вора, - подчеркнула я, - когда и ему, и  мне  будет
удобно.
   - Не верится что-то, - засмеялся доходяга-капитан, -  чтобы  господин
банкир вел себя столь галантно. Обычно он просто плюет на людей.  Причем
делает это с такой подленькой издевкой...
   - А вы уверены, что  нужно  всех  стричь  под  одну  гребенку,  -  не
удержалась и я, уставившись  в  упор  на  Светличного.  -  Если  с  вами
обошлись именно так, то это еще не повод думать, что наплевали и на всех
остальных.
   Не скажу, что Ивлева можно назвать эталоном  вежливости,  но  на  мою
просьбу он плевать не стал. Просто у него тогда не было времени.
   - Складно, -  пробормотал  следователь,  -  весьма  складно.  А  если
учесть, что сказала его секретарша... Что вы такого особенного  написали
в той записке, которую она отнесла своему боссу?
   - Как? Она не  заглянула  туда?  -  Я  сделала  удивленные  глаза.  -
Непростительное легкомыслие для такого опытного человека. Но вам я  могу
сказать, что ничего особенного на этом  листочке  не  было.  Всего  лишь
просьба принять меня. Вот и все. Есть еще вопросы?
   - Что вы делали вчера ночью? - Светличный явно выдыхался.
   - Что люди делают ночью? - Я с сочувствием, как на больного, смотрела
на него. - Естественно, спала. Вообще-то бессонницей  я  не  страдаю,  и
лунатизма у меня тоже нет.
   - Вы спали одна? - слегка прищурив один глаз, он смотрел на меня.
   Капитанишка, наверное, решил  меня  доконать.  Но  я  лишь  притворно
глубоко вздохнула, потупила глазки, а затем погрозила ему пальцем.
   - Нескромный вопрос, вы не находите? Впрочем,  милиции  все  положено
знать. Поэтому я вам отвечу, что  провела  ночь  не  одна,  а  со  своим
женихом. Вас устраивает такой вариант ответа?
   Светличный вцепился в меня, как клещ, и  отстал,  только  насосавшись
крови, то есть выудив из меня сведения еще и о Герте. Но на этом вопросы
его все же закончились, и он решил оставить меня в покое.
   "В покое" - хорошо сказано! Но когда он ушел, я  начала  ругаться  на
чем свет стоит. И его ругала, недоделанного, и себя, идиотку  полную,  и
проклятущего банкира,  который  так  крепко  кому-то  насолил,  что  его
грохнули, и эту сучку-модель, которая была ведь там и слышала  весь  наш
разговор.
   Стоп! Слышать-то слышала, но, видимо, ничего оперу не сказала.  Иначе
он задавал бы мне совсем другие вопросы. Да, темная лошадка  эта  Диана.
Балансирует просто на кончике острия и ничего  не  боится.  Но  что  еще
интересно, банкира убили, но  почему-то  милиция  не  сказала,  как  это
сделали. Почему? Об этом я могла бы расспросить Ирочку Кривцову, которая
уже наверняка что-то знает.  Но  Ирочкой  можно  заняться  и  завтра.  А
сегодня меня интересует, куда запропастился мой  так  называемый  жених?
Что-то он слишком долго задерживается. Опять какие-то дела на всю ночь?
   Однако скрежет дверного замка возвестил о  приходе  моего  дружка,  а
также отодвинул на задний план все  мои  мысли  о  капитане  Светличном,
убитом банкире и Диане.

***

   Я нарочно явилась в редакцию точно к началу рабочего дня. Народ у нас
творческий, а значит, увлекающийся. Нам трудно, как, скажем, англичанам,
немцам или японцам, являться  на  свое  рабочее  место  ровно  в  восемь
тридцать.  Поэтому  сотрудники,  обремененные  целыми  ворохами  причин,
подтягиваются только к девяти-десяти. Начальство наше в лице Пошехонцева
давно к  этому  привыкло,  но  иногда  для  острастки  устраивает  всему
коллективу демонстративную выволочку. Сотрудники хмурятся  два-три  дня,
пытаясь прийти на работу вовремя, но затем, снова  обремененные  ворохом
причин, начинают опаздывать, и все входит в привычную колею.
   Я и сама не знаю, сколько лет  не  являлась  на  работу  вовремя,  но
сегодня что-то меня подстегивало.
   Тишина. Это так непривычно  для  нашей  редакции.  И  никого  вокруг.
Неужели я сподобилась добраться сюда  первой?  Нет.  В  каморке  у  дяди
Сережи кто-то был. "Он вернулся!" - захлестнула  меня  радостная  мысль.
Без дяди Сережи стало как-то пусто и скучно.
   Я быстро пересекла редакцию и рванула хлипкую дверь.
   - Дядя Сережа! - крикнула я, но тут же осеклась.
   Дяди Сережи Воронцова  в  каморке  не  было,  но  вместо  него  здесь
почему-то оказался Яша Лембаум, который  сидел  по-сиротски  нахохленным
воробушком, подобрав под себя ноги, на стареньком табурете.
   - Яша, ты что здесь делаешь? - удивленно спросила я.
   - Просто сижу. - Яшин голос был тихим и грустным, какой бывает только
у перенесших несчастье людей.
   - Но почему здесь? - не могла удержаться я. - Почему не в редакции?
   - Потому что там муторно, - Яшу передернуло, - а  здесь  так  тихо  и
спокойно. И кажется, что дядя Сережа вот-вот вернется.
   - Тебе тоже его не хватает. - Я присела на низенькую  скамеечку,  что
стояла у верстачка.
   - Знаешь, - Яша глянул на меня своими глазами,  напоминавшими  черные
влажные маслины, - мне кажется, что его здесь не хватает каждому. Только
каждому по-своему. И знаешь, - он распрямился, - я очень  верю,  что  он
вернется. Вот увидишь, обязательно вернется.
   - Хорошо бы. - Я встала и непроизвольно потрепала Яшу по растрепанным
волосам.  -  Здесь,  конечно,  тихо  и  уютно,  но  все  равно  придется
выбираться и идти работать.
   - Да, - Яша снова превратился в  нахохленного  воробушка,  -  это  ты
правильно сказала - придется. Но если бы ты только знала, как иногда  не
хочется.
   - Почему, Яша? - Я замерла на пороге. - Мне всегда казалось, что тебе
нравится то, что ты делаешь. Нет, я все  понимаю,  мы  все  относимся  к
своей работе...
   - Нет, наверное, все-таки не понимаешь, - Лембаум слез с  табурета  и
остановился рядом со мной. - Иногда надоедает  вот  так,  вывалив  язык,
бегать по городу в поисках чего-то невероятного. А самое главное,  когда
ты это невероятное обнаружишь, то тебе никто не поверит, посчитают,  что
все это  выдумка.  И  все  потому,  что  какой-то  идиот  уже  умудрился
состряпать что-то маловразумительное, но зато до боли понятное. В  таких
случаях думаешь, что все напрасно.
   - Перестань, Яша, - попробовала я успокоить его. - Что это  вдруг  на
тебя нашло?
   - Не вдруг, - он весь как-то сжался, -  и  не  нашло.  Давно  кому-то
хотел все это сказать, но подвернулась именно ты.
   - Вот спасибо, -  я  мотнула  головой.  -  Никогда  не  была  в  роли
психолога. Или правильнее будет - психоаналитика?
   - Не надо, Леда, - он подергал себя за свисающую лохматую прядь, -  я
не хотел тебя обидеть. Мы ведь  вчера  с  Семеном  полдня  мотались,  то
одного, то другого расспрашивали. Я с одним санитаром, что тело  увозил,
разговорился, кое-что записал, а Илья послал меня подальше, сказал,  что
даже пьяный гомик не смог бы такое придумать.
   - Так и сказал? - посочувствовала я незадачливому Лембауму.
   - Угу, - он мрачно кивнул. - И еще сказал, что пить надо меньше. А  я
что, больше других, что ли, пью?
   - Нет, конечно, - попыталась я его успокоить, -  не  бери  в  голову.
Слушай, а что ты такое мог Илюше сказать, что он тебя наладил?
   - Я же говорю тебе, что мы с Семеном нашли одного  санитара,  который
забирал тело банкира. Так он нам сказал, каким образом того  убили.  Вот
главный и начал...
   - Стой, Яша. Бывает, что на  Илюшу  нашего  находит.  А  как  банкира
убили? Что-нибудь странное?
   - А может быть не странным то, что его не застрелили,  а  удавили?  -
Яша с вызовом смотрел на меня.  -  Это,  по-твоему,  самая  обыкновенная
вещь?
   - Как удавили? Повесили, что ли?
   - Нет. - Яша отличаяся редкой терпеливостью. - Сначала  его  вырубили
каким-то интересным экзотическим приемом. Может, из карате или тэквондо.
А затем уже удавили гитарной струной.
   - Чем? - Я чуть не закричала. - Чем его удавили?
   - Представь, гитарной струной. Знаешь, бывают такие  толстые  басовые
струны.
   Да. Вот это я как раз отлично  знала.  По-видимому,  человек  обладал
хорошей физической силой, чтобы совершить такое. Но  Яша  заверил  меня,
что это совсем и не обязательно. Разговорчивый санитар объяснил им,  что
жертва была без сознания, когда струну накинули на шею. Поэтому и давить
можно было сколько угодно, главное, чтобы получился труп.
   Убийца именно так и сделал.
   - А еще что-нибудь установить удалось? - жадно спросила я.
   - Мелочи всякие, - пожал Лембаум поникшими плечами. - Если хочешь, то
можешь узнать все подробности у Ирочки.
   - Спасибо, Яша, - искренне поблагодарила я. - А Илюша  полный  идиот,
если не принял у тебя такой материал.
   - Ты думаешь? - неуверенно спросил Яша.
   - Уверена, - бодро отозвалась я, - слово профессионала.
   - Спасибо,  Леда.  Ты  такая  хорошая.  От  тебя  хоть  доброе  слово
услышишь, не то что от других мегер.
   - Других? - Я засмеялась. - Значит, я мегера,  а  они  просто  другие
мегеры.
   - Я хотел сказать - остальных, - сконфузился Яша.
   - Остальных... мегер? Ладно, не обращай внимания, это я просто  шучу.
Но информацию ты мне дал очень интересную.
   И, не дожидаясь, пока Яша еще  что-нибудь  изречет,  я  выбралась  из
тесной каморки нашего умельца, который сейчас скрывался неизвестно где.
   Пока я разговаривала с Яшей, редакция уже успела наполниться народом.
Кто-то выглядел с утра бодрым и свежим, кто-то хмурым  и  невыспавшимся.
Промелькнувший Пошехонцев был привычно мят и  небрит.  Но  в  общем  все
выглядели вполне обычно.
   Я здоровалась с коллегами, соображая, сразу мне заарканить Ирочку или
отложить это на потом. Из раздумья меня  вывела  благоухающая  и  бодрая
Лилька, которая жить не могла без кофе. Я согласно кивнула,  потому  что
кофе сейчас мне совсем бы не помешал, помог бы прочистить мозги.
   - Я тут с утра с Яшей поговорила, - я посмотрела на Лильку. - Он  мне
рассказал о смерти Ивлева, как он был убит. Но  за  всеми  подробностями
отослал меня к Ирочке.
   Тут подошла она сама.
   - Тебя это интересует? - удивилась Ирочка. - С каких это пор?
   - Просто я была  знакома  с  банкиром  Ивлевым  и  беседовала  с  ним
буквально  накануне  убийства.  Ко  мне  вчера  вечером  подкатил   один
капитанишка и задавал разные вопросики. Теперь, надеюсь, понятно?
   - Не слабо! - выдохнула Лилька.
   - Хорошо, Леда, - Ирочка серьезно кивнула,  -  я  расскажу  тебе  обо
всем, что мне удалось узнать.

Глава 16

- Я думаю, что нам лучше всего отправиться в курилку и там обо всем поговорить, - заявила Лилька. - а то здесь нет никакой возможности что-то нормально обсудить.
   Снующие  по   комнате   сотрудники   служили   весьма   красноречивым
подтверждением  ее  слов.  Да   и   гул,   стоящий   вокруг,   заставлял
разговаривать на повышенных тонах.  А  Ирочка  собиралась  сообщить  нам
некую информацию, не предназначенную для посторонних ушей.
   - Курилка - это,  конечно,  хорошо,  -  проговорила  Кривцова,  -  но
совершенно нет  гарантии,  что  туда  кто-нибудь  не  вломится  в  самый
неподходящий  момент.  Поэтому,  девочки,   давайте-ка   собирайтесь   и
отправляемся в "Мечту".
   Кафешка с таким названием находилась в соседнем переулке, нужно  было
только обогнуть  магазин  "Рыба",  пройтись  вдоль  небольшого  рынка  и
свернуть на улицу Декабристов. А там  как  раз  и  помещалась  маленькая
"Мечта" с розовыми шелковыми занавесочками на окнах.
   Так как торговали там почти исключительно кондитерскими изделиями, то
с утра посетителей практически  не  бывало,  лишь  к  обеду  объявлялись
студентки выпить по чашке кофе и съесть сладкое лакомство,  да  набегали
школьники  за  мороженым.  Поэтому  мы  не  опасались  особого   наплыва
посетителей. Возьмем по чашке тепловатого пойла, что  именовалось  здесь
"кофе", сядем мирно за угловой столик и обо всем побеседуем.
   Мы быстренько оделись  и,  сопровождаемые  ехидными,  подозрительными
взглядами Гузько, покинули редакцию, чтобы спокойно обо всем поговорить.
***

   - Надо было кофе с собой взять, - заявила Лилька. - Черт знает что за
бурду тут готовят.
   - Не ерепенься, Лилька, - осадила ее  Ирочка.  -  Нам  сейчас  не  до
дорогих ресторанов, сойдет и  эта  забегаловка.  Давайте  лучше  возьмем
что-нибудь сладенькое.
   - Я их пирожные в рот не возьму,  -  Лилька,  видимо,  решила  стоять
насмерть, - запросто  можно  отравиться.  Лучше  уж  взять  печенье  или
крекеры.
   - А ты что скажешь, Леда? - Ирочка вопросительно смотрела на меня.  -
Тебя сухое печенье устроит?
   - Лучше бы булочку с сосиской, - пошутила я, - от пирожных,  пожалуй,
тоже  воздержусь.  А  вообще  возьми  чего-нибудь   на   свой   вкус   и
какого-нибудь соку, а то кофе, похоже, в прошлом году сварен.
   Ирочка засмеялась и отошла к  витрине.  Там  она  завела  разговор  с
полусонной рыхлой продавщицей и через несколько минут махнула нам рукой,
мол, помогите.
   Лилька отправилась на подмогу Ирочке, а я вытащила  пачку  сигарет  и
закурила.
   -  Бросай  свою  цигарку,  -  скомандовала  вернувшаяся   Лилька.   -
Оказывается, в этой дыре  имеется  совсем  неплохой  йогурт  и  сырки  с
изюмом. Моя слабость, - добавила она, - с детства их обожаю.
   Тем временем она выгружала на  стол  маленькие  пластиковые  баночки,
шуршащие пакетики и, осторожно придерживая, составляла пакеты  с  соком.
Ирочка к этой шелестящей груде добавила и свою долю.
   - Вот теперь сможем поговорить как  люди,  -  удовлетворенно  кивнула
Лилька. - Разбирайте, девчонки, на кого что смотрит. - И  она  зашуршала
фольгой.
   Мне было совсем не до еды, и я  решила  ограничиться  соком.  Ирочка,
понимая мое настроение, не стала тянуть.
   - Весьма интересная вещь получается, - сказала она.  -  Банкир  Ивлев
был убит странным способом, - она взглянула на меня.
   - Знаю, - я кивнула. - Яша уже успел рассказать.
   - Хорошо. - Ирочка отломила кусочек печенья. - Банкир Ивлев -  фигура
крупная и заметная, в переносном, разумеется,  смысле.  Но  он  ходил  в
друзьях у губернатора, поэтому, естественно, всех заставили  шевелиться.
И тут стали всплывать некоторые интересные подробности.
   - Его связь с моделью? - вставила Лилька.
   - Это в первую очередь. Соответственно, ее сразу и допросили. Так  вы
знаете, о чем заявила эта дива?
   -  О  том,  что  будет  разговаривать  только  в  присутствии  своего
адвоката. - Лилька хохотнула и откинулась на стуле.
   - Если бы, - Ирочка покачала головой, - красотка заявила,  что  будет
говорить только в присутствии журналистов. Как вам это. нравится?
   - А это за каким же? - Лилька, не понимая, вытаращила глаза. -  Зачем
ей это нужно?
   - А вот спросите у нее сами.  Заявила,  и  все.  Следственная  группа
помялась, помялась, но потом решила все же журналистов пустить. Не всех,
конечно, а только тех, кто вызвал у них доверие.
   - И ты, разумеется, попала в их число, - подковырнула Лилька.
   - Разумеется, - Ирочка скромненько потупила глазки.
   -  О  твоих  достоинствах  мы  достаточно  осведомлены,  -  стервозно
улыбаясь, промолвила. Лилька, - но, может, все-таки не будешь  тормозить
и скажешь наконец, чем вся эта бодяга закончилась.
   Ирочка хотела было ответить Лильке как  положено,  но  посмотрела  на
меня и передумала. Решив, что подругой можно будет заняться и потом, она
приступила к основной части рассказа.
   - Прежде всего  эта  сучка  гордо  объявила,  кто  она  такая  и  где
работает, - начала Ирочка, а Лилька громко фыркнула, знаем, мол,  таких.
- Затем она немножко повыгибалась перед фотокамерами и  заявила,  что  с
банкиром Ивлевым ее связывали деловые отношения.
   Лилька фыркнула еще громче.
   - Хоть смейся, хоть нет, - Ирочка достала сигарету, - но она при всем
честном народе, то есть при присутствующей журналистской  братии,  стала
рассказывать о сути этих отношений. Дескать, есть контракт, по  которому
она, Диана, должна сопровождать банкира на различные мероприятия,  когда
тому  это  потребуется.  Вот  и  бывает  она  с  ним  на   презентациях,
вернисажах, выставках и т.д. и т.п. Улавливаете суть? Мол, ничего такого
между нами, только чисто деловые отношения.
   - Да уж! - Лилька с сомнением покачала головой. - Хоть бы  нам  этого
не рассказывала, но, с другой стороны... Сейчас у этих  "новых  русских"
самые странные причуды. Возможно, он действительно заключил с ней  такой
контракт. Кто знает. Вот она и шлялась за ним куда попало.
   - Сомнительно, - теперь  я  покачала  головой.  -  Контракт  можно  и
придумать. Ивлев-то уже ничего не скажет.  Но  тут  вот  какое  дело.  Я
буквально накануне убийства была у банкира,  и  мне  показалось,  что  в
соседней комнатке мелькнула Диана. Если  у  них  деловые  отношения;  то
спрашивается, что она делала в банке, да еще  и  в  рабочее  время?  Или
Ивлев всегда рад ее видеть?
   - Спрашивается, - тут же подхватила Лилька, - что ты  сама  делала  в
банке в такое время?
   - Я пыталась уладить с Ивлевым один вопрос. Короче, выполняла просьбу
одного человека. Ничего конкретнее добавить не могу, это не  моя  тайна.
Но банкир мне отказал, и пришлось уйти несолоно хлебавши.
   -  Слушай,  -  Лилька  повернулась  ко  мне,  -  ты  побывала  там  с
деликатным, как ты говоришь, поручением. Но у тебя ничего не вышло. Так,
может, этот твой... поручитель, ну, который обратился к тебе с просьбой,
видя, что ничего не вышло, сам и хлопнул банкира? А что?  Версия  вполне
подходящая.
   Мы с Ирочкой одновременно покачали головами.
   - Нет, - заявила лучшая журналистка, - слишком все хлипко получается.
Да и сомнительно. Мало ли кому в чем отказывают, но не убивать же  из-за
этого.
   - Ты права. - Я невесело усмехнулась. - Да и тот человек, что  просил
меня побывать у банкира, не способен  на  такое.  Нет,  -  остановила  я
Лильку, порывавшуюся что-то сказать, - и никому  он  этого  не  поручал.
Смысла не было. Так что можешь напрячься и выдвинуть другую версию.
   - Вы сначала дослушайте, - остановила нас Кривцова,  -  какую  версию
выдвинула сама дива. Она поведала нам, что несколько дней назад вместе с
банкиром посетила очень занятную выставку очень известного художника.  А
этот художник занимается еще и керамикой. Она попросила его  продать  ей
понравившуюся вазу, но деятель искусства отказал ей, причем сделал это в
довольно грубой форме.
   - Стойте! - воскликнула Лилька. - Кажется, я  знаю,  о  чем  речь!  -
Глаза ее возбужденно заблестели, и она повернулась ко мне:
   -  Леда,  ты  ведь  сама  рассказывала  мне  о  скандале.  Так?  Диве
понравилась одна вещь, но  художник  отказался  ее  продать,  тогда  она
предложила ему себя, но он опять отказался. Диана ведь  рассказывала  об
этом?
   - Да, - я  кивнула.  -  Чего  теперь  скрывать!  Я  была  в  "Галерее
искусств" именно в тот  момент,  когда  все  и  произошло.  У  художника
Карчинского проходила выставка, а Диане, которая оказалась там вместе  с
Ивлевым, загорелось иметь одну из ваз мэбен. Вот банкир  и  попросил  ее
продать. Но Карчинский отказался. Что сделала Диана, вы знаете.
   - Правильно, - подтвердила Ирочка. - Эта  шлюха  сначала  мялась,  но
потом рассказала почти то же самое,  за  исключением  весьма  красочного
эпизода с  ее  собственным  участием.  Получилось,  что  художник  очень
мерзкий тип и грубиян. Так вот, вазочку  он  отказался  продать,  а  тут
через несколько дней произошел пожар в его мастерской.
   - И это верно, - снова вступила я, - но, видно, Диана не  потрудилась
сказать, что после того скандала галерея  попросила  художника  очистить
помещение, и ему срочно пришлось перевозить картины в свою мастерскую.
   - Можно даже и не сомневаться, - встряла Лилька,  -  что  действовал,
разумеется, Ивлев  по  науськиванию  своей  шалавы.  Ну,  чисто  деловые
отношения, мать их...
   - Пожалуй, - Ирочка затушила окурок и потянулась за  соком.  -  Диана
прямо так и заявила, что художник посчитал банкира  причастным  к  этому
пожару. Он даже прислал человека, который ему угрожал. А ночью Ивлев был
убит.
   - Лихо! - только и вымолвила Лилька. - Надо же такое состряпать!
   - А чем не версия? -