рыбьей чешуи,  тающего  в  теплых  водах  ледника.
Загадочный аромат неведомого острова, мимо которого плывет  корабль.  Остров
обитаем, ибо до меня доносится запах пота и дыма очагов. Но и  это  ощущение
исчезает.
     Теперь я вдыхаю совершенно иной запах, который  будит  странные,  давно
забытые грезы. Жар кухонной печи, душистый пар, поднимающийся от  горшков  и
возвещающий близость обеда... И  вдруг  -  сквозняк  из  распахнутой  двери.
Чей-то голос кричит: "Война!" И опять все исчезает, без возврата.
     А вот сейчас - цветут ландыши... нет, это не ландыши, это духи любимой,
которыми она окропила грудь. Она склоняется ко мне, и я зарываюсь лицом в ее
волосы, чтоб ощутить новые запахи...
     Ну  а  это  -  аромат  ночи.  Аромат  луны,  боже  мой,  ведь   это   -
расставание... это зеленый аромат озера, нет, слез! Это плачет любимая...

     Запахи быстро сменяют друг друга.
     Дымный смрад пыхтящего паровоза.
     Тяжелый дух из теплушек - шесть лошадей, тридцать человек...
     Убийственное зловоние - грязь, водка, пот, отхожие ямы.
     Даль.
     Свежеразрытая земля.
     Порох.
     Пожарища.
     Кровь.

     Гнилостный дух отбросов, консервных  банок,  гноящихся  ран,  карболки,
вонь раздавленных клопов, запах тлена, черные пятна обморожений, гниющие под
грязными повязками.
     Под потолком смердит желтая керосиновая лампа...
     Брок вскочил. Это...  это  же  мое  прошлое!  Воспоминания,  которые  я
утратил. Скорее! Скорее! Он взмахнул руками.  Ничего!  Белый  туман.  Черная
принцесса...
     Нет иного прошлого, кроме Муллер-дома...
     Брок воспрянул духом и устремился вперед, вперед...
     и вдруг - вытянутая рука натыкается на мягкую  шелковую  ткань.  Резкий
взмах -- и Петр Брок замирает в изумлении.


        XXIX. О звезде Аюргенетеррамолистерген. Принцесса
     Тамара готова полюбить принца Ачоргена. "...наше
     ложе ждет... " Петр Брок снова пользуется своей
     невидимостью

     Он стоял на пороге голубого будуара  принцессы.  Круглое  око  Муллера,
глядящее с потолка, снова подернуто сизой пеленой. Но  светильник  на  столе
давно угас. На синем диване  сидит  принцесса.  Она  переоделась  в  голубое
платье, под цвет штор на стенах. В руке у нее сигарета, к губам, раскрытым в
дерзкой, вызывающей улыбке, она  подносит  высокий  бокал  с  вином.  Огонек
сигареты описывает широкую дугу.  Хрустальный  бокал  и  горло  принцессы  -
теперь это один прекрасный сосуд.
     Но самое ужасное, что ее тонкую  талию  обнимает  длинная  рука  принца
Ачоргена! А принцесса смеется! Хохочет над чемто,  запрокинув  голову.  Рука
Ачоргена обвивает стан принцессы, точно удав, который душит свою жертву.  Он
целует ее волосы и шепчет:
     - Моя звездочка, мой серебряный колокольчик, выпей еще, это напиток  из
хмельного ледника моей родной планеты. Ты все это уже знаешь... Я родился на
звезде Ачоргенетеррамолистерген, запомни хорошенько, ты должна это  помнить,
такова моя воля! Может быть, ты не веришь?
     - Нет, верю...
     - Теперь ты веришь в звезды?
     - Я верю всему что ты говоришь!
     - На дне бокала - образ моей звезды. Ты будешь видеть  ее  каждый  раз,
как допьешь до дна. Пей!
     Принцесса послушно выпила и снова засмеялась.
     - Хватит, хватит смеяться! Уйми свой звонкий смех! Дорогая моя. я  буду
любить тебя так, как любят на звезде Ачоргенетеррамолистерген. Я научу  тебя
любви, и ты явишь мне свою любовь...
     Рука-удав ползет по груди принцессы вверх, к шее.
     - Хочешь?
     - Хочу!
     - Дай мне свою ручку, я покрою ее поцелуями... может статься, ты будешь
из-за меня страдать, но твоя любовь излечит тебя.  Самочка  моя  земная,  ты
любишь меня, в самом деле любишь?
     Принцесса, ласкаясь, кладет голову ему на плечо.
     - Целуй меня, Тамара! Прикоснись к  моим  губам,  ведь  так  начинается
любовь на этой звездочке!
     Она страстно обвила руками шею Ачоргена.
     Брок закрыл ладонями лицо  и  в  ужасе  отвернулся.  Возможно  ли  это?
Принцесса Тамара, его принцесса, томящаяся в этой вавилонской башне,  ждущая
освобождения,  бесстыдно  целует  это  чудовище  своими  чистыми,  невинными
устами!
     - Смотри, милая, наше ложе ждет нас!
     Принцесса встает...
     Еще бы, он принц, а кто такой я? Ничто, незримое ничто! Но ведь  я  для
того и проник в Муллер-дом, для того и согласился на эту метаморфозу,  чтобы
найти, защитить и вызволить ее! Разве я не обещал,  что  буду  ее  охранять?
Ведь она чувствовала мое прикосновение! А ее загадочная улыбка -  разве  это
не был ответ на мои слова?
     О бесстыжая предательница!
     Единственный мой светлый луч в Муллер-доме погас! Ах! Как я мог мечтать
о ее любви?.. Кого, кого ей любить, я же невидим!!
     Прочь! Прочь отсюда!
     Еще один, прощальный  взгляд  на  принцессу.  Закинув  тонкие  руки  за
голову, она стоит перед зеркалом и смеется...
     Господи, по что же случилось с глазами принцессы? Они прикрыты тяжелыми
веками! Принцесса смеется, закрыв глаза! Губы  звонко  хохочут,  а  глаза  -
спят...
     Теперь только Брок понял, в чем дело!
     Гипноз!
     Он увидел в зеркале, как жгучий взгляд Ачоргена сверлит принцессу.
     Тут уж Брок не стерпел, в ярости бросился к Ачоргену  и  со  всей  силы
двинул прямо по длинной верхней губе.  Кулак  сам  собой  выбрал  для  удара
наиболее  чувствительное  место.  Чудище  беззвучно  рухнуло  на  пол.  Брок
разорвал ближайшую занавесь и связал Ачоргена по рукам и ногам. Потом куском
той же занавеси заткнул ему рот, запихнул  безвольное  тело  под  кровать  и
только после этого повернулся к принцессе.
     А принцесса ничего не видела и не слышала.  Машинально  она  продолжала
исполнять  гипнотические  приказы  того,  кто  мешком  валялся  сейчас   под
кроватью. В шелковых складках трепещут ее пальчики, будто в них зажаты ключи
от потайных дверок, скрытых в облаках белизны. Принцесса раздевается... Брок
хочет крикнуть, предупредить ее, разбудить, но тут...



        XXX. Принцесса Тамара думает, что она одна.
     Осторожнее, Петр Брок! Руки можно схватить руками

     ...Тут он увидел в зеркале,  что  она  открыла  глаза.  Принцесса  тоже
увидела в зеркале странное свое пробуждение и в замешательстве  вглядывалась
в серебряную гладь стекла. Она словно очнулась от  тяжкого  сна.  Растерянно
посмотрела по сторонам, протерла глаза. И окончательно смахнула сон, который
хотела удержать. Белые подушки под голубым балдахином  манят  ее...  Брок  с
напряженным  вниманием  наблюдает  за  ней,   а   она   медленно,   бездумно
раздевается, считая, что в комнате, кроме нее и зеркала, никого нет.
     Что же делать? Нет, теперь уже себя не раскроешь... Поздно!.. Но я буду
зорко охранять ее сон. Ведь она даже не догадывается, что под кроватью у нее
лежит с кляпом во рту это чудовище, Ачорген. А вдруг он очнется  и  вырвется
на волю?
     Я должен остаться здесь, на страже!
     Он притулился в углу,  стиснув  зубы  и  затаив  дыхание.  И  вдруг  от
безумной мысли у него потемнело в глазах.
     Розовая ленточка бежит по кружеву сладостным обещанием... Нет, гони  ее
прочь, эту мысль! Только приблизиться к ее устам - о блаженство...
     Ее волосы, губы, глаза - какой дивный цветок расцвел  на  стебле  белой
шеи! Лицо - это самое прекрасное, самое драгоценное, что есть у женщины,  ее
глаза волнуют и влекут... Но вот она улыбается и становится еще  краше,  ибо
ко всем оттенкам добавляется еще один, до сих пор  спрятанный  в  бутоне,  -
белоснежный, фарфоровый!
     Туфельки уже качаются на кончиках пальцев и падают.  Сверкнули  колени,
икры, и тончайшие чулки сброшенной  змеиной  кожей  легли  на  пол.  Гладкое
зеркало отражает прелестные руки принцессы и  грудь,  едва  прикрытую  пеной
кружев.
     Затаив дыхание, Брок следит за этой шаловливой игрой.
     Принцесса потягивается с ленивой улыбкой в своем победном  одиночестве.
Словно она устала от долгого притворства и с  наслаждением  сбросила  маску,
чтобы дать отдохнуть лицу и опять ненадолго стать самой собой!
     Ласковый лепет, трепеща точно мотылек, слетает с ее губ:
     - Я принцесса... нет, не принцесса...
     На холодной поверхности зеркала слова превращаются в туманное  облачко.
Она стирает его ладонью и смотрит на себя, будто впервые в жизни.
     В рок едва владеет собой, кровь глухо стучит в висках. Но комок  страха
подступил к горлу.  Как  открыть  принцессе  свое  присутствие?  Ведь  стоит
вымолвить слово - и чудесное видение исчезнет!
     Ну да ничего - Петр Брок заготовил тысячи слов, которыми  он  засыплет,
уговорит принцессу. И все же - не окажутся ли беспомощными  все  эти  нежные
слова, если  она  не  увидит  глаз,  в  которых  можно  утонуть,  не  ощутит
человеческого тела, в котором пульсирует горячая кровь?
     Принцесса  подходит  к  постели,  откидывает  покрывало,   разглаживает
подушку - и вот уже в сладкой истоме падает на  нее.  Руки  она  кладет  под
голову, взор устремляет вверх,  но,  погруженная  в  свои  мысли,  не  видит
золотых звезд, вытканных на голубом балдахине. От этих мыслей пылает лицо  и
голова идет кругом.
     Брок на носках, едва касаясь пушистого  ковра,  крадется  к  принцессе.
Склоняется над ней. Она смотрит на него огромными неподвижными глазами и все
же не видит его. Мгновение - и  его  пылающие  губы  касаются  ее  влажного,
полуоткрытого рта.
     Как странно! Ничто не дрогнуло на лице принцессы. Только  взгляд  сразу
стал внимательным, острым, будто мысли ее вернулись из дальнего далека.  Она
протянула к нему  руки,  но  на  этот  раз  Брок  сумел  ускользнуть.  Когда
опасность миновала и разочарованные руки снова упали, он отважился на  новый
шаг: прижался губами к ее шее.
     Принцесса лежит  тихо,  не  шевелясь,  как  зачарованная.  Даже  дышать
боится, чтобы не спугнуть дивный сон...
     Не забывай, Петр Брок, у принцессы тоже есть руки, и теперь тебе от них
не ускользнуть. Вот твои волосы, твое лицо, а вот,  вот  твои  руки,  каждое
прикосновение которых выдает тебя  принцессе!  И  руки  эти  можно  схватить
руками...


        XXXI. Петр Брок лжет. "...У меня еще нет лица..."
     Муллер напоминает Броку о встрече, "...жду тебя..."

     Их руки встретились, и губы снова слились в поцелуе. Принцесса шепчет:
     - Кто ты, кто ты?
     Брок молчит.
     - Скажи, ты - тот бог, который охраняет меня?
     - Да, бог.- Брок малодушничает от страха потерять завоеванное.
     - Бог,- повторяет принцесса,- а какой бог?
     - Добрый,- шепчет Брок, радуясь, что нашел меткое слово.
     - Я знаю, что добрый, но молодой ли?
     - Молодой...- Вот и пришла пора дать ответ! Сейчас все  выяснится,  без
утайки... Но  чутье  подсказывает  Броку,  что  он  выдержит  этот  экзамен,
обязательно выдержит...
     - Молодой,- повторила она,- и красивый?
     - Понятия не имею.- честно признался Брок
     Пальцы принцессы скользнули по его лицу. Вот нос. губы, глаза... но как
на ошупь обнаружить молодость и красоту? Будь она  слепая,  наверно,  скорее
увидела бы все это своими ладонями. А так - глаза не видят, и руки  тоже  не
могут воссоздать его образ.
     - Я хочу видеть тебя! Глазами!- потребовала принцесса.- Покажи мне свое
лицо!
     -У меня еще нет лица. Я пришел встретиться с Муллером...
     -Тише! Тише!- встревоженно прошептала принцесса и поцелуем закрыла  ему
рот.
     - Чего ты боишься, Тамара?.
     - Он! Он! Он все слышит! Глаз его над нами, может, и закрыт, но уши его
подслушивают сквозь каждую щель!
     - Ну и пусть! Я здесь для того, чтобы охранять тебя, принцесса!
     Она улыбнулась, вспомнив о чем-то.
     - Первый раз ты подошел  ко  мне  в  бархатном  зале,  когда  я  теряла
сознание от этого страшного газа. Я видела белый  дым,  слышала,  как  он  с
шипением рвется из оловянной трубки. Помню невыносимо яркий фиолетовый  шар,
заломленные руки, маски смертельного ужаса, падающие тела... Я пошатнулась и
тотчас почувствовала, как чьи-то руки подхватывают меня и уносят на  звезды.
Это был ты... Второй раз ты подошел, когда я стояла у стены. Ты сказал:  "Не
бойтесь! Ни о чем не спрашивайте! Я с вами!" А что было с теми, кто остался?
     - Там у них огромная печь, и в ней  человеческие  тела,  сердца,  глаза
превращаются в кучки серого пепла, который затем развеивают по ветру, на все
четыре стороны. А еще ходят слухи, будто из костей делают пудру.
     - А я-то, дурочка! Хотела убежать на звезды... - прошептала  принцесса,
и глаза ее померкли.- Я вначале думала, что ты прилетел  ко  мне  со  звезды
Лебедя. Оттуда я получала тайные записки, когда еще жила  с  отцом.  Значит,
нет ни звезды Лебедя, ни созвездия Гномов...
     - Обман! Величайший обман -  весь  этот  Муллер-дом  от  фундамента  до
крыши, если у него вообще есть хоть какая-нибудь крыша. Международная  банда
работорговцев и сжигателей трупов...
     - А откуда взялся ты?
     Она снова ощупывает, гладит пальцами его лицо.
     И Петру Броку вдруг становится невыносимо  стыдно  за  свой  обман.  Он
выдает себя за бога, чтоб добиться ее любви! Страстный его порыв  давно  уже
утих, теперь каждый ее поцелуй отзывался в нем глубокой благодарностью...
     - Я не бог,- покаянно признался он,-  я  просто  человек,  обыкновенный
мужчина!
     Она провела рукой по его волосам.
     - Разве же не лучше молодой мужчина, чем  старый  бог?..  Я  хочу  тебя
видеть!.. Открой мне свое лицо!..  Нет,  ты  не  человек!  Ты  принял  образ
человека, ибо ты обнимаешь и целуешь меня. Но почему, почему я тебя не вижу?
А! Придумала! Я приготовлю гипс и сделаю себе слепок с твоего лица, ведь так
любить нельзя... нельзя...
     -Погоди, Тамара! Погоди, скоро ты меня увидишь! Я выполню свою миссию и
стану человеком! Сегодня вечером я должен быть на улице  Алисы  Мур,  триста
пятьдесят четвертый этаж, номер девяносто  девять...  Я  совершенно  утратил
чувство времени... Нет для меня ни дней, ни ночей... Когда Муллер сказал мне
свое "сегодня"? Кажется, от этого "сегодня" меня отделяют многие часы! Может
быть, я уже опоздал?.. Скажи мне, что сейчас - день или ночь? Неужели нет на
свете ничего, кроме Муллер-дома? Скажи  мне,  существует  ли  еще  солнце...
скажи, светит ли над Муллер-домом луна?.. Тридцать дней... На каком я сейчас
этаже? Как мне найти Муллера? Как его убить?
     И вдруг сверху раздался голос:
     - Петр Брок! Этаж триста пятьдесят четыре! Комната девяносто девять.  Я
жду тебя!
     Брок вскочил, поднял  глаза  к  потолку.  Выпученное  "божье  око"  уже
очистилось от мутной пленки и ехидно таращилось на  него.  Еще  бы!  Миллион
глаз, миллион ушей рассеяны по тысяче этажей! Но голос - неужели и голос его
может дойти до спальни принцессы? Откуда он знает, что я здесь, у  ее  ложа?
Или в эту  минуту  его  голос  звучит  на  всей  тысяче  этажей?  Брок  даже
содрогнулся.
     - Ты слышишь, принцесса? Он зовет! Настал  мой  час!  Ты  же  оставайся
здесь.
     - Я пойду с тобой!

     Она спрыгнула с кровати и трясущимися руками начала одеваться.
     - Нет, нет, останься!.. Я поговорю с ним и вернусь к тебе!
     - Ты не вернешься! Он убьет тебя! Тысячи коварных ловушек стерегут тебя
в комнате девяносто девять!
     - Знаю я его ловушки! Зал пустых зеркал! Яма-западня! Я поговорю с  ним
среди пустых зеркал!
     - Но как ты туда попадешь? Ты хоть знаешь дорогу  на  триста  пятьдесят
четвертый этаж? Нет? Видишь, до чего ты без меня  беспомощен!  Какой  же  ты
бог? Странный ты мой, невидимый... Идем! Я сама отведу тебя к лифту.
     - Веди меня, Тамара! Покажи мне дорогу, пока не поздно.  Ведь  сдержать
слово - значит показать свою силу.
     И они пошли, взявшись за руки.


        XXXII. Двери белые и черные. Зал пустых зеркал.
     Непостижимая бесконечность. Электрические звонки.
     Безмерное блаженство

     Стеклянная улица кончается решеткой от пола до  потолка.  На  дверце  в
решетке надпись:

     ЛИФТ ЦЕНТРАЛЬНЫЙ

     Принцесса открыла дверцу, нажав дужку над "И".
     Они очутились в небольшом квадратном помещении, сплошь обитом  кожаными
подушками. На одной из стен - панель с тысячью белых кнопок.
     - Это этажи. Каждая кнопка - этаж.  Этим  путем  я  бежала,  когда  еще
верила в звезды...
     Брок с благодарностью погладил ее по руке.
     - Спасибо! Это для меня крайне  важно!  Да-да,  ведь  таким  образом  я
промчусь по всему Муллер-дому! Но прежде всего я сдержу слово,  которое  дал
Муллеру!
     Он нажал кнопку с цифрой 354. Кабина даже не дрогнула. Лишь серебристая
стрелка под стеклом мгновенно опустилась к цифре 354.
     - Приехали,- сказала принцесса.
     - Ну, теперь ты возвращайся. Никто не должен тебя видеть на этом этаже.
     На прощанье они обнялись.
     - Если я не вернусь...
     - Я приду за тобой!
     Дверь лифта открылась, и Брок шагнул в пустой белый  коридор,  до  того
прямой и длинный, что вдали стены его, потолок и пол сливались в одну точку.
     По обе стороны тянутся двери. Белая, гладкая  вереница  дверей,  как  в
сумасшедших домах и в больницах. Двери, сплошные двери, одного цвета,  одной
величины, с одинаковыми  ручками,  одинаково  таинственные,  тянутся  они  в
бесконечность, храня упорное молчание, без номеров, без надписей...
     Как же найти нужную? Девяносто девятую!
     Брок мягко толкнул первую.
     Заперта!
     Вторую.
     Заперта!..
     Боже мой, куда они все ведут?
     Что мне с ними делать?
     Что за ними скрыто?
     Анфилада проходных комнат?.. Что задумал Муллер, пригласив  его  в  эту
аллею белых дверей? Каково  их  предназначение?  Кто  за  ними  живет?  Ведь
изнутри не  слышно  ни  звука,  и  коридор  в  гробовом  молчании  уходит  в
бесконечность... Сколько надо времени, чтоб нажать на все ручки?
     Заперто... заперто... заперто...
     Та-ак... чем больше дверей, тем меньше сил во мне.
     Брок наудачу зашагал по коридору. Ведь где-то он обязательно  кончится.
Сыщик мчался вперед, но белая точка в конце, где сходились стены, с  той  же
скоростью удалялась от  него.  И  вскоре  он  почувствовал,  что  совершенно
бессилен перед врагом, имя которому "бесконечность"...
     И вдруг - Брок замер. Черная дверь! Это было так неожиданно, так  резко
хлестнуло по глазам. Среди тысяч белых дверей - одна черная!
     На ней небрежно, как бы второпях, было накарябано мелом - 99.
     И ничего больше.
     Наконец-то он у цели!
     У цели? Скорее всего, это новая ловушка! Капкан - и ты, дурачок, в него
попадешь. Там приманка - Огисфер Муллер, кусочек  сала,  который  ты  ищешь,
только сунься, а за тобой - хлоп!
     Да, я все это знаю, есть там и яма-западня, но желание  схватить  кусок
сала порою сильнее страха смерти, особенно когда смотришь на него в упор, да
еще с голодухи. Но я, господин Муллер, та мышь,  которая  и  сквозь  решетку
западни проберется!
     Брок с опаской огляделся. Вокруг ни души. Тогда он тихонько  взялся  за
ручку. Дверь приоткрылась, и он скользнул внутрь, чтобы  осмотреть  комнату,
прежде чем встретиться здесь с таинственным Муллером.
     Над головой раскинулся зеленоватый купол. Больше чем купол! Он был  под
стеклянным колпаком, плотно, без малейшего  зазора  прижатым  к  полу,  даже
стыка не видно.

     Не зеркало ли это?
     Гигантское пустое зеркало, вогнутое зеркало, пожирающее Брока.  Но  как
узнать, что это зеркало? Ведь  отражать  ему  здесь  нечего,  крутом  только
пустота. Брок быстро повернулся к двери и в ужасе остолбенел: дверь исчезла!
Растаяла в зеленоватом ничто.
     Брок ощупал стены. Монолит!  Пол,  потолок,  стены  сливались  воедино,
образуя безупречный шар. И хотя Брок не видел  своего  изображения,  тем  не
менее это было зеркало! Полированная внутренность  шара  отражалась  сама  в
себе и казалась бесконечно глубокой.
     Обманчивая, непостижимая бесконечность -  замкнутый  круг  перехода  от
стеклянного купола к плоскости пола. Но  и  сам  пол  -  зеле