о я приеду в лонд[онском]  осеннем  пальто,  явился на вокзал
даже с  той жеребковой на  беличьем меху курткой, мерку для  которой с  меня
снимали в октябре при проезде через Питер.
     На  квартире у  себя нашел  все  как  оставил в октябре.  Дом эту  зиму
отапливается, как и большинство домов в Москве, и только при больших морозах
моя  Васильевна  подтапливает  кирпичную "буржуйку",  и  мерзнуть  эту  зиму
абсолютно не приходится. Зима затянулась, и никаких признаков весны еще нет.
Это хорошо  для урожая,  а хороший урожай  сейчас для нас  все.  В доме даже
пущен в  ход подъемник, и  если  бы  только не отчаянная квартирная нужда  в
остальной  Москве, заставляющая  уплотнять и  уплотнять квартиры,  положение
можно  бы назвать нормальным.  У Гермаши в квартире  тоже тепло,  а на  днях
местная  комячейка  даже избрала  его  шефом находящегося в  доме  (это ведь
рабочая коммуна)  рабочего клуба, и  мы теперь над ним  посмеиваемся, что на
советских  празднествах  ему  придется  дефилировать  на Красной площади  со
знаменем клуба! Смеялись тоже на днях у них вечером, что Гермаша на старости
тоже стал  делать карьеру  и догоняет Наташу, хотя, разумеется, еще не успел
получить столько советских и коммунистических должностей, как она. У нас тут
сплошные юбилеи: 25-летие нашей партии, 5-летие Красной армии и прочее. Меня
по  этому  случаю  опять  зачислили  в   почетные  бойцы  24-го  стрелкового
Бобруйского  полка,  потом ореховцы переименовали  моим  именем  Морозовскую
электростанцию=44  и  то   же  самое  устроили   в  Баку   с  Биби-Эйбатской
станцией=45: в Орехово придется поехать, да рано  или  поздно надо будет и в
Баку отдать визит.
     3 марта.
     Не писал опять целую  неделю, то то, то другое. Приехала  Катя с Митей.
Этот мальчонка экспериментировал с электрическим вентилятором  и  угораздило
его обе руки сунуть внутрь: чуть не оторвало пальцы,  поцарапало и посдирало
кожу, и сидит наш электрик с обеими  забинтованными  руками.  Ушок, конечно,
поначалу перепугался, но теперь это все обошлось.
     Самую-то главную новость я  вам еще не  сообщил.  За  три  дня до моего
отъезда у  Асетра=46 родился  сын. В первое воскресенье по моем приезде я им
дал автомобиль, и Соня,  Алеша  и муж  Аськи ездили за  ней  в  лечебницу  и
привезли ее с сынком во 2-й  Дом  советов. Мальчик ничего, славный, но  роды
были   довольно  трудные,   и  при  заполошности  Аси   особенно.   Муж  ее,
студент-техник, кажется,  из московских немцев, довольно застенчивый на вид,
несколько напоминает  Дм[итрия] Ник[олаевича], отца Володи, в молодости,  по
стилю.
     Дня через  3-4 у Асетра на несколько  часов пропало молоко,  и он  выл,
говорят,  как в детские свои годы, полагая, очевидно, что ребенок  от  этого
моментально  умрет. Приданое я все  доставил, но Ася  с  гордостью замечает:
прислали  все розовое, для девчонки!  Назовут мальчика,  кажется, Гермашкой.
Мальчик  очень  хорошенький, я  его навещаю  по воскресеньям,  и  он  растет
заметно с каждой неделей.
     Сонечка,  хотя немного  похудела против  Швеции,  но все-таки  выглядит
хорошо и с  ребенчишкой пока возится не много, тем более  что взяли какую-то
девицу вроде няни.
     Заходил как-то  к Литвинову, будучи по делу  в том доме, где  он живет.
Айви=47 и ребята с ним же. Миша стал довольно сухощавым  и  не  очень резвым
мальчиком, даже какой-то, по-моему, задумчивый,  но  Таня- прелесть девочка,
очень бойкая, живая и красавица!  (Ожидают, кажется, третьего??)  Айви тебе,
маманя,  очень  кланяется и  очень  просила  прислать  карточку. Я  пообещал
показать Володины снимки, сделанные перед  отъездом,  но  до  сих пор их  не
получил. Сам Литвинов как-то стал ровнее и спокойнее, хотя Стомонякову врачи
говорили, что у него (Литвинова) с сердцем дело обстоит довольно неважно.
     Общая атмосфера тут все-таки  еще неустойчивая:  через пень колоду  или
бочка  меду  и  ложка дегтю. Вводят уголовный  и гражданский кодекс и шпарят
расстрелы за обычную какую-нибудь взятку. Конечно, коррупция везде страшная,
но  репрессиями  ни  черта  не  поделаешь,  надо тут более глубокие  меры  и
терпенье,  только с годами все эти безобразия можно  изжить, главное, страна
несомненно  становится   сытее  и  начинает  явно  отдыхать.  Тяга  к  учебе
громадная, и множество всякого  народу  толкается по  школам, но ученье идет
кое-как, нет  ни  учебников, ни  средств, ни  профессуры.  Выйдут,  конечно,
недоучки техники и врачи, но так  как их много, среди них будет, несомненно,
немало исключительно талантливых самородков, и эти дойдут до высших ступеней
знания, как доходили Ломоносовы, Горькие и пр.
     Сегодня  я был  в составе комиссии  по постройке Дворца труда, смотрели
проекты, представленные на конкурс. Конкурс этот объявили при моем отъезде в
начале  октября.  И  вот  за  каких-то  5  месяцев моск[овские]  и питерские
архитектора,  не имея ни столов, ни бумаги, ни красок, настряпали 49 больших
проектов, и некоторые из них  очень и очень интересны, а вся вообще выставка
поражает большой силой: несомненно, и тут творческие силы не только оживают,
но  и получили от  революции сильнейший  толчок. Такая  же картина в области
техники и изобретений:  там и сям вылезают из-под спуда необыкновенно важные
интересные идеи. И в то же время  на многих фабриках, особенно  в провинции,
до сих пор еще гонение на спецов, выживание их из квартир и пр. и пр.
     Выживали было из  "Музо"=48 дядю Борю,  но теперь, кажется, там найдено
какое-то решение, устраивающее дело по-прежнему.
     На Шатуре  решено ставить  большую  станцию,  и А. В. Винтер=49 в самом
близком будущем собирается в  Берлин заказывать большие машины. Авель, Семен
живут по-прежнему,  первый  из них  не выглядит переутомленным  работой  тем
более, что секретарем ВЦИК РСФСР состоит маляр Сапронов=50, известный Мамане
по Генуе. Хороший  парень,  но  в качестве статс-секретаря  все-таки  еще...
новичок.  А.А.Богданов  и   Нат[алия]   Богд[ановна]=51  пребывают  в  своей
неизменности и  очень  всем  вам кланяются. Я их уговариваю опять поехать  в
Лондон  (предвижу  для  них  такую  возможность). Но А. А. [Богданов] что-то
упирается.
     Ну, пока до  свидания, милые вы мои! Если  не кончу  письма сегодня, то
оно  опять рискует  пролежать  неделю,  тем более,  что  в недалеком будущем
партийный съезд=52 и с ним подвалит много добавочной работы. Крепко вас всех
целую  и  вспоминаю  вас  всех  постоянно  в   разные  часы,  стараясь  себе
представить, какой у вас там  в данный момент пейзаж. Целую  Наташу и  Нину,
Володе привет. Ваш Папаня.
     Пишите же мне хоть раз в неделю, хоть коротко.
     4 марта.
     Милая моя маманя!
     Пользуясь  воскресеньем,  пишу  тебе  еще  о  некоторых  делах  не  для
всеобщего  сведения.  В  общем,  атмосфера  здесь   лично  для  меня  скорее
улучшилась, несмотря даже на отсутствие Ильича, который хотя и поправляется,
но довольно медленно=53. Очевидно, у большинства внутреннее сознание, что их
октябрьская позиция была ошибкой, даже просто глупостью, это  сказывается во
множестве  мелких фактов. Отсюда еще, разумеется,  очень далеко  до быстрого
выпрямления и  правильного курса. С монополией внешней торговли мы  одержали
решительную  победу  и разбили всех ее врагов наголову. Тут на нашу  позицию
встали полностью Ленин и Троцкий, и всей остальной публике оставалось только
принять  решение,  диаметрально  противоположное  тому,  какое было  принято
осенью=54. Разумеется, и  тут, при наличности  многих интересов, как  внутри
России, так и  в особенности вне ее, которым  монополия стоит поперек горла,
нечего обольщаться успехом, а надо завтра  же готовиться  к новому напору  и
новой борьбе.
     Ставился  вопрос  и  о  Лондоне.  С моим  отъездом и  болезнью  Берзина
положение создалось  там очень трудное. Возникал такой  план, чтобы в Англии
полпредом назначить  Воровского,  освободив меня  совсем от  этой должности.
Решили пока оставить по-старому,  Воровский частью не очень пригоден, частью
нужен  еще  и  Италии...   Решено  только  отозвать  из  Лондона  Клышко=55,
по-видимому,  это  вывод из доклада ревизионной  комиссии. Кем  мы  его  там
заменим в  качестве  замполпреда, еще неизвестно. К  сожалению, Богрова  тут
сейчас нет, а не переговорив с ним, я не могу высказаться о его кандидатуре.
Что касается меня,  то не будь  необходимости для детей  быть в Англии,  я с
удовольствием воспользовался бы удобным предлогом уйти из  Лондона, где меня
Бонар-Лоу=56 и Керзон=57 не пожелали принять=58; как раз самое время было бы
посадить  им туда Воровского или даже еще менее значительную фигуру. Здесь в
смысле работы  несомненно  интереснее,  чем  в  Европе,  и только  в  случае
возобновления связи с Америкой мне имело  бы смысл поехать туда на  полгода.
Жить сейчас  в  Москве уже и  вам было  бы возможно,  если  бы не  чертовски
трудные  здесь вопросы с  квартирой, вечно  растущими  расходами, в связи  с
падением   курса  рубля,  и   большими  неудобствами  и  неприятностями   по
урегулированию  всех  таких житейских  дел.  Тут  либо надо  быть в какой-то
вечной противной  охоте за  всякими случаями  и способами, чтобы  если и  не
улучшить,  то  хоть  удержать на прежнем  уровне автоматически  ухудшающееся
из-за растущей дороговизны положение, либо стоически вести спартанский образ
жизни,  вроде  Фрумкина, который  чуть-чуть не уморил жену,  предоставив  ей
рожать  в  какой-то  демократической  лечебнице, не умея и не желая  пойти в
какую-то  инстанцию, попросить несколько бумажных миллиардов,  без  чего  ни
хорошего доктора, ни теплой и чистой постели  не получишь. Я,  конечно, буду
изучать все возможности, и в общем и целом вопрос о переезде сюда вашем надо
обдумать,  но  пока что я  все-таки доволен,  что  могу  вас там оставить на
прежних основаниях. Там видно будет. Слишком торопиться пересаживать девочек
сюда, пожалуй, не стоит.

     No 64. 21 марта [1923 года]
     Милый мой родной Любонаша, любимые девочки!
     Чтобы  не  задерживать  рецептов  для   Кати,  посылаю   их  сегодня  и
ограничиваюсь несколькими строчками, писать большое письмо пока некогда.
     Живу  я  хорошо, здоров, обут,  одет,  сыт, каждую  неделею беру ванну,
работаю много и даже постричься некогда - оброс, как деревенский поп.
     Ездил в Питер, но  только на два дня: Москва вызвала  по срочному делу.
Видел  Таубманов.  Постарели  они изрядно,  особенно Вера Влад[имировна]=59.
Гриша  нашел  меня  в  великолепном  состоянии.  Вес оказался  5  пуд[ов]  5
ф[унтов], правда, в одежде.  Питер  тоже сильно приубрался и имеет привычный
вид. Получил два маманиных письма, одно через Гринфельда, конечно, с большим
опозданием.
     Я  не знаю, получили ли вы  мое письмо большое, посланное через Берлин?
Пишите. От  девчат  ни от которой ни слова! Непорядок! Так  как вы люди тоже
советские,  а  я   все-таки  нарком,  то  я  "в  порядке  боевого   приказа"
устанавливаю: каждая из 3-х девчонок обязуются раз в две недели написать мне
хоть коротенькое письмо. Наташе Красиной проследить за исполнением.
     Володя меня  надул:  обещал прислать  снимки и  до сих  пор  ничего  не
прислал.  Очень прошу его  прислать их, а также сделать  отпечатки со старых
негативов, а то маманиных  карточек более новых у меня вовсе  нет, а  девчат
карточки у меня отобрали Таубманы.
     Ну вот, пока и все.
     Целую и обнимаю вас  всех крепко. Берегите маманю и  ухаживайте за ней.
Целую, Наташу, Нину. Володе, Ляле и всем вообще привет.
     Ваш Красин.

     No 65. 3 апреля 1923 года
     Милая моя  маманя,  золотая  моя голова! Получил сегодня твое  письмо и
альбом  с карточками и  очень этому всему обрадовался. Спасибо! Милая ты моя
маманичка! Я даже испугался: вдруг Вы в самом деле превратились
     в тигрицу, ведь этак Вы чего доброго детев моих  можете там растерзать,
а советских  начальников там у вас поблизости все равно нет,  и вы им ничего
сделать не можете!
     У  нас  с  тобой на  этот  раз  перемена  ролей, ты относилась  к  делу
спокойно, а теперь я. Последний мой приезд в Англию, в связи с нашим тупиком
в  отношении дела Урк[арта],  меня  убедил в бесцельности моего проживания в
Англии, а  наглый  отказ М[инистерст]ва ин[остранных] дел меня принять делал
мое дальнейшее  пребывание  в Англии даже  политически  нецелесообразным. Не
хотите разговаривать, довольствуйтесь Клышкой или в лучшем случае Воровским,
а для более серьезных разговоров  приезжайте в Москву или  Берлин.  Конечно,
здесь моя работа с Лондоном не  идет ни в какое сравнение. Я тут каждый день
в десяти местах убеждаюсь и вижу,  насколько полезно мне тут быть, и  вот за
каких-нибудь два месяца, а  уже работа сильно двинута вперед, и, напр[имер],
сейчас  я  занят  воссозданием  российского  хлебоэкспорта=60,  и,  я думаю,
создадим организацию, какой еще у России не было никогда. И вообще, Внешторг
начинает налаживаться,  и  успехи  его можно  проследить уже  статистически.
Постоянно выступаю на собраниях, и надо видеть, как публика рабочая слушает.
Тут был  ряд  выступлений по случаю  25-летн[его] юбилея  партии,  вспоминал
Федора  Афанасьева=61  и  90-е годы  в Питере  -  сам некоторым родом  вроде
Богородицы - старше юбиляра - партии, ибо я работу начал не в 1898, а в 1890
году.  При  настойчивости я  бы  мог добиться оставления в Лондоне, но тогда
пришлось бы переехать туда, т. е. перейти на инвалидное положение, а это мне
еще рано. Чувствую себя я великолепно  и могу еще поработать.  Жаль  только,
что жить врозь приходится, но неволить вас к переезду или его форсировать не
хочу, думаю, что вам остаться там можно будет, если даже придется перейти на
более скромное положение, тоже не беда:  ребятам это  будет только  полезно,
они  уже  не  маленькие  и  попробовать жизнь  с более суровой  и жесткой ее
стороны им не помешает. Тебе же  избавиться от большого трена=62  будет тоже
не  плохо. Можешь  ребят  и оставлять, съездить в Москву, побывать у Шурочки
(она  теперь полпредом в Норвегии и встретит тебя хоть с почетным караулом),
а летом я всегда буду приезжать к вам в отпуск и среди года еще раз-другой.
     Впрочем, насчет  России  ребятам  тоже  надо  подумывать.  Не  след  им
обангличаниваться и бросать  родину, а краше и лучше  нашей  страны и нашего
народа все равно ни в каких Европах ничего нет.
     Кошачья  привычка  к одному месту не резон:  упирались же они  и  выли,
когда  вез их  из Швеции в Англию, стерпится  - слюбится. Повторяю,  спешить
нечего, а все же вопрос рано или поздно  станет на очередь. Надо еще и с тем
считаться, что скоро Россия будет самым спокойным и  тихим  местом в Европе,
где дела  идут хуже от  месяца к месяцу.  Среднюю школу Людмильчик  ведь уже
окончил, Катабрашка оканчивает весной, а Любана можно через  ВЦИК хоть сразу
в бакалавры=63  произвести.  Ну  да  об  этом еще  успеем  лично все  вместе
поговорить. Решение Л[юдмилым] учиться прикладному рисованию вполне одобряю.
Если  еще случайно  кройку  или  шляпы  прихватить, тоже  будет  не  вредно.
Отсутствие  Катабрашки  на  архит[ектурном]  конкурсе здесь очень заметно и,
кажется, даже повергнет архитектурный мир в  уныние. В утешение Катабрашки и
назидание  и  другим моим  детям посылаю вырезанную  из газеты карикатуру  о
кино, под заглавием "Сейте разумное, доброе, вечное". Некоторые карикатуры у
нас  бывают  недурны. Вообще  большое  замечается  движение в  публицистике,
литературе  и  искусстве.  Несомненно, в самом близком будущем Россия в этой
области скажет большущее слово.
     Рецепт  Веры Влад[имировны]  я вам  послал.  Получили ли? О Володе  при
случае  спрошу,  но  думаю,  по таким  методам лечения  они  оба,  вероятно,
поотстали.
     Вот плохо, Красотанчик, что Вы сами-то похварываете. Как же это так? Ты
так хорошо выглядела в январе, и я уж тут всем  славословил про благотворное
действие Италии. Ну, да  я  надеюсь, все  это обойдется, у тебя ведь  еще  и
седых волос нет, и хворать тебе рано. В  Питере видел Веру  Марковну, ничего
себе выглядит, неплохо. Зину не видал,  но она себя, по слухам, чувствует на
верху блаженства и, хвативши новороссийского в обстановке революции, считает
берега Балт[ийского] моря раем.
     Ну, однако,  прощайте, мои миланчики. Целую вас  крепко,  пусть девочки
мне  хоть пару раз в две недели пишут. Наташу целую тоже, что-то  тут по ней
папаня и  маманя соскучились, кажись, хотят и домой звать. Володе спасибо за
фотографии, жду продолжения. Ляле и всем  вообще привет, также и  Джимми=64,
золоту!
     Обнимаю вас всех. Ваш Красин.

     No 66. 30 апреля (1923 года]
     Милые мои маманичка и родные мои девочки!
     Пишу вам наспех эти строчки, потому что А. А. [Иоффе] сегодня  уезжает.
Начал вам было большое письмо, но никак не могу его кончить:
     тут  был  съезд,  поглощавший  все  время, а  сейчас приходится  спешно
проворачивать запущенные  во  время съезда дела. Баталия была изрядная, но и
не  безрезультатная,  надо   надеяться,  хотя  по  внешности   все  осталось
по-старому.
     Очень  вы  меня  обрадовали  присылкой  карточек,  я  на  них  не  могу
насмотреться. Присылайте время от времени такие снимки.
     Я совершенно здоров  и чувствую себя очень хорошо, несмотря на  большую
работу во время съезда и всякие  речи, митинги и даже газетные статьи. Целую
и обнимаю вас всех крепко-крепко. Ваш папаня.
     Письмо о Наташе пишу по просьбе Ге, передайте его Берзину.

     No 67. 30 апреля 1923 года
     Милый  мой  Любанаша!  Сегодня  послал тебе письмо  с Квятковским=65, а
через несколько часов получил твое письмо, отправленное 23 апр[еля].
     Вопрос о  приезде  старших  девочек меня тоже  занимает,  и  я сам тоже
начинаю побаиваться,  не делаем  ли мы ошибки,  задерживая их  так долго  за
границей, не отрываем ли от русской  почвы,  не давая в то же время  пустить
корни  как  следует  и  в заграничной. Последнее для меня представлялось  бы
несомненной ошибкой: я думаю, в ближайшие десятилетия жизнь в России будет и
интереснее и  легче,  нежели на Западе,  который идет неудержимыми шагами  к
какой-то катастрофе. Оставлять ребят навовсе и навсегда  за границей было бы
ошибкой и перед ними и  перед Россией. С другой стороны, жизнь здесь все еще
далека  от  удобств  и комфорта  Европы,  да и  по  части  учения  лишь  при
исключительных условиях тут  можно хорошо устроиться. Я думаю, во всем  этом
вопросе и  тебе, да,  м[ожет]  б[ыть], и  девочкам, поможет ближайший приезд
Вашкова, который получил уже, кажется, все визы и на  днях выезжает, взяв  с
собой  и  дочерей. От них  вы можете  больше узнать  подробностей  о здешней
жизни, чем от меня, хотя их выводы будут сильно отдавать обывательщиной, ибо
жить им пришлось  в архитрудных условиях.  Напиши  мне, какое у девчат будет
примерно расписание с каникулами и началом учебы, чтобы я мог сообразовать с
этим мои планы насчет летнего приезда и отпуска.
     Я решительно  против всяких  этих Boarding school=66. Это будет  стоить
чертову уйму денег и еще неизвестно, какой даст результат в смысле учебы, не
говоря уже о прививке всяких англо-мещанских взглядов и вкусов от проживания
в ихних пансионах. Что касается наук, сомневаюсь, чтобы в  Англии где-либо о
них  особенно  заботились, наверно, и там  дело  сводится  к  тому или иному
спорту. Да  и нечего им  очень переутомляться науками,  захотят учиться, так
будут сами доходить, и время их еще не ушло.
     Меня очень мало  тревожит, что все поправки  и пр. по долгу идут на мой
счет.  Никакого у меня своего  счета нет, а будет ли  это по счету Аркоса=67
или  Делегации=68 - не все ли в конце концов  равно: я ведь даже не коплю  и
беру   у   Республики  лишь  то,  что   проживаю,  и  если  по  соображениям
представительским приходится тратить больше, надо платить, а из какой статьи
- разница  небольшая. Мне недавно Кл[ассон] писал, что  по  долгу расходы за
два м[есяца] свыше 135 фунтов стерлингов,  я ем