Яан Раннап. 
   Рассказы. 
 
   Ленинград 1978 
 
   КАК Я ПОЛУЧИЛ ДВОЙКУ ПО ПРИРОДОВЕДЕНИЮ
   (Домашнее сочинение пионера Агу Сихвка на заданную тему)
   ПЛАН СОЧИНЕНИЯ
   1. Дружба с Юханом Кийлике.
   2. Приятель с приятеля сдирает шкуру.
   3. Случай с моим одеялом.
   4. Кийлике бежит среди ночи в школу.
   5. Каменным углем нельзя топить железную печь.
   6. Заключительное слово.
   Если рассказывать все, как оно  было,  по  порядку,  я  должен  начать  с
прошлой осени. В первый же день уч„бы, когда наш любимый  шестой  класс  был
уже весь в сборе, ко мне подош„л Юхан Кийлике и сказал:
   - Послушай, Агу, давай дружить, сядем в этом году за одну парту.
   В пятом классе я дружил с Сулевом Калкуном. Но летом Сулев взял у меня на
время велосипедный  насос  со  шлангом,  а  вернул  без  шланга.  Мы  с  ним
поссорились, и наша дружба кончилась. Я ничего не имел против нового друга и
ответил:
   - Ну что же, Юхан, давай. Я согласен.
   Теперь я должен рассказать о дне своего рождения,  который  был  седьмого
октября. Отец подарил мне десять рублей и разрешил  купить  на  них,  что  я
захочу. Я собирался купить себе волейбольный мяч и сетку, но мой новый  друг
Юхан Кийлике пош„л со мною в магазин и уговорил меня приобрести  снасти  для
ловли рыбы. И я купил за три рубля спиннинг, потом ещ„ катушку для спиннинга
вместе с леской - это тоже стоило три рубля. И ещ„ две  дорожки,  за  них  я
заплатил пятьдесят копеек. Кийлике тоже купил себе спиннинговую катушку,  он
занял у меня для этого  два  рубля  пятьдесят  копеек  Юхан  Кийлике  обещал
вернуть долг, когда день рождения будет у него самого. Как только  мы  вышли
из магазина, Кийлике предложил не откладывать дела в долгий ящик, а попытать
счастья на рыбалке  немедленно.  Мы  сказали  себе  "ни  пуха  ни  пера!"  и
отправились к реке Арту.
   На берегу  Кийлике  смастерил  себе  спиннинг  из  орешины  и  нескольких
кусочков проволоки. Потом сказал:
   - Чего это мы просто так дурака валяем. Давай соревноваться,  кто  больше
рыбы поймает.
   Он решил пройти немного вверх по течению реки. А мне пришлось остаться на
Сомбуской излучине, потому что после первого же заброса блесны леска у  меня
запуталась, и я никак не мог намотать е„ обратно на катушку.
   Через некоторое время  я  услышал  громкий  возглас  Кий-лике.  Мой  друг
сообщил, что у него на крючке добыча. Юхан вытянул из воды  большую  рыбину.
Это была щука.
   Я сразу пош„л на то место, где стоял Кийлике, чтобы покидать там  блесну,
а Кийлике  вернулся  на  Сомбускую  излучину,  где  прежде  ловил  я.  Через
некоторое время он снова крикнул:
   - Что-то есть!
   И он вытянул ещ„ одну щуку, точь-в-точь такую же, как первая.
   Минут через десять блесну Кийлике схватила третья  рыбина.  Но  когда  он
тянул е„ к берегу, она застряла в камышах и сорвалась с крючка.
   Настроение у Кийлике сразу испортилось, и он заторопился домой. Мы  стали
собираться, но не успели ещ„ смотать  удочки,  как  Юхана  Кийлике  окликнул
старик, который удил неподал„ку:
   - Эй, мальчик! Давай, неси рыбу назад! Долго ты е„ показывать будешь? - И
старик быстро зашагал в нашу сторону.
   Я понял, что Кийлике вытаскивал из воды вс„ время одну и ту же  щуку.  Он
попросил е„ у старика на время, будто бы для того,  чтобы  показать  мне.  А
теперь эта щука- на дне реки. Я боялся, что старик  раскричится.  Но  старик
кричать на нас не стал. Оказывается, он получил от Кийлике  в  залог  рубль.
Рубль этот, разумеется, был мой. Последний рубль из тех десяти, которые отец
подарил мне на день рождения. Всю дорогу домой во мне так и кипела злость на
Кийлике. Я сказал:
   - Теперь мне ясно, как приятель с приятеля шкуру сдирает.
   - Из-за этого ещ„ не стоит злиться, - ответил Кийлике. Я возмутился:
   - Как это не стоит, если вс„, что ты говоришь, сплошной обман?
   Кийлике возразил:
   - Никакой это не обман. Это -  розыгрыш.  Настоящие  друзья  всегда  друг
друга разыгрывают.
   Но потом Кийлике сказал, что так и быть, пусть будет, как я хочу,  он  не
станет  больше  подшучивать  надо  мною.  Пускай  у  нас  будет  дружба  без
розыгрыша. И я перестал на него сердиться.
   Но своего слова  Кийлике  не  сдержал.  Это  выяснилось,  как  только  мы
поселились на зиму в интернате. Всем известно, что жилые комнаты учеников  в
то время находились ещ„  в  старом  здании,  отдельно  от  нового  школьного
корпуса, который выстроили на другом конце пос„лка. Так вот,  Кийлике  среди
ночи поднялся с постели, зацепил крючком блесны угол моего одеяла, снова л„г
и начал крутить катушку спиннинга. Я натяну на  себя  одеяло,  только  успею
задремать, а оно снова сползает на пол. И так раз десять подряд.
   Это был уже второй розыгрыш, который устроил мне  Кийлике.  И  я  не  мог
этого так оставить. Надо было что-нибудь выдумать и расквитаться  с  другом.
Вначале я хотел потихоньку среди ночи зашить рукава куртки  и  штанины  брюк
Юхана Кийлике. Но нитка оказалась очень толстая и не пролезала в  иголку-это
может подтвердить Виктор Каур. Тогда я  разработал  другой  план:  сунуть  в
ботинок Кийлике дохлого мышонка.  Но  этот  план  тоже  оказался  неудачным.
Мышонка взять было негде.
   Как всем известно, по внутреннему  распорядку  нашего  интерната  ученики
ложатся спать в половине одиннадцатого вечера, а в одиннадцать  в  интернате
уже должен царить ночной покой. Однажды, когда Юхан Кийлике  захрапел,  -  а
это значило, что он как следует заснул, - мы, все остальные ребята из  нашей
комнаты, поднялись с кроватей, заправили постели  и  оделись.  Мы  поставили
наши комнатные часы и те часы, которые висят в интернатском коридоре, на три
четверти восьмого. После этого все взяли под мышки свои ранцы с книгами, а я
растолкал Кийлике и закричал:
   - Ай-ай-ай! Ты что, оглох, что ли? Воспитатель Лепинг уже давно  приходил
нас будить.
   И мы все выбежали за дверь, как бывает по утрам,  когда  надо  спешить  в
школу, чтобы  не  опоздать.  В  коридоре  мы  спрятались  в  одно  маленькое
помещение - называть его я не буду - и стали смотреть в щ„лку дверей.  Через
две-три  минуты  из  нашей  комнаты  с  быстротой  пушечного  ядра   вылетел
Кий-лике-шарф волочится по полу, ботинки не зашнурованы- и кинулся на улицу.
   Мы быстренько перевели стрелки  часов  на  правильное  время,  разделись,
погасили свет и юркнули в свои постели.
   Я сказал:
   - Интересно, досвистит Кийлике до самой школы или по дороге  раскумекает,
в ч„м дело, и пробежит только половину пос„лка.
   Топп сказал:
   - Ясное дело,  досвистит.  Сейчас  ночь  от  раннего  утра  не  отличишь,
одинаково темно. Я возразил:
   - Но возле кинотеатра есть часы. Он может на них посмотреть. Каур со мной
не согласился.
   - Часы возле кино не в сч„т. Всем известно, что они врут напропалую. -  И
он был прав, Кийлике вернулся назад не скоро. Он сопел, словно  бычок,  и  в
сердцах швырнул свой портфель на пол, но мы  ничего  не  слышали,  мы  спали
глубоким сном.
   Может показаться, будто я отклонился от основной темы сочинения,  но  это
не так. Я должен был рассказать обо вс„м  этом,  чтобы  всем  было  понятно,
почему пятнадцатого мая я стал топить в интернате печь. К этому времени наша
дружба с Кийлике оставалась точно  такой  же,  как  я  уже  описал.  Другими
словами, он старался, где только можно, устроить мне дружеский розыгрыш, и я
каждый раз старался не остаться перед ним в долгу.  А  в  мае  началась  эта
жаркая погода,-эта духота, и как-то вечером Юхан Кийлике разохался:
   - Ну и дела, даже ночью стоит такая жарища, что спать невозможно!
   Вот тут-то я и подумал: а не удружить ли Юхану Кийлике, не  протопить  ли
ему на радость ещ„ и печку? Как только  Кийлике  заснул,  я  закрыл  окно  и
разв„л в печи огонь. Топка у нас со стороны коридора, все  ребята  из  нашей
комнаты помогали мне раздувать пламя. Через час на  печку  уже  нельзя  было
плюнуть, до того она раскалилась. В комнате стало жарко  как  в  бане.  Каур
сбегал  взглянуть  на  Кийлике  и  сказал,  что  из  Кийлике  уже   начинает
вытапливаться жир. И это было похоже на правду, если учесть,  какой  Кийлике
толстый.
   Вдруг мне вспомнилось, что в кладовке возле комнаты труда лежит  каменный
уголь. Я притащил целое ведро угля в коридор и накидал совком полную  печку.
Через некоторое время я хотел ещ„ добавить топлива. Вот тут-то и выяснилось,
что сильный жар  расплавил  внутреннюю  дверцу  печки  и,  значит,  испортил
школьное имущество, а школьное имущество - наше общее достояние.
   На другой день эту историю знала уже вся школа,  и  все  покатывались  со
смеху. Но не зря народная пословица предупреждает: где веселье  через  край,
там беды ожидай. Так оно и получилось, правда, не со всеми, а со мною одним.
Как только начался урок природоведения, учитель Пюкк вызвал меня к доске и с
добродушным видом сказал, что сейчас мы станем повторять пройденное
   И он спросил:
   - Из чего делаются дверцы печек?
   - Из чугуна,-Ответил я. Учитель Пюкк сразу стал серь„знее и  задал  новый
вопрос:
   - А при какой температуре чугун начинает плавиться?
   Я не мог вспомнить, но зато это вспомнил Юхан Кийлике и начертил  пальцем
в воздухе цифру "1100". - При тысяче ста градусах, - ответил я.
   - Ага! -воскликнул учитель Пюкк.  -  Так  ты,  стало  быть,  это  знаешь!
Ответь-ка мне ещ„ на один вопрос:какова наивысшая  температура  пламени  при
горении каменного угля?
   Этот вопрос был ещ„ труднее, и  я  надолго  задумался.  Но  Юхан  Кийлике
нарисовал в воздухе цифру "2000", а Виктор Каур шепнул мне, что это  зависит
от притока кислорода. Так я и ответил учителю.
   Тут-то учитель Пюкк и поставил мне двойку. И  добавил,  что  было  бы  не
грешно даже единицу поставить, потому что в данном случае он  оценивает  мо„
умение применять теоретические познания на практике. Вот если бы я  не  знал
температуры плавления чугуна и температуры  пламени  при  горении  каменного
угля, тогда другое  дело,  тогда  он  мог  бы  просто-напросто  сделать  мне
замечание за забывчивость. Но теперь ему ясно, что  замечания  недостаточно.
Он  готовит  нас  к  жизни  в  сложном  мире,   а   в   этой   жизни   самое
главное-практическое использование знаний.
   Выходит, мне поставили двойку неизвестно за что. Ведь никакой температуры
я не знал. Я ответил по подсказке Юхана Кийлике. Но Кийлике  вышел  из  воды
сухим, а мне теперь прид„тся принести в интернат новую печную дверцу.
   Учитель сказал мне напоследок, что сама  себя  раба  бь„т,  Коль  нечисто
жн„т. И я закончу сочинение этими  словами,  потому  что  это-сущая  правда.
Никто не заставлял меня заводить дружбу с Юханом Кийлике. Сам зав„л и теперь
сам расплачиваюсь.
   А деньги он мне так до сих пор и не вернул
 
   КАК МЫ ЗАВЕЛИ ШКОЛЬНЫЙ АВТОМОБИЛЬ
   (Объяснительная записка пионера Агу Сихвка учителю по труду)
   Чтобы рассказать вс„ честно, как оно было на самом деле, я должен  начать
с того дня, когда мы узнали, что наш новичок  Март  Обукакк  умеет  жужжать,
точь-в-точь как овод.  Мы  стали  ломать  голову,  как  бы  использовать  на
практике его удивительную способность.
   - Засадим Обукакка на урок истории в шкаф для наглядных  пособий,  пускай
там жужжит, - предложил ученик Топп
   Но шкаф был битком набит пособиями, и это предложение не подошло.
   Виктор Каур сказал: - Посадим его на  пожарную  лестницу,  пускай  жужжит
снаружи, под окном.
   Но Март Обукакк не захотел влезать на лестницу.
   Больше было негде спрятаться, и  Юхан  Кийлике  объявил,  что  ничего  не
попишешь,  прид„тся  оводу  жужжать  в  открытую.  Но   пусть   Обукакк   не
беспокоится, вопросы безопасности он, Кийлике, бер„т на себя.
   В этот день директор находился в школе, поэтому Кийлике разумно предложил
перенести жужжание на другой день. Назавтра директор уехал в  столицу  нашей
республики, а классный руководитель, учитель Пюкк, пов„л младшие  классы  на
учебную экскурсию, и Кийлике сказал, что настал момент-теперь или никогда!
   Мы открыли окна настежь. Начинался урок истории. Когда учительница  Пугал
вошла в класс и стала прикидывать, кого бы вызвать  к  доске,  Март  Обукакк
приступил к жужжанию. Мы помогали ему по методу "массового психоза" -  этому
нас научил Кийлике. Сначала весь класс смотрел на вентиляционную реш„тку над
доской.  Потом  -  на  тряпку  для  вытирания  доски.  Потом  -  на   третью
электролампочку в первом ряду от стены. В общем, вс„ по точному плану.
   Кийлике заранее заставил нас записать карандашом на крышках парт, куда  и
в  каком  порядке  смотреть,  и  "массовый  психоз"  проходил  без  сучка  и
задоринки. Учительница Пугал никак не могла понять, отчего это она не  видит
овода, за которым так старательно следит весь  класс.  Но  когда  надо  было
смотреть на ч„рное  пятно  на  задней  стене  класса,  Виктор  Каур  проявил
безответственность, он понадеялся на свою память, вс„ перепутал и  уставился
на грязное пятно на передней стенке. А следом за Кауром то же  самое  сделал
ученик Топп. Это сбило с толку и остальных, и скоро уже никто не знал,  куда
именно надо смотреть.
   Вот тут-то  учительница  Пугал  и  сообразила  в  ч„м  дело.  Она  ужасно
рассердилась, сказала, что виновники ей заранее  известны,  и  выставила  за
двери меня, Кийлике и Каура.
   Это была вопиющая несправедливость, ведь  жужжал,  как  я  уже  объяснил,
новичок Март Обукакк.
   Вначале  мы  стояли  в  коридоре,  но  Каур  сказал,  что  стоять   можно
распрекрасным образом и во дворе, свежий воздух полезен для л„гких.
   Во дворе было хорошо, спокойно. Только белая курица  истопника  кудахтала
на кабине школьного автомобиля. И нас  заинтересовало,  с  чего  бы  ей  там
кудахтать? Не снесла  ли  она  яйцо  на  сиденье  водителя?  Мы  решили  это
выяснить.
   На водительском сиденье не было яйца. Там лежал только ключ от зажигания.
И мы очень забеспокоились, как бы из-за этого не  вышло  какой  неприятности
для школы. Я сказал:
   - Правила дорожного движения запрещают оставлять ключ  от  зажигания  где
попало. Каур меня поддержал:
   - Шоф„ру за это влетит.
   - Окажись тут какой-нибудь жулик, наш автомобиль мчался бы уже по  дороге
к Пскову,-добавил Кийлике.
   Ради сохранения безопасности  мы  решили  взять  ключ  и  отнести  его  в
школьную канцелярию. Но когда я хотел сделать это, Юхан Кийлике сказал,  что
вначале надо бы посмотреть, завед„тся или нет машина, просто ради интереса.
   И он быстренько юркнул в кабину, чтобы включить стартер.
   Вот тут-то и выяснилось, что машина не заводится. Мы,  конечно,  захотели
узнать, что с нею стряслось, и подняли капот.
   Кийлике сказал:
   - Я слышал, неполадки чаще всего случаются в  распределителе.  -  И  Юхан
Кийлике снял с распределителя крышку.
   Каур возразил:
   - А мне доводилось слышать, что в машинах чаще всего барахлит карбюратор.
- И начал отвинчивать какие-то гайки.
   Я не сказал ни слова, мне было не до того,  я  занялся  проверкой  всяких
трубочек и шлангов, чтобы выяснить, как дела с бензином.
   Но автомобиль  вс„  равно  не  заводился,  и  мы  поняли,  что  старались
напрасно. Значит, загвоздка в  ч„м-то  другом,  но  поди  догадайся,  в  ч„м
именно! Мы уже хотели отойти от машины. Но в этот момент Каур сказал:
   - Ещ„ есть одно средство! Прид„тся применить принудительный завод!
   И Каур рассказал нам о зоотехнике из своего  колхоза.  Когда  мотоцикл  у
него не заводится, зоотехник бежит по дороге и толкает мотоцикл перед  собой
до тех пор, пока мотор не затарахтит. А бежит зоотехник всегда по  дороге  в
сторону колхозной фермы.
   Если мотоцикл вс„-таки не  завед„тся,  то  хоть  до  работы  меньше  идти
останется.
   Я не очень-то поверил рассказу Каура и возразил:
   - С мотоциклом, может, и  так.  А  с  автомобилем  не  побежишь,-силы  не
хватит. Хорошо, если мы вообще сможем стронуть его с места.
   Кийлике почесал себе затылок и сказал, что с машиной  бежать  и  незачем.
Если дотолкать машину до котельной, то дальше она и  сама  покатится,  -  от
котельной садовая дорожка ид„т под уклон. И тогда сразу будет ясно, вр„т или
не вр„т Каур.
   Семь раз отмерь, один раз  отрежь-учит  нас  народная  пословица,  и  это
чистая правда.
   Теперь-то я прекрасно понимаю: сначала надо  вс„  хорошенько  взвесить  и
только потом приступать к делу.
   Но в тот момент я об этом нисколько не думал. А Кийлике с Кауром  и  того
меньше, потому что они-то  как  раз  и  толкали  машину  к  котельной,  а  я
всего-навсего сидел на водительском месте и крутил рулевое колесо.
   Когда же автомобиль покатился под горку, я конечно сразу подумал,  а  что
будет, если он разовь„т очень большую скорость?  И  само  собой  разумеется,
решил, что мне надо будет быстро нажать на тормоз.
   Так оно и произошло, и я хотел затормозить, но педаль  тормоза  под  моей
ногой без всякого сопротивления утопилась, - это может подтвердить  Кийлике,
он стоял на подножке.
   Я схватился за ручной тормоз, но у него сразу отвалилась  ручка,  -  Каур
отвинтил от не„ гайку, чтобы поставить на карбюратор,  там  одной  гайки  не
хватало.
   Наш классный руководитель учитель Пюкк рассказывал нам, что  человеческий
мозг в критические минуты жизни работает с удесятер„нной  быстротой.  И  это
чистая правда. Как только автомобиль помчался  между  опытными  грядками,  в
голову мне ударила мысль,  что  его,  пожалуй,  можно  бы  остановить,  если
съехать с садовой дорожки так, чтобы передние кол„са оказались  по  одну,  а
задние по другую сторону огуречной грядки. Но Кийлике разгадал  мой  план  и
заорал страшным голосом:
   - Влево нельзя! Влево нельзя! Мы вчера там  рыхлили!  -  И  потянул  руль
вправо,  чтобы  заставить  меня  использовать  для   торможения   грядку   с
редисом,-работа по борьбе с сорняками там ещ„ не проводилась.
   Но пока мы боролись, обе грядки  промелькнули  мимо,  впереди  оставались
только две возможности: или посадки крыжовника, или пруд, где брали воду для
полива. И я выбрал крыжовник. Потому что я не знал глубины пруда, а  человек
в нашем обществе-самая большая ценность и звучит гордо.
   Ну вот, я теперь честно рассказал, как оно было на самом деле. И  никакой
нашей вины тут нет, мы просто хотели проверить, завед„тся или  не  завед„тся
машина.
   В правилах дорожного движения  сказано,  что  ключ  от  зажигания  нельзя
забывать в автомобиле, и это чистая правда. Где халатность, там и несчастье!
   А ту штуку, которая крутится под коробкой  распределителя,  мы  отыскали.
Кийлике позабыл е„ у себя в кармане.
 
   КАК Я ИСПОРТИЛ МАГНИТОФОН ИЗ КАБИНЕТА ЯЗЫКОВ
   (Объяснительная записка пионера Агу Сихвка директору школы)
   Чтобы объяснить, как вс„ произошло на самом деле, я должен начать с  того
урока литературы, когда учительница рассказывала нам о Пушкине и о том,  как
Онегин застрелил Ленского. Он сделал это на дуэли с расстояния двадцати пяти
шагов.
   После урока литературы у нас был  урок  труда,  мы  убирали  на  школьном
огороде корнеплоды. Юхан Кийлике подош„л ко мне и заблеял:
   - Ме-е, ме-е, ме-е!
   Этим  он  меня  оскорбил.  И  я  под  влиянием  рассказа  учительницы  по
литературе схватил рукавицу Виктора Каура, потому что своей у меня не  было,
и бросил е„ в Кийлике.
   Ученик Топп вызвался быть моим секундантом и отмерил двадцать пять шагов.
А Виктор Каур  стал  секундантом  Юха-на  Кийлике  и  прин„с  нам  обоим  по
помидору.
   На поединке или дуэли у противников должно быть  одинаковое  оружие,  это
известно каждому, но Каур дал мне зел„ный помидор, а  Юхану  Кийлике-гнилой.
Поэтому я не смог стоять во весь рост до  конца  дуэли  и  в  нужный  момент
бросился плашмя на землю.  Гнилой  помидор  Кийлике  пролетел  надо  мною  и
шмякнулся прям„хонько об живот нашего классного руководителя, учителя Пюкка,
- в эту секунду он подош„л к нам посмотреть, как ид„т работа.
   Классный руководитель очень рассердился, потому что  на  пальто  осталось
пятно и ещ„ потому, что это нехорошо-