его-то  лет  двадцать  назад  конечно американцы,
большинство   из   которых  были   конечно  советские   евреи.  Ребята   они
ограниченные, но копнули в верном месте.
     И если ты отбрасываешь что-то ненужное, излишнее, ложное, никчемное, не
ясно для чего наличествующее  -- тем самым ты искажаешь себя, мир и историю.
Но не  волнуйся: ты все равно сделаешь все,  что  надо, никуда  не денешься.
Карма, Рок, Фатум,  Судьба, Предопределение -- лишь разные  и условные имена
для обозначения одного: твоей Сущности.
     Поэтому  абсолютно все,  что  есть в  нас  (ого,  весь  мир),  ведет  к
выполнению той  задачи, которую мы и решаем.  А  что касается  результата --
разверните газету, включите  телевизор, оглянитесь по сторонам --  и  судите
сами: как мы справились со своим делом.
     Блудница на семи  холмах, горе тебе, Вавилон, город хлебный! Ну, почему
же только Вавилон?.. Москва тоже хороший город.
     ................................................................

     Мы не знаем, как именно настанет конец. Он может  прийти в  любой миг и
принять любой облик. Это  может  быть обеденный компот, или драже витаминов,
или открытый кран в  ванне,  или просто подушка на  лицо. Ну  и что?  Каждую
весну в Москве нескольких человек пришибает сосулькой с крыши: не  думал  не
гадал  он,  совсем  не ожидал он, ага.  Без  разницы. Ты  не вейся  над моею
головой,  знать не можешь  доли своей  --  до смерти  живы будем,  на миру и
смерть красна, за компанию и жид повесился, помирать так с музыкой, никто не
забыт и ничто не забыто, наше дело правое, мы победили. Гремя огнем, сверкая
блеском стали рванут машины в яростный поход, когда нас в бой пошлет товарищ
Сталин, и первый маршал в бой нас поведет!
     Но это случится не раньше, чем мы сделаем свое.
     Волк умирает,  сомкнув челюсти на горле врага,  и многие уйдут вместе с
нами. Я вас научу любить жизнь. Прорвемся.
     С кухни  доносится  звон  посуды  и пахнет варевом. Судя по запаху, щи.
Стопарь бы под тарелочку щец! Да ломтик сальца  с чесночком на закусочку, да
огурчик соленый хрусткий!
     По  доброму-то и хорошему давали  в старые времена приговоренному перед
казнью выпить и закурить.  Я бы  отказался: пусть все знают, что не цеплялся
жадно за последние мелкие жалкие удовольствия жизни, не принял подачки, ушел
достойно и с усмешкой.  А может  нет: на  лобном месте, пред  толпой народа,
поклониться в пояс на три стороны, принять у всех прощение, опрокинуть чарку
за  их здоровье, закурить спокойно и с удовольствием,  со свободным вдохом и
улыбкой:
     - Я сейчас  встречусь с  Богом,  ребята. Передам ему,  что  вы  хорошие
ребята, и попрошу для вас счастья.
     И опуститься на плаху -- только чистую, свеже-струганую,  -  откинув  с
затылка  волосы,  подмигнув  на прощание палачу,  --  и отправиться  в самое
далекое и неизведанное путешествие.
     Да вот только нет в этом деле романтики.  Романтика -- это воображаемое
в  противовес реальному,  желание иного: лучшего и  интересного. Иностранное
слово "романтика" по-русски звучит здесь "работа".
     Люди, я любил вас. Будьте бдительны, идиоты.
     Но  пока еще  -  я  еще  успею все пережить, все  перечувствовать,  все
вспомнить и рассказать вам.
     Вращается и плывет сививон,  ханукальный волчок,  праздничная  игрушка,
священное гадание, рулетка и оракул, сливаясь в огненный узор горят летящими
разноцветными  кругами  прорези  древних  букв,  знаки  каббалы,  и  поют  в
замкнутом движении предопределенную им мелодию: там грохочет самый тяжелый и
мощный   из   пистолетов   "Дезерт   Игл"   --  "Орел   Пустыни"  --   своим
сокрушительным.44  маг-нум; там воет клаксоном слетающий с  трассы Москва --
Петербург "Ягуар" пахана,  миллиардера и кандидата  в президенты Брынцалова;
там  точат брусками  мечи  русские гладиаторы,  должники  мафии, отрабатывая
кровью и зрелищем в саду замка нового русского, карточного каталы, последняя
мода  самых  крутых; там дрожит  голос Мэрлин Монро,  угодившей  под заговор
наших ребят из четвертой палаты,  когда ГБ закорешилось  с  ЦРУ баш на баш и
убрали  Кеннеди  и Хрущева в  подъеме военного  равновесия,  работа  была по
классу экстра.
     ...  как возили  каждого  из нас на  кресле из  палаты в  палату, тасуя
компании и приглядываясь, о чем мы разговариваем и как ладим друг с другом.
     Как   в   процедурной   мерили   давление,   брали   анализы,   снимали
энцефалограммы, раскладывали тесты с картинками и словами.
     Как  не до конца, а потом до  половины,  а потом вообще  только начало,
крутили фильмы  и читали книги,  и задавали угадать,  чем все  продолжится и
закончится.
     Как Маша, до пояса подоткнув халат, под которым не  было трусов, меняла
перед кандидатом порнографические картинки и измеряла эрекцию.
     А Зара увозила ночами как бы тайком в ординаторскую, и давала выпить, и
покурить, и втягивала в разговоры о задушевном, и мы выкладывали ей все. Вот
такое у них разделение  ролей. Одна  заводит, а вторая раскручивает. Мы  это
отлично  понимаем, ну и что, почему  нет.  Они  там давно вычислили,  что  с
женщинами самовары работают лучше...
     -- Сарынь на кичку!!! Лондонская симфония Гайдна.
     Они -- это  простые мужики  с добрыми,  открытыми и усталыми  лицами, с
грустноватыми  понимающими  глазами. В  обычных  костюмах  под  обычными, не
новыми  и не старыми халатами.  Сотрудники  той  самой группы,  которая  нас
курирует.  Было  их двое, и посещали они нас по очереди -- Сергей Иванович и
Семен Борисович, блондин и брюнет.
     Они и ставили  задачу. Приходили с бутылкой и закуской, и с сигаретами,
и  рассказывали о своих  войнах, и показывали шрамы, и мы, опять же, отлично
понимали, кто они такие и  что  им от нас  требуется  -- ну  так и  плевать,
они-то  лично нам нравились,  и  сотрудничали мы  не  с  некой секретной  до
неведомости службой  "Н" проклятого и страшного КГБ, не  входящей ни в какие
управления  и  подчиняющейся только  и  лично Андропову, а потом вышедшей  и
из-под  его власти,  и  ставшей  работать  сама  на себя, и  убравшей самого
Андропова,  -- а как бы исключительно и именно с ними, хорошими  ребятами, с
которыми мы подружились,  и полюбили друг  друга, по-человечески друг  другу
доверяли и испытывали  приятность сделать что-то хорошее, взаимно  услужить.
Вот так и происходит настоящая, душевная вербовка. А вы как думали.
     Они говорили верные, справедливые вещи: о всеобщей прогнилости строя, о
дерьмизме  номенклатурного класса, о необходимости обновления государства. И
мы,  понимаешь,  как-то увлекались, энтузиазм поднимался --  было  для  чего
жить, и еще  как:  мы не обрубки, мы не куски скверноодушевленного  мяса для
превращения  пищи в  дерьмо --  мы важные,  ценные,  могущественные -- люди,
работники, хозяева жизни! Конечно, мы стали работать с ними -- еще бы нет.
     Мы  видели  их лесть  и  нехитрый  расчет -- и все  равно  пыжились и с
удовольствием  гордились  собой:   своим   умом,   памятью,  расчетливостью,
проницательностью и воображением.
     Все правильно: в тоталитарном государстве  только тайная полиция  имеет
средства и возможности произвести переворот.
     Но  это  тонкий,  тонкий  вопрос  --  на кого же  в  конечном итоге  мы
работаем.
     Нас-то на нитке держит закукленная структура, по идее, внутри КГБ:  кто
нас создал -- тот и  отрыл, кто отрыл -- тот и использует; кто использует --
тот и зароет. Это с одной стороны.
     С  другой  стороны --  это реформаторы, желающие блага стране и  власти
себе.  АН знаем мы  эти революции, кушающие своих устроителей  на завтрак  и
детей на обед.
     С  третьей стороны, Запад, США,  спят и видят, как бы  вся  эта Империя
рассыпалась и  провалилась. А что невозможного -- ломя деньгой и покупая все
и  всех  подряд, выйти  на группу -- и  грохнуть крепость  изнутри? Кому это
выгодно?  Элементарно.  Модель отработана -- хоть  немцы и  большевики в  17
году.
     С четвертой стороны,  народишко притомился, придавлен до крайности,  ни
рыкнуть  ни  пикнуть,  как клетки-ячейки  в сотах. Ну-ну. Цель американского
конгресса -- благо советского народа. Тоже мило.
     А когда складываются четыре стенки, получается ящик. Что говорит стенка
стенке? "Встретимся на углу".
     А только  с пятой стороны -- вот вам  крышка сверху: хрен мы им сделаем
именно то, чего они хотят. Мы не пролетарии, и цепей нам не терять -- нам их
носить не на чем. Так что еще кто на кого работает.
     Побачимо.
     И уходя, мы хлопаем дверью так, что у всех надолго заложит уши.
     Но  есть  еще  одно, еще  одно. Мы ведь сами себе аналитический  отдел.
Рабочий день  у нас не нормированный, уж куда  как. Мы считаем, обкатываем и
прокачиваем  все  варианты,  все узлы, все повороты.  А для  того, чтобы все
учесть, надо  все  понять.  Так  что,  кроме  прочего,  --  все  мы  здесь -
пониматели.
     А  если  уж ты начал  действительно  думать  и  понимать,  то неизбежно
происходит  вот  какая штука.  Над чем  бы ты  ни  задумался, над  какой  бы
малостью - в  конечном  итоге  ты  обязательно придешь к тому, как же вообще
устроено все на свете. Вот такой побочный продукт нашей деятельности.
     Но это он  им - побочный, а  нам - ого! И  за все за то, ребята, что мы
вам натворили  и что вы сейчас  расхлебываете, мы - как бы бесплатную премию
от магазина за покупку (ха-ха!) -- кидаем вам это знание.
     Проверено -- мины есть. Кантовать!
     Нам это стоило жизни.
     Без него -- нет смысла ни в нашей жизни, ни в этой книге.
     Что вы с ним будете делать? А я почем знаю. Крутитесь сами.

 * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. Все о жизни. *

     Мой любимый герой --  Санди Пруэль.  На руке  у меня татуировка: "Я ВСЕ
ЗНАЮ". Самое смешное, что это правда.
     От этой правды  иногда берет жуть. Как  звук рассеивается в  эхо,  жуть
рассеивается в одиночество.
     Все   произошло  мартовской  ночью:  весенней  грозой.  Мне   близилось
тридцатитрехлетие: тот самый возраст.
     Я был нищ, одинок и безвестен. Я жил в чужой стране. Мне было плохо.
     Зачем-зачем-зачем? Я мог иметь карьеру, семью, деньги, положение. Я был
талантливее, достойнее  тех, кто процветал в  литературе. Как же был устроен
мир -- несправедливо -- что мне было плохо?
     Я выбирал  свой путь сам. И пришел к результату, который предвидел  как
один  из возможных,  который  был мне нежеланен. Почему  я  не хотел сменить
путь?
     Каким  образом сложилось это положение? Почему  я  поступал именно так?
Как же устроен я, и как же устроен мир, и какой же в этом всем смысл?..
     Где та система  отсчета,  где  чаяния  и  страдания человека  увязаны с
поступательным  движением  истории,  в  чем  конечная  цель  и  смысл  этого
движения? Как же создан человек, и как же создан этот мир?
     Голубые  зарницы  полыхали,  рушились  раскаты  грома  небесного:   шел
четвертый час утра. В стекла хлестала вода.
     Ну и, как-то, я понял.
     Если думаешь  долго и добросовестно, то в конце концов  всегда поймешь.
Просто мало кто хорошо думает.
     Год  за  годом долгими  ночами я лежал и  придумывал  Мою  Книжку.  Это
приятное занятие. Куда мне было торопиться. Деваться все равно некуда.
     И когда  я  ее придумал, я стал придумывать к  ней эпиграфы.  Эпиграфов
было много. Оказывается, все великие люди в общем думали об одном и том  же.
Выкидывать их было жалко -- уж очень они подходили. В конце концов я оставил
штук семь: пусть себе стоят:

     "Нет в жизни счастья". Татуировка
     "Почему люди скучные бывают вполне счастливы, а люди умные и интересные
умудряются в конце концов отравить жизнь и  себе, и всем близким, думал он".
Эрнест Хемингуэй
     "Сильные души требуют пищи". Стендаль
     "Если допустить, что жизнь может управляться разумом --  то уничтожится
сама возможность жизни". Лев Толстой
     "Либидос и Танатос". Зигмунд Фрейд
     "Е =mc2". Альберт Эйнштейн
     "Ибо время близко..." Апокалипсис
     "А я Мишка -- вашему терему крышка!" Русская народная сказка

        ГЛАВА ПЕРВАЯ
     Главный ход
     1. Познай себя
     Познать  себя  рекомендовал {Надпись на храме Аполлона  в Дельфах}  еще
Сократ -- со своим  обычным лукавым ехидством,  -- как исходно  необходимое,
самое вроде бы простое и одновременно  неисчерпаемо сложное, чтобы уже после
познавать все остальное, внешнее.
     Есть  мир в человеке; и есть человек в мире, объемлющем все, включающем
в себя и человека.
     Античная философия познавала мир, пользуясь обычными словами и не теряя
здравого смысла. Позднейшая философия, углубляясь в познание, дробила мир на
отдельные   явления   и   дробилась    сама,   изобретала   профессиональную
терминологию,  распадалась  на частные  и  дополнительные дисциплины --  и в
конце  концов  превратилась  в  огромный  свод  маловразумительных  течений,
понятных лишь профессиональным "философам".
     Эти  "философы"  различным  образом объясняли людям то, что люди и  так
всегда  знали.  Многознание мудрости не  научает. Овладение профессиональным
жаргоном "философов" еще никого не сделало Экклезиастом.
     Мы  познаем  мир  через себя и посредством  себя. Через свои  чувства и
мышление,  посредством своей центральной нервной системы. Мы имеем дело не с
миром,  а  со   своими  представлениями  о  нем.  Любая  честная   философия
идеалистична,  справедливо  сказал  Шопенгауэр.  Сейчас  умру --  и  разрушу
Вселенную, сказал Воннегут. Доказывать можно даже неоспоримые истины, сказал
Уайльд.
     Но когда  вам на голову падает  кирпич,  то  дело вы  имеете как  раз с
внешним миром, не имея о том никакого представления, поскольку сознание было
моментально отшиблено  этим кирпичом,  что  отнюдь не  помешало ему исправно
огреть вас по черепу.
     Достославное  противоречие  между  материализмом  и  идеализмом  насчет
первичности материи или сознания есть парадокс, и парадокс надуманный. Война
между остроконечниками и тупоконечниками.
     Идеалист и материалист оба  изучают предмет по его отражению в зеркале.
Философия  --  это  наука  об  отражении  предметов,  говорит первый. Нет, о
предметах  в  отражении, возражает  второй. Если вы не можете различить, чай
это или  кофе,  то какая вам разница, интересуется  официант?  Оба  взыскуют
истины, познавая через себя мир вне себя. Оба имеют дело с системой: я -- --
мир. Диалектическое единство.
     А  если  исчезнут все люди -- прочий мир останется? Да. (Хотя что будет
тогда  на   самом  деле  --  будет  сказано  ниже...  это  момент  ключевой,
принципиальный!)  Значит, материя существует  и без  ее отражения сознанием?
Да.  А откуда мы  это  знаем? Из  опыта, т.е. потому, что мы ее  уже  в себе
отразили.  А  если бы  не  отразили, тогда что? А  тогда  не было  бы  этого
разговора, который  иначе превращается в схоластику. А что такое схоластика?
Это система логических умопостроений, где отсутствует единая, общая для всех
рассматриваемых вопросов система отсчета. А философия именно  не  существует
без включения в себя человеческого сознания.
     В  чем суть  апории об Ахиллесе и  черепахе? В том, что система отсчета
времени произвольно закукливается:  вместо  единой шкалы предполагается, что
каждый отрезок  времени  равен 1/10  предыдущего.  Логически  безупречно, но
исходное  нарушение  единой   системы   отсчета   и   превращает   задачу  в
схоластическую. Вот и с "ключевым вопросом философии" точно то же самое.
     Это естественные  науки, точные,  -- физика, химия, математика  -- дают
результаты,  не  зависящие от личности  и сознания человека как такового, но
философия  базируется  и на истории,  психологии, социологии, т.е.  науках о
человеке;  попробуйте убрать из философии все, что  касается  человека  -- и
никакой  философии не останется. Как же можно говорить  о выводах философии,
условно вычленяя из картины мира -- человека?
     Логически это может быть изящно. С точки зрения внутринаучных дискуссий
-- плодотворно:  интересно! поле  для  споров!  За  века  об  этом  написаны
библиотеки. Считается, что они  обогатили сокровищницу  человеческой  мысли.
Великие умы составили Пантеон, в котором не протолкнешься.
     А человек-то по-прежнему страдает,  делает глупости,  разрывается между
чувством и долгом, пытается уразуметь свое поведение в этом мире  и часто не
понимает, отчего ж он  ничуть не счастливее  древних  греков, скажем, если с
тех пор  за  тысячи лет столько великих  умов построили столько  философских
теорий. Не говоря уж о материальном благоденствии и прогрессе.
     А человек этот, душа моя, -- Ты. Ты и есть. И никто другой.
     И ничего ты в жизни не поймешь, пока в себе не разберешься.
     Потому  что  ты  --   ровно  половина,  одна  сторона,  диалектического
единства: ты -- -- мир.
     Если ты  плохо знаешь, плохо понимаешь себя -- ты ничего  не поймешь  в
этом мире. Потому что мир  -- это и есть ты. Все, что  только есть сущего --
как-то  отражается в тебе.  По этому отражению  ты  о мире  и судишь. Каждый
судит  по себе,  ага; нет ничего  вернее банальных истин -- они подтверждены
временем, сказал Вамбери. А этот хромоногий кое-что понимал.
     Для  того,  чтобы  познать  себя, требуются, пожалуй, только две  вещи:
честность  и  время.  Честность  -- чтобы  спокойно  докапываться  в себе до
правды,  и время для того же. Потому что если ты не  сумеешь видеть правду в
себе  -- зеркале, отражающем  весь  мир  --  то  как  ты можешь рассчитывать
увидеть ее вне себя?
     В  известном  смысле  честность и ум -- синонимы. И  то  и  другое есть
способность видеть истину. Здесь честность есть умственная добросовестность.
Человек копается в себе, своих сомнениях, в добрых и злых чувствах и мыслях,
уясняя мотивы своих действий, отдавая себе в них  отчет  -- даже и  особенно
если это ему неприятно: не нравится он себе такой.
     Людям  ведь  свойственно  приукрашивать  себя,  сообразуясь с  моралью.
Подобно многим смертным, менее всего капитан Левассер интересовался  правдой
о себе. Давайте честно мыслить --  это и есть высшая  нравственность, сказал
де Карт.
     Истина и мораль есть вещи разные, как номинатив и императив.
     Поступать часто надо  по морали,  но  думать верно возможно  только  по
истине. Мораль -- готовый и вылежавшийся плод чужих размышлений.
     Нет ни  одной  черты  в  человеке,  которую  он  не  может  подвергнуть
сомнению. Чтобы увидеть мир --  надо сначала до ясности протереть зеркало, в
котором этот мир отражается.
     Тут нужна  хорошая память. Нужно  сколько-то  знать биологию, анатомию,
физиологию, психологию.  Нужно  представлять, как  действует  твой организм.
Нужно прочесть биографию своей души.
     И вот только тогда можно развести руками  и  возопить: "О Господи, куда
же это меня занесло? Где же я оказался?!"

2. Познать мир
     Проще, проще; еще проще. Легче.
     Если человек задается вполне естественным и извечным вопросом: зачем он
пришел в этот мир? какова его роль и его место в этом мире? -- он должен как
минимум иметь  цельное представление  о  том,  что  есть этот  мир  и как он
устроен.
     Факты могут быть известны  каждому. Понять, постичь законы, конкретными
проявлениями  которых  явились  факты  --  вот  задача. Добраться  до  самой
первопричины явлений,  увидеть  цельную картину причинно-следственных связей
мира -- вот  задача.  А  если постоянно не  иметь в сознании цельную картину
мира   --  любое   суждение,  любая  научная  теория  могут  превратиться  в
доказательство той самой  апории, в которой  черепаха всегда будет опережать
Ахиллеса.
     Например. Готовясь ко  II  Мировой  войне, Сталин  уничтожил почти весь
командный состав своей армии. Ни один враг не  сумел бы нанести  ей большего
урона. Где тут цель, логика, смысл, польза?!
     Проще всего повторить вслед  за древними  греками, что кого  боги хотят
покарать, того они лишают разума. Но если бы люди  в своих действиях  всегда
руководствовались разумом,  то иной была бы