,  что ни случится, ты  обратишь  себе в
поучение и пользу.
     -- А если я умру в борьбе с несчастиями?
     --  Ну  что  же?  В таком случае ты умрешь смертью  честного  человека,
совершая то,  что ты должен совершать. Нужно  же тебе  все равно умереть,  и
смерть должна же застать тебя за каким-нибудь  делом. Я был бы доволен, если
бы смерть  застала  меня  за делом,  достойным человека, за делом, добрым  и
полезным всем людям; или чтобы она застала меня в то время, когда я стараюсь
исправлять себя. Тогда я мог бы поднять руки к Богу и сказать Ему:
     --  Господи! Ты знаешь Сам, насколько я воспользовался тем,  что Ты дал
мне  для понимания Твоих законов. Упрекал  ли я Тебя?  Возмущался  ли против
того,  что со  мной случилось?  Уклонялся  ли от  исполнения  своего  долга?
Благодарю  Тебя за то, что я родился,-- за все дары Твои!  Я пользовался ими
довольно: возьми их  назад  и распорядись ими, как Тебе  угодно,-- ведь  они
Твои!
     Может  ли быть лучшая смерть? Чтобы дожить  до такой смерти, тебе нужно
многого лишиться, хотя, правда, этим самым ты многое приобретешь. Если же ты
захочешь удержать то,  что  не твое,  то ты  непременно  потеряешь и то, что
твое.
     Кто хочет  иметь успех  в  мирских делах,  тот  не спит  по целым ночам
напролет, постоянно  хлопочет  и  суетится, подделывается к сильным людям  и
вообще поступает  как  подлый человек.  И  в  конце концов чего он всем этим
добился? Он добился того,  что  его окружают некоторыми почестями,  что  его
боятся  и   что  он  сделавшись  начальником,  распоряжается   какими-нибудь
пустяками.
     Неужели же  ты не захочешь  сколько-нибудь потрудиться  для  того чтобы
освободить себя от всех таких забот и спать спокойно ничего не боясь и ничем
не  мучась? Знай  же, что  такое спокойствие души не достается даром. Нельзя
заботиться  зараз и о душе  своей, и  о мирских благах. Если  хочешь мирских
благ  -- откажись  от  души; если хочешь уберечь  свою душу  -- отрекись  от
мирских благ. Иначе ты будешь постоянно раздваиваться и не  получишь ни того
ни другого.
     Когда ты  чем-нибудь мирским встревожен  или расстроен, то вспомни, что
тебе  придется  умереть;  и  тогда  то,  что  тебе  раньше  казалось  важным
несчастием и волновало тебя, станет в твоих  глазах ничтожною неприятностью,
о которой не стоит и беспокоиться.


VIII.  ДЛЯ РАЗУМНОГО ЧЕЛОВЕКА  НЕ  ДОЛЖНО  БЫТЬ ЗАТРУДНЕНИЙ ВО ВНЕШНИХ
ДЕЛАХ
     Разница  между  человеком  разумным  и  неразумным состоит  в  том, что
неразумный  человек постоянно  волнуется и  жалеет  о том,  что от  него  не
зависит, например о своем  ребенке,  отце, брате,  о  своих  делах,  о своем
имуществе. Разумному же человеку если и случается беспокоиться и печалиться,
то  только о том, что зависит прямо от него, то есть о том, что  касается до
его собственных мыслей, желаний и поступков.
     Человек  уже много улучшил  себя, если  понял, что  он  должен обвинять
только самого  себя, когда  не может  справиться  со  всем тем,  что  с  ним
случается, то есть если понял, что все дело его --  в том, как он сам поймет
свои затруднения. Если он поймет их так, как следует, то они перестанут быть
для него затруднениями.
     Когда  ребенок заглядится на что-нибудь, споткнется о камень,  упадет и
ушибет себя,  то няня  начинает иногда в угоду ребенку бить самый  камень, и
ребенок  успокаивается.  В  богатых  семьях  бывает  так,  что  когда  слуги
опаздывают  подать детям  обед,  то  старшие  начинают бранить слуг за  это,
вместо того чтобы приучать детей к терпению.
     Как часто и мы,  взрослые, поступаем с собою так, как  эти безрассудные
няни  и воспитатели.  Если с нами случается какая-нибудь неприятность или мы
попадаем  в какое-нибудь  затрудненне,  то как склонны мы бываем обвинять  в
этом других людей или  судьбу свою вместо  того, чтобы сообразить,  что если
внешнее,  от  нас  не  зависящее   становится   для  нас  неприятностью  или
затруднением, то, значит, в нас самих что-нибудь не в порядке.


IX. РАЗУМНЫЙ ЧЕЛОВЕК ВО ВСЕМ МОЖЕТ НАЙТИ СЕБЕ ПОЛЬЗУ
     Разумный человек может во всем отыскать себе пользу. Нет такого случая,
из которого он  не мог бы извлечь для себя помощи в деле  усовершенствования
себя.
     -- Какую же пользу приносит мне тот, кто ругает меня?
     -- Ту пользу,  что если я  захочу, то могу, кротко  перенося его брань,
приучаться к терпению и спокойствию.
     -- У меня злой отец; какая мне от него польза?
     --  Он зол для  самого  себя; для  тебя  же  он  добр,  потому  что  он
опять-таки учит тебя терпению и кротости.
     -- Ну хорошо. А какую пользу приносит мне болезнь?
     --  Если я  заболею, то у меня  хороший  случай  показать на  деле, что
значит болезнь  тела для  жизни духа. Я буду покорен,  терпелив,  спокоен, я
наряжусь в болезнь, и она будет для меня украшением.
     -- А смерть, неужели и она полезна?
     --  Я могу, умирая, стать духом своим выше  смерти,  показать  и себе и
людям, что смерть не имеет надо мною никакой власти. Я могу, если  придется,
умереть за правду и этим содействовать тому, чтобы она укрепилась в людях.
     Одним словом,  человек  разумный  обладает  как бы волшебной  палочкой,
которою он может обратить в золото все то, до чего ею дотронется.


X. РОПТАТЬ НЕРАЗУМНО
     Когда ты заметишь,  что ты начинаешь  в  душе своей  упрекать  Бога, то
разбери внимательно то, чем ты недоволен, и ты увидишь, что оно так и должно
было быть и не могло быть иначе.
     -- Да неужели, например, справедливо, чтобы вот этот бесчестный человек
имел больше денег, чем я?
     -- Вполне справедливо, потому что он и хлопотал из-за денег больше, чем
ты. Он подделывался к людям, обманывал их, обирал несчастных, по целым ночам
напролет   неустанно  трудился  для  того,   чтобы  нажиться.  Чему   же  ты
удивляешься? А ты посмотри, больше ли у него разума и совести, чем у тебя. И
ты увидишь, что у тебя больше всего того, из-за чего ты хлопотал и старался.
То, что ты бережно хранил ,-- свою  честь и совесть,-- он продавал и получил
за  это  ту  награду,  которую  искал.  Но ведь человека, который  бесчестно
приобрел богатство, мы не можем назвать  счастливым,--  мы, которые знаем, в
чем истинное счастие. Мы знаем, что Бог  справедлив  и отдает то, что  лучше
тому, кто лучше. Чистая совесть -- не гораздо ли лучше богатства?
     Всегда помни неизменный  закон  природы:  кто  к чему способнее, тот  и
имеет больше  успеха как раз в том самом,  в чем он способнее другого. Помни
это, и тогда ты ни на что не будешь роптать.
     -- Ну а как же не роптать, когда моя жена скверно со мной поступает?
     --  И  тут  роптать  нечего.  Если кто спросит  тебя об этом, ты  скажи
только, что жена твоя скверно с тобою поступает, и больше ничего.
     -- И отец мой ничего мне не дает.
     -- И в  этом ничего нет особенного, как только то, что отец твой ничего
тебе не дает.
     Говоря о таких вещах, никогда не говори, что в них есть зло, потому что
это была  бы ложь.  Разумный человек никогда ни на  что  не  станет роптать,
потому  что он  хорошо  понимает,  что  настоящее горе наше происходит не от
того, что случается с нами а от того, что мы неразумно думаем о случившемся.
Отстраним  же  эти  неразумные  мысли,  и прекратится  то,  что  мы  считали
несчастием.



 * КНИЖКА ВТОРАЯ. *


I. НЕ ПОЛАГАЙ СВОЕГО СЧАСТЬЯ В ТОМ, ЧТО НЕ В ТВОЕЙ ВЛАСТИ
     Если люди делают зло -- они делают зло  сами себе; тебе же они не могут
сделать  зла. Ты же рожден не для того, чтобы творить зло и грешить вместе с
людьми, но для того, чтобы помогать им в добрых делах и в этом находить свое
счастье.
     Знай  и помни,  что если человек  несчастен, то он сам в этом  виноват,
потому  что Бог  создал всех людей для их счастья, а  не Для того, чтобы они
были несчастны.
     Из всего того, что  Бог предоставляет  нам в  этой жизни, Он одну часть
отдал  в наше полное распоряжение: она составляет как бы нашу собственность;
другая же часть находится вне нашей власти, так сказать, не принадлежит нам:
все, что другие могут связать, насиловать, отнять у нас, не принадлежит нам;
а  все то, чему никто и  ничто не  может помешать или  повредить, составляет
нашу собственность. И Бог по Своей благости дал нам в нашу собственность как
раз  то, что и есть настоящее благо. Значит, Бог  не враг нам; Он поступил с
нами  как добрый  отец: Он  не  дал нам только  того, что не  может дать нам
блага.
     --  Так-то так; а  вот  мне пришлось  расстаться  с  другом, и  мы  оба
горевали об этом.
     -- Зачем  же друг твой  считал  своим то,  что вовсе не его? Бог не дал
тебя ему в  вечную собственность. Когда он был  с тобою, почему забывал  он,
что ты можешь умереть или уехать? Он наказан за свою глупость. А ты -- зачем
ты так легкомысленно думал, что ты должен всегда жить там, где тебе  приятно
живется, на том же месте, с теми же людьми, за теми же занятиями. И тебе Бог
не обещал этого. Вот ты теперь и плачешь. Ты, оказывается, несчастнее уток и
гусей, потому  что они  ежегодно улетают за  моря и  нисколько не  жалеют  о
прежнем свое жилище.
     -- Да ведь они лишены ума!
     --  Так неужели ты думаешь, что неразумные птицы должны быть счастливее
человека, у которого  есть разум?  Разве для того  Бог наделил  нас разумом,
чтобы мы были несчастны и проводили свою жизнь в слезах?
     Вникни в человеческую жизнь и  ты поймешь, что людям назначено то  жить
вместе,  то  разлучаться.  Когда они  вместе они должны быть счастливы  друг
через друга, а  когда им приходится разлучаться, то они не должны печалиться
об  этом, Напротив  того,  мы  должны радоваться  тому,  что  отличаемся  от
растений, которые корнями своими прикреплены к одному месту.
     Нельзя быть счастливым, когда желаешь того, что невозможно; и наоборот,
можно быть счастливым только в том  случае, если желаешь возможного,  потому
что в таком случае всегда  будешь  иметь то, чего желаешь. Все дело  в  том.
чтобы желать только того, что в нашей власти, того, что возможно.
     Кто желает невозможного,  тот раб  и глупец,  восстающий против  своего
хозяина -- Бога. Хозяин наш желает, чтобы мы были счастливы; но для этого мы
должны  помнить,  что  вес  родившееся должно  умереть  и  что  люди  должны
разлучаться.
     Не проходит людям даром  ничего из того, что они делают  против  закона
Бога.  Всякий человек, который бунтует  против  закона Бога,  будет  рабом и
несчастным: он будет горевать и завидовать, он будет слаб и изнежен.
     -- Как же жить? -- спрашиваешь ты.
     Прежде всего и самое главное -- не пристращайся ни к чем:. больше того,
сколько  ты привыкаешь  к чужой вещи, о  которой знаешь, что она  может быть
отнята у тебя. Когда обнимаешь своего ребенка, брата, друга, то говори себе,
что ты обнимаешь нечто  такое, что должно  умереть, что дано тебе  только на
время.  Виноград  спеет  только  осенью,  и  смешно желать, чтобы  он рос  и
созревал  и  зимою,  и  весною,  и летом.  Желать, чтобы никто  с  тобою  не
расставался и не умирал,-- это все равно что желать винограда зимою. Обнимай
ребенка или друга, и сам думай: ты завтра уедешь или умрешь и мы не увидимся
больше.
     -- Но ведь тяжело даже выговорить это!
     -- Но что же делать? Если разлука или смерть кажется тебе
     такою страшною, то ты должен во время жатв горевать о  том, что умирают
колосья,  а  осенью плакать о том, что засохшие листья  падают  с  деревьев.
Разлука людей  больше  ничего,  как  небольшая  перемена, а смерть --  также
перемена,  только  немного  большая.  В  мире   нет  уничтожения,  а  только
превращение одной жизни в другую. И  для нас наступает это превращение тогда
когда  Богу угодно. Ведь и родились  мы не тогда, когда  хотели, а когда Бог
велел.
     И  потому  мудрый  человек заботится только о том, чтобы исполнять волю
Божью и размышлять в глубине своей души так:
     -- Если ты желаешь, Господи, чтобы  я еще жил,  то я буду жить так, как
ты велишь, буду распоряжаться тою свободою,  которую Ты дал мне во всем, что
принадлежит мне. Но если я Тебе больше не нужен, то пусть будет по-Твоему! Я
до сих пор жил на земле единственно для того, чтобы служить Тебе; если же Ты
пошлешь  мне  смерть, то  я  уйду  от мира, повинуясь Тебе,  как  служитель,
понимающий  приказания и запрещения  своего хозяина.  А пока  я  остаюсь  на
земле, я хочу быть тем, чем Ты хочешь, чтобы я стал.
     Постоянно  вникай в то, что  с тобою случается.  Если ты  увидишь,  что
случилось с тобою то, что от тебя не  зависело, то помни, что  тебе до этого
нет никакого дела. Если же ты все еще иногда мучаешься и горюешь  о том, что
от  тебя не зависит, то посмотри  на случившееся как на урок,  заданный тебе
Самим Богом: пользуйся  этим случаем,  чтобы  бороться с собою, и при помощи
разума твоего укроти твое малодушное страдание.
     Когда  ты живешь в каком-нибудь месте,  никогда не  думав о том, как бы
тебе  жить  в  другом месте, где тебе прежде было приятнее  или  где  тебе в
будущем будет приятнее; но думай только о том, как бы тебе прожить разумно и
по-человечески там, где ты находишься.
     Тогда все твои удовольствия  заменятся одним удовольствием -- сознанием
того, что ты живешь разумно и  служишь Богу не словами только, но  и делами.
Бог  поведет  тебя сегодня в одно  место, завтра пошлет в другое. Он покажет
тебя людям, бедного, безвластного, больного, для того чтобы ты мог  примером
жизни своей обнаруживать людям  ту истину,  что искать блага следует  не вне
себя, а в самом себе. Не  думай, что Бог ненавидит тебя, если  посылает тебе
бедность,  болезни,  презрение  людей:  хозяин не  может  ненавидеть  слугу,
который хорошо исполняет его волю. И не забывает тебя Бог: Он не забывает  и
самой малой твари. Он  упражняет  тебя и  на тебе дает примеры другим людям.
Неужели  же  ты не отдашь себя всего  Его заповедям, а будешь беспокоиться о
месте своего жительства и горевать о разлуке с друзьями?
     Горестна  не  перемена  места  жительства  или  неизбежная   разлука  с
друзьями, горестно  то,  что человек печалится о  том, чего он избегнуть  не
может.


II. ГДЕ НАДО ИСКАТЬ БЛАГО?
     Нет такого крепкого и здорового тела, которое никогда не болело бы; нет
таких богатств, которые  не  пропадали бы;  нет  такой высокой  власти,  под
которую не  подкапывались бы. Все  это тленно и скоропреходяще,  и  человек,
положивший жизнь  свою во  всем  этом,  всегда  будет беспокоиться, бояться,
огорчаться и страдать. Он никогда не достигнет того, чего желает, и впадет в
то самое, чего хочет избегнуть.
     Одна  только душа человеческая безопаснее всякой неприступной крепости.
Почему  же мы всячески  стараемся  ослабить эту  нашу единственную твердыню?
Почему  занимаемся  такими  вещами, которые  не могут доставить нам душевной
радости, а не заботимся  о  том, что  одно только и  может  дать покой нашей
душе?  Мы  все забываем, что если совесть наша  чиста, то никто не может нам
повредить  и  что только от  нашего  неразумия и желания  обладать  внешними
пустяками происходят всякие ссоры и вражды.
     Многие говорят, что человеку должно  искать свое  благо  и избегать для
себя зла и что поэтому он должен считать своим врагом и противником всякого,
кто  отнимает у  него его благо и причиняет ему зло, хотя бы  то  был родной
отец его, брат или сын.
     Но  так ли это?  Искать свое благо и избегать зла в самом деле следует.
Но неужели  благо  и зло для меня  может заключаться в том, что  зависит  от
других людей?  Многие, правда, жалуются на то, что  кто-нибудь другой лишает
их блага и подвергает злу. Но если бы они были правы, то это значило бы, что
человек  сам  по себе не  может достичь своего  блага. Благо, следовательно,
недостижимо. Как же может называться благом то, чего нельзя достигнуть?
     Нет,  друзья! Единственное  наше благо  и зло -- в нас  самих, в  нашей
собственной душе. Для каждого из нас благо в том, чтобы жить разумно, а  зло
в том, чтобы не жить разумно. Если мы будем это твердо помнить, то ни с  кем
никогда не  станем ссориться  и враждовать, потому что глупо ссориться из-за
того,  что  не  касается до нашего блага, и --  с людьми  заблуждающимися и,
стало быть, несчастными.
     Сократ понимал это. Злоба жены и неблагодарность сына не заставляли его
плакаться на судьбу: жена  выливала ему на голову помои и топтала ногами его
пирог, а он говорил:  "Это  меня  не  касается. То, что  мое -- мою душу, --
никто на свете не может отнять у меня. В этом бессильна и толпа людей против
одного человека, и самый сильный  против самого слабого. Этот  дар дан Богом
каждому человеку".
     Так жили мудрые люди. А мы  вот умеем только  хорошо писать, читать  да
рассуждать об этом, а на самом деле не поступаем так. Про один древний народ
говорили, что они --  лъвы у себя дома, а в чужой стороне -- лисицы. Про нас
же можно сказать, что мы -- львы на словах, а на деле -- лисицы.


III. ЧТО СЛЕДУЕТ И ЧЕГО НЕ СЛЕДУЕТ БОЯТЬСЯ?
     Человек не должен ничего бояться, он должен быть бесстрашным и вместе с
тем  он  должен  жить  с опаской. Сначала  кажется,  что человек, живущий  с
опаской, не может быть бесстрашным; но так только кажется. На самом же  деле
это возможно, потому что бесстрашным надо быть в одних случаях, опасаться же
должно в других.
     Все зло  кроется  в наших неразумных  понятиях  и  в  наших  преступных
желаниях.  И потому надо зорко и опасливо глядеть  за  тем, как образуются в
нас наши понятия и желания. В этом важном деле никогда  нельзя  быть слишком
строгим и осторожным.
     Все же остальное есть дело неважное для  нас, оно -- внешнее дело, а не
наше  внутреннее. К  тому же оно и  не дано нам во власть. Поэтому и бояться
его нечего.
     Мы ясно поймем, что все внешнее не имеет для нас значения только тогда,
когда  будем осторожно  следить  за нашими  понятиями  и  желаниями. И таким
образом,  боязнь истинного зла даст нам бесстрашие перед разными выдуманными
злами.
     А между тем  мы сплошь да рядом  попадаемся в  западню, как несмышленые
звери, за которыми  люди  охотятся.  Охотники  вспугивают,  например, оленя;
олень  хочет уйти от опасности и бежит в другую сторону,  как  раз туда, где
расставлены сети,-- и попадается. То же бывает и с нами.
     Чего мы малодушно боимся?  Того, что не в нашей власти, Когда бываем мы
всего спокойнее и бесстрашнее? Когда дело  зависит от нас самих. И  выходит,
что мы самоуверенно равнодушны к нашей собственной  опрометчивости, к  нашим
ошибкам  и страстям  и все внимание и старание наше  обращаем  на  то, чтобы
достичь  успеха  в  том,  что от  нас вовсе не зависит. И  таким образом, то
природное  бесстрашие,  с  которым  нам  следовало  бы  относиться ко  всему
внешнему,  мы  обращаем   на  самих  себя  и   становимся  самодовольными  и
самоуверенными. И  наоборот, ту природную осмотрительность, которая нам дана
для осторожного обращения  с  нашими  внутренними понятиями  и желаниями, мы
направляем  на  внешние  обстоятельства,  от  нас  вовсе  не   зависящие,  и
становимся боязливыми и малодушными.
     Если  бы мы  были  постоянно настороже по отношению  к нашим понятиям и
желаниям  --  мы  избегли  бы  много  зла;  но когда  мы всячески  стараемся
избегнуть  того, что в чужой власти, тогда  мы, как олени, попадаем в тенета
-- смущения, боязни и малодушия.
     Страданий и смерти избегнуть нельзя, они -- наш удел. И  вот мы как раз
их-то и боимся. Зло не в смерти и не в страдания, а в малодушии пред ними.
     Правду говорит  Сократ, что мы,  как  дети, устроим  себе  какое-нибудь
чучело,  размалюем его пострашнее  и  сами же пугаемся его. Как дети  боятся
пугала,  ими  же  самими устроенного,  так  и  мы  устроили  себе  пугало из
страданий и смерти и боимся его.
     В самом  деле,  подумаем: что такое смерть? Подойдем  поближе  к  этому
страшилищу,  рассмотрим  его  со  вниманием,  и  мы  увидим, что  это только
размалеванное   пугало.   Ведь