ри случае вела с ней длинные задушевные бесе-
ды, и  Люся искренне верила,  что она нашла в жизни настоящую  под-
ругу.
Теперь же,  по мнению Марины,  пробил ее час,  тем более,  что
Люся больно уколола ее вопросом о Сергее и  поэтому  Марина  реши-
ла напомнить Люсе, что и ее счастье недолговечно.
- Хотела бы я знать,  - тихо сказала Марина, - что скажет  Сере-
женька, когда узнает,  что я не только старая, но и больная  женщина,
что и рожать-то мне смертельно опасно.  Это тебе хорошо, решила - и
родила, ты же замужем, а я от своих только аборты делала. Вот и доп-
рыгалась...
- Мне Михаил предлагал, но я не согласилась, - в этот момент
Люся с большой неприязнью подумала о Михаиле.
- О,  вопль  женщин  всех  времен!  - воздела Марина руки  вверх.
- О,  боже ты наш,  технический прогресс! Дай ты нам надежное, вы-
годное и удобное противозачаточное средство! О, пресвятая дева Ма-
рия!  Маруся! Ты же зачала, не согрешив, так пожалей сестер своих,
дай нам согрешить,  не зачав.  За что же мы,  подруга моя, так страда-
ем, такое терпим? За что нам такое проклятие?
- Какое же это проклятие?  - улыбаясь, сказала Люся. - Да  я не
только  рожать,  я любую боль терпеть готова ради любимого... А как
же иначе?.. Ради него...
- Терпеть?..  -  переспросила Марина.  - Это ради мужа...  или ради
Вики?..
Люся смутилась.  Пока они рассуждали абстрактно, она была
спокойна и уверена в своей правоте, после же прямого, откровенного
вопроса Люся вся внутренне напряглась,  потому что поняла,  что она
должна дать честный ответ на этот вопрос,  если не  для  Марины, то
для себя.
И Люся ответила:
- Зачем же так?  Михаил ни в чем не виноват.  Мне стыдно,  что я
его обманываю,  я не хочу этого... Но пойми и меня - я не  знала, какая
она  всепоглощающая,  настоящая  любовь,  как это  сложно, как это
больно...  и как это сладко...  Помнишь, как об  этом Антон говорил?..
- Помню,  - мрачно согласилась Марина.  - Я все  помню  и  мно-
гое знаю,  знаю то,  что тебе неведомо даже... Ох-хо-хо, вот  смотрю я
на тебя и думаю,  подруга ты моя хорошая:  какие же мы  все-таки
женщины! Иезуиты! Племя иезуитов! Дикое племя! Что хочешь оправ-
даем, если любим. Как же это получается, посуди сама?  Что такое
любовь она не знала,  а ребенка родила.  И жила - не  тужила, и с му-
жем ладила,  но тут явился принц и открыл девочке  глаза, дал отве-
дать сладкого!  Ты извини, Люська, я ведь специально так нехорошо,
так грубо говорю, потому что страшно мне за тебя! Я-то свою боль
пережила,  перетерпела, а вот тебе, не дай бог, еще все предстоит.
Глупостей  не  наделай, смотри,  когда  протрезвеешь, когда  сладкое
горечью  обернется...  Значит,  и  больно тебе с ним, и сладко, гово-
ришь?
Люся совсем залилась краской, но не смогла сдержать своей  ра-
дости:
- Да... И еще как... Во всем... Всегда... И даже противно  ворча, ты
несешь в себе часть луча...
Люся непроизвольно повторила стихотворную строку, которую  ей
шептал на ухо Виктор.  Она хотела продолжить, но ее перебила  Ма-
рина:
- Ты любовь, как лучи, излучаешь...
Люся широко раскрыла глаза и, растерянно глядя на Марину,
машинально продолжила:
- ...мне светло, мне тепло...
- ...понимаешь? - закончила, вздохнув, Марина.
- Нет,  -  медленно покачала головой Люся.  - Не понимаю.  Эти
стихи мне читал Вика. Это мои стихи. Откуда ты их знаешь?
- Конечно, знаю, - грустно усмехнулась Марина.
- Я спрашиваю:  откуда? - не веря своей догадке повторила  Люся.
- Разве непонятно?  - протянула Марина. - Это им больно и  слад-
ко. А нам только больно в результате, я же тебе говорила...  Не будь
наивной - это стихи Валерия Истомина мне их Антон читал  когда-то,
когда спасал меня,  а потом мне их читал Вика,  когда я спасала  его.
-.Когда? - уже понимая,  что случилось непоправимое, спросила
Люся.
- Давно,  слава богу,  - миролюбиво ответила Марина. - Ты  толь-
ко, подруга, пожалуйста, не ревнуй. Что было, то было, чего  прошлое
ворошить? Конечно, я преувеличивала, когда сказала, что ненавижу
всех мужиков и считаю их подлецами,  нет, есть и среди  них люди.  И
Антон,  и Вика - прекрасные ребята, надежные, если  их о чем-нибудь
попросишь, они всегда готовы помочь, не бросят.  Но ты пойми - они
из разряда тех,  кто причисляет себя к элите,  кто превыше всего ценит
свою независимость, свою свободу...
И Марина рассказала Люсе,  как Антон помог ей, спас ее от  Пи-
жона, когда она потеряла голову, превратившись в рабыню этого  ни-
чтожества, как  она  в благодарность за это помогала,  в свою  очередь,
выкарабкаться из беды другу Антона - Вике, как они уже  много лет
поддерживают друг друга по принципу: "Не считайся ни с  чем, но
выручи друга,  если он просит." И что, собственно говоря, и  ее знаком-
ство с Сергеем,  и знакомство Люси с Виктором -  результат действия
этого принципа,  добровольно принятого ими и  неукоснительно ис-
полняемого.
- Этого не может быть! - не выдержала Люся. - Это же гадко, как
ты не понимаешь? Я не верю тебе, ты лжешь, ты ревнуешь,  Марина...
Извини, я не хотела тебя обидеть, может быть что-то и  было между
тобой и Антоном,  а потом между тобой и...  Но чтобы  Вика... чтобы
он... Я не верю...
- А  он  предлагал  тебе  жениться?  - с иронией в голосе  спросила
Марина. - Раз уж у вас такое всепоглощающее чувство...
- Нет,  -  торопливо  ответила  Люся.  -  Да разве дело в  этом...
Мы просто не говорили на эту тему...
И тут Люся осеклась.
Марина поняла это по-своему и продолжала убеждать  Люсю в
своей правоте,  приводя новые примеры из своей жизни и из жизни
триумвирата, стараясь постепенно  доказать  подруге,  что  в общем-то
здесь  нет ничего странного и предосудительного,  наоборот, Люсе
повезло, что в нее влюбился именно Виктор и что хорошо бы ей стать
четвертой в их тройственном союзе.
Люся молчала,  иногда даже согласно кивала головой, потом  по-
зволила увести себя на кухню, где они с Мариной поужинали аппетит-
но приготовленным мясом с "Мукузани".
Затем Люся поехала домой.
Марина, справедливо со своей точки зрения считая, что дело сде-
лано  и что Люсе просто надо усвоить сказанное,  не стала  ее задержи-
вать.
Весь остаток  вечера  и  всю  длинную бессонную ночь Люся  на-
пряженно вспоминала день за днем,  час за часом все с  самого  нача-
ла...
... И как она пришла в дом Виктора,  не зная, что за столом сидят
трое,  чей  союз  так  расчетливо вершил ее судьбу и  судьбу Сергея...
... И как настойчиво,  последовательно Виктор вел двойную  игру,
добиваясь встречи с ней...
... И  как ей позвонила Марина и сказала с тревогой в голосе, что
Виктор болен, серьезно болен...
... И свою последнюю встречу с Виктором Люся тоже вспоминала,
но уже совсем по-иному,  чем прежде,  и уже совсем  иначе  понимала
его исповедь опустошенной души, не верящей в смысл работы, а зна-
чит,  жизни,  разочаровавшейся в бывших друзьях и не обретшей но-
вых...
... И вспомнила Люся предложение Виктора встречаться  регуляр-
но, еженедельно, по принципу: раз - и все!
С удивительной ясностью и высокой болью поняла  Люся, что
пришла к  ней настоящая любовь и что счастье свое она разделила  с
двойственным по натуре человеком,  под красивой оболочкой которого
оказались пустота и прах.
И вместе с рассветом нового дня Виктор для Люси как любимый,
как личность, как человек умер.

                                               22
 Виктор жил.
Но он не был жив в полном смысле этого слова.
Время, сложенное из мгновений, как поток из капель, имеет  свой-
ство не  только  сжиматься и бежать или растягиваться и еле  ползти.
Время может быть не только пустым, как бессмысленность,  или на-
полненным,  как квант энергии. Время может быть светлым и  мрач-
ным.
Механизм отсчета времени у Виктора замедлил свой ход почти до
полной остановки. Нет, Виктор спал без сновидений, просыпался, де-
лал  энергичную зарядку,  был активен,  многое успевал  сделать, и все
у него получалось,  выходило,  достигалось почти  без напряжения, как
легкое дыхание.
Виктор ощущал высокий,  как весенний паводок, эмоциональный
подъем,  и  для него каждое мгновение достигало необычайной  плот-
ности.
Но при  этом  в  глубине души у Виктора росла,  ширилась,  чер-
нела трещина духовного раскола. Из нее веяло могильным холодом,
она  грозила погубить жар его полнокровной любви,  грозила  превра-
тить нирвану его счастья в мертвое, обыденное существование. Поэто-
му Виктор не был жив в полном смысле этого понятия.
И как неверным светом сдваиваются тени во время солнечного за-
тмения, так Виктор все острее ощущал двойственность своего  бытия...
... Шел четвертый день после последней его встречи с  Люсей.
Виктор не знал о том,  что Люся побывала у Марины, не знал  об их
разговоре,  но необъяснимо для себя суеверно боялся  звонить ей.
Виктор пришел в свой кабинет,  как всегда,  за полчаса до  начала
работы.  Давно миновали те времена,  когда он демонстративно являл-
ся в лабораторию со звонком.  Его рабочий день, день  начальника
лаборатории,  начинался  с составления плана дня.  В принципе каркас
дня складывался заранее,  в процессе предыдущей  работы, но уточ-
нялся Виктором именно в эти полчаса до трудового старта. Виктор
продумывал, к кому из начальства и влиятельных в  институте людей
ему надо зайти с утра.  Такой ежедневный ритуал  таил в себе необхо-
димость постоянного  напоминания  о  себе,  о своих проблемах.  Кро-
ме того, в этих, чаще коротких, а иногда и весьма длинных беседах
Виктор получал отрывочную  информацию  о состоянии дел в других
лабораториях,  о котировке своих и чужих  акций, точнее понимал,
чем надо заниматься в  первую  очередь,  чтобы не  отстать  от  закля-
тых  друзей  и закадычных врагов по  службе.
Ровно в  девять в кабинет заглянул Иван Сергеевич, бывший  на-
чальник Виктора,  бывший начальник лаборатории, бывший хозяин
этого кабинета.  Он продолжал работать в лаборатории, руководимой
Виктором,  после того,  как расформировали его собственную,  по-
прежнему педантично и безропотно исполняя свои обязанности.
- Здравствуйте, Виктор Григорьевич! Вы мне вчера назначили на
девять.
- Здравствуй, Иван Сергеевич! - Виктор употреблял в общении с
подчиненными добродушно-доверительную форму обращения на
"ты", подчеркивая этим,  что они вместе делают одно дело. - Да,  на-
значал. Точно.  Только я прошу прощения, мне надо один звонок  сде-
лать. Я тебя, Иван Сергеевич, вызову через минут пятнадцать.  Дого-
ворились?
- Хорошо,  через пятнадцать минут,  Виктор Григорьевич, -  ска-
зал Иван Сергеевич и вышел из кабинета.
Виктор посмотрел на телефон. Люсе звонить рановато, подумал
он,  но успею сделать это попозже, а вот Антону... И Виктор  набрал
служебный номер Антона.
- Слушаю, - поднял трубку Антон.
- Привет, старина, это я, Вика. Как настроение?.. Слушай,  Антон,
у меня к тебе просьба.  Во-первых, извини, что я не смог  предупредить
тебя заранее...  Как у тебя со временем завтра вечером?.. Выручи,  по-
жалуйста...  Понимаешь, ко мне один высокий  гость в дом придет.  Он
очень нужный человек,  от него моя очередная командировка в ГДР
зависит...  Надо бы его приласкать...  Нет, ты его не знаешь...  Он очень
занятой, но когда узнал, что  у меня двухкомнатная квартира пустует,
заинтересовался, понимаешь?.. Я ему уже ключи обещал. К сожале-
нию, он только вчера вечером сказал  мне,  что  у него единственный
свободный вечер на  этой неделе только завтра...  Нет, ты ни о чем не
беспокойся, я  все обеспечу,  естественно,  только  Таисия пусть немно-
го поможет... Да...  Ну, и Люсю попрошу... Да... Все в порядке... Он в
общем-то демократ,  мужик свойский,  коньячку попьем, посидим в
теплоте да не в обиде.  Ему  человеческое  общение  необходимо,  оди-
ноко ему. Значит, договорились? Спасибо тебе большое, из ГДР  вер-
нусь, отомщу тебе сувениром,  заказывай...  Ну,  хорошо,  до  встречи,
завтра часиков в семь,  в полвосьмого...  Да, созваниваться больше не
будем...
     Виктор повесил  трубку,  взглянул на часы,  хотел набрать  но-
мер Люсиного телефона,  но,  помедлив,  вместо этого нажал на  кноп-
ку селектора:
- Иван Сергеевич, заходите, пожалуйста!
Кабинет у  Виктора  был  небольшой,  в нем помещались два  сто-
ла, составленные перпендикулярно,  один был  рабочим  столом  Вик-
тора, другой, подлиннее, для посетителей. Ко второму столу и  подсел
Иван Сергеевич.  Виктор не остался на  своем  месте,  он  всегда садил-
ся за один стол с подчиненными.
- Как у нас дела, Иван Сергеевич?
- Я и сам хотел доложить,  Виктор Григорьевич.  Разрешите  на-
помнить вам,  что нашей лаборатории надо закрыть тему по разработке
режимов  прокатки  для Новосеровского комбината.  Иначе без премии
останемся.
- Премия?  -  задумчиво улыбнулся Виктор.  - Премия - это  хоро-
шо, это всегда кстати,  а,  Иван Сергеевич?! Так закрывайте  тему, что
вам мешает?
- Не успеваем,  Виктор Григорьевич. У нас и так график работы
был очень напряженный,  так мы еще соцобязательство приняли: за-
кончить эту тему досрочно.
- Взяли...  А что делать?..  Вспомни, Иван Сергеевич, как  это бы-
ло, - вздохнул Виктор. - Собрали всех начальников лабораторий, ска-
зали,  что  институту надо принять соцобязательства к  знаменательной
дате.  От каждой лаборатории по пункту. Вот мы и  решили с тобой
сдать эту тему  досрочно.  Тем более, что Новосеровский комбинат -
стройка пятилетки...
- На что же это вы рассчитывали, Виктор Григорьевич?
- Мы,  Иван Сергеевич...  Не я,  не вы,  а мы,  мы вместе  рассчи-
тывали на заграничное оборудование, не так ли? Недаром же  за него
японцам на бочку столько золота выложили?
- Так-то оно так.  Выложили, это точно, - согласился Иван  Сер-
геевич и тут же добавил.  - А оно у нас во  дворе  института  два месяца
пролежало под снегом,  потому что фундаменты не были  готовы. На-
конец, смонтировали, да что толку - не работает.
- Не наладите никак?  Что-то ты, действительно, затянул с  этим
делом, - пожурил Виктор Григорьевич Ивана Сергеевича.
- Так  его же обслуживать надо .  Спе-ци-а-ли-ста-ми!  Мы  обору-
дование купили,  а от обслуживания отказались -  экономили на спич-
ках.  Думаете, наши горе-лаборанты, наши умельцы доморощенные
смогут? Они же все мальчики со средненьким образованием.  Им не то,
что уникальный прибор, им молотка с гвоздями доверить  нельзя - все
погнут, ни один тольком не вобьют. Да они уже растащили половину...
На запчасти.
Чем дольше говорил Иван Сергеевич,  тем  многозначительно
озабоченнее становился  Виктор.  Он прекрасно знал о всех трудно-
стях, связанных с освоением этой темы,  но играл двойную роль  перед
Иваном Сергеевичем - внешне проявлял озабоченность состоянием
дел, а на самом деле, искал веские причины для оправдания перед на-
чальством  и  повода  для  наказания Ивана Сергеевича в случае срыва
работ.
- Иван Сергеевич, я тебя не понимаю, ты же на этом месте,  в этом
кабинете столько лет проработал.  Тебе же скоро на  пенсию, извини,
на заслуженный отдых, человек ты опытный, а простых вопросов ре-
шить не можешь.  Или не  хочешь?  Поздновато  ты  ставишь меня в
известность о том, что тема горит, поздновато...  Тебе бы встать на
собрании,  когда  соцобязательства  брали,  и  честно сказать,  что так,
мол, и так, может быть не стоит этот  пункт включать, а следует поис-
кать что-то другое?
Виктор великолепно понимал, что Иван Сергеевич никогда не
встанет, не выступит без команды, без указания.
- И  потом,  разве ты не знал,  что специалистов нет и не  будет?
Что они не предусмотрены.
- Я вам доложил, Виктор Григорьевич, - забубнил Иван Сергее-
вич. - Вы - начальник, вы и решайте.
- Что же это получается? - опять перешел на доверительно-
вкрадчивый тон Виктор.  - Тебе,  Иван Сергеевич,  поручили,  ты
взялся за это дело,  а теперь в кусты?.. Нехорошо, Иван Сергеевич,
нехорошо...  Ну,  откуда я тебе возьму специалиста?..  Рожу?.. Что ж
нам с тобой делать?.. Ума не приложу...
Виктор дотянулся до своего стола, полистал настольный кален-
дарь.
- Что там у нас на следующей  неделе?..  Посмотрим...  На  этой-то
точно не выйдет,  а вот на следующей...  Так, понедельник... С утра
летучка часа на три-четыре у Чернова, после обеда летучка у  нас  в
лаборатории...  Во вторник мы все работаем на  строительстве нового
здания института,  а трое - на овощной базе... Среда?..  В среду я в
главке на совещании...  В четверг -  партийное собрание, я его готовлю,
как член партбюро... Кстати,  тебе надо  бы  выступить от нашей лабо-
ратории,  Иван Сергеевич,  текст выступления мы с тобой подготовим
и  согласуем... Значит,  остается пятница...  Попробую-ка я в пятницу к
Евграфу Анатольевичу попасть.
- Он  что,  родит вам специалиста?  Или выпишет его из-за  гра-
ницы? - неожиданно для Виктора язвительно спросил Иван  Сергеевич.
- Конечно, нет, - покосился на него Виктор. - Валюту надо  эконо-
мить. Я  ему  доложу,  что  объект  не можем сдать вовремя  из-за опо-
здания строителей,  но что делаем все возможное.  Есть  трудности с
наладкой сложного оборудования,  но во главе группы  поставили
опытного человека,  бывшего начальника лаборатории, и  что есть
уверенность  -  объект пустим в срок,  но с небольшим  опозданием.
Однако рапортовать о его сдаче  можем,  тем  более,  что пуск  Новосе-
ровского  комбината  тоже задерживается и он не  готов к внедрению
разрабатываемой нами технологии. Про выполнение соцобязательств
тоже упомяну - этот пункт для них также важен. Вот и получается, что
соцобязательства мы выполнили и премию получили.  Но  с  наладкой
тебе  придется подналечь,  Иван  Сергеевич, сам знаешь-понимаешь...
Иван Сергеевич знал,  что хоть подналегай, хоть не подналегай, а
необходимой точности на купленном за границей оборудовании он
добиться не сможет, и что ему придется выдавать желаемое за дейст-
вительное,  что это желаемое будет принято и выдано  Новосеровскому
комбинату,  который  уже сам,  в процессе пуска,  освоения и доводки
добьется приблизительно того же -  премия им  также всегда кстати.
Виктор и Иван Сергеевич еще некоторое время  гнули каждый
свою линию, потом Иван Сергеевич ушел, получив от Виктора задание
составить  справку-докладную  о   ходе   разработки   темы.
"Все-таки будет у меня какой-то документ", - подумал Виктор.
Виктор после ухода Ивана Сергеевича пересел за свой стол,  опять
задумчиво  посмотрел на телефонный аппарат и отправился в  свой
обычный обход чужих кабинетов. Это заняло у него часа полтора, по-
том он все-таки позвонил Люсе, но никто не взял трубку.
Тогда Виктор позвонил Марине.
- Привет,  подруга,  это я - Вика.  Как жизнь?.. Молодая,  гово-
ришь?.. Моя-то?.. Спасибо, не жалуюсь... Ты куда Люсю дела?  Что-то
я ей звоню,  никто не подходит...  Не знаешь, значит, не  видела... Ну,
ладно...  Да, у меня завтра мероприятие, я хотел  ее пригласить...  Ты
передай ей,  если она тебе вдруг позвонит,  что я интересовался...  Да...
Думаешь,  муж вернулся?..  Может  быть, может быть...  Слушай, сде-
лали мои мужики то, что ты просила... Да,  отковали... Ну, да... Три... В
лучшем виде...В багажнике валяются... Я тебе на днях заброшу... Ну,
целую...
Марина заказала Виктору на экспериментальном  заводе  его  ин-
ститута изготовить  ручки для дверей по понравившемуся ей образцу.
Про Люсю Марина высказала предположение, что она поехала  встре-
чать мужа. Кроме того, Марина сказала Виктору, что с Люсей  она не
виделась и по телефону не говорила.
В обеденный перерыв Виктор съездил на своей машине в распо-
ложенный неподалеку ресторан,  где кормили  в  дневное  время  ком-
плексными обедами. По качеству эти обеды мало чем отличались  от
дежурных блюд институтской столовой, но зато посетителей обслужи-
вали официанты и при случае можно было заказать вина и что-нибудь
из холодных закусок. Виктор также пользовался этой возможностью и
подбирал  каждый  день свой "экипаж" опять-таки из числа нужных
ему людей.
После обеда  неожиданно  объявили  учения  по гражданской
обороне, и Виктор просидел на них в кабинете заместителя директо