необходимо  же   душе   моей   когда-нибудь
разъединиться с моим телом, как  и не были  они соединены до моего рождения?
Ведь  придется  же  мне  умереть  --  не сегодня,  так  завтра?  К  чему  же
огорчаться, когда наступает смерть?
     -- Зачем так устроено? -- спрашиваешь ты.
     -- А затем, что так нужно для мировой жизни. Эта жизнь основана на том,
что  прошлое сменилось  настоящим и  что настоящее  в свою  очередь сменится
будущим.
     А что такое  страдание? Это то же детское пугало. Разбери хорошенько, в
чем  оно состоит.  Тело наше  так устроено, что оно испытывает то неприятные
ощущения, то приятные. Неприятные называются  страданиями. Но и неприятные и
приятные ощущения окончатся  с  твоею смертью.  Чего  же  бояться страданий,
столь непродолжительных?
     Вот к  каким  мыслям  мы приходим, когда  со  вниманием  разбираем наши
понятия и желания. И эти мысли делают нас бесстрашными ко всему тому, что не
есть главное в нашей жизни,-- ко всему внешнему.
     В таких мыслях и заключается высшая наука и жизнь.


IV. РАЗУМНЫЙ ЧЕЛОВЕК  НЕ СТАНЕТ ОГОРЧАТЬСЯ ЛЮДСКОЙ МОЛВОЙ  И НЕ  БУДЕТ ЗАВИДОВАТЬ ЛЮДЯМ
     -- Меня огорчает то, что люди думают обо мне неправильно.
     -- Ведь не ты же в этом виноват, а они. Почему же это огорчает тебя?
     -- Да  хочется им показать, что они ошибаются. Они жалеют меня, когда я
поступаю хорошо; а когда я на самом деле виноват, то они меня одобряют. Они,
например, сожалеют обо мне, что я не домогаюсь богатства и власти.
     -- Показать всем людям, в чем они  ошибаются, и  убедить их в  том, что
разумно,-- это не в твоей власти.  Тебе дана  власть убеждать  только самого
себя.  Убедился ли  ты сам  в том, в чем хочешь убеждать  других?  Знаешь ли
ты-то сам, в чем добро,  в чем зло? Живешь ли ты сам как следует? Ты знаешь,
что  можешь  жить, как следует, только  тогда, когда будешь свободным, когда
откажешься от  всего того, что не в твоей власти.  А  разве в  твоей  власти
сделать  так, чтобы  люди  не  ошибались? Ты заботишься об этом, огорчаешься
этим, значит,  ты сам  еще не твердо знаешь, в чем добро, в  чем зло! Так не
лучше ли тебе  оставить в покое других людей и учить только самого себя? Сам
ты знаешь себя больше всех и убедить себя можешь  лучше, чем  других. Другие
сами увидят, полезно ли им ошибаться.
     Если  ты живешь хорошо, а  люди  об этом жалеют,  что же  тебе остается
делать? Не станешь же ты жить скверно для  того, чтобы люди  перестали  тебя
жалеть?
     Ты  знаешь,  как надо праведно жить,  и  все-таки  жизнь твоя ничуть не
лучше от этого. Отчего это?
     Это оттого, что ты живешь не по твоим разумным мыслям, но оставляешь их
втуне. Лопата, которою следует копать, непременно  ржавеет,  если  она лежит
без  всякого употребления. И  все  твои разумные мысли ни к чему не поведут,
если ты не будешь поступать по ним.
     Тебе непременно следует освободиться от  всякого страха и огорчения.  А
то ты  боишься  людской молвы, ты огорчаешься тем, что  люди напрасно жалеют
или осуждают  тебя вместо того, чтобы хвалить и уважать. И что же выходит из
твоего  огорчения? Если ты  горюешь об  этом, то выходит, что  ты и  вправду
достоин сожаления.
     Антисфен  учил,  что человек должен  быть хорошим и вместе с тем всегда
готовым слышать про себя, что он дурен.
     У меня голова не  болит, а все думают, что она у меня болит. Что мне за
дело до этого? Я совсем здоров,  а  меня  жалеют,  полагая, что я  болен.  Я
только этому внутренне смеюсь.
     И ты поступай так же.
     --  Но ведь на  долю других достается богатств и  почестей  больше, чем
мне!
     --  Ну  что же? Ведь и справедливо, чтобы  люди имели больше того, чего
они добиваются. Они трудились,  чтобы стать  богатыми и достигнуть власти; а
ты  трудился, чтобы правильно думать  и хорошо жить.  Они получили  то, чего
искали, а ты получишь то, чего ты добиваешься.
     Они начальники,  а ты  нет;  они  богаты,  а ты нет. Да ведь  ты  и  не
домогался того, чтобы быть начальником или  богатым?  Не  бывает же так, что
тот, кто не заботится о  чем-нибудь, Достигал бы больше того, кто  заботится
об этом. Ведь потерянную вещь  находит тот,  кто ищет, а не тот, кто вовсе о
ней не заботится.
     --  Это, положим,  так, но, по-моему,  гораздо справедливее, чтобы тот,
кто думает и живет праведно, был впереди всех.
     -- Да он и так впереди в своем деле: в правильном мышлении, в праведной
жизни. А те люди впереди тебя в своем деле:
     в богатстве и  в почестях.  Неужели ты полагаешь,  что  если ты  хорошо
думаешь и поступаешь, то поэтому можешь требовать, чтобы и стрелял ты  лучше
стрелков, и ковал железо лучше  кузнеца, хотя бы ты этими делами и вовсе  не
занимался. Конечно, если ты будешь желать иметь и то,  чего ты не добивался,
то  тебе непременно  придется много плакать и  страдать. Нельзя делать  двух
вещей зараз.
     Тот вставал до  зари и только о  том  и  думал, как бы подольститься  к
дворцовой челяди, одарить кого следует, как бы понравиться другу Цезаря, как
бы повредить  одному  человеку  чтобы выслужиться  у  другого.  Когда  он  и
молится,  он  думал  только  об  этом.  Он  горюет,  когда  пропустил случай
задобрить сильного  человека; он  боится,  не  поступил  ли он нечаянно, как
честный  человек,  и  тогда  он сожалеет о том, что  не  соврал, а  поступил
честно.
     А если ты вправду хочешь  верно мыслить  и хорошо жить то ты, напротив,
будешь искать свои ошибки и думать  только  о том, как бы исправить себя. Ты
будешь помнить,  что ничего, от нас не зависящее,  не должно ни  печалить ни
радовать нас: ни тело наше, ни богатство, ни слава. Ты будешь помнить, что у
тебя есть совесть и разум, которые  только и могут привести тебя к душевному
спокойствию и счастию.
     Нет, не подобает тебе обращать внимание  на людскую молву  о тебе и  не
приходится тебе  завидовать  людям. Они  ведь  не сердятся и не  удивляются,
когда  ты  их  жалеешь:  они уверены  в том, что их доля лучше твоей. А  ты,
значит, не уверен в том, что твоя доля лучше их. Ты не доволен ею и  желаешь
того, что принадлежит им; они же довольны своей долей и не завидуют твоей.
     Если ты в самом деле хочешь жить по совести и разуму, если ты взаправду
веришь,  что в этом твое благо  и  что другие заблуждаются,  то ты не будешь
беспокоиться о том, что говорят про тебя другие люди.


V. О ПЕРЕНЕСЕНИИ ОБИД
     Разумный человек  не только сам никогда ни с  кем не ссорится,  но если
может, то делает так, чтобы и другие не ссорились. В этом Сократ был хорошим
примером  для  нас. Сколько ссор он помирил,  сколько было у него терпения с
женою и сыном!  Он хорошо знал, что никто не может быть господином над душой
другого  человека,  что  не  в нашей  власти  принудить  человека  поступить
разумно. Мы должны  при случае и по мере сия стараться  склонять людей  жить
разумно; но успех наших слов зависит не от  нас, от нас только зависит самим
правильно  поступать, и это главное;  а праведные дела наши уже  сами  будут
учить людей добру.
     У разумного  человека  не может  быть ни  одного случая для  ссоры.  Он
всегда заранее готов получить еще большие неприятности, чем те, которые люди
ему делают.
     -- Прохожий меня обругал,-- говоришь ты.
     -- Скажи ему спасибо за то, что он не побил тебя.
     -- Да он побил меня!
     -- Скажи спасибо, что не ранил.
     -- Он и ранил меня!
     -- Благодари за то, что не убил.
     Мы сами виноваты в том, что люди злы. Если бы мы были добрее, то и злых
людей было бы меньше.
     -- Сосед мой бросал каменьями в мои окна.
     -- Ну что же? Ведь не ты, а он в этом виноват.
     -- Да у меня в доме все поломано!
     --  Разве ты горшок?  Ведь тебя разбить нельзя: в тебе совесть и разум.
Поступи же разумно и по совести с твоим  соседом. Если бы ты хотел поступить
по-зверски, то  бросился  бы на него и стал бы кусать его в отместку. Но  ты
хочешь быть человеком -- поступи же с твоим обидчиком  человечно и кротко, а
не мстительно и жестоко.
     Лошадь спасается от  врага  своим  быстрым  бегом, и она  несчастна  не
тогда,  когда не  может  петь петухом,  а тогда,  когда потеряла  то, что ей
дано,-- свой быстрый бег. Собака имеет чутье;  когда она лишается того,  что
ей дано,-- своего чутья, то  она  несчастна, а не тогда,  когда она не может
летать. Точно так  же и человек становится несчастным не тогда, когда  он не
может осилить медведя  или льва или злых людей, а тогда, когда он теряет то,
что  ему  дано,  --  доброту и  рассудительность. Вот такой человек воистину
несчастный и достоин сожаления. Не то жалко, что человек родился и умер, что
он лишился своих  денег, дома, имения: все это не принадлежит человеку. А то
жалко, когда человек теряет свою истинную собственность -- свое человеческое
достоинство. Если на  монете печать  настоящая, то, значит, монета годная; а
если печать поддельная, то брось монету:  она фальшивая. И с человеком то же
самое. Если в нем есть человеческое достоинство, если он  обходится с людьми
кротко,  терпеливо  и  ласково,  то  всякий охотно возьмет его  в соседи,  в
товарищи, в друзья. Но человека,  который только животное, человека, который
гневается, мстит и всем недоволен, люди остерегаются и избегают.
     Если человек  имеет злые намерения, то он в эту минуту не человек и его
надо  жалеть. По  наружному виду  судить ни о чем нельзя.  По наружному виду
раскрашенное восковое яблоко похоже  на настоящее; но оно не имеет ни вкуса,
ни   запаха,  ни   внутреннего  состава  настоящего  яблока.  Точно  так  же
недостаточно  иметь  наружный  облик  человеческий  для  того,   чтобы  быть
человеком, а надо иметь и разум, и волю человеческую. Вот этот, например, не
слушается разума, не сознается в  своих  ошибках даже тогда, когда  ему ясно
показали их; ну, чем же он в эту минуту отличается от осла? Ничем. А этот не
может  сдержать своей страсти; ну чем он в  эту минуту отличается от барана?
Иной ищет,  на кого  накинуться,  чтобы обидеть его, -- это уже не осел и не
баран, а прямо дикий зверь.
     -- Но неужели я должен позволить, чтобы меня презирали?
     -- Да кто тебя презирает? Люди справедливые не могут  презирать тебя за
твою кротость  и доброту;  а  до  других людей  тебе дела нет  -- не обращай
внимания на  их суждения.  Не станет же искусный столяр  огорчаться тем, что
человек ничего  не понимающий в  столярном  деле,  не  одобряет  его хорошую
работу.
     --  Но если я не стану  обращать внимания на людей,  то они  еще больше
разозлятся на меня и повредят мне!
     --  Как  это  ты  говоришь:  "повредят   мне"?  Разве  может  повредить
кто-нибудь твоей душе? Так чем же ты смущаешься? Я смеюсь про себя над теми,
которые думают, что они могут повредить мне: они не знают ни кто я, ни того,
в  чем  я полагаю  добро  и  зло;  они  не  знают,  что  они  не могут  даже
прикоснуться до того что есть воистину мое и чем одним я живу.


VI. О ТОМ, ЧТО МЫ МОЖЕМ И ЧЕГО НЕ МОЖЕМ ДЕЛАТЬ
     Когда мы обучаемся грамоте,  то  мы  учимся,  как читать и  писать.  Но
грамота  не научит  нас, нужно ли писать нашему другу письмо или  не  нужно.
Точно так  же  и  музыка учит  нас петь или играть  на балалайке,  но она не
научит нас, когда можно петь и своевременно ли играть на балалайке.
     -- Какая  же наша способность указывает нам, что следует делать и  чего
не следует?
     -- Способность эта называется разумом. Один только разум указывает нам,
что  следует  делать и чего  не  следует.  Разумом  человек судит обо  всем.
Человек понимает разумом,  какое  дело чего  стоит, следует  ли им заняться,
когда следует и как следует.
     Наделив  нас разумом.  Бог дал нам в  распоряжение  то, что  нам нужнее
всего и с чем мы можем справиться. Он не дал  нам в распоряжение того, с чем
мы справиться не в состоянии. И благодарение Богу, что Он так сделал!
     В самом  деле, мы живем  на земле связанные  с  нашим немощным,  слабым
телом и окруженные такими же несовершенными людьми, как и мы сами. Разве при
этом мы сумели бы справиться со всем тем, чего Бог нам не предоставил?
     Создав меня таким, каков я есть. Бог как бы сказал мне так:
     "Эпиктет! Я  мог бы даровать гораздо  больше твоему  ничтожному телу  и
твоей маленькой судьбе. Но не упрекай  Меня в том, что Я этого не сделал. Не
забывай, что тело твое -- не твое. Оно -- не  что иное, как горсточка земли,
искусно выделанная.
     Я  хотел даровать тебе полной свободы  делать все, что тебе вздумается,
но  Я  вселил  в тебя  божественную частицу  Себя  Самого.  Я  даровал  тебе
способность стремиться к добру и избегать  зла;  Я вселил в  тебя  свободное
разумение.  Если ты  будешь  прикладывать  свой  разум ко  всему  тому,  что
случается с тобою, то ничто  в  мире не будет  служить тебе препятствием или
стеснением на  том  пути, который  Я тебе  назначил;  ты никогда  не  будешь
плакаться  ни  на свою судьбу,  ни  на  людей; не  станешь осуждать  их  или
подделываться к ним. Не  считай,  что этого мало для тебя.  Неужели мало для
тебя того,  что  ты можешь  прожить  всю  свою  жизнь  разумно,  спокойно  и
радостно? Так довольствуйся же этим!"
     А между тем вместо того чтобы разумом освещать и направлять свою жизнь,
мы наваливаем на себя множество посторонних забот. Один заботится о здоровье
своего тела и  дрожит  при  одной только мысли заболеть; другой  мучает себя
заботами о своем богатстве; третий волнуется об  участи своих детей, о делах
своего брата, об усердии своего раба.  Мы добровольно взваливаем на себя все
эти ненужные нам заботы, и они ложатся тяжелым камнем на нашу шею.
     Ведь это  совершенно все равно, как если бы человек захотел на парусном
корабле переплыть через  море. Он  усаживается  на  берегу  моря  и  ожидает
попутного ветра. Проходит день за днем, а ветер дует все не тот, который ему
нужен.
     -- Господи!..-- восклицает он  в  отчаянии.--  Когда же наконец  подует
попутный для меня ветер?
     --  Когда ему  заблагорассудится,  милый  друг,  потому что Бог не тебя
назначил распорядителем погоды.
     -- Что же мне делать в таком случае?
     -- Подчиниться тому, что не от  тебя зависит, и улучшать в себе то, что
зависит только  от тебя. Разумно только об этом заботиться,  а.все остальное
принимай так, как оно  происходит. Ведь все остальное происходит не так, как
ты хочешь, а как то Богу у годно.
     -- О чем же я должен думать, чтобы жить так, как ты говоришь?
     -- Не о чем ином, как только о том, что  зависит от тебя и что  от тебя
не  зависит,  что  ты  можешь исполнить  и  чего  не  можешь. Например, тебе
необходимо  умереть, но необходимо ли тебе  об этом  плакать? Тебя  насильно
тащат в тюрьму; ты не  можешь этого избежать, но ты можешь не сокрушаться об
этом.  Тебя  ссышают  в  изгнание;  никто не может тебе  помешать  уехать  в
спокойном духе и с легким сердцем.
     -- Расскажи мне о всех тайнах твоего друга,-- скажет мне мой враг.
     -- Нет, я  тебе  не скажу этого,-- отвечу я,--  так  как в  моей власти
сохранить тайну моего друга.
     -- Но я тебя закую в кандалы и отправлю на каторгу, если ты не откроешь
мне его тайны!
     -- Что это ты  говоришь?  Не  меня ты закуешь в кандалы; ты закуешь мои
ноги, мои руки, а меня, мою душу, мою волю, мой разум ты не можешь заковать,
потому что никто, кроме меня, не в силах распорядиться ими.
     -- Я тебе голову отсеку!
     -- Да разве я когда-нибудь говорил тебе, что мою голову труднее отсечь,
чем  голову всякого другого  человека?  Вот  в  каких  мыслях  тебе  следует
ежедневно упражняться!  Кто разобрал  и понял, что именно он может сделать и
чего не может, тому не помешают никогда никакие  препятствия и слу чайности,
потому что он будет желать только того, что достижимо, и избегать того, чего
достигнуть не может.
     -- Вы меня приговорили  к смерти! --  скажет  такой  человек,-- Если вы
хотите  отрубить  мне  голову сейчас  же, так  пойдемте я готов. Если же  вы
казните  меня  часа  через  два-три,  так  я пока  пообедаю,  потому  что  я
проголодался; а потом, в свое время, я и умру.
     -- И ты спокойно пойдешь на казнь? -- спросят его.
     --  Совершенно  спокойно!  --  ответит  он.--  Как  подобает  человеку,
отдающему то, что ему не принадлежит.


 * КНИЖКА ТРЕТЬЯ. *


I. ДОЛЖНО НЕУСТАННО НАБЛЮДАТЬ ЗА СОБОЮ
     Если ты перестанешь наблюдать за  собою хотя  бы на одну только минуту,
то помни, что этой минуты ты никогда не воротишь. Сначала мы легко привыкаем
не следить за собою, а потом все откладываем исправление этой своей  ошибки,
и  этим  самым  мы  со  дня  на  день  отдаляем  от  себя  возможность  жить
добродетельно  и  счастливо.  Если  мы  думаем,   что   полезно  откладывать
исправление себя, то, значит, лучше всего и вовсе  от этого отказаться. Если
же исправление себя полезно, то незачем и откладывать его ни на один день.
     -- Но сегодня мне хочется поиграть и попеть.
     -- Ну что же! Это нисколько не мешает тебе в то же время и наблюдать за
собою.  Ничто  не может  испортиться  от  внимания  или сделаться  лучше  от
невнимания.  Без внимания ни плотник не  исполнит  успешно своей  работы, ни
кормчий не  справится с  кораблем.  Если  ты  раз  сделаешь  что-нибудь  без
внимания, то  потом тебе труднее станет управлять собою и ты легко поддашься
всяким соблазнам.
     -- На что же должен я, наблюдая за собою, обращать особенное внимание?
     -- Прежде всего  ты  должен постоянно  помнить главные Божеские истины.
Держи  их всегда  в уме своем, и утром,  вставая,  вечером, ложась спать,  и
днем, садясь  за еду и  общаясь  с  людьми. Помни, что  никто  не может быть
господином над  разумом  и  волею твоими  и  что в  разуме  и  воле человека
находится добро  и  зло для  него. Значит,  нет человека, который мог бы мне
сделать добро или зло,-- это могу сделать  только я сам, и потому мне нечего
бояться ни притеснителя, ни болезни, ни бедности, ни каких-либо помех.
     -- Ты не  нравишься,-- говорят  мне, -- вот  этому  высокопоставленному
человеку?
     -- А мне что за дело до этого? -- отвечаю я.--  Разум и  воля мои не  в
его распоряжении.
     -- Но ведь он может наделать тебе много зла!
     --  Он может причинить зло только  тем, кто считает его сильнее себя, и
только  для  них он страшен. У меня  же есть свой хозяин,  которому одному я
повинуюсь.  Бог -- хозяин мой, и мне  нет дела до  других хозяев, потому что
Сам Бог приставил  ко мне в  начальники меня самого и сделал так, что я могу
разуметь Его волю и хочу следовать Его законам.
     Руководствуясь данными мне Богом разумом и совестью, я должен постоянно
наблюдать за собою  и стараться поступать, как следует во всех случаях своей
жизни. Я должен знать, когда подобает мне работать, когда  можно  отдохнуть,
когда радоваться мне или печалиться. Я  должен чувствовать, что кстати и что
некстати; что своевременно, что нет;  когда и над чем позволительно пошутить
и  посмеяться и в  каких случаях это  было  бы  неуместно.  Для  того  чтобы
исполнить все это, необходимо  постоянно зорко наблюдать за  собою и никогда
ничего не делать зря, спустя рукава.
     -- Да разве можно быть непогрешимым человеком?
     --  Конечно, нельзя. Но можно стараться  быть непогрешимым.  Это вполне
доступно человеку. И велика бывает его радость, когда, благодаря неослабному
наблюдению над собою, он избегает какого-нибудь дурного дела или уберегается
от ошибки, в которую чуть было не впал.
     Итак, безумно  говорить,  что я буду завтра  внимателен к себе. Это все
равно что сказать: сегодня я хочу быть негодным мерзавцем. Если наблюдать за
собою полезно завтра, то оно столько же и еще более нужно и полезно сегодня.
И потому  наблюдай за собою как можно  внимательнее  сегодня для того, чтобы
завтра не оплошать.


II. НЕ СУДИ ДРУГИХ И НЕ БУДЬ САМОУВЕРЕН
     По тем мыслям, которые человек высказывает, нельзя судить о том, как он
поступил бы с нами на деле. Также и наоборот: по дела