а глядела  ему  вслед, и он так  и не  услышал звука
закрываемой двери...
     На улице он почувствовал себя опустошенным. Ему некуда было торопиться,
он будто  пересек с дверью на  третьем этаже  границу  и  вышел в незнакомый
город.  Мостовую улицы накрыли  длинные тени. Нежаркое  солнце  садилось  за
рекой, невидимой  из-за  домов на противоположной  стороне улицы Антакальне.
Вместе с опустошением  приходило  облегчение -  все-таки он вернулся, сейчас
уже  Сергею  было  неловко  от  того,  что  происходило  полчаса  назад.  Он
всматривался, как впервые, в Вильнюс и радовался теплому вечеру. Почти бегом
сошел вниз по улице до площади, постоял  секунду  и решительно пошел дальше,
через миниатюрный мостик, к Кафедральному собору.
     Перед собором было  многолюдно, в основном, молодежь, все скамейки были
обсажены,  сидели  на  спинках  скамеек, стояли  кучками, курили,  смеялись.
Сергей поискал свободное место  и  плюхнулся на краешек рядом с компанией из
десятка парней и девиц. Вплотную  к скамейке  стояла  другая и эта  компания
занимала обе скамейки. Парень, рядом  с которым устроился Сергей,  обратил к
нему вопросительно-ждущий взгляд. Сергей равнодушно осмотрел его, расстегнул
сумку (в который раз за день !), пошарил в кармане  сумки - он был уже пуст,
расстегнул  сумку  шире,  залез  в  карман  кителя и,  к  своему  удивлению,
обнаружил  почти  полную пачку 'Беломора'. Достал папиросу,  помял пальцами,
вставил в уголок рта  и как ни старался  не смог разыскать спички.  Пришлось
обращаться к компании,  они снова  стали в упор рассматривать его, не  сразу
парень  напротив  подставил  зажигалку,  Сергей  с  удовольствием   задымил,
прищуривая глаза. На скамейках уже с азартом болтали, изредка бросая взгляды
на  потревожившего  их  Сергея.  Сергей  курил,  выхватывал   из  разговора,
вынужденный слушать  их,  знакомые  слова,  вроде  'бардакас',  'ка'.  Парни
глотали пиво из бутылок, ржали, к скамейкам два раза  подходили милиционеры,
спрашивали о чем-то  парней, но приглядывались более к Сергею. Во второй раз
один из патрульных спросил по-литовски  Сергея, Сергей понял, достал военный
билет, протянул милиционеру. Тот демонстративно сличал фотографию в билете с
физиономией Сергея, Сергей посмотрел в сторону, на компанию. Они  прекратили
разговор, дружно обратили лица на милиционеров, будто ожидая от  них ответа.
Милиционер, полистав билет, отдал его Сергею, махнув рукой к козырьку : "В/ч
17214, Герат  ?" Сергей  вскинулся  : "...Да"  и, как можно спросить  только
своих, -  "И  когда оттуда  ?" Милиционер снял  фуражку,  отер лоб,  сначала
негромко  сказал что-то  напарнику,  потом ответил Сергею :  "Это не я,  наш
начальник отделения был в командировке в Герате, помогал их полиции." Сергей
привстал,  протянул  ладонь,  усмехнулся  :  "Я  тоже  помогал,  только  при
прочесывании..."  Милиционер  пожал ему руку,  надел фуражку: "Счастливо !"и
пошел  к  напарнику, прохаживавшемуся  невдалеке.  Сергей  сел,  только  тут
заметил,  что сидящие прислушивались к их диалогу, потом  снова  заговорили,
уже чаще рассматривая  Сергея. Сергею стало смешно - если им рассказать, что
еще  три дня  назад он  был в Кандагаре на аэродроме , на который  обрушился
'афганец'...

     ...Приказ об увольнении Сергей  получил раним утром. Оказии до Кабула -
МИ-8
     летал  один раз  в  три  дня,  только ночами,  собирая  всех дембелей -
пришлось бы  ждать  три дня,  вертолет, полупустой ушел как раз  этой ночью.
Сергей не хотел пересиживать без дела,  хоть и  не  признаваясь себе, но уже
чувствовал  ревность к  своему  сменщику.  Поэтому  он  с  радостью искателя
приключений решился на кругосветное путешествие - сначала до Кандагара, куда
в восемь утра уходили 'вертушки', заимствованные на время одной из операций,
оттуда  в  Шинданд,  на  котором,  как  сообщили  в  штабе  полка,  собирают
авиагруппу  для удара по  Луркоху. С Шиндандской  авиабаза  самолеты в Кабул
летали  ежедневно,  так  что  был  шанс еще сегодня  вечером быть в  Кабуле,
получить документы в штабе - это  еще  один день - и послезавтра, тьфу-тьфу,
взвинтиться  джинном  над  Гиндукушем  и  в Ташкент...Сергей,  возбужденный,
распрощался, прыгнул в МИ-восьмой,  сел  около иллюминатора  и просидел,  не
замечая ничего до самого Кандагара. Перед взлетом ему сунули автомат - полет
проходил  над территорией, контролируемой мятежниками,  но  их не обстреляли
нигде,  даже  при  посадке  в Кандагаре.  Вертолеты сели на свободное место,
самое дальнее от выхода на летное поле. Отодвинули двери,  все выпрыгнули на
землю, как  вокруг заорали, показывая руками  за колючую  проволоку.  Сергей
обернулся  -  над невысокими  холмами,  окружавшими  Кандагар,  разрасталась
черная непроницаемая туча, отливавшая  металлическим блеском. С приближением
тучи, граница ее размывалась, вспыхивая золотистым блеском. Туча двигалась с
фантастической  быстротой,  она  через  мгновение  поглотила  дальнюю  гряду
холмов, ближнюю - и  по земле  прямо  на Сергея уже надвигалась километровой
высоты черная стена. Перед  собой стена гнала волну  свистящего раздирающего
уши душного рева. "..Афганец..." и Сергею показалось, что он попал  в волну,
как  тогда, в Сухуми, заглушающую  все, даже внутренние,  звуки.  Он  мчался
вместе с другими к укрытию, но никто из них не успел  добежать  и были сбиты
как кегли с ног  посреди поля. Сергея  терла бесконечная наждачная лента, за
шиворот,  в брюки,  в уши, в рот, в глаза набивались кучи песка, его волокли
по полю могучие кони, в кровь раздирая ему лицо...
     ...Сергей поднял  голову, с нее сыпался песок, у  него  было  ощущение,
будто он вывалялся мокрой головой в сухом песке. Он с трудом освободился  от
наметенной вокруг него кучи,  встал,  вытряхивая из  себя  килограммы песка.
Вокруг   него   поднимались,   разворачивая  песок,   люди,   отплевывались,
отряхивались.
     'Афганец' вывалил из своего брюха, как бомбардировщик, весь принесенный
им  песчаный  груз  на  аэродром, на  Кандагар и  иссяк. Летное  поле  стало
наполняться  людьми, когда  Сергей уже  подходил  к  КПП,  рычал  бульдозер,
сгребавший песок с поля.
     Из-за 'афганца' вылет в Шинданд задержали на три часа и Сергей очутился
там олько  в  два часа дня  в  самое пекло посреди летного поля, окруженного
стеной  дрожащего воздуха. С  поля не  выпустили  никого из  прилетевших  из
Кандагара,  когда  Сергей  попытался  объяснить, что он -  демобилизованный,
часовой  только  осоловело  качал головой. Тогда Сергей  резким  тоном велел
передать  дежурному офицеру, что он должен быть сегодня  в штабе,  в Кабуле.
Солдат в полном  облачении,  со  снятым автоматом,  идя  в нескольких  шагах
сзади, отвел  Сергея  к  майору.  Майор не  перебивая выслушал Сергея, когда
Сергей  полез  за  документами,   отмахнулся  недовольно,  накрутил  полевой
телефон-"Извините,   лейтенант!"-    ушел   на   десять    минут.    Сергей,
воспользовавшись паузой, стал вытряхивать песок  из штанов, снял ботинок, но
тут  вошел  майор. Майор  посмотрел  на снятый ботинок,  подумал  и сообщил:
"Через  час  в  Баграм идет борт полсотни  девятый  -АН-12,со второй полосы,
капитан Петросов, он вас возьмет, если поможете ему погрузиться! Счастливого
пути !" и  майор пожал руку Сергею. Сергею стало неловко от снятого ботинка,
он не  надевая  его,  вышел в коридор, быстро обулся  и под конвоем того  же
узбека или таджика прошел обратно к самолетам.
     Капитана  Петросова,  пилота,  не  узнать  было  нельзя, он обрадовался
Сергею : "Настоящий джигит!  Совсем немного погрузимся,  а то  эти  бачи уже
расплавились и на  крыло,  да !"  Сергей скинул китель, стал  бегом  таскать
ящики, потом  стянул и  тельняшку. "Для  такого мужчины воды не  жалко !"  -
Петросов  энергично покрутил рукой, к самолету подъехала цистерна -  "Пускай
!" Сергей  едва успел нагнуться,  как  его  окатили  ведром ледяной воды. Он
зафыркал, услышал  - "Еще давай!" и его еще  раз окатили, от спины к голове.
Петросов уже нетерпеливо  делал ему  рукой знаки, на весь аэродром говорил :
"Э, чего ждать, полэтели!"
     И, действительно, едва Сергей  успел  занять место  на куче полушубков,
как взревели двигатели, к  Сергею, грохоча по днищу машины, подбежал  кто-то
из экипажа, наклонясь к самому его уху, заорал : "...наденьте жилет, автомат
в  стойке  по  левому  борту..."  и  убежал.  Сергей  оказался  единственным
пассажиром во всей машине, он натянул первый попавшийся жилет, завязывать не
стал,  выбрал короткий автомат с металлическим прикладом,  пощелкал рычажком
предохранителя и устроился, теперь - возле иллюминатора.
     Самолет  разогревал  моторы,  дернулся, пополз,  задергался  на  месте,
рванулся, подпрыгивая на полосе и как ракета пошел вверх. От самолета убегал
прямоугольник  желтого  поля, очерченный  проволокой заграждений,  коробками
пакгаузов, траншеями. Поле исчезло, иллюминатор закрыла синева,  самолет так
резко завалился на крыло, так что Сергей был вынужден зацепиться,  чтобы  не
выпасть из кресла...Долго  шли над горами, пересекли хребет  с  заснеженными
пиками  один раз,  другой,  наконец самолет пошел в  спираль на  снижение  и
Сергей по крайней мере три раза видел одну и  ту же вершину  в иллюминаторе.
Снова прогрохотали  ботинки : "...Баграм ! Приготовьтесь !" Сергей кивнул  и
сжал автомат.  Тошнота от резкого пикирования  прошла, машина выровнялась  и
плавно заходила на полосу, едва  ли  в двух сотнях метров  от иллюминатора и
уже выше  барражировал 'крокодил'. Сергею  послышался удар  в днище, самолет
дернулся в сторону и,  подпрыгивая как мячик,  покатился  по бетонке.  Когда
самолет остановился, Сергей скинул с себя жилет,  но машина снова дрогнула и
поползла  так медленно,  будто ее  волокли. Наконец  вышли пилоты,  Петросов
впереди, без шлема, оскалившись :  "Что,  джигит, цел  ?" Аппарель уже  ушла
вниз,  из  брюха  самолета  открылся  вид на  аэродром,  густо  заставленный
летательными аппаратами.  Сергей поднялся и вслед за летчиками вышел наружу.
Летчики собрались  возле машины,  приседали, рассматривали обшивку. "Ракетой
задело  по касательной!" сказал Петросов.  Сергей  заметил вмятину  в нижней
части  фюзеляжа,  побежавшую  трещину  и,  как  будто  к  нему  это  уже  не
относилось-"Удачно, что рядом с полосой!.."
     К  самолету катил через все  поле 'газик', набитый людьми. Он  осадил в
метре, Развалившись на переднем сиденья, офицер в вылинялой черной футболке,
в панаме, в  черных очках, двигая челюстями, спросил : "Все целы ?" Петросов
вытолкнул  Сергея вперед  -  "Добросьте джигита до КПП !" Офицер ,  сверкнув
бликами на очках, чуть обозначил рукой жест за себя, на заднем  сиденье  тут
же  сдвинулись  и  Сергей  очутился  среди  запыленных  полураздетых солдат,
увешанных   оружием.   'Газик'  с  места  взял  скорость,  крутанув  на  сто
восемьдесят  градусов, Сергея собирался  помахать  на прощание Петросову, но
успел  только  ухватиться  за  чей-то  ремень. Джип  промчался,  не  изменив
направления, до шлагбаума и  погнал  прочь,  едва Сергей  коснулся земли.  У
шлагбаума стояло  не меньше десяти человек, метрах в двадцати от него  прямо
на  Сергея  нацеливался  из  дзота  пулемет.  У  Сергея долго  и  придирчиво
проверяли документы, сообщили  по рации, вскоре из двухэтажного здания вышли
трое.  Пока они  не подошли, Сергея  разве  что не заставили лечь на землю -
солдатам в касках было скучно и проверка для них стала развлечением.
     Около  часа  Сергей  провел на  КП  авиабазы,  пока выясняли,  звонили,
стемнело  и его определили на  ночь в казарму караула аэродрома. Поднялся он
ни свет ни заря, но  попуток в  Кабул не было. В одиннадцать часов повезло -
шла  почта  на  МИ-восьмом,  опять  взревевшие двигатели  ударили  по  ушам,
несколько  минут  и он  очутился в Кабуле.  Опять, только под прицелом почти
целого   взвода   изнемогающего   под   тяжестью  всевозможного   снаряжения
солдат-пехотинцев, более тщательная проверка, опять удача с машиной.
     Кабул напоминал  фронтовой  город -  среди белых фасадов остовы зданий,
транспаранты  на  пушту  и  русском.  Проплыла  господствующая  над  городом
крепость  Бала-Хиссар.  'Урал', на котором устроился  Сергей, почти подминал
под  себя  бэтээр  сопровождения, сзади  не  отставал  'газон' с зачехленным
кузовом.  Когда   показалась   Гюльхана  -   штаб   армии,  колонну   начали
останавливать  через  каждые  сто  метров.  За  почти  год,  что  Сергей  не
наведывался  в  штаб, изменилось  все - вокруг  него  выросла тройная  линия
обороны, он прикинул, что охрану несло  не меньше двух  усиленных полков.  У
подъезда стояли настоящие головорезы  в  сбитых  набекрень беретах.  В двери
впускали  по   одному,  остальные   стояли,  ежась  под  тяжелыми  взглядами
'коммандосов' с засученными рукавами.
     Сергею пришлось оставить сумку внизу, в  управление кадров его провожал
угрюмый прапорщик, уверенно шедший  метрах трех впереди.  Сергею в этот день
необычайно везло,  его  пропустили  без очереди - 'тебя,  лейтенант,  нельзя
задерживать !'  и он очутился внезапно  перед  полковником,  замкомандующего
армией по кадрам. Он уже настолько ощутил себя свободным за последние сутки,
что  даже не счел  нужным  отрапортовать по  уставу. Полковник,  однако,  не
обратил  на это  никакого  внимания, пригласил  сесть,  полистал  документы,
поданные  ему  Сергеем, позвонил и сидел,  сложив  руки перед собой, пока не
скрипнула  дверь и вошедший офицер не подал ему папку. Полковник раскрыл ее,
долго читал в ней, не переворачивая листы, отпустил офицера, мнущегося около
стола    и    поднял    глаза    на    Сергея    -    "На    вас    отличные
характеристики...так...здесь...инициативен...вынослив...отличный
спортсмен..."Сергей  вытянул с  удивлением шею.  Полковник уже быстро что-то
писал ,  он остановился и тихо спросил : "Не пожалеете ?"  и,  не дождавшись
ответа, расписался,  пристукнул  печатью,  сообщил официально : "Приказом по
армии..."  -  Сергей  вскочил  и  застыл  -  "вы,  лейтенант  Зандер  Сергей
Генрихович,   увольняетесь   в   запас   в   звании   старшего    лейтенанта
воздушно-десантных  войск...Распишитесь   в  ознакомлении  !"  По  окончании
процедуры  полковник крепко  пожал  руку  Сергею,  не  отпуская  ее,  другой
похлопал его  по  локтю, укоризненно покачал  головой  : "Жаль...Спасибо  за
службу!"
     Когда Сергей, ошеломленный, покидал кабинет, полковник уже разговаривал
по одному из телефонов.  Сидевшие офицеры  кивнули  Сергею на  прощание. Над
Сергеем  принял опеку прапорщик,  одернувший выразительно автомат,  они было
тронулись  к  лестнице,  как  из двери  выскочил  давешний офицер,  крикнул-
"Товарищ лейтенант, к полковнику!" Сергей  снова подошел к кабинету -  дверь
его была отворена, полковник, говоривший, как заметил Сергей, уже по другому
телефону,  сказал в  трубку - 'минутку !',  обратился к Сергею :  "Через час
пятнадцать  идет самолет  в  Ташкент из Кабула,  я отдал  приказ, чтобы  вас
захватили. Внизу стоит машина,  они вас ждут! " и резко закрыл дверь. Сергей
скатился  вниз, так что прапорщик  едва  поспел  за  ним.  Действительно, за
линией постов с завывающим мотором  дрожал зеленый 'газон'. Офицер, капитан,
указал Сергею на кузов, среди  солдат,  встал на  подножку, осмотрел кузов и
резко  хлопнул   дверцей.   Сергей,  ошалелый  от  слышанного,   пребывал  в
возбуждении  от того, что  скоро  навсегда  покинет  эту сожженную землю. Он
пытался предостерегать себя от преждевременных ожиданий, но весь был слишком
переполнен словами -  'через час, через час  !' Его  не интересовала  ни эта
страна, ни сожаление от того, что он не узнал  ее и вряд ли  узнает, даже ни
гибель разведгруппы, ничего, главное  - вырваться отсюда. В городе  застряли
из-за проходившей бесконечной колонны, спустившейся с Саланга. Он привставал
в  кузове,  пытаясь  увидеть конец  колонны,  перетоптывался на  месте. "Уже
полста машин, а конца и краю  им нет..." и он был готов прибить  талдычащего
сержанта.  Через двадцать  пять  минут  'газон' подъезжал к  Илу-76.Самолет,
растопырив  гигантские  крылья,  стоял  в  начале  рулежной  полосы, под ним
расхаживал человек  в  голубой  рубашке,  теребящий шлем в  руках.  "Давайте
скорее  на борт..."  раздраженно  погнал он  Сергея  в  хвост  на  опущенную
аппарель.  Сергей влетел внутрь,  отдышался,  устроился в кресло. В самолете
стояла страшная духота, в освещенном солнцем чреве кое-где сидели люди.

     Створки  медленно сошлись и  несмотря на иллюминаторы лучи не пробивали
мрак, воцарившийся внутри.

     Сергей озирал летное  поле как с высокой  горы -  невдалеке происходила
возня вокруг  песочнокамуфлированных вертолетов,  в  них  бегом  загружались
весьма легко  одетые  солдаты  в  панамах. Вертолеты  затряслись  от  бешено
раскрутившихся винтов и поползли вдоль взлетной полосы.  Сергей хорошо знал,
что  это означает - он сам около  двух  месяцев пробыл в  команде  прикрытия
полетов.  'Вертушки',   в  которых  размещалось  по  отделению  десантников,
стартовали  за  мгновения  до взлета  транспорта,  шли  на  высоте  не  выше
пятидесяти  метров по обеим сторонам  взлетной  полосы, отстреливая  гроздья
'зажигалок',  до тех пор пока  'борт' не взмывал на высоту, недосягаемую для
ручных  зенитных ракет. При  замеченном пуске -  а он  четко  определялся по
поднявшемуся пылевому облаку и короткой вспышке - первой, и главной, задачей
было закрыть  'борт', а второй  только -  уничтожить 'пусковиков'. Вертолеты
должны были быть очень маневренны, поэтому облегчали их до предела, а десант
вылетал разве что не голышом, только в бронежилетах, с автоматами и с шестью
магазинами. Подниматься иногда  приходилось больше  десяти раз в день. Когда
ракета попадала вместо цели в 'вертушку', в живых, как правило, не оставался
никто. Полеты после таких случаев не отменяли, но  проводили прочесывание и,
если удавалось захватить стрелявших, их с передавленными гусеницами руками и
ногами  сбрасывали   над  'зеленками'.  Командование  рассылало   строжайшие
приказы, виновных переводили с понижением, некоторых судили в Союзе. В ответ
'духи' подбрасывали изуродованные трупы,  попавшихся в  их руки  пленных. По
этому поводу тоже издавались приказы, но ракеты вылетали, а люди  продолжали
пропадать...

     Самолет звенел, раскачивался и мощно пошел вверх. Мгновенно уменьшились
постройки, люди, опустилась гряда гор,  обступивших Кабул. Впереди  и далеко
внизу Сергей видел идущие бреющим  полетом вертолеты прикрытия, но вот и они
пропали   из  виду.'Семьдесят  шестой'  подмял   левой   плоскостью   землю,
закрутился, пропустив два раза блеск солнца в  салон,  и вынырнул из спирали
высоко над вершинами гор. В десяток минут  самолет  покрыл трассу- Баграм  -
Джабаль-ус-Сирадж - Чарикар - Саланг.  Пятью километрами ниже проплыла  цепь
Гиндукуша,  где-то под брюхом самолета  остался  перевал Саланг,  еще  белые
сверкающие пятна...Далеко влево - желто-зеленая  равнина на северных склонах
хребта  Баба, которую  сторожат  почти  две  тысячи  лет  каменные  колоссы,
застывшие в нирване, с полузакрытыми глазами...
     Названия  из  сказок  Шехерезады  :  Меймене,   Лашкаргах,  Банди-Амир,
Банди-Бийян, Нимруз, Парван...таяли за самолетом...

     Сергей  швырнул смятую пачку в урну. Над площадью потемнело,  стало уже
прохладно, он  поежился  в своей  рубашке с  короткими рукавами, явно свалял
глупость, что не взял билеты обратно! Но он  скорее провел бы ночь на ногах,
чем в поезде. Сергей  полез в карман, достал все деньги, что у него были, из
кармана выпала бумажка с адресом и телефоном.  Он сложил бумажку, собравшись
порвать ее, прежде чем выкинуть, еще раз  прочитал - 'Юта, улица Жермону..',
сунул в сумку.
     "Извините"  -  обратился он  к  ближайшему  парню.  Парень,  вздрогнув,
чересчур  резко,  всем  корпусом  повернулся  в  его  сторону.  Другие  тоже
прекратили разговор и уставились на Сергея. "Вы не