енного
коменданта.  Здесь немного консервированного молока,  а  также  масло,
сахар и варенье. Дочери и вам это будет очень кстати.
     Женщина чуть наклонила голову и вновь застыла в неподвижности,  с
глазами, устремленными куда-то поверх головы штурмбанфюрера.
     Обращаясь к Беккеру, Торп сказал:
     - Вы утверждаете, что судьба тут ни при чем? Но я не понимаю вас.
Ведь это был лишь несчастный  случай.  Внезапно  вынырнул  из-за  угла
грузовик и...
     - Грузовик!  - Беккер сердито поджал губы.  -  Если  бы  капралу,
который  прибыл вместе с супругом фрау Лизель с фронта,  не захотелось
вдруг водки, господин Ланге был бы сейчас жив и здоров.
     - Так  Ланге  бегал  за  выпивкой  для гостя?  - воскликнула фрау
Штрейбер.
     - Разумеется,  -  снисходительно  пожал  плечами  Беккер.  - Этот
парень  неисправимый  пьянчуга.  Фрау  Лизель  лежит  в  постели,   ей
нездоровится. А он посылает ее мужа за водкой.
     - Я слышала,  у таких бывают запои,  - испуганно проговорила фрау
Штрейбер.
     - Именно это с ним и случилось в тот злосчастный день,  -  кивнул
Беккер. - Вы очень точно определили.
     - И что же произошло дальше? - задал новый вопрос Торп.
     - Дальше?  - Беккер помолчал.  - Дальше случилось вот что.  Когда
Ланге отправился на рынок,  капрал выбежал за ним, окликнул. Ланге как
раз переходил улицу.  Он обернулся. Гость стал просить, чтобы тот взял
побольше спиртного. Тут-то и вынырнул из-за угла грузовик!..
     Вновь наступило молчание. Его нарушали лишь вздохи соседки.
     Беккер продолжал:
     - Но  и это не все.  Знаете,  что сделал этот человек,  когда под
колесами  пятитонки  хрустнули  кости  его  фронтового  товарища?   Вы
думаете,  попытался остановить какой-нибудь автомобиль,  чтобы отвезти
господина Ланге в больницу?  Ничуть не  бывало.  Он  поспешил  в  дом,
вытащил  все самое ценное из своего ранца,  затем из ранца Ланге и был
таков.
     При этих словах Лизель вскочила на ноги, свалив стул. В глазах ее
был ужас.  Поддерживаемая соседкой,  она вышла из комнаты  в  коридор.
Беккер  спокойно глядел ей вслед.  Пока хоронили Ланге,  контрразведка
поработала в доме покойного,  и штурмбанфюрер знал, что хозяйка найдет
ранцы пустыми.
     Раздался короткий женский вскрик.  Беккер и Торп были удивлены  -
он донесся не из спальни, где, они знали, находились вещи, а из кухни.
     В столовую вошел  солдат,  поманил  их  пальцем.  Контрразведчики
встали.  Солдат  подвел  их  к  двери  в кухню.  Беккер и Торп увидели
женщин, склонившихся над помойным ведром.
     - Пустое!  Оно  пустое,  фрау  Штрейбер!  - в отчаянии восклицала
Лизель.
     - Пустое,  милочка,  потому  что  я  сама  его опорожнила сегодня
утром, - отвечала соседка. - Вы спали, когда я его вынесла.
     - И... там ничего не было?
     Фрау Штрейбер с тревогой посмотрела на Лизель.
     - А  ящик?..  Черного  ящика  вы  там  не заметили?  - прошептала
Лизель.
     - В ведре? - Соседка вытаращила глаза.
     - Да!  - Лизель упрямо качнула головой.  - Ящик был!  Герберт так
берег его. Он сказал, что в нем много ценностей.
     - Но почему тогда их швырнули в это ведро?
     - Спрятали,  фрау Штрейбер,  спрятали,  а не швырнули. Это сделал
Герберт.  Он объяснил:  если в дом заберутся воры,  они  будут  искать
везде, но никому не придет в голову лезть в помойное ведро.
     - А кто знал, что ящик в ведре?
     - Герберт... и Краузе.
     - Подлый негодяй! - Фрау Штрейбер гневно выпрямилась.
     Лизель заплакала. Фрау Штрейбер помогла ей встать.
     Беккер коснулся плеча Торпа.  Гестаповцы скользнули  в  гостиную.
Минутой позже туда вернулись женщины.
     - Господин офицер, - сказала соседка, - вы были правы, фрау Ланге
действительно обокрали.  И я уверена, это Краузе, который прикидывался
другом Герберта.  Я буду молиться,  чтобы вы  нашли  вора  и  примерно
наказали.
     - Это и наше желание,  - ласково сказал Беккер. - Совершив кражу,
он,  очевидно, скрывается. Но где? Уважаемая фрау Ланге, помогите нам.
Вспомните,  какие он называл адреса,  фамилии? Что предполагал делать,
чем собирался заняться?..
     - Не знаю... Ничего не знаю, ведь он так мало пробыл у нас...
     - Ну,  а  ваш  муж?  Капрал  Краузе мог поделиться с ним планами.
Ланге ничего не рассказывал?
     - Ничего...
     - Вспомните, - настаивал Беккер.
     - Не  могу.  - Лизель с гримасой боли коснулась лба.  - Ничего не
помню...
     - Фрау  Ланге,  -  вмешался  Торп,  -  этот  тип может вернуться.
Надеюсь,  вы не останетесь в квартире одна?  Надо,  чтобы  кто-то  мог
сообщить нам.
     - Что вы,  что вы! - Соседка замахала рукой. - С бедняжкой день и
ночь нахожусь я. Все сделаю, будьте покойны!
     - Вы и вчера были с фрау Ланге? - спросил Торп.
     - Разумеется.
     - Весь день?
     - Да.
     - И...  кроме вас,  никого?  Никто из  знакомых  не  счел  нужным
явиться и выразить вдове свое соболезнование?
     - Почему вы так думаете, господин офицер? Здесь все время люди.
     - А вчера в послеобеденное время тоже были посетители?
     Старуха кивнула.
     - Да, человек десять.
     - Кто же такие?
     - Я их не знаю.
     - Ну, а вы, фрау Ланге?
     Лизель пожала плечами.
     Беккер и Торп переглянулись, встали.
     - Прощайте, фрау Ланге, - сказал Беккер. - Мы к вам еще зайдем.
     Выйдя из дома, контрразведчики сели в поджидавший их автомобиль.
     - Ну,  - произнес Беккер, снисходительно глядя на спутника, - что
вы теперь скажете?
     Торп значительно улыбнулся.
     - То-то  же!  Запомните:  всегда  добиваешься   большего,   когда
действуешь  мягко...  Допросив  ее  в обычном порядке,  мы бы не много
узнали. Она бы озлобилась, замкнулась - и дело с концом.
     - Но  все  же не установлено главное.  Мы не знаем,  где прячется
этот человек.
     - Зато  всплыла история с ящиком в ведре.  Ящик!  Что в нем могло
быть, Торп?
     - Поначалу я думал, взрывчатка.
     - Чепуха.  Будь это даже самая сильная  взрывчатка,  ее  едва  бы
хватило на то,  чтобы поднять на воздух какую-нибудь кузню...  Нет, то
была не взрывчатка!
     - Тогда оружие?
     - Но какое оружие можно запаковать в маленький ящичек?  Разве что
пистолеты  или  ножи.  -  Беккер  сделал паузу и закончил:  - Это была
радиостанция, Торп.
     - Во  что  бы  то  ни стало надо установить,  кто был на квартире
покойного вчера после обеда,  примерно между семью  и  восемью  часами
вечера.
     - Не понимаю.
     - Вчерашняя встреча с тем человеком произошла именно в семь часов
- и неподалеку от  дома  Ланге.  Я  сразу  почувствовал:  он  выглядит
подозрительно и здесь не случайно. Пошел следом и...
     - Дальше известно. Так вы думаете, они связаны?
     - Кто знает?  Но судите сами,  господин штурмбанфюрер.  Внезапная
смерть Ланге  автоматически  разоблачила  и  его  самого  и  спутника.
Поэтому-то   Краузе   стремительно  покинул  дом  покойного,  а  затем
действовал столь решительно,  когда почувствовал за собой слежку.  И я
спрашиваю себя: почему этот несомненно опытный и умелый разведчик идет
на такой риск,  как появление в районе дома Ланге?  И отвечаю:  потому
что  Краузе  хотел во что бы то ни стало заполучить оставленную рацию,
которую он не смог вынести раньше.
     - Смелая версия.
     - Смелая, - согласился Торп. - Смелая, но единственно приемлемая.
Если,  конечно,  в том ящике действительно был передатчик. Однако я не
кончил.  Краузе слонялся неподалеку от дома,  а в самом доме находился
кто-то  из  его  знакомых.  Можете вы поручиться за то,  что Краузе не
попросил кого-нибудь отправиться к вдове Ланге со специальной целью  -
изъять тот самый металлический ящик?
     - Нет,  - медленно проговорил Беккер, - я бы за это не поручился.
- Он скосил на собеседника глаза. - Однако вы не дурак, Торп.

2

     Беккер и Торп были очень близки к истине.
     В тот день,  когда так нелепо погиб Герберт Ланге, механик завода
"Ганс  Бемер"  Отто Шталекер,  закончив работу в обычное время,  вымыл
руки,  переоделся и направился к выходу.  Здесь он задержался. У двери
стояла группа эсэсовцев. Это был конвой из соседнего концентрационного
лагеря.  В цехах завода работало  около  сотни  лагерников.  По  утрам
конвой  приводил их сюда,  а в конце дня,  пересчитав,  препровождал в
лагерь на ночевку.
     Стоя у   выхода,   Шталекер   наблюдал,   как,  повинуясь  крикам
конвоиров,  заключенные отходили  в  сторону,  строились  в  группы  и
ковыляли во двор.
     Лагерников увели.  На заводской двор  со  всех  сторон  стекались
рабочие, направляясь к воротам. Здесь было устроено нечто вроде узкого
коридора.  По  обеим  его  сторонам   стояли   вахтеры,   бесцеремонно
ощупывавшие каждого выходящего.
     Миновав контроль и  оказавшись  на  улице,  Шталекер  зашагал  по
направлению к дому Ланге.
     На душе  у  механика  было  тревожно.  Не  давал  покоя  странный
разговор  с  фрау  Лизель.  Подумать только - вернулся Герберт,  и вот
сейчас, через несколько минут, они увидятся!
     Шталекер глубоко  верил  своему  старому  дружку.  Он  знал,  что
Герберт  -  человек  высокой   чести   и   никогда,   ни   при   каких
обстоятельствах  не способен на предательство.  Но приезд Герберта был
поистине необъясним.
     Вот и его дом.  Сколько славных вечеров провели в нем Шталекеры и
Ланге!
     Через минуту,  потрясенный  трагедией,  которая разыгралась здесь
несколькими часами раньше,  Шталекер сидел у тела  друга,  поддерживая
заливавшуюся слезами Лизель.
     Вдова, судорожно всхлипывая,  в который раз пыталась рассказать о
случившемся.  Из  ее отрывочных слов механику стало известно:  Герберт
вызвал его так срочно,  чтобы познакомить со  своим  спутником.  Далее
Шталекер  понял:  Герберт  не  хотел  покидать  дом - видимо,  чего-то
боялся.
     В двери  показался  один  из  соседей  Ланге - рабочий,  которого
Шталекер давно знал. Сосед поманил пальцем механика.
     Шталекер оставил   вдову,   вышел.  Рабочий  отвел  его  в  конец
коридора, боязливо оглянулся, зашептал:
     - Была полиция!
     - Зачем?
     - Сначала  они  явились  со своим врачом,  чтобы зарегистрировать
смерть, составить протокол и прочее.
     - Ну, а потом? Они что, приходили еще раз?
     - Да. И тогда с ними были представители военной комендатуры.
     - Это естественно.
     Сосед неопределенно пожевал губами.
     - Они  забрали  документы Герберта.  Знаете,  я наблюдал за ними,
когда они листали его удостоверение...  Мне они не понравились - глаза
так и шныряли по бумагам. И я подумал...
     - Ну,  и в этом нет ничего  странного,  -  равнодушно  проговорил
Шталекер.   -   Время   военное;   надо  все  уточнить,  расследовать.
Осторожность никогда не мешает.
     - Конечно, конечно, - заторопился сосед. - Но...
     - Они приходили и в третий раз?  - спросил  Шталекер,  видя,  что
собеседник не договаривает.
     - Официально нет.  Но только недавно тут вертелись  два  каких-то
типа...

3

     - На  следующий  день,  как  только  прозвучал сигнал к окончанию
работы,  Шталекер  заторопился  к  выходу.  Он  спешил  домой,   чтобы
пообедать, а затем отправиться с женой в дом покойного друга.
     - Послушайте... - окликнули его сзади.
     Шталекер обернулся.   Его   догонял   высокий   человек  в  форме
унтер-офицера.
     - Простите,  как  ваша  фамилия?  -  спросил  военный,  подойдя и
вежливо кивнув.
     - Меня зовут Отто Шталекер.
     - Вы механик?
     - Да.
     - Вы были у Ланге и все знаете, не так ли?
     - Был и все знаю.
     - Я тот, который приехал вместе с Гербертом. Нам надо поговорить.
Где это можно сделать?
     Шталекер помедлил.
     - Быть может, куда-нибудь зайдем?
     Вскоре они сидели в маленьком кабачке,  расположенном  неподалеку
от домика, где жил механик.
     Аскер рассказал о случившемся  с  Лизель  припадке,  о  том,  как
произошла  катастрофа с Гербертом,  как сам он вынужден был немедленно
уйти из дома.
     - Кто вы? - спросил Шталекер.
     - Я?  - Аскер помедлил.  - Я коммунист,  товарищ Шталекер.  Мы  с
Ланге дезертировали из вермахта, решив уйти в подполье. И помочь нам в
этом должны были вы.
     Шталекер усмехнулся:
     - Вы говорите поразительные вещи, говорите прямо, не зная толком,
с кем имеете дело!
     - Мне не остается ничего другого.  - Аскер пожал плечами. - Погиб
Герберт Ланге. Теперь я один, без документов. Вообще говоря, документы
есть,  но я лишился пристанища, и меня очень быстро схватят. А Герберт
говорил  о своем друге Шталекере только хорошее.  Я многое знаю о вас,
товарищ!
     - Допустим,  что  это  так.  Но  мне  о  вас  никто  и  словом не
обмолвился. Простите, как вы разыскали меня?
     - Знал,  где вы работаете, ждал неподалеку от завода. Закончилась
смена.  Люди стали выходить. Подошел к одному из рабочих, спросил, как
найти механика Шталекера,  и мне указали на вас. А я, повторяю, многое
знаю о вас.  Герберт рассказал мне все - как вы впервые встретились  с
ним  на  митинге  в  гамбургском  порту в ночь,  когда в Берлине горел
рейхстаг,  как затем поучали его,  сидя за кружкой пива...  Я  знаю  о
вашем брате,  погибшем от рук нацистов, да и о жене вашей - ведь и она
побывала в их лапах.
     - Черт возьми! - вырвалось у Шталекера.
     - Но это не все.  Мы прямо к вам и должны были идти.  Однако в то
утро у вашего дома стоял автомобиль с военными. И мы не рискнули...
     - Вы  сказали,  что  являетесь  коммунистом?  -   вдруг   спросил
Шталекер.
     - Да.
     - Немецким коммунистом?
     Аскер поглядел на собеседника, кивнул.
     - Я неспроста задал этот вопрос,  - проговорил Шталекер. - Дело в
том,  что Герберт  Ланге  считался  погибшим.  Погиб,  а  потом  вдруг
объявился!
     - Как видите,  извещение оказалось ошибочным... Вы же знаете, так
случается.
     - Это не извещение,  - покачал головой Шталекер.  -  Мне  написал
один  солдат  того  полка,  где  служил  Герберт.  Он  сам видел,  как
советские танки ворвались на позиции батальона Ланге.  Оттуда мало кто
выбрался живым. И Герберта среди них не оказалось...
     Аскер не ответил. Минуту он сидел, склонившись над кружкой, затем
выпрямился и взглянул в глаза Шталекеру.
     - Я коммунист,  - тихо сказал он.  - И это все, что я могу сейчас
сообщить о себе.
     Шталекер промолчал.
     - Что я могу для вас сделать? - сказал он после паузы.
     - Прежде всего надо пойти в дом Ланге. Сам я не могу...
     - Так вы не были там со вчерашнего дня?
     - Туда мне нельзя.  - Аскер понял, что должен быть откровенным до
конца.  -  Нельзя,  товарищ  Шталекер,  потому  что в том бою Ланге...
действительно  пропал  без  вести.  И  теперь,  когда  он  мертв,  все
выяснится очень быстро.
     - Похоже, что уже, - проворчал механик.
     - Почему вы так думаете?
     - Приходила полиция. Затем какие-то военные. Вели себя странно...
- Шталекер прервал себя: - Да, так что вам надо в доме Герберта?
     Аскер рассказал о спрятанном на кухне ящике.
     - В  ящике  радиостанция.  Я  не могу не сказать вам об этом:  вы
должны знать, какому подвергаетесь риску.
     - Понимаю, чем это пахнет... Позвольте, но где вы были вчера? Где
провели ночь?
     - В развалинах какого-то дома...
     - И, конечно, ничего не ели?
     Аскер не ответил.
     Шталекер поднялся:
     - Идемте!
     Они вышли на улицу и вскоре оказались перед уже  знакомым  Аскеру
маленьким  домиком,  окруженным  цветочными  клумбами.  Шталекер отпер
дверь,  пропустил Аскера вперед,  вошел сам. Навстречу вышла его жена.
Шталекер представил Аскера.
     - Берта,  - сказал он,  - сейчас мы  с  тобой  отправимся  в  дом
покойного Герберта. Наш гость останется здесь.
     - Быть может, сперва пообедаем? Вы, наверное, голодны.
     - Нет.  -  Механик переглянулся с Аскером.  - Нет,  обедать будем
после. Кстати, захвати свою большую сумку. Мы кое-что купим по дороге.
     Берта Шталекер вышла.
     Аскер сказал:
     - Фрау Лизель ничего не должна знать.
     - Понимаю...  Кстати,  вам надо переодеться.  Роста  мы  примерно
одинакового, только я чуточку толще. Сейчас принесу.
     Шталекер вышел и вскоре вернулся с коричневой пиджачной  парой  и
сорочкой. Затем ушел снова и принес старые туфли.
     - Все,  что у меня есть,  - сказал он. - А доспехи ваши снимите и
затолкайте под диван. Вернусь - уничтожим.

4

     Отто и   Берта   Шталекер   ушли.   Аскер   поспешно  переоделся,
приблизился к зеркалу.  Оттуда на него  глядел  человек  в  мешковатом
костюме, поношенном и несколько просторном, с усталым, помятым лицом.
     - Сойдет,  - пробормотал он,  переложил в карманы пиджака и  брюк
документы, пистолет, сигареты со спичками и вышел.
     Супруги Шталекер были уже в  конце  улицы.  Аскер  последовал  за
ними, держась в отдалении.
     Проводив Берту  и  Отто  до  дома  покойного,   он   вздохнул   с
облегчением. Проверка прошла благополучно. Механик и его жена ни с кем
по дороге не разговаривали, не подходили ни к одному из многочисленных
телефонов-автоматов, встречавшихся на пути.
     Шталекеры скрылись в домике Ланге.  Аскер неторопливо двинулся  в
обратную сторону,  зорко приглядываясь к тому,  что делается на улице.
Правильно ли он поступил, оставшись в Остбурге? После гибели Герберта,
казалось,  уже  ничто не мешало ему отправиться в соседний город,  где
находилось третье убежище.  Однако  уехать  туда  -  значило  спастись
самому, но задержать выполнение задания. А здесь была еще надежда... И
он не ошибся: удалось главное - он связался со Шталекером!
     Рассуждая так,  Аскер  дошел до перекрестка и вдруг почувствовал,
что за ним наблюдают.  Быть может, тревога ложная и только показалось,
что  встретившийся  на  пути  человек  в  светлом  пальто  слишком  уж
внимательно на него поглядел?
     Аскер вытащил   сигареты  и  спички,  как  бы  невзначай  обронил
коробок.  Поднимая его,  осторожно оглянулся.  Так и  есть  -  тот,  в
светлом пальто, неторопливо шел следом.
     Это был Адольф Торп.
     К сильным,  волевым  людям  приходит  в  минуту  опасности  очень
большое  спокойствие,  особенная  собранность,  ясность   мысли.   Это
позволяет мгновенно оценить обстановку, принять нужное решение, быстро
и точно осуществить намеченное.
     Таким ценным  для  разведчика качеством Аскер обладал.  Но что он
мог сделать сейчас,  на пустынных  в  это  предвечернее  время  улицах
германского города - чужого, враждебного!
     Он прошел сотню шагов,  еще сотню, задержался у витрины магазина,
будто рассматривая выставленный товар, скосил глаза в сторону. Человек
в светлом  пальто  не  отставал:  остановился  Аскер  -  задержался  и
наблюдатель, подойдя к афишной тумбе.
     Все окончательно  прояснилось.  Продолжая  путь,  Аскер  медленно
опустил руку в карман, нащупал пистолет, отодвинул предохранитель.
     Позади еще один квартал.  Дальше  начинается  улица,  застроенная
многоэтажными домами.  И один из них,  третий от угла, - с несколькими
дворами.  Кажется,  проходными.  Вчера,  когда они с Ланге шли к  дому
Шталекера,  неподалеку  от этого здания слепой старик продавал газеты.
Ага,  вот он,  на своем месте. Чуть дальше, как запомнил Аскер, вход в
первый двор - узкий туннель. До него полсотни шагов.
     Дом с проходными дворами! У Аскера перехватило дыхание. Но ведь о
них,  вероятно,  знает и тот,  что идет следом.  Знает и,  конечно, не
останется ждать на улице - устремится за ним в туннель.
     "Хорошо, - решил Аскер, - пусть идет!"
     Вот и дом - серая каменная громада.  Только бы не оказалось людей
у входа!
     Ворота, несколько вдвинутые в толщу стены, обозначились, когда до
них осталось метров двенадцать. Они были свободны. Аскер заставил себя
спокойно подойти к ним - и кинулся бежать.  Скользнув  в  туннель,  он
отпрянул  в  сторону и затаился у стены,  прикрывшись одной из створок
ворот.
     Прошла секунда,  другая,  послышался шум шагов.  На землю у входа
легла ко