Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
дулом орудия, будто высматривая жертву.
"Эмка" проносится мимо беженцев.
- Прочь! Прочь от моста! - распахнув дверцу, во весь голос кричит им
полковник. - Спасайтесь! Танки!..
Словно яростно хлопают тяжеленные железные двери: выстрел - разрыв,
выстрел - разрыв!.. Уже бьют по мосту, по колонне пять, десять вражеских
танков!.. Колошматят танковые пулеметы...
И то ли снаряд, то ли пуля попадает в одну из груженных динамитом
машин. На месте машины, на месте моста возникает с грохотом, от которого
глохнет все окрест, огромный круглый шар ярчайшего алого пламени. Он тут же
гаснет, лопается, этот огненный шар, выпуская вверх и по сторонам облако
густого дыма, пара, водяной пыли.
Только половина автоколонны успела проскочить через мост. Она
скрывается и перелеске, в балке.
Высунувшись из "эмки", полковник Маринов видит, как отрезанная половина
колонны быстро, под огнем немецких танков, пятится в рощу.
Полковник не останавливает прорвавшиеся машины, на ходу приняв решение
пробиваться во что бы то ни стало в Харьков. Потеряна половина колонны,
потеряна половина взрывчатки и почти вся ТОС. Там Ясенев. В худшем случае
подполковник Ясенев выполнит свой долг: взорвет машины с ТОС и взрывчаткой.
А его, Маринова, ждет Харьков, ждет командующий фронтом...
...В стекла полевого цейссовского бинокля видно, как беженцы гурьбой,
бросив обоз, бегут к лесистой балке, как головные танки, паля из пушек на
ходу, выезжают на автостраду.
Позади, в остановившемся недалеко от взорванного моста вездеходе марки
"мерседес" стоит с биноклем генерал-лейтенант Георг фон Браун, командир 68-й
пехотной дивизии вермахта. Крылатый черный плащ с красными лацканами,
золотая вязь дубовых листьев на высоком стоячем воротнике, золотое шитье на
заломленной фуражке. Поза картинная, воинственная, почти как на знаменитом
фронтовом портрете фюрера.
Это и понятно. Впереди вертится с шестнадцатимиллиметровым "болексом"
юркий кинооператор из берлинской кинохроники "Вохеншау" с маркой студии
"УФА" на щегольском кожаном чехле киноаппарата.
Рядом с генералом в несколько более скромной позе застыл граф Карл фон
Рекнер, сын давнего полкового товарища генерала графа Рекнера. Карл одет в
блестящую черную форму унтер штурм фюрера СС. Собственно говоря, молодой
граф служит в полку "Нордланд" дивизии СС "Викинг". Выполняя особое задание
- требовалось захватить в целости и сохранности Днепрогэс, - Карл и его
однокашники из "Блюторденсбурга" (Замка ордена крови), где проходили
подготовку будущие офицеры "черного корпуса" Гиммлера, первыми прорвались к
гигантской гидроэлектростанции, но, увы, большевики уже успели взорвать ее
основные узлы. В Запорожье Карл случайно встретился с "дядей Георгом",
дальним кузеном и генералом, выяснилось, что два батальона "викингов"-
танковый и моторизованный - прикомандированы как раз к 68-й дивизии "дядюшки
Георга", и вот уже несколько недель, как СС-унтерштурмфюрер граф Карл фон
Рекнер находится при особе генерала фон Брауна в качестве его почетного
гостя и неофициального адъютанта.
- От души поздравляю вас, экселленц! - весело болтает этот молодой
светский шаркун в эсэсовской униформе. - Вы вышли к мосту точно по графику.
Итак, фюрер сегодня уже узнает в своей главной ставке в Герлицком лесу под
Растенбургом, что танки, приданные вашей дивизии, и передовые части славной
68-й перерезали эту большевистскую аорту Москва - Симферополь! Во второй по
величине город Украины войдут первыми ваши победоносные полки. Что я вам
говорил, дядюшка Георг! Теперь уж вам обеспечен "Рыцарский крест"! Вот
увидите, фельдмаршал фон Рундштедт обязательно назначит вас начальником
гарнизона и комендантом Харькова!
- Вечно вы спешите с выводами, мой мальчик, - возражает генерал без
особого, впрочем, пыла. - Неисправимый вы оптимист, весь в отца. Граф тоже
всегда горячится, как в юности. Как бы мне не влетело за этот мост. Я же
приказал вашим молодчикам из полка СС "Нордланд" взять его в полной
неприкосновенности. А что наделали ваши "викинги"!
- О, это был лишь небольшой фейерверк в честь вашей победы, экселленц!
- пожимает плечами молодой фон Рекнер. - В самом деле, не могли же мои
"викинги" из "Нордланда" знать наперед, что попадут в машину с боеприпасами.
Зато представьте, как это будет эффектно выглядеть в кино, в следующем
киножурнале УФА, а он будет демонстрироваться во всем рейхе и подвластной
ему Европе!
Генерал еще с некоторым сомнением качает седеющей головой.
- Но какой, однако, болван вздумал палить по мосту?! Это может
задержать наше наступление!
К "мерседесу", рыча, подкатывает мотоцикл с коляской. Из коляски
выскакивает барон фон Бенкендорф, старший адъютант генерала.
- Поздравляю, экселленц... Это словно прорыв у Седана!..
- Герр обер-лейтенант! - говорит генерал барону фон Бенкендорфу. -
Повремените с вашими поздравлениями. Вызовите майора Генделя и заставьте его
и его саперов срочно навести понтонный мост. И вот еще что, барон, - пусть
"викинги" загладят свою вину: пусть догонят и уничтожат обе половины этой
русской армейской колонны!
- Яволь, экселленц!
Глядя вслед умчавшемуся в хвост длинной войсковой колонны хлыщу и тоже
кузену Бенкендорфу, молодой граф говорит не без цинизма;
- А может быть, это русский Иван успел взорвать мост перед отходом,
экселленц? - Глаза Карла лукаво блестят. - Будем считать, что мы с вами
ничего не видели?
Генерал фон Браун отвечает холодно, высокомерно:
- Будем считать, что я не слышал вас, унтерштурмфюрер! Вы забываете,
граф, о чести офицера! Проклятый мост! - добавляет он, помолчав и
смягчившись, - ведь Карл почти племянник ему! - Неизвестно, кто теперь
первым ворвется в этот Харьков!. Чтобы в три счета отремонтировали, мне этот
чертов мост! Опередит меня опять Вейхс, как в Виннице, как в Киеве!..
Жужжит кинокамера. Оператор снимает генерала фон Брауна на фоне горящей
деревни. В кино это будет выглядеть очень эффектно!
Пятясь на явно недозволенной скорости, машины подполковника Ясенева
доезжают до перекрестка с КПП, резко сворачивают на лесную дорогу,
- Эй, лейтенант! - кричит из окна переднего грузовика Ясенев. - Немец
прорвался! Танки идут! Сажай людей па машины!
И Коля Гришин тоже кричит, стоя в грузовике:
- Аида с нами, Леня!
- Но я не получил приказа, - почти стонет лейтенант Черняховский. -
Связь порвана...
И внезапно - решается. В такие минуты нельзя долго раздумывать.
- По машинам! - кричит лейтенант.
Бойцы Черняховского в один миг, с помощью протянутых к ним дружеских
рук, взбираются в кузова машин.
- Держите дистанцию! - кричит Ясенев. - И не гнать!..
Не узнать теперь этого самоуглубленного, склонного к раздумью человека!
Опасность преобразила военного инженера, пробудила в нем такие силы, о
которых он, пожалуй, и сам прежде не знал. Он вообще считал, что его дело -
мины, дело одновременно простое, будничное, привычное с довоенной поры и
творческое, увлекательное. А подвиг - это не для него, это для людей вроде
Маринова, героя Испании, лихого минера-подрывника.
Дорога ухабистая, в немыслимых колдобинах. Надо быть сумасшедшим, чтобы
везти по такой дороге динамит.
- Не гнать! - вновь и вновь кричит Ясенев из своей машины. -
Поддерживайте ящики с динамитом!.. Передайте по колонне!..
И бойцы, и командиры особого отряда минеров, хорошо знающие, что такое
динамит, ложатся на ящики с динамитом, обнимают смертоносный груз руками.
Да, если взорвется динамит - костей не соберешь.
Взмокают лица, Пот льет по щекам, ест глаза...
А вдали нарастает рокот танковых моторов. Доносится стрекот мотоциклов.
Вновь образованный после крушения под Киевом штаб Юго-Западного фронта,
командующим которым Ставка назначила маршала Тимошенко, жил в эти дни
напряженной до предела кипучей жизнью, подчиненной одному общему стремлению:
задержать, остановить немцев, внести и свою лепту в разгоравшуюся битву за
Москву.
Отделы штаба расположились на пригородных дачах Харькова, в Померках.
Оставив колонну на укромной дачной улочке вдали от этих отделов, выставив
сильную охрану, полковник Маринов поспешил на прием к командующему.
Веранда, коридор, комнаты - всюду плавает табачный дым. Пахнет легким
штабным табаком и фронтовой махоркой. Слышится приглушенный гул голосов. К
командующему тянется длинная очередь командиров различных рангов и всех
родов войск.
Полковник Маринов с тоской поглядывает то на эту очередь, то на свои
кировские часы.
Двое, раскрасневшийся от волнения генерал с общевойсковыми петлицами и
бледный полковник с перевязанной головой, пытаются пройти к командующему.
Другой полковник, адъютант командующего, телом загораживает дверь кабинета.
- Товарищи командиры! - говорит он хриплым от усталости голосом. -
Командующий примет вас. Обязательно примет. Только не всех сразу. И не сию
минуту. Сейчас у него генерал Гришин.
Дверь распахивается. Выходит генерал Гришин. У него тоже перевязана
голова да рука еще на перевязи. Все знают; он один из немногих прорвавшихся
из "котла" под Киевом, Шел впереди группы прорыва, разил гитлеровцев из
автомата. Кончились патроны, вырвал "шмайссер" из рук сраженного им
эсэсовца...
Он издали увидел Маринова.
- А, Илья Григорьевич! Рад приветствовать, - разносится в приемной бас
генерала Гришина. - Давненько мы с тобой не виделись, брат!..
Да, давненько! В Генштабе тогда Гришин смело защищал Маринова от
обвинений в переоценке роли обороны и заграждений в будущей войне, которая
многим военным рисовалась в весьма облегченном варианте.
Генерал-лейтенант Гришин крепко жмет руку полковнику Маринову.
- Мы ведь с тобой после Мадрида почти и не виделись, - тихо отвечает
Маринов старому другу.
- А мой родич случайно не с тобой? - спрашивает генерал. - Где Ясенев?
Все мечтает о полетах на Луну?
- Отстал немного. Сюда едет. - Голос полковника становится еще тише. -
И сын твой Коля...
- Что?! Коля, сын? Значит, вырвался! Молодец, сынок. Мы ведь вместе с
ним в окружении бедовали. А мать там, военврач, и пропала, - добавляет
Гришин с тяжелым вздохом, опуская глаза. - Вот какой у меня теперь счет к
Гитлеру!..
Адъютант командующего выходит из кабинета, повышает голос:
- Полковник Маринов. Товарищ Маршал Советского Союза примет вас
немедленно.
- Иди, иди! - подталкивает генерал Гришин Маринова. - Я разыщу вас с
сыном и Ясеневым сегодня же... Ну и порадовал ты меня. Там такое было...
ЧТОБЫ ТОС НЕ ДОСТАЛАСЬ ВРАГУ
Маршал дружески оглядывает Маринова, жмет ему через стол руку.
- Я рад тебе, полковник. Ты нам очень тут нужен. Пусть Гитлер обломает
себе зубы о Харьков. Помню, помню твои рапорты. Признаю - ты был прав.
Увлеклись мы тогда наступательными планами. А потом то да се. Помню, помню,
как Гришин тебя защищал. Он и в гражданскую не знал страху. С чем приехал?
Меня предупредил о твоем приезде начальник инженерных войск фронта
генерал-лейтенант Олевский. А вот и он!..
Дело, с которым полковник Маринов прибыл в Харьков 1 октября 1941 года,
было настолько секретным, что генерал-лейтенант Олевский, начальник
инженерных войск Юго-Западного фронта, заранее знавший об этом деле из
шифровки Генштаба, не доверяя телефону, лично доложил о приезде полковника
Маринова командующему и члену Военного совета фронта.
И вот полковник Маринов стоя докладывает в кабинете командующего.
Подтянутая фигура. Высокие ордена на груди - орден Ленина (за Испанию), два
Красных Знамени. Светлые глаза смотрят безбоязненно; он сюда, к
командующему, к Маршалу Советского Союза, дело говорить пришел и смущаться
ему нечего - дело говорит само за себя. Изредка, докладывая, он поглядывает
а сторону генерала Олевского, - тот давно знает Маринова, и ответный взгляд
его полон одобрения.
- И все-таки, - говорит полковник, стоя у карты, - я послал пешую
разведку за реку, чтобы выяснить, куда девались машины Ясенева...
Да, он сделал это, послал разведку, но бойцы вернулись, так ничего и не
узнав о судьбе Ясенева, ТОС, машин...
- Машины будто сквозь землю провалились. Но я надеюсь на подполковника
Ясенева. И не только потому, что знаю его почти с начала войны. Он, конечно,
военный инженер, больше инженер, чем военный. Но самый храбрый из
интеллигентных, самый интеллигентный из храбрых. Словом, я верю ему. А
главное: ТОС - детище Ясенева, еще до войны он участвовал в испытании и
совершенствовании чудо-мины. С начала войны испытывает ее...
- Что скажете, генерал? - спрашивает маршал, поворачивая тяжелую бритую
голову в сторону генерал-лейтенанта Олевского, одного из опытнейших военных
инженеров Генштаба.
Полковник Маринов отворачивается, смотрит на десятикилометровую карту.
Судя по знакам на ней, можно безошибочно предположить, что эта карта еще
недавно висела в Киеве, пока не захлестнули прекрасную столицу Украины вот
эти синие стрелы, обозначающие направление ударов противника. Синие стрелы,
помеченные значками "6 А" и "1 ТГ". Шестая армия. Первая танковая группа
вермахта. Они и сейчас наседают на измученные войска Юго-Западного фронта.
Мотопехота генерал-фельдмаршала Вальтера фон Рейхенау и танки
генерал-полковника Эвальда фон Клейста. Рейхенау Маринов хорошо помнит: как
же, он командовал германскими войсками в Испании во время столь памятной
Маринову генеральной репетиции второй мировой войны. Клейст прославился
прорывом французского фронта у Седана и вместе с Рейхенау брал Париж. За это
фюрер удостоил танкистов Клейста чести открыть "Парад победы" в Берлине.
И вот теперь остроконечные синие стрелы 6-й армии Рейхенау и 1-й
танковой группы Клейста нацелены на красный кружок, над которым стоит слово,
известное любому школьнику в Советском Союзе: Харьков! Этот красный кружок -
сердце всего Харьковского промышленного района, такого важного и
незаменимого, А уже ясно - Харькова не удержать, Огненный вал фронта уже в
сотне километров от городов Белополье, Лебедин, Красноград... И все -
Рейхенау, Клейст...
А вот на карте мостик и речка - здесь немецкие танки отсекли Ясенева с
его половиной автоколонны. На карту посмотреть, так немцы еще в нескольких
десятках километров от рокового мостика. Некрупная надпись синим карандашом:
"68 ПД". Что значит: 68-я пехотная дивизия вермахта. Так вот кто рассек
колонну!..
- Так что полковника Маринова я ни в чем не виню, - заключает генерал
Олевский. - ТОС, оставшаяся частично у Ясенева, не единственный козырь у
полковника Маринова, не так ли, полковник?
- Задача, поставленная нам, - сухо докладывает полковник Маринов, -
такова: массовыми минно-взрывными заграждениями всемерно содействовать нашим
войскам, задержать продвижение танков и автоколонн противника, нанести ему
максимальный урон, направленный на срыв его наступления...
Маршал и генерал-лейтенант молча переглядываются: вот за такие слова и
ругали перед войной полковника Маринова, за перегиб в пользу заграждений,
который оказался вовсе не перегибом.
- Знаю, знаю, - нетерпеливо наседает командующий. - За войну, за эти
три с лишним месяца я много слышал о тебе, полковник. Знаю, как ты готовил
партизан в Чернигове, Орле, Киеве. Спасибо. Твои ученики - инструкторы
минного дела - уже работают и у нас в Харькове. Ты давай конкретнее!
- Наша задача, - откликается полковник, - помочь войскам задержать
наступление немцев на город на его подступах, а в случае, если они возьмут
город...
Полковник Маринов спокойно выдерживает гневный взгляд командующего.
Нет, полковник Маринов не паникер, не пораженец.
- А в случае, если они все-таки возьмут Харьков, - продолжает
хладнокровно полковник, - зажечь землю под их ногами...
- Какие кадры у вас? - в упор спрашивает командующий.
Вверенная мне оперативно-инженерная группа состоит из подразделения
спецминирования под командованием подполковника Ясенева и тринадцати
командиров-специалистов, окончивших Военно-инженерную академию. Да еще
группа инструкторов из школы партизан-подрывников в Орле, которых я захватил
по дороге из Москвы. Это командный состав. Общее руководство поручено
генерал-лейтенанту Олевскому. По согласованию с Генштабом штаб вашего фронта
выделил в помощь нам четыре саперных батальона... Помогать будет
железнодорожная бригада.
- Маловато! - резко перебивает его маршал и что-то записывает в большом
блокноте. - Дам еще отдельный саперный батальон. Какая техника у вас?
- Мы привезли достаточно новейших электрохимических, часовых,
вибрационных, инерционных взрывателей для крупнейшей минно-заградительной
операции. Будем минировать коммуникации, аэродромы, все военные объекты. Но
нам нужны корпуса для мин, нужны буры - словом, нужна большая помощь
заводов, рабочего класса. Приводят в качестве примера и образца знаменитую в
военной истории операцию "Альберих" - операцию кайзеровской армии по
разрушению и минированию района во Франции перед немецким отступлением в
годы первой мировой войны. Разумеется, у нас масштабы иные - тот район был
гораздо меньше Харьковского. А главное, там это была чисто военная,
техническая операция, а у нас Харьковская операция должна стать операцией
народной Отечественной войны. Без помощи рабочего класса, повторяю, мы не
сможем осуществить задание. К примеру, придется устанавливать некоторые мины
на глубину до двух метров. Лопатой это делать неудобно, долго, а буров у нас
нет...
- Сам знаешь, - перебивает его, нахмурившись, маршал, - рабочие сейчас
трудятся с небывалой, нечеловеческой нагрузкой. Идет демонтаж, эвакуация
промышленности. Но раз нужно... Свяжу тебя с членом Военного совета, с
хозяевами города - обком и горком партии нам крепко помогают. "Альберих",
говоришь? Мы покажем Гитлеру такой "Альберих", что долго помнить будет!
Народная операция Отечественной войны - это вы хорошо придумали. Когда народ
с армией, никто нас не одолеет! Звоню члену Военсовета...
У члена Военного совета - почти такая же длинная очередь, много
гражданских и, конечно, табачный дым, хоть топор вешай. Телефонные звонки,
перестук "ундервудов", возбужденный говор.
После разговора с командующим у полковника Маринова заметно улучшилось
настроение. Тяжелые неудачи маршала под Смоленском и Рославлем, кажется, не
оставили на нем и следа. Он по-прежнему уверен в себе, а такая уверенность
очень нужна сейчас здесь. Небось немцы, хвастая на весь мир о своей
неслыханной победе под Киевом, где они якобы уничтожили по крайней мере
треть Красной Армии, думают, что в больших русских штабах царят отчаяние,
развал, страх. А тут - тут штабной мотор работает на полных оборотах, во
всем чувствуется наэлектризованная деловитость. Все понимают серьезность
положения, но, сцепив зубы, делают дело - ближайшее, неотложное дело!
Распахивается обитая кожей дверь кабинета, оттуда доносятся быстрая,
громкая речь, рубленые фразы:
- Ускорить демонтаж главных цехов Харьковского тракторного!..
Приступить к эвакуации дизелестроительного!.. Не выпускайте из поля зрения
ни одного колхоза!.. Обеспечить продовольствием людей на окопах!.. Налад