который  накапливает   энергию  для
следующего межзвездного броска.
 Временами отрываясь  от своих  занятий, я замечал  устремленный на меня
взгляд Миси.  Но  при этом он ни  разу не произнес ни слова.  Только отвечал
учтивым  кивком, когда я встречался с ним взглядом,  и затем уходил  в  свои
мысли. Мне и в самом деле было невдомек, как он очутился на корабле вместе с
другими куритсу уж слишком  не похож он  был на остальных.  И тут дело не в
том,  что Миси  производил впечатление  человека отчужденного и  далекого от
здешнего мира,  - это  свойственно вообще всем куритсу, но Миси был каким-то
особенным. Он редко разговаривал и говорил скупо. В нем чувствовалось что-то
странное, загадочное, временами я бы, кажется, даже мог назвать это точнее -
опасное. Порой я ловил себя  на том, что думаю о  нем как о  неразорвавшейся
мине.  Военспец справится с ней, но зеленый пехотинец обязательно что-нибудь
да напортит, и тогда - конец пешке. В одном  только я  не  сомневался насчет
Нокетсуны - в том, что я в данном случае - такая  же зеленая пешка. Поэтому,
несмотря на все свое любопытство, подогретое к тому же его взглядами,  я так
ни  разу  и  не рискнул  обратиться  к нему с вопросом.  Да, вероятно, и  не
следовало.
 Декхан  Фразер еще оставался на борту "Атамана", когда Вульф, Вордель и
Камерон  провожали куритсу  с корабля.  Сам  он узнал холодный  голубой  лик
планеты  еще в сиянии  монитора, едва  они вписались  в орбиту.  При этом  у
Декхана  даже  не  появилось  желания  вновь  опустить  свои   стопы  на  ее
поверхность.
 Из  обрывков разговоров куритсу он  составил  представление,  зачем они
прилетели  сюда, но  это  только  создавало дополнительную причину, чтобы не
покидать корабля. Его подозрения подтвердились, когда шаттл вернулся обратно
с  Миси  Нокетсуной в  сопровождении  Волка.  Мяси  приветствовал  Декхана и
Дженнет  сдержанно-церемонным поклоном,  но  ни  проронил  ни  слова.  Позже
Дженнет долго переживала  по  этому поводу, хотя сама  тоже так ничего и  не
сказала.  Декхан же не мог даже решить, задело  это его или нет. Сколько  уж
времени  минуло  в  молчании, так  что  значат эти несколько  минут в отсеке
шаттла?
 Им не  много пришлось видеться с Миси потом, после этой первой встречи.
Выходило  так,  что  ему  постоянно  надо было  куда-то  уйти  в  момент  их
появления,  и  наоборот.  С остальными  куритсу говорить  было проще.  После
долгих лет, проведенных в Империи Драконис, Декхан находил с ними общий язык
легче, чем с Драгунами.
 И все  же  странной была  эта картина  - офицеры  в  униформах Драгун и
куритсу  соединились   вновь  за  одним   конференц-столом.  Причем  сначала
наблюдалась заминка, но  вскоре ветераны Рюкена достаточно освоились,  а  за
ними втянулись и остальные куритсу. Все это наполнило Декхану времена, когда
Железный, Человек Тетсухара сидел как раз напротив Вульфа. Но
 Тетсухары уже давно не было на свете, а вот его сын... но его сын вовсе
не был Железным Человеком. И Миси Нокетсуна тоже восседал тогда с ними.
 Наконец   Декхан  решил,  что  здесь  нет  ничего  удивительного.   Все
изменилось. Даже Драгуны стали другими. Это бросалось в глаза, например, при
каждой его встрече с пилотом Грейн. Непропорционально большая голова, словно
насильно  прикрепленная к  достаточно тщедушному телу, сразу выдавала  в ней
астронавта - продукт искусственной клановой культивации. Между тем ни одного
из явно клановых фенотипов не встречалось среди Драгун,  когда  Декхан носил
форму  Легиона.   Да,  черт  подери,  он  даже  не  догадывался  о  клановом
происхождении  Драгун.  Рекруту  из  Внутренней  Сферы   не  доверяли  таких
сведений.
 Хотя Дженнет это было известно: она - одна из них.
 Но  странно  - Декхан не  мог найти в  себе неприязни  к ней.  Ведь она
никогда  не лгала  ему, она  просто не  рассказывала всей истории  до конца.
Однако он знал Дженнет. И любил. Может, поэтому в отношениях с  ней все было
по-другому.
 С другой  стороны, Джеймс Вульф  по-прежнему  оставался загадкой.  Этот
человек играл свою игру и сметал к чертовой матери каждого, кто стоял на его
пути. Что-то вроде бывшего друга Декхана - Миси.
 Декхан видел себя пешкой  в чужой игре. И  теперь все, чего он хотел, -
это оставаться в стороне  и следить за безопасностью Дженнет. Ничего другого
не оставалось до самого конца их путешествия. А уж тогда - ну что ж, - тогда
он увидит, что можно сделать для обустройства их новой жизни.

 XXXIV

 Почетный  караул стоял  в ожидании  вдоль трапа "Атамана".  Он  целиком
состоял из  элементалов, и, хотя  не  все они были связанными,  взятыми  под
Лютецией, эмблемы  Рыси выделялись  на них  ничуть  не  меньше,  чем эмблемы
Драгун. Элсону стало любопытно,  как отнесется к  этому  Вояк. Жена  и  дети
Волка  ждали у  подножия трапа, вдова  и  дочь Маккензи стояли рядом. Мариша
Дэндридж  обратилась  в офицерский совет с  просьбой, чтобы сообщить Волку о
смерти  сына разрешили  ей. Элсон  не видел причины отказывать Марише,  хотя
здесь было налицо явное нарушение субординации. Еще один признак  слабости и
разложения кровных семей.  Принародное изъявление  скорби семьей  Вульфа еще
больше уронит его в глазах клановцев.
 Люк  шаттла  с шипением распахнулся, выпуская небольшую группу солдат в
черной униформе.  Элсон  узнал униформу.  Должно быть, это  и  были куритсу,
которых прихватил с собой Вульф с Лютеции. Они медленно спускались по трапу,
спины  их были  сведены напряжением. У  подножия трапа куритсу  повернулись,
поклонившись  семье Волка,  перед тем как отступить в  сторону. Они  сбились
плотной кучкой в тени шаттла, очевидно,  не собираясь  приближаться к группе
офицеров Драгун, среди которых стоял и Элсон.
 Вульф  и  его телохранитель  вышли  из  корабля  следом, вместе с  чуть
отставшим от них адъютантом. Воссоединение Вульфа с семьей  произошло весьма
эмоционально. Элсон бросил взгляд на Алпина. Парень нервничал,  но оставался
на своем месте.
 Реакция почетного караула элементалов была именно  такой, как и  ожидал
от  них  Элсон. Взгляды по-прежнему устремлены в пространство  перед  собой,
лица стали словно каменными. Куритсу также сочли уместным не заметить сцены,
разыгравшейся  у  них   перед  глазами.  Вообще-то  культура  куритсу  чтила
проявление чувств и снисходительно относилась к публичному их выражению, так
что  вкус  гостей  мог быть  оскорблен лишь  неуместностью  подобной  сцены.
Некоторые офицеры вокруг Элсона  отпустили  при этом несколько  слов  насчет
того, что эта привычка  Волка  не к лицу  военному.  Элсон  остался доволен.
После своего стремительного повышения ему  было приятно вот так презрительно
ерничать со стороны, находясь в  группе старших офицеров, свысока взирая  на
всю эту недисциплинированность, шум и возню, и - что  было также немаловажно
-  сегодня  он не  проявлял  к Волку  ровным счетом никакой  неприязни.  Для
предстоящей на сегодня задачи у него вполне хватало самообладания.
 Камерон проскользнул сквозь оживленную семейную толкотню и  похлопал по
плечу Ворделя.  Адъютант Вульфа  нагнулся к уху коренастого телохранителя, и
сразу же оба направились к той группе, где стоял Элсон. Перешептывание среди
офицеров затихало по мере того, как они приближались.
 - Почему ты не с семьей? - обратился Вордель к Алпину.
 - Я офицер, - отрезал Алпин. - Мое место здесь.
 Вордель смерил его подозрительным взглядом.
 - Что происходит?
 - Скоро узнаешь, старина, - отвечал Алпин. - Скоро и ему скажут.
 - Что? И  кому скажут? - В голосе телохранителя прозвучала  тревога. Он
бросил  взгляд на  Волка, а  сам уже так и дрожал, как цуцик, готовый сию же
секунду броситься  к  ногам  своего хозяина. Такая реакция на  слова  Алпина
подсказала Элсону, что заминка в разговоре сыграла им на руку.
 - Мне  нет нужды отвечать на ваши вопросы. - Алпин встретил недоуменный
взгляд Ворделя презрительной усмешкой.
 Лицо  Ганса внезапно отвердело и  потемнело -  словно  на  нем  наглухо
задраили люк.  Элсон сразу  узнал этот сигнал опасности, упущенный  Алпином.
Камерон тоже уловил его  вовремя и предупредил ответ Ворделя, положив ладонь
на  ручищу  телохранителя.  Вордель  расслабился,  слегка  сбросив  обороты.
Говорил он голосом  твердым, и Элсон был  даже  признателен телохранителю за
то, что дальнейшие свои вопросы он адресовал Алисии Фанчер,  одной  из самых
надежных офицеров. Полковник Фанчер хорошо запомнила  Волку свое отстранение
от командования, случившееся два года назад Элсону не потребовалось особого
труда  для того, чтобы  раздуть тлеющие угли ее  негодования. Она не изменит
выработанному плану.
 - Что это, Алисия? Что-то стряслось? Зачем вы собрались здесь?
 Ничего удивительного, что телохранитель сразу приметил Фанчер. Уж кому,
как  не  Ворделю,  члену  командного  звена,  быть  в курсе всех  офицерских
назначений.  Считалось, что полк "Бета", которым  командовала  Фанчер, был в
настоящее время задействован в боевой задаче на Вертабрене. И так  как с тех
пор   она   никаких  новых   назначений  не  получала,  Вордель  должен  был
догадываться,   что   произошло  нечто  достаточно  важное,  чтобы  оторвать
командира от  войск,  находящихся  на  поле боя.  Полковник  Фанчер отвечала
холодно:
 - Как уже было сказано Алпином Вульфом, вы скоро все узнаете.
 Она кивнула, отмечая приближение Джеймса Вульфа. Пока Вордель со слабым
успехом добывал сведения на  стороне, Вульф уже успел узнать о смерти своего
сына. На щеках полковника поблескивали слезы.
 Вид  у Камерона был совершенно обалделый, да и Вордель забеспокоился не
на  шутку.  Вульф  лишь бросил  взгляд на Алпина,  проходя  мимо.  Застывшие
Драгуны    расступались    перед   полковником,   словно    перед    грозным
воином-гигантом, а не слабым  человечишкой, в  котором  росту  было на  пядь
меньше, чем  в  остальных  присутствующих,  а  лет - на  добрых  два десятка
больше. Вульф остановился перед Элсоном.
 - Мариша сказала, что это вы распорядились о молчании штаба.
 - Я.
 - Почему?
 -  Я  решил, будет  лучше, если  это  известие не  разнесется  по  всей
Внутренней Сфере до вашего возвращения. У Драгун много врагов, которые могли
бы воспользоваться удобным случаем.
 - В этом не было никакой необходимости.
 Оборвал  он  его  довольно бесцеремонно.  Но Элсон даже не изменился  в
лице.
 -  Из дальнего космоса трудно угадать, что лучше, а что хуже. Посыльный
отпадал сам по себе вследствие ваших же предписаний. Открытый выход в эфир с
этим  сообщением  означал,   что  раньше  вас  его  могут  получить  другие.
Обратиться к  коммюнике  Звездного  Братства  -  значит  доверить  секретную
информацию  довольно-таки  подозрительной  организации.  Разве   не  в  духе
политики  Драгун  - избегать того,  чтобы  Звездное Братство получало  любую
мало-мальски важную информацию?
 Вульф тяжело вздохнул.
 - Что ж, может, вы и правы. Но лучше бы я узнал об этом раньше.
 - Но ведь это ничего не могло изменить, воут?
 - Думаю, что нет, - ровным голосом ответил полковник.
 - Он погиб в бою. Чего еще может желать воин?
 - Он был моим сыном.
 Элсон понимающе кивнул.
 - Мы воздержались от оглашения Предания до вашего возвращения.
 - Мы знали, что вы захотите присутствовать на этой церемонии, - добавил
Алпин.
 Вульф  посмотрел на  него  одно  мгновение  невидящим взором,  а  затем
спросил:
 - Когда?
 - Сегодня же  вечером, если  пожелаете,  -  откликнулся  с  готовностью
Элсон.
 - Сегодня  вечером? - Волк поскреб бороду. - Нет. Я... Мне надо немного
времени, чтобы подготовиться как следует.
 - Есть еще некоторые детали, - напомнил Элсон.
 - Я все  проконтролирую, -  подал голос  Камерон.  -  Не  беспокойтесь,
полковник. Я позабочусь о формальностях.
 Он  так и  подскочил, когда  Мариша  коснулась  его руки.  Очевидно, не
почувствовал ее приближения.
 -  Спасибо вам, Брайен.  Мы  с Джеймсом ценим это.  Мы  все  ценим вашу
заботу.
 Она  взяла  руку мужа в свои ладони. Вульф  кивнул ей  с  отсутствующим
видом, затем огляделся вокруг. Побуждаемой улыбкой, он сгреб свободной рукой
подоспевшую вовремя Катерину. Она рыдала и всхлипывала у него на плече.
 - Все будет хорошо, Катерина. Пройдем и через это.
 - Да, - сказала Мариша. - Пора идти домой.
 Рука  в  руке, они  побрели прочь. Рашель, Джошуа и Шуана  поспешили за
родителями. Вордель, преданный и  исполнительный телохранитель, следовал  за
ними. Камерон застрял, уставившись на Алпина.
 Элсон  вступил в  пространство меж  ними, заслоняя  Алпина  от  взгляда
штабиста. Этим утром было показано достаточно много. Хватит.
 - Волк пошел домой,  -  сказал он, повышая голос ровно настолько, чтобы
расшевелить застывших Драгун. - Ведь у нас у всех хватает дел, воут?
 - Ут, - последовал ответ.
 Элсон улыбнулся про себя. Эти голоса могли быть голосами из клана.

 XXXV

 Декхан  вытащил из шкафа форменный китель  и нахмурился. Еще  вчера  на
складе  он смотрелся куда эффектнее. Декхан натянул китель, поправил  ватные
подкладки  на  плечах  и  снова  оценил  свой внешний  вид.  Вроде как  раз:
достаточно строго и военному покрою удовлетворяет вполне. Пойдет, в общем.
 Когда  ему  довелось  впервые  услышать  о  том,  что Драгуны  называют
Преданием,  у  него  не  было  желания  идти  туда.  Они  не  побеспокоились
пригласить  его  на  эту церемонию в  то время, когда  он еще  носил  мундир
Драгун, так почему это должно трогать его сейчас?  Но  Дженнет тянула его за
собой.
 Декхан знал Маккензи Вульфа под  именем Дарнелла Виннингема в  те годы,
когда сын Волка еще только изучал свое ремесло. Когда открылось истинное имя
Маккензи, официальная версия гласила, что  фальсификация имела целью уберечь
сына Волка от слишком снисходительного отношения  со стороны преподавателей.
Из того,  что знал  тогда  Декхан  о  Драгунах, он сначала сделал вывод, что
Виннингем  завоевал себе  имя  Маккензи  или что-нибудь  в этом роде. Однако
выяснилось, что причиной тут была склонность Джеймса Вульфа к двуличию.
 Как бы там ни было,  сейчас Маккензи уже нет в живых, и Предание должно
было состояться  как  бы в его  честь.  Декхан  знал  Дарнелла как неплохого
командира  роты.  К  тому  же  Дарнелл  был  одним  из  немногих   уцелевших
сослуживцев Декхана. Остальные ушли из этого мира за  время, которое Декхану
пришлось провести на Периферии и в Империи Драконис. Сослужить службу памяти
- лучший способ похоронить умершее прошлое.
 Дженнет  выскочила  из ванной, энергично вытирая  полотенцем  последние
капли влаги со своих коротко остриженных волос.
 - Смотришься прекрасно, но лучше бы ты надел свой мундир.
 - Обойдется.
 Она  нахмурилась было,  но  тут  же  пожала  плечами,  мол, дело  твое.
Натянула узкие брюки парадного мундира,  затем рубашку и китель, как всегда,
проворно  и сноровисто. Карабины и хлястики на ее ремне остались пустыми: на
Предание не полагалось приходить с оружием. Он помог ей надеть плащ, оправил
его и застегнул кнопки  с  изображенной  на них волчьей головой.  Она быстро
привела волосы в порядок  и поместила на  них берет, лихо заломив его. Что и
говорить, молодцевато выглядела Дженнет в своей униформе.
 Вопреки обыкновению  она  вела  себя тихо  по  пути к центру города,  и
Декхану как-то  расхотелось завязывать  разговор. Да  и о чем было говорить?
Они  вышли из  туннеля у  главного  входа  в  Зал Волка. Церемонии  Предания
происходили   в   громадном  конференц-зале  комплекса   штаба.   Драгуны  в
колышущихся плащах,  устремившиеся в том  же направлении,  присоединялись  к
ним.  Они  стекались отовсюду поодиночке  и небольшими  группами. Толпа была
необычно молчалива, общую тишину нарушали лишь отдаленные звуки потока машин
с улицы.
 Громадный зал наклонно спускался к сцене.  Обычно к  широким  ступеням,
ярусами охватывавшим все помещение, крепились сиденья, но сегодня их убрали.
Сегодня все присутствующие  будут  стоять.  В знак почтения  к высокочтимому
покойнику,  как  сказала Дженнет.  Декхан проследовал за ней в третий сверху
ярус,  к  месту  в самом  центре  ряда.  Декхан посмотрел вниз  на сцену. За
исключением небольшой трибуны, покрытой черным пластиком, сцена  была пуста.
К передней части трибуны  был прикреплен красный диск с изображением  черной
волчьей  головы. Экран,  как и передняя часть сцены  и стены всего зала, был
задрапирован черной материей.
 Зал  заполнялся  быстро,  Декхан  даже  мог  бы  назвать  это армейской
точностью.  Но  Драгуны,  казалось,  начинали  ощущать  тягостную  атмосферу
торжественности, царившую в этом  зале. Негромкий шум  сотен голосов обтекал
его широкие  своды. Обрывки разговоров, которые улавливал его слух, касались
людей и событий, о  которых Декхан не имел ни малейшего понятия. Он перестал
прислушиваться и угрюмо  уставился на сцену. Из-за кулис  одновременно вышли
два  человека.  Один из  них  - Джеймс  Вульф  -  гордо держал свою  голову,
протравленную сединой. Вместо обычного  плаща он облачился в широкое красное
одеяние  без рукавов, нечто  вроде мантии или  тоги поверх  мундира. Широкие
отвороты  странного   одеяния  пестрели  и  мерцали  значками  и  наградными
планками. Второй человек, появившийся на сцене одновременно с Волком,  был с
ног до  головы закутан в складки черных одежд, которые не облегали тело, так
что  нельзя было определить  даже  его пол. Лицо же  и вовсе скрывалось  под
капюшоном из той же траурной материи. На черной фигуре красовался все тот же
диковинный плащ с широкими лацканами и примерно теми  же  значками, что и на
Волке. Волк приблизился к трибуне и подождал тишины.
 - Я  Хранитель Клятвы. - Он долгим взором обвел  зал,  словно проверяя,
все ли на месте. - Вы явились  на мой зов. Внимайте,  как приказывает честь.
Говорите, как велит честь.
 Он еще  раз скользнул взглядом по  лицам присутствующих  и  отступил  в
глубину сцены, где замер, весь  -  внимание. Фигура в черных одеждах  заняла
свое место у трибуны. Раздался низкий голос, судя по всему, мужской.
 - Я Хранитель Закона, Хранитель Предания.
 Динамики, вмонтированные  в трибуну, стали вызванивать похоронный звон.
Когда колокол стих, человек в черных одеждах заговорил вновь.
 -  Смерть  -  участь воина,  и  все мы  воины. В  поисках пламени,  что
сдерживает мрак забвения,  мы  идем дорогой чести и в  чести  находим  свет,
который ищем. Честь - это свет в наших сердцах.
 Тот  воин,  кто мыслит просиять  над  другими огнями,  в  конце  концов
обратится  в золу. Тот воин, кто хранит честь рода превыше своих собственных
страстей,  окажется в вечном пламени. Пусть  же  вспомнят  о нем  под  этими
сводами.
 Прозвенел колокол,
 По центральному  проходу к сцене проследовала процессия.  Возглавлял ее
Алпин  Вульф.  За ним шла его мать, Катерина,  под руку с  Маришей Дэндридж.
Дочь Маккензи, Шауна, следовала  за ними. Рашель и  Джошуа  Вульф  -  за  ее
спиной.  Все, кроме  Алпина, держали  зажженные свечи.  Алпин  нес в  руках,
торжественно вытянутых вперед, сложенную офицерскую  форму. Они остановились
у самого края сцены, куда Алпин и сложил мундир.
 - Кто павший? - спросил Хранитель Закона.
 - Маккензи Вульф, - откликнулся Алпин.
 - По какому праву вы обращаетесь к этому собранию?
 - Он был  моим кровным  отцом. -  Алпин  и Шауна произнесли  эти  слова
одновременно. Дыхание девушки коснулось свечи, пламя затрепетало и погасло.
 - Он был моим мужем, - сказала Катерина и задула свечу.
 - Он был моим приемным сыном, - сказала Мариша и сделала то же самое.
 - Он был моим  сводным братом, - нестройным хором  произнесли  Рашель и
Джошуа. Рашель помогла маленькому Джошуа задуть его свечу.
 И все в унисон они сказали:
 - Мы просим помянуть его. Хранитель Закона угрюмо кивнул.
 - Вы семья Маккензи Вульфа. Вы имеете право.
 Тишина зала была внезапно нарушена перешептыванием. Декхан заметил, что
главный источник шума находился там, где стояли воины, принятые из кланов.
 - В чем у них там проблема? - спросил он у Дженнет.
 - Клановцы промывают мозги, - ответила она тоже шепотом.
 - Кто б