швыряться продуктами питания.  Меня  и
Кийлике отправили в школьную канцелярию и заставили там стоять. И  это  было
несправедливо. Ведь гнилой помидор отыскал Каур, а бросил Кийлике-при ч„м же
тут я?!
   Вначале мы стояли возле дверей канцелярии, но  когда  счетовода  товарища
Мятас вызвали взвесить мясо для нашей интернатской столовой и  в  канцелярии
никого, кроме нас, не осталось, Юхан Кийлике переместился поближе  к  полке,
где лежали иллюстрированные журналы. Я сделал то же самое.
   Вот тут-то Кийлике и заметил статью до того интересную, что  у  нас  даже
дух захватило. В статье говорилось, что  любой  незнакомый  язык  можно  без
всякого труда выучить во время сна. Надо  только  записать  слова  и  всякие
склонения на магнитофонную ленту и  ночью,  пока  спишь,  несколько  раз  е„
прокрутить.
   Мы прочли статью два раза подряд. Кийлике возмутился:
   - Видал историю! Почему нам ничего об этом не сказали?
   Я предположил:
   - Может быть, ещ„ не успели. Но Кийлике не поверил и сказал:
   - Нам этого просто-напросто не хотят говорить. Если все начнут во сне без
всякого труда изучать языки, учительница  английского  языка  останется  без
работы. И учительница русского языка тоже. Куда же они тогда денутся, а?
   Настоящий пионер не должен желать людям зла, поэтому мы с Кийлике  решили
никому не рассказывать о новом способе обучения. Но Кийлике слова своего  не
сдержал. Мне это вскоре стало ясно. Вечером, когда я вернулся после  катания
на лыжах, в  комнате  стоял  гвалт-  ребята  рассуждали,  где  бы  раздобыть
магнитофон. А Виктор Каур предлагал всем купить у него за пятнадцать  копеек
учебник по английскому языку, но это, конечно, была шутка.
   Я очень рассердился на Кийлике за то, что он выболтал  нашу  общую  тайну
без меня. Я сказал:
   - Теперь я вижу, как некоторые выполняют свои обещания! Грош цена  твоему
честному слову! А ты подумал, что будет с учительницей английского языка?
   Кийлике возразил:
   -  С  учительницей  ничего  не  случится.  Нам  вовсе  незачем  выучивать
английский язык сразу до самого конца. Мы станем учить во сне только то, что
задано на завтра. А это повысит  процент  успеваемости  в  школе,  только  и
всего.
   Против высокого процента успеваемости выступать нельзя.
   И я вместе со всеми стал думать, где достать магнитофон. Вот тут-то мы  и
вспомнили о магнитофоне, который хранится в шкафу кабинета языков. Да ещ„  с
лентами, где записаны отрывки для  чтения  по  английскому  языку  на  целое
полугодие. И ещ„ отдельно незнакомые слова из каждого  отрывка.  Учительница
по английскому языку во время уроков  заставляет  нас  слушать  эти  записи,
чтобы мы лучше усваивали произношение. Мы посовещались, быстренько составили
план  действий.  Перво-наперво  посмотрели,  нет  ли  кого  в  коридоре.   И
отправились в кабинет языков, выяснить,  хорошо  ли  заперта  дверца  шкафа.
Разумеется, мы сделали это тайком, чтобы не  нарушать  тишины  в  интернате.
Дверца шкафа была заперта на совесть, но Кийлике сказал, что он сын  слесаря
и внук взломщика, и если немного заглушить голос  его  совести,  то  открыть
дверцу для него, Кийлике, пл„вое дело.  Мы  стали  заглушать  голос  совести
Юхана Кийлике.
   - Мы же не воровать ид„м. Только одолжим нужную вещь ненадолго, -  сказал
ученик Каур.
   - Технику надо использовать с толком,-добавил я.
   -  Никто  никогда  не  запрещал  пользоваться  учебными   пособиями   для
уч„бы"-убеждал Юхана Кийлике Каур.
   И так далее.
   А ученик Топп,  который  в  это  время  смотрел  в  окошко,  сказал,  что
вообще-то можно было бы попросить разрешения у воспитателя Рехеметса,  чтобы
взять  магнитофон,  но-видите"  видите,  видите!  -  именно  в  эту   минуту
воспитатель Ре-хеметс шагает с сеткой в  руках  в  сторону  магазина.  После
сообщения Топпа голос совести Юхана Кийлике окончательно заглох,  и  Кийлике
вытащил из нагрудного кармана гвоздь с загнутым концом.
   Бумагу надо экономить, поэтому я не стану описывать, как мы перетаскивали
магнитофон в спальню, - мы просто-напросто пронесли его под полою,- а  сразу
перейду к описанию времени ночного покоя. Ночной покой, как  всем  известно,
по внутреннему распорядку интерната начинается в двадцать два часа  тридцать
минут.
   Когда воспитатель Рехеметс заглянул в нашу комнату, он  увидел,  что  все
мальчики спят глубоким сном, но как только дверь за ним закрылась, мы все до
одного вскочили с кроватей. Юхан Кийлике взял пять спичек и  отош„л  в  угол
комнаты. Потом крикнул:
   - Жеребь„вка-мышеловка! Кто вытянет спичку с головкой,  во  сне  проходит
подготовку! - И велел нам тянуть жребий.
   Я тянул первым, мне сразу попалась обломанная спичка,  поэтому  остальные
ребята и тянуть не стали. По уговору, дежурил тот, кому попад„тся спичка без
головки, - он должен будет ночь напрол„т включать  и  выключать  магнитофон.
Все, кроме меня, хором сказали: "Кому не вез„т в игре, повез„т в любви" -  и
юркнули назад в свои кровати. Эти слова относились ко мне,  но  были  слабым
утешением.
   Через некоторое время, когда ноги Топпа уже  просунулись  между  прутьями
спинки кровати, когда Каур закусил  зубами  угол  подушки  и  Кийлике  сонно
произн„с: "Ученье свет, а неученье тьма", я включил магнитофон.
   Женский голос вс„ снова и снова на разные  лады  повторял  фразу  "Lesson
twenty three" и всякие незнакомые слова... Вскоре заснул и  Кийлике.  Только
тут я начал понимать, в  какую  я  влип  историю.  Что  будет,  если  завтра
учительница по английскому языку вызовет меня  к  доске?  Ведь  я  не  смогу
ничего ответить, - вечером в отвед„нное для занятий время  я  не  выучил  ни
одного нового слова, понадеялся на метод обучения во сне.
   Наш классный руководитель учитель Пюкк не раз гово-рил нам, что в трудную
минуту мозг человека начинает работать с удесятер„нной быстротой,-точно  так
случилось и/ со мною. Мысли у меня в голове так и замелькали,  и  мне  стало
ясно: спасти мою успеваемость - а значит, и среднюю успеваемость  класса!  -
можно только одним способом. Я должен выучить  урок,  как  и  все  остальные
ребята - во сне.
   Решение было принято. Я взял куртку Юхана Кийлике, вытащил из  нагрудного
кармана гвоздь с загнутым концом и пош„л проверить, не откроет ли он и дверь
кабинета  физики.  Мне  нужно  было  кое-что  там  взять,   чтобы   наладить
автоматическое включение  и  выключение  магнитофона.  Гвоздь  открыл  дверь
кабинета физики, и я прин„с в нашу спальню электромагнит, провода, мешочек с
дробью и ту машину, которая при вращении вырабатывает электричество.  Теперь
надо сообразить, как приладить к магнитофону автоматический выключатель,  но
Кийлике храпел, и его храп  мешал  мне  думать.  Тут  в  голову  мне  пришла
интересная мысль: нельзя ли прекратить этот храп с помощью электромашины?  Я
присоединил провода к пальцам ног Юхана Кийлике и крутанул для пробы  ручку.
Это был необдуманный шаг, - Кийлике так  д„рнулся,  что  качнулась  тумбочка
возле кровати. На тумбочке стоял мешочек с дробью, он перевернулся, и  дробь
посыпалась - не куда-нибудь, а прям„хонько на магнитофон.
   Народная мудрость предупреждает, что горе входит в дом без стука.  И  это
чистая правда!
   Перед тем как лечь спать, Виктор Каур изучал магнитофон  и  снял  с  него
крышку, и теперь дробь просыпалась внутрь аппарата. Вытаскивать дробь  рукой
было трудно, и я подумал: а не поможет ли мне электромагнит? Так я и сделал.
Я долго держал электромагнит в магнитофоне, вс„ ждал, когда  он  притянет  к
себе дробинки, но вместо этого  магнит  уничтожил  чуть  ли  не  все  записи
английских текстов - а их было двадцать! - и новые слова тоже. Все эти слова
и фразы были записаны на ленту под диктовку одной  уч„ной  женщины,  которая
долго жила в Англии.
   Ну вот, я и рассказал вс„, как оно было. А учительница английского  языка
говорит, что это - преднамеренное  злодеяние.  Она  так  и  написала  в  мой
дневник, потому что не захотела выслушать, как вс„ на самом деле случилось.
   Преднамеренно поступил Юхан Кийлике: он коварно отломил  головки  у  всех
четыр„х спичек, мы потом это узнали. А у меня никакой преднамеренности  и  в
мыслях не было. Это могут подтвердить пионеры Каур и Топп. Если бы я заранее
знал, как подействует электромагнит на ленту с записями,  я  бы  вытащил  из
магнитофона все до одной дробинки рукою.
 
   КАК МЫ ДРЕССИРОВАЛИ ПЧЕЛ
   (Из дневника пионера Агу Сихвка)
   На дворе-весна. Недавно ко  мне  и  Юхану  Кийлике  подошла  председатель
совета отряда Сильви Куллеркупп и сказала: "Юхан и Агу, у всех пионеров есть
пионерские поручения, а у вас нет". И предложила нам стать тимуровцами.
   Прошлой осенью у нас с Кийлике было  поручение:  мы  помогали  коллективу
детской библиотеки, но весною библиотеку закрыли на ремонт и помогать  стало
некому. Пионер не боится работы! Мы с  Кийлике  не  стали  возражать  против
нового поручения.
   Я сказал:
   - Подавай команду! Мы всегда готовы! Юхан Кийлике добавил:
   - Только покажи, за что взяться!
   Мы с Кийлике были уверены, что Сильви не сможет показать, за что взяться,
ведь каждому известно: тимуровцев в несколько  раз  больше,  чем  тех,  кому
нужна помощь. Но на этот раз мы с Кийлике ошиблись, это стало яснее ясного в
тот же день. После уроков Сильви Куллеркупп отвела нас в дом, который  стоит
в глубине двора. Какой-то женщине понадобилось пойти в парикмахерскую делать
прич„ску, и мы с  Кийлике  должны  были  целых  два  часа  присматривать  за
реб„нком. Реб„нку было четыре года.
   У меня есть младшие братья, а значит, - больше жизненного опыта. Я сказал
Кийлике:
   - Сначала дежурным офицером будешь ты.
   И я посоветовал ему перво-наперво проверить, нет ли  где-нибудь  на  виду
ножниц,  -  наш  подшефный  младенец  может  по  глупости  воткнуть   их   в
электрический штепсель. Именно так сделал мой младший брат Пээтер.
   Ножниц не было видно.
   - Теперь посмотри, не валяется ли где-нибудь  нап„рсток,  -  продолжал  я
учить Юхана Кийлике. - Подшефный младенец может его проглотить.
   Нап„рстка тоже не видно было.
   Мы успокоились и уселись перед  телевизором  смотреть  детскую  передачу,
мать подшефного младенца разрешила нам это.
   Для детей показывали фильм о черном континенте, где живут негры, они бьют
в барабаны по названию тамтам, а в реках полно  крокодилов.  Нам  с  Кийлике
передача очень понравилась, и нашему подшефному  младенцу  тоже.  Скоро  это
стало яснее ясного: под влиянием фильма младенец пош„л на кухню, взял пустую
кастрюлю и начал барабанить.
   Алюминиевая посуда не бь„тся, и мы не стали мешать реб„нку.  Откуда  было
нам напер„д знать, что ещ„  через  минутку  он  подбежит  к  плите,  схватит
чугунный круг и наденет себе на шею. Но подшефный  реб„нок  поступил  именно
так!
   Конечно, у нас мигом пропала всякая охота смотреть  телевизор.  Я  сказал
Юхану Кийлике:
   - Мы ведь уговорились, что ты будешь дежурным офицером! А теперь по твоей
вине случилась беда у реб„нка, испачкан ворот рубашки.
   Кийлике возразил:
   - Никакая это не беда. Сажу ничего не стоит смахнуть щ„ткой.
   Мы хотели снять  с  головы  реб„нка  круг  от  прогара,  чтобы  вычистить
рубашку, но круг никак не снимался. Мы с Кийлике хотели применить физическую
силу, только из этого  ничего  не  вышло:  наш  подшефный  младенец  начинал
вопить.
   Нам доверили мальчика без круга на шее, и каждому  ясно,  что  мы  должны
были вернуть реб„нка в том же самом виде. Мы с Кийлике стали обдумывать, как
бы снять круг.
   Я спросил:
   - Интересно, как снимают свои круги негры? Ты никогда не читал про такое?
   Кийлике не читал, но у него на этот сч„т было собственное мнение.
   - Негры и не снимают кругов с шеи, - сказал Кийлике, - чтобы не украли. В
джунглях шейные обручи наверняка стоят бешеных денег.
   Нам с Кийлике стало ясно, что ч„рный континент нам не поможет, у нас  нет
никакой надежды получить оттуда добрый совет. И мы не на шутку  приуныли.  К
счастью, Кийлике случайно выглянул в  окно  и  увидел  нашего  одноклассника
Ти-мошкина, он как раз ш„л мимо.
   Две головы - хорошо, а три - лучше!  Кийлике  распахнул  окно  и  спросил
Тимошкина, не знает ли он, отчего круг от плиты на голову наделся, а обратно
не снимается? Для наглядности мы показали ему вещественное доказательство.
   -  Проще  пареной  репы!-ответил  Тимошкин.-Все   тела   имеют   свойство
расширяться при нагревании...
   Так вот в ч„м дело! Наш подшефный реб„нок до того распарился от  битья  в
барабан, что голова его увеличилась в объ„ме-потому круг и не снимается.
   Мы с Кийлике сразу вспомнили, как  учитель  по  физике  продевал  в  круг
железное яйцо на цепочке, держал под яйцом зажж„нную спичку, и  оно  уже  не
пролезало обратно. Мы не стали больше задерживать Тимошкина,
   Я сказал:
   - Если от разогревания голова расширилась, то от  охлаждения  она  должна
сузиться.
   Кийлике согласился:
   - Это ясно как белый день! Лучше всего охлаждает л„д, только ведь  весною
его и за деньги не купишь.  Мы  нашли  полотенце  под  кухонным  краном.  Но
охладить голову подшефного младенца не  успели,  потому  что  два  часа  уже
прошло и его мама вернулась домой. Ни о каких законах физики она не хотела и
слышать. Она призвала на  помощь  силы  небесные,  но  ждать  их  не  стала,
подхватила реб„нка вместе с кругом на шее и побежала  к  знакомому  слесарю.
Перед тем как умчаться, она сказала, что  расскажет  обо  вс„м  председателю
совета отряда Сильви Куллеркупп, а уж та нам спуску не даст!  У  меня  сразу
испортилось настроение.
   - Теперь нам начнут каждый день читать нотации,  -  сказал  я.  -  Станут
называть горе-тимуровцами. Но Кийлике меня успокоил:
   - Имя человека не портит. Да мы  тут  и  ни  при  ч„м.  Во  вс„м  виноват
телевизор. Когда показывают такие фильмы, пусть предупреждают, что детям  до
шести лет смотреть запрещено.
   Наше настроение снова улучшилось,  мы  решили  оставаться  тимуровцами  и
дальше. А для этого, ясное дело, надо было срочно найти кого-нибудь  такого,
кому нужна помощь.
   Я не стану рассказывать, как мы ехали домой на автобусе -  весной  никому
не хочется жить в интернате - и как случайно услышали разговор двух стариков
из нашей деревни. Оказывается, городской трубочист  не  желает  приезжать  в
деревню, а старикам самим на крышу не залезть, голова кружится. Не  стану  я
рассказывать и о  том,  как  под  влиянием  этого  разговора  мы  с  Кийлике
встретились в субботу вечером позади живой еловой изгороди,  которая  раст„т
возле дома старика Михкеля Пярт-су,  как  мы  выждали  подходящий  момент  и
залезли на крышу. Расскажу только, что было  дальше.  Мы  спустили  в  трубу
Михкеля Пяртсу привязанные к вер„вке голики  -  Юхан  Кийлике  прин„с  их  с
собою-и вот тут-то случилась беда, та самая,  которая  входит  в  дверь  без
стука Больше мы не видели нашего приспособления для  чистки  трубы!  Обратно
вытянули только пустую вер„вку.
   Разумеется, мы с Кийлике до смерти перепугались.
   Я сказал:
   - Мы не помогли, а, наоборот, навредили Михкелю Пяртсу! Если раньше  тяга
в трубе была плохая, то теперь е„ и вовсе не будет.
   Но Кийлике сказал, что нет худа без добра. Теперь старику Микхелю уже  не
надо будет бегать с дымар„м, когда его пч„лы станут роиться. Затопит печь  и
откроет в доме окна, вот и вся работа.
   Шутки шутками, но настроение наше от этого не  становилось  лучше.  Мы  с
Кийлике прекрасно понимали: труба- это тебе не дымарь для пч„л!
   Если говорить честно, как оно было на самом деле, у  нас  на  душе  кошки
скребли. И мы с Кийлике ломали голову, что бы такое придумать и зло обратить
в добро.
   Старинная народная пословица учит: где беда велика, там помощь близка.  И
это чистая правда.
   Через два дня после истории с трубой в наш класс залетела пчела.
   Виктор Каур пчелу поймал и хотел посадить  в  пустой  спичечный  коробок,
чтобы потом выпустить е„ на свободу в какой-нибудь самый подходящий  момент,
например, на торжественном школьном собрании.
   Учитель природоведения Пюкк как раз в это время записывал нам в  дневники
двойки, но он вс„ равно заметил, как Виктор Каур поймал пчелу. Учитель велел
выпустить е„ в открытое окно. После этого учитель Пюкк стал рассказывать нам
о пч„лах.
   Мы слушали, затаив дыхание, потому что рассказ его был очень интересным и
ещ„ потому, что не хотели мешать учителю, - чем больше  времени  уходило  на
пч„л, тем меньше оставалось на вызовы к доске.
   Вот тут-то мы и узнали, что пч„лы очень умные. У них даже есть разделение
труда. Одни дежурят возле летка  улья  и  отгоняют  чужаков.  Другие  служат
цистернами  и  приносят  в  улей  воду  в  своих  зобиках.  Третьи  заменяют
вентиляторы: гонят крыльями воздух между сотами. Четв„ртые собирают с цветов
пыльцу и нектар и перетаскивают в улей. А если какая-нибудь из  пч„л  найд„т
много цветов, она летит к улью и начинает там вовсю  танцевать.  Так  языком
танца пчела рассказывает другим, что это за цветы, где они растут, много  ли
их и каков на вкус их нектар.
   Учитель Пюкк рассказывал нам о пч„лах весь урок.
   Когда началась переменка, девочки пошли в коридор поразмяться, а мальчики
остались в классе и решили ещ„ раз проработать вс„,  что  рассказал  учитель
Пюкк, - и наглядно, чтобы лучше запомнить.
   А чтобы никто не помешал этому, ученики Топп и Каур  сделались  дежурными
пч„лами и стояли возле дверей с канцелярскими кнопками в руке.
   Четверо или пятеро мальчиков вентилировали воздух. Некоторые  просто  так
жужжали.
   А ученик Тээмуск был пчелой-цистерной, он бегал в коридор, набирал в  рот
воды из-под крана и приносил в класс. Охотников пить эту воду не находилось,
и Тээмуск выфырки-вал е„ просто так куда попало.
   Переменка пролетела как один миг.
   Когда в класс вошла учительница английского языка, Кийлике  вместо  того,
чтобы стоять возле  своей  парты,  вс„  ещ„  прыгал  на  одной  ноге  вокруг
преподавательского стола и  размахивал  руками.Учительнице  такое  поведение
Кийлике не понравилось.
   - Что это значит? - спросила она у него. - Отвечай! Что за танец  ты  тут
исполняешь?
   Кийлике никак не мог отдышаться после прыжков, - ведь  человек  не  такой
выносливый, как пчела. Я решил выручить своего друга и ответил за него:
   - Кийлике языком танца рассказывает о том, что у Виктора  Каура  в  ящике
стола лежат два бутерброда. Один из них - с колбасой по два  рубля  двадцать
копеек за килограмм.
   Теперь я снова немножко пропущу и продолжу рассказ с того момента,  когда
Кийлике уже стоял в коридоре под часами, а я рядом с ним.
   Учительница английского языка не знала пчелиных повадок и  решила,  будто
мы над нею издеваемся.
   А у нас ничего такого и в мыслях не было!
   В коридоре стояла м„ртвая тишина. У нас в стенгазете  писали,  что  такая
тишина помогает умственной работе. И это чистая правда.
   Мы постояли в этой тишине совсем немного, а Кийлике уже хлопнул  себя  по
лбу и воскликнул:
   - Теперь я знаю, как искупить нашу вину перед стариком Михкелем, которому
мы трубу засорили! Давай дрессировать его пч„л, научим их летать за м„дом  к
тебе в сад.
   Возле моего дома полным-полно яблонь, и все они в цвету. Для пч„л старика
Михкеля мне яблоневой пыльцы ничуточки не жалко, и я согласился.
   - Ну что же, давай. Только ты помнишь, что сказал учитель Пюкк? Для этого
нужно набраться терпения.
   Кийлике ответил, что чего-чего, а терпения у него - хоть отбавляй.
   - И ещ„ учитель Пюкк говорил, для этого нужен м„д, - добавил я.
   М„д, по словам Кийлике, был у него, можно  сказать,  в  кармане.  Кийлике
говорил правду. После уроков мы пошли в угловой магазин, и мой друг  выложил
на прилавок  девяносто  копеек.  Ровно  столько,  сколько  стоила  маленькая
баночка м„да.
   Теперь у нас было вс„ что надо. Когда мы добрались до моего дома, Кийлике
сразу взобрался на яблоню. Он срывал с нее цветки  и  сбрасывал  вниз.  А  я
подбирал их с земли и подвешивал над