жался в другом углу; тщетно пытаясь
разглядеть в темноте злобную физиономию предполагаемого Хорэса Хантера,
мистер Тротт все глубже залезал в свой угол, Чувствуя, как его сосед
потихоньку вылезает из своего.
- Мы можем теперь разговаривать, - промолвила, наконец, его спутница, -
форейторы нас не услышат, им и не видно нас!
"Да это не Хантера голос!" - с изумлением подумал Александер.
- Дорогой лорд Питер, - нежно сказала мисс Джулия, положив ручку на
плечо мистера Тротта. - Дорогой лорд Питер! Разве у вас не найдется для меня
и словечка?
- Как, это женщина! - все больше и больше удивляясь, воскликнул мистер
Тротт сдавленным голосом.
- Ах! Чей же это голос? - вырвалось у Джулии. - Это голос не лорда
Питера!
- Нет, это мой, - ответил мистер Тротт.
- Ваш! - воскликнула мисс Джулия Мэннерс, - да это кто-то чужой! Боже
милостивый, как вы сюда попали?
- Кто бы вы ни были, надеюсь, вы не могли не заметить, что я попал сюда
против своей воли, - отвечал Александер. - Я кричал изо всех сил, когда меня
сюда вталкивали.
- Вы от лорда Питера? - спросила мисс Мэннерс.
- Черт бы взял этого вашего лорда Питера, - огрызнулся Тротт. - Я знать
не знаю никакого лорда Питера* И никогда не слыхал про него до сегодняшнего
вечера, когда меня ни с того ни с сего со всех сторон стали величать лордом
Питером, так что я и впрямь начал думать, не сошел ли я с ума, или, может
быть, мне все это снится...
- Куда же мы едем? - с ужасом спросила леди.
- А откуда я могу знать, сударыня? - с необыкновенным хладнокровием
отвечал Тротт, которого все перипетии этого дня сделали совершенно
бесчувственным.
- Стойте! Стойте! Остановитесь! - закричала леди, судорожно дергая
оконце кареты.
- Погодите, сударыня, прошу вас! - сказал мистер Тротт и одной рукой
снова задвинул стекло, а другой нежно обнял мисс Джулию. - Тут, по-видимому,
вышло какое-то недоразумение. Разрешите мне, пока мы едем, рассказать вам, в
какой мере я могу винить в этом себя. Нам все равно придется ехать до
станции. Не могу же я допустить, чтобы вы сошли здесь одна, поздно ночью.
Леди согласилась, и общими силами недоразумение вскоре было выяснено.
Мистер Тротт был человек молодой, с многообещающими бачками, одет он был
безукоризненно и держался с подкупающей вкрадчивостью ему недоставало только
храбрости - а кому нужна храбрость, когда есть три тысячи фунтов стерлингов
в год! Леди располагала этой суммой, и даже большей. Ей нужен был молодой
муж, а единственное, что могло спасти Тротта от родительской опалы, - это
богатая жена. И так они пришли к заключению, что было бы просто обидно -
подумать, столько волнений, хлопот и расходов, и все это окажется зря! А раз
они все равно так далеко заехали, то не лучше ли доехать прямо до
Гретна-Грин и там сочетаться браком? И так они и сделали. А только что перед
ними в книге у кузнеца* расписались Эмили Браун и Хорэс Хантер. Мистер
Хантер привез свою жену домой и бросился к родителям просить прощения, и его
простили; и мистер Тротт привез свою жену домой и тоже бросился к отцу
просить прощения, и его тоже простили. А лорд Питер, который опоздал
приехать в условленный час, потому что выпил слишком много шампанского, а
потом участвовал в скачках с препятствиями, вернулся к достопочтенному
Огастссу Флэру и опять стал пить шампанское, после чего ему снова вздумалось
принять участие в скачках, где он и сломал себе шею. А Хорэс Хантер сильно
возомнил о себе, оттого что ему удалось так ловко воспользоваться трусостью
Александера Тротта, и все это было со временем открыто и описано со всеми
подробностями; и если вы когда-нибудь остановитесь на недельку в "Гербе", вы
услышите вот этот самый рассказ о дуэли в Грейт-Уинглбери.
ГЛАВА IX
Миссис Джозеф Портер
перевод Т.Озерской
С необычайным размахом велись приготовления к любительскому спектаклю
на "Вилле Роз", Клэпем-Райз, находящейся во владении мистера Гэтлтона,
преуспевающего биржевого маклера, и велико было волнение почтенного
семейства этого джентльмена, когда стал приближаться торжественный день, "к
которому готовились не один месяц". Манией театральных представлений были
охвачены все члены этого семейства без исключения, и в доме, где обычно
царил отменный порядок и чистота, "словно ураган пронесся", по меткому
определению самого мистера Гэтлтона. Большую столовую, убрав оттуда всю
мебель, загромоздили кулисами, колосниками, задниками, фонарями, мостами,
тучами, молниями, букетами, гирляндами, кинжалами, рапирами и прочими
разнообразными предметами, которые на театральном языке объединяются под
одним всеобъемлющим названием - "реквизит". В спальнях водворились
декорации, а в кухне столяры. Репетиции проводились чуть ли не каждый вечер
в гостиной, и все имеющиеся в доме кушетки были в большей или меньшей
степени повреждены вследствие того упорства и воодушевления, с каким мистер
Семпрониус Гэтлтон и мисс Люсина репетировали сцену удушения из "Отелло":
трагедия эта должна была идти в вечер спектакля первым номером.