овал,  рвался из груди, как пес, взявший
след, рвется с поводка.- Не пойдет на мировую, что ж. возвращаться ему
не понадобится.

В этот момент раздался щелчок выключателя, вспыхнула тридцатирожковая,
напоминающая гору искрящегося льда хрустальная люстра.

В дверном проеме застыла жена Холина - Ольга.

- Давно стоишь? - жестко хлестнул Цулко.

- Давно,- простодушно подтвердила Холина.

- Все слышала?

- Все,- женщина сдавленно выдохнула,  бросила взгляд на мужа:  показа-
лось, супруг плавится на глазах от страха и ярости.

- О ком мы говорили? - напирал Пашка.

- О Чугунове.  ревизоре из банка.- Ольга так и застыла, припечатав пя-
терней выключатель.

- Что ж мы решили?  - издевка всегда числилась "коронным номером" Цул-
ко, особенно, если Пашка оказывался под парами.

- Решили?..- наконец Ольга оторвала руку от  выключателя,-  вы  решили
его. его. решили.- Из глаз женщины потекли слезы.

- Слушай,  Эдгар Николаевич - чиновно и законопослушно обратился Цулко
к начальнику,- да она у тебя.  дура.  дурища!  Это ж надо такое приду-
мать?

- Ты что,  Оль?  - попытался бросить жене спасательный круг Холин.- Ты
что, в самом деле?

- Я ничего не придумала.  Я слышала.  и Пашка. все знают кто. и что он
может.

- Ну, знаешь, мать! - возмутился Цулко,- все ж, думай, что несешь. Кто
ж я, по-твоему?..

Холин поднялся, не дал жене ответить, вывел из комнаты, притворил тща-
тельно двустворчатые остекленные двери.

Цулко зло метался меж столов, хватал бутылки, перевернул вазу с цвета-
ми: вода заструилась по дымчатому стеклу и закапала на белоснежный од-
нотонный ковер.  Пашка матюгнулся,  надел пиджак, посмотрел на Холина,
застывшего у стены и цветом лица не отличающегося от шероховатой "мел-
кой шубы" побелки, заорал в коридор:

- Тряпку принеси!

И, не дожидаясь пока появится Ольга,  покинул квартиру, громко хлопнув
дверью.



В японском ресторане "Сакура" в хаммеровском центре на Краснопресненс-
кой  набережной Сановник - Герман Сергеевич - выгуливал секретаря Чер-
кащенко.

Марь Пална превзошла самое себя - жаль,  некому  восхищаться.  Дорогой
валютный ресторан почти пуст,  не считая четверых подгулявших немцев в
дальнем углу.

Обслуживала настоящая японка в кимоно.  В центре стола стояла жаровня.
Сановник цеплял с блюда тончайшие,  почти прозрачные куски мяса,  мясо
привозили на самолетах из самой Японии.

Сановник положил очередной кусок на жаровню, перевернул: бычков отпаи-
вали молоком.  специальные бычки, специальная трава, специальная цена,
и все. для специальных гостей.

Сановник налил из керамического кувшинчика сакэ,  сначала женщине, по-
том себе, рюмки звякнули - немцы непроизвольно обернулись на звук.

- Хотите научу чокаться по-партийному? - Сановник охватил рюмку пятер-
ней,  тоже предложил проделать женщине,  коснулись кулаками с зажатыми
рюмками, Сановник длил приятное прикосновение, затем выпили.

- Бесшумно.-  хохотнул  Сановник,-  и  есть возможность дотронуться до
приятного партнера.  Не хотите суси?  - Придвинул блюдо. Женщина ловко
управлялась с палочками.

- Вы здесь бывали? - между прочим, едва разжав зубы, уточнил Сановник.

- Не раз.- Женщина разрезала кусок сырой рыбы и отправила в рот.

Сановник на миг погрустнел,  тут же снял с жаровни подрумянившийся ку-
сок мяса, положил женщине:

- У вас кончился соус.- И подтолкнул треугольную  бутылочку  с  соевой
жидкостью. Еще раз выпили, чокнувшись по-партийному.

- Вас не назовешь болтушкой.

Женщина взяла  деревянную  палочку  с нанизанными крошечными кусочками
куриного шашлыка:

- Слушать интереснее.

- И полезнее,- добавил Сановник.- Кстати,  Марь Пална, вы давно знаете
человека,  познакомившего нас.  вы сами признались,  что давно. давно,
значит хорошо.  не могли бы вы нам рассказывать приватно о  важном  на
ваш взгляд в жизни, в поведении, в привычках этого человека, только не
отказывайтесь сразу.

- Я и не думала отказываться.- Марь Пална обворожительно  улыбнулась.-
Я догадываюсь.  иногда так важно дать понять человеку, что его секреты
чуточку и ваши.

- Вот именно!  - рассмеялся Сановник,- очень точно.  чужие секреты чу-
точку и ваши.

Немцы шумно покинули ресторан.

Японка бесплотно  возникла перед единственными гостями,  осведомилась,
не надо ли чего. Она бесшумно исчезала и являлась, умудряясь совершен-
но незаметно уносить пустые блюда, приносить новые и менять посуду.

- Значит, договорились?

- Значит, договорились,- в тон ответила Марь Пална.

- Вы на удивление располагающая, приятная женщина.- Сановник сжал тон-
кое запястье своей дамы.

- Мне тоже с вами легко и. не скучно.- Женщина улыбнулась.

Сановник заглянул ей в глаза:

- Единственно, что меня мучает, искренни ли вы со мной?

- С умными людьми я всегда искренна. умным врать глупо.

- Значит я умный,  по-вашему? - не без ноток фанфаронства вопросил хо-
зяин стола.

Господи, подумала Марь Пална, до чего все кобели одинаковы, и провести
их проще простого,  играя лишь на одном тщеславии, но вслух подтверди-
ла:

- Вы умный человек. это очевидно.

Сановник нагнулся, поцеловал руку женщине, на макушке склоненной голо-
вы Марь Пална разглядела плешь и прыснула.

- Вы о чем? - встрепенулся Сановник.

- Так.  вспомнила смешное.  когда-то казалось смешным,  а теперь, если
подумать, вовсе не смешно.

Расплатился Сановник кредитной карточкой.  Японка долго кланялась ухо-
дящей паре. Пить кофе в баре Сановник отказался, а когда вышли на ули-
цу и сели в машину, неожиданно признался:

- А вот у вас, если можно, я бы покофейничал.

- Разумеется можно,- ответила Марь Пална,  ей показалось, что возникла
неловкость и,  чтобы уничтожить и намек на непонимание,  добавила.-  Я
сама хотела вам предложить.

Черная "чайка" понеслась к "дворянскому району" в центре,  где обрета-
лась все понимающая Марь Пална.



Черкащенко прибыл на работу после полудня,  как и обещал,  прошел мимо
секретарши, у дверей обернулся, вгляделся в красивое, беспутное лицо с
явными следами ночного загула.

- Зайди,- обронил не зло и слишком отрывисто.

Секретарша вошла через несколько минут, дав шефу расположиться.

Предправления включил кондиционер,  закурил "беломорину"  и  вместе  с
дымком выпустил изо рта протяжное - да-а!

Марь Пална  знала  все способы начальника нагонять страх и знала о его
трюках такое,  чего он и сам не знал.  Женщина подошла к боевому подо-
коннику, полуприсела, отодвинула горшочек с кактусом, погладила мясис-
тые листья бесплодного, но вполне зеленого лимона.

- Да-а!  - запустил еще один пробный шар предправления,  но подготовка
Марь Палны к любым канцелярским баталиям оказалась выше всяческих пох-
вал.

- Ты что? - не выдержал Мастодонт.

Марь Пална горько улыбнулась - переиграла, всегда приятно:

- Лимон жалко!

- Что? - не понял Мастодонт и уронил столбик пепла на полировку.

- Пустоцвет,- пояснила женщина,- вот и жалко.

- Маш!  - хрипанул предправления.- Что ж я,  по-твоему,  совсем идиот?
Старый идиот!?

- Я  этого  не говорила.- Марь Пална сложила руки поверх возмутительно
короткой юбки, как школьница-отличница поверх белого передника.

- Спасибо,- поддел начальник.

- Пожалуйста.

Кротость Марь Палны в этот миг могла соперничать  с  ее  привлекатель-
ностью.

- Ладно! Устроила. оперетту! - предправления впал в гнев, и жертва ви-
дела,  что не наигранный.- Что ж я узнаю,  Маш!  Ты "двоишь"! Мне сту-
чишь? На меня стучишь?

- Врут,-  спокойно  ответила Марь Пална и огладила подоконник любовно,
как истинного гаранта ее благополучия.

- Что-о-о-! - задохнулся Мастодонт.

- Врут,- с неподражаемой убежденностью повторила секретарша  и  забра-
лась  на подоконник поглубже,  чуть раскинув ноги,  не вызывающе,  но.
недвусмысленно.

- Агент-двойник в моем предбаннике! - сокрушался предправления.- Дове-
ренное лицо.  помощник. исповедник.- Мастодонт покачал головой, попро-
сил скорбно и достойно.- Объясни. как это?

Марь Пална разыгрывала обиду не хуже, чем невиновность и другие, часто
необходимые  для укрощения строптивых,  человеческие чувства.  Поджала
губы,  увлажнила глаза,  создав ощущение этакого предслезья, прикинула
не случится ли перебор в праведном гневе и начала,  балансируя на тон-
кой грани, отделявшей стремительную атаку от столь же энергичного отс-
тупления:

- Двойник!  Скажете  тоже...  А предположим.  двойник!  Но этого никак
нельзя знать наверняка, только догадки.- Насупилась.- А догадка - род-
ная дочь оговора!

- Я  тебя вышибу к чертям и все догадки,  и возьму другую.- Мастодонт,
едва не присовокупил,  что умение елозить по кабинетному  подоконнику,
по его наблюдениям,  вряд ли редкостное,  но.  подумав,  воздержался -
рвать не время,  слишком многое связывало его с  секретаршей,  если  б
только подоконник.

- Другая.- Марь Пална не торопилась, давно усвоила: медленно, с пауза-
ми роняемые слова,  оставляют у собеседника необъяснимое ощущение зна-
чительности говорящего, рождают подозрения в скрытой силе, хотя женщи-
на множество раз убеждалась,  что на деле такие прикидки частенько  не
срабатывают.-  Другая.  а  разве  о другой можно знать наверняка?  И о
третьей.  и о четвертой?..  У нас вербуют влет,  только прознали,  что
имярек метят на путное место,  еще анкету не подвез,  а его уже - бац!
Не согласитесь ли поспособствовать?..  "Добровольный" вы наш  помощни-
чек?!  Присных менять - пустые хлопоты, я-то хоть человек проверенный.
от мне, если что просочится, только хорошее, только вам на пользу! Ес-
ли я им кое-что о вас не поведаю, то и вам от них ничего не перепадет.
Не "подвоишь" - не прознаешь. Разве я вас хоть раз подставила?

- Нет,- честно и мужественно признал Мастодонт.

- А те,  кто меня заложили.  насчет "России" и прочего, может, как раз
ваши недруги?..  И желают вашими руками выбросить на улицу вашего доб-
рохота.

Мастодонт насупился, поставил на попа пачку "Беломора":

- Логично.

- Между прочим, я не "двойник",- примирительно сообщила Марь Пална,- а
"тройник", может и "четверник". я уж запуталась. не подбросишь довери-
тельно сведений-дровишек,  разве разожжешь костерок доверия и приязни.
Одно знайте - я ваш друг.  если не больше.- глаза Марь Палны подернула
пелена любовного безумия или чего-то  чрезвычайно  похожего,-  у  меня
свои представления о порядочности.

- О  порядочности?..- не верил собственным ушам Мастодонт,  настроение
улучшилось, как раз предправления был в состоянии оценить величествен-
ность, тончайшую продуманность разыгранного на его глазах спектакля, и
еще раз убедился:  с одной стороны верить нельзя никому,  с  другой  -
секретарша не лжет - играть против шефа для Марь Палны все равно,  что
против себя,  а Мастодонт не встречал в жизни проходимцев, сознательно
загоняющих самих себя в угол.

- Мы не слишком разболтались? - Марь Пална обвела стены, быть может, а
скорее наверняка приютившие микрофоны-"клопы".

- Не слишком,- успокоил Мастодонт.- Холин прислал чудную штуку - гене-
ратор стираний,  пусть нас хоть сто магнитофонов пишут, кроме бу-бу-бу
ничего не запишется.

- Здорово!  - Марь Пална погладила мясистые  листы  лимона-пустоцвета,
будто  желая поделиться с растением радостью обретения генератора сти-
раний.

- С агентурной жизнью ясно.- Мастодонт вытряхнул  из  пачки  папиросу,
размял  табак  в мундштуке,  ковшиком ладони сбросил крошки на пол.- С
кем куролесила,  душа моя?..- Без злобы поинтересовался предправления,
по давней договоренности, ни ревности, ни покушениям на личную свободу
другого в их отношениях места не находилось.

Откровенность Марь Палны в этот день сверкала пенной, брызжущей, тугой
струей, как при открытии теплого шампанского:

- Сегодня  ночью "троила",- призналась Марь Пална и присовокупила,  не
дожидаясь уточнений,- между прочим, ваш куратор!

- Господи!  - утратив игривость,  выдохнул Мастодонт  и  по  лицу  его
скользнула тень досады и растерянности.  Неловко прикурил, закашлялся,
стал суетливо выгребать из ящиков бумаги,  пытаясь хотя  бы  приблизи-
тельно вспомнить, что они означают и зачем написаны.

Марь Пална проницательно отметила внезапную и необъяснимую смену наст-
роений и решила "опускать занавес", легко соскочила с подоконника, ти-
хо осведомилась:

- Я пойду?

Мастодонт вроде поначалу и не услышал, затем будто вынырнул на поверх-
ность реального из глубин времени и, запинаясь, пробормотал:

- Да. иди. конечно.. потом договорим.

Секретарша исчезла.  Предправления вскочил, подбежал к сейфу, прижался
лбом к холодной стали,  обеими руками обхватил сейф за боковины, будто
возжелал обнять махину, рывком стронуть с места, поднять над головой и
швырнуть.  то ли в окно,  то ли в приемную,  то ли в портрет вождя над
головой, если достанет сил.



В неприметном особняке в мешанине переулков центра, скромном снаружи и
роскошном внутри, предстояла встреча с представителем братской партии.
Гостиная с лепными медальонами и крашеными в цвет лаванды стенами  бе-
зупречной гладкости ожидала гостей.

Первыми вошли Черкащенко и Сановник. Сели за уставленный яствами стол.
Хотя Сановник был намного моложе Мастодонта, странное сходство прогля-
дывало в их разных лицах. Сановник разлил минеральную по фужерам, при-
нялся жадно пить.

- Синдром обезвоживания,- меланхолично ввернул Мастодонт.

- Было дело,- не стал оправдываться  Сановник.-  Схема  простая.  наши
братья регистрируют торговую фирму - форин трэйд и все такое.  мы про-
даем им оружие по бросовым ценам,  затем они его перепродают на Западе
по  рыночным,  разницу  на наши счета и немножко им,  на сытую жизнь и
пропаганду марксизма.

- Все это делалось уже сотни раз,- заметил предправления.

- Разумеется,- согласился Сановник,- но наши сотоварищи  по  идеологии
часто такие бестолковые, сущие дети, непременно напутают. на той неде-
ле наш польский друг приволок шестьсот тысяч. на черта они нам здесь?

- На красивых женщин,- подсказал Мастодонт.

- Этого хватает и бесплатно,- разъяснил Сановник,- дамы как бы аванси-
руют тело могущественным кавалерам в преддверии будущих благ.

- Как правило, призрачных,- выказал осведомленность Мастодонт.

- Как правило,- не стал возражать Сановник.- Однако, вернемся к делам.
кредитование, проводки денег, финансовая отчетность - по вашей части.

Мастодонт кивнул.

Двери гостиной распахнулись,  вошел маршал авиации и крохотный челове-
чек  с  бегающими  оливковыми  глазенками - скорее всего представитель
братской партии.

- Какие люди!  - Закричал маршал,  мужчины  обменялись  рукопожатиями,
никто б не усомнился - знают присутствующие друг друга тысячу лет.

Четверо расселись за столом,  вышколенные официанты-унтеры,  а может и
младшие офицеры - обслуживали споро и бесшумно.

Представитель братской партии кивал,  как китайский болванчик,  маршал
методично насасывался коньяком, Сановник нашептывал в уши присутствую-
щих свои соображения.

Наконец, осовевший маршал  отвалился  от  стола,  облапил  худосочного
представителя братской партии, сказал наставительно:

- Что ж ты такой костлявенький. прямо призрачный. не кормють?.. Ты тут
поешь! Вишь! - Маршал метнул пухлую кисть к центру стола.- У нас добра
на всех запасено,  особенно для правильных людей, знающих толк в клас-
совой борьбе.- Сановник остерегающе зыркнул на хмельного вояку, и мар-
шал  враз заткнулся,  сник,  опустив плечи и безвольно свесив руки,  с
ужасом припоминая, как генерал-полковника Лаврова впихнули в дурдом да
еще в смирительной рубахе.

Чахлый представитель  братской  партии уродился скорее всего человеком
не только хлипким,  но и злобным - впрочем, малопочтенные качества эти
часто  сопутствуют  друг другу - потому что прожег маршала пренебрежи-
тельным взором и ехидно уел, коверкая слова:

- Плехо?  Такой болшой чиловъек,- похлопал по впадине под ребрами, на-
мекая на оплывшую гору маршальского брюха,- а не.  не.- тут представи-
тель не нашел нужных слов и постучал себя по  лбу  костяшками  жалкого
кулака.

Маршал счел  за  благо не встревать,  не напарываться на международный
скандал и. прикинулся в дым пьяным, даже лобастую башку свесил на пле-
чо, хотел и пасть раззявить для пущей убедительности, но решил, что уж
это слишком.

Сановник миролюбиво оглядывал отключившегося военачальника: сильно пь-
ющие  никогда не вызывали тревоги властей,  не то что трезвенники или,
хуже того, люди себе на уме.

Мастодонт отвел Сановника к камину.  Представитель наворачивал  ложкой
черную икру,  предвкушая мысленно, ка расскажет на далекой родине, бь-
ющейся в тенетах распроклятого капитализма о чудесах  невиданного  и,-
поразительно! - бесплатного изобилия. Маршал натурально дремал.

Мастодонт кивнул на маршала:

- Он-то зачем?

- Его ведомство товар отгружает.- Сановник подумал,  заметил проникно-
венно.- Какие у них радости?  Жена стопудовая.  дочки - подстилки  ма-
йорского состава, сослуживцы дуболомы. пусть хоть напьется в охотку.

Мастодонт решил, что время пришло, допил вино - недурное божоле - пос-
тавил бокал на мрамор камина:

- На правах старшего товарища.- не без презрения глянул на  представи-
теля, на бескровных губах борца налипли черными точками икринки, каза-
лось нагадили огромные мухи,- держу пари,  сегодня ночью вы  развлека-
лись.

- Угадали,- подтвердил Сановник.

- Хотите скажу с кем?

В глазах Сановника мелькнул испуг.

- Скажите.

Мастодонт по-детски осведомился:

- А что мне за это будет?

- Внеочередная поездка в Париж, инспекция нашего Евробанка.- Совершен-
но серьезно предложил Сановник.

- Устал я мотаться, надоело,- искренне признался Мастодонт.- Как прие-
дешь, как дорогие соотечественники опрокинут тебе на голову ушат дерь-
ма, что копили весь год. кто чью жену. кто чьего мужа. кто сколько ук-
рал. кто в тряпках субординацию нарушил.

- Так кто же? - не обращая внимание на "лирику", нажимал Сановник.

Мастодонт молчал.

- Вы не шутите! - с облегчением выдохнул Сановник.- Вы ба-а-льшой шут-
ник. Все знают.

Мастодонт желал,  чтоб Сановник успокоился,  морально разоружился, как
любили  говаривать  в  парткабинетах.  И действительно Сановник усадил
маршала поудобнее, потрепал представителя по плечу и даже подсунул за-
ботливо еще одну плошку с икрой,  и уж совсем взяв себя в руки,  снова
приблизился к предправления.

И тут Мастодонт нанес стремительный, проникающий, рапирный удар:

- Вас ублажала Марь Пална, не так ли?

Лицо Сановника посерело и вытянулось.



В Цюрихском аэропорту верные сыны Мастодонта - Холин и Цулко -  встре-
чали визитера из Москвы.

Чугунов вышел в зал ожидания с небольшим,  видавшим виды чемоданчиком,
и Пашка, впервые в жизни узревший этого человека, прошипел:

- Не нравится он мне.

- Только не улыбайся,- умолял Холин.

- Не нравится он мне,- с упорством заезженной пластинки повторял  Цул-
ко.

Представители банка  в Цюрихе направились навстречу Чугунову,  визитер
из столицы не видел встречающих, но знал, что они должны быть.

- Не брякни вместо добрый день - не нравится он мне! - предостерег Хо-
лин.  Пашка улыбнулся. Холин похолодел. Женщина, едва не налетевшая на
них, остановилась, как вкопанная, будто споткнулась о Пашкину улыбку.

- Убери улыбку!  - завопил Холин.  Уже на подходе  к  Чугунову,  Пашка
расправился  с улыбкой убийцы на розовощекой морде и придал лицу выра-
жение вполне чиновное, даже глуповатое, что, впрочем, дается большинс-
тву совслужащих без малейшего труда.

- Добрый день! - выкрикнул Холин и выхватил чемоданчик у Чугунова.

- Здрасьте!  - Пашка решил плебействовать напропалую, мало чем рискуя,
усвоив давно - простота выходцев из подвалов более всего радует  вель-
можных путешественников из далекого далека.

Чугунов поручкался  с  встречающими и зашагал,  не глазея по сторонам,
будто каждый день проезжал Цюрих на перегоне между Малаховкой и Удель-
ной.  Холин волок неожиданно тяжелую поклажу,  Пашка