что бы с ним ни произошло" (Притчи, 12,21). Он не говорит: "праведный человек", или "праведный ангел", или что-либо другое подобное. Он говорит: "праведник". Свойственное праведнику, а именно то, что праведность принадлежит ему и что праведен он сам, — это сын, имеющий отца земного, это тварь, сделанная и созданная, ибо ее отец — тварь, сделанная и созданная. Но праведник сам по себе не имеет сделанного и созданного отца; бог и праведность суть одно, и только праведность — отец праведного. А потому им так же мало могут овладеть страдание и беда, как и богом. Праведность не способна привести его к страданию, ибо вся радость, любовь и блаженство есть праведность. Ведь если бы праведность причиняла праведному зло, то она причиняла бы его себе самой. Все неправое и неправедное, как и все созданное и сделанное, не может причинить праведному страдание. Ибо все созданное лежит глубоко под ним, так же глубоко, как и под богом; оно не влияет на праведного и не рождается в том, чей отец — один лишь бог. Посему человек должен стараться совлечь образ со своей самости и со всех тварей и не знать другого отца, кроме одного бога. Вот почему ничто не может заставить его страдать или сокрушаться, ни бог, ни тварь, ни сотворенное, ни несотворенное; все его бытие, жизнь, познание, знание и любовь — от бога и в боге и сам бог.

А теперь — второе, что надобно вам знать и что также утешает человека во всех его невзгодах. Это вот что: истинно, праведный и добрый радуется в действии праведности несравненно и несказанно больше, чем сам он или даже верховный ангел ликует и блаженствует в своем естественном бытии и жизни. Потому и святые с радостью отдавали свою жизнь ради праведности.

Теперь я говорю: когда к доброму и праведному приходит беда извне, то коли останется он с невозмутимым духом и неподвижным в мире своем сердцем, это поистине и есть смысл моих слов: праведного не может помрачить ничто из того, что с ним случается. Но стоит ему помрачиться от извне пришедшей беды, — поистине, только справедливо и неложно, что бог предрек сему человеку беду, — тому, кто хотел быть праведным и думал, что таков он и есть, а помрачился от столь малых вещей. Если это, стало быть, божья правда, то, поистине, не следует ему сокрушаться об этом, но должно радоваться этому гораздо больше, чем своей собственной жизни, которой ведь всякий радуется и которая всякому намного важнее, чем весь этот мир. Ибо что было бы пользы человеку, когда бы весь этот мир был, а его самого не было бы?

Третье, что вам можно и должно узнать, — в том, что по естественной истине единственный источник, единственная жила, питающая всякое благо, подлинную правду и утешение, — один бог, и все, что не бог, само по себе по природе своей причиняет и боль, и безутешность, и страдание. К благу, которое от бога и само есть бог, оно не может добавить ничего, а только уменьшает, заслоняет и скрывает сладость, блаженство и утешение, богом даваемые.

И вот я говорю дальше: всякое страдание происходит от любви к тому, что отнял у меня ущерб. Когда же этот ущерб во благах внешних приносит мне страдание, то вот он — непреложный знак того, что я люблю внешние блага, а поистине люблю страдание и безутешность. И что удивительного, если я страдаю, любя и ища страдание и безутешность? Сердце мое и любовь моя приписывают твари добро, принадлежащее богу. Я обращаюсь к твари, от которой по ее природе исходит лишь безутешность, и отвращаюсь от бога, изливающего на меня всякое утешение. И что тогда за диво, коли я страдаю и сокрушаюсь? Поистине, невозможно для бога и для всего мира земного, чтобы подлинное утешение нашел тот, кто ищет его в тварях. Но кто возлюбит только бога в тварях, а тварь — только в боге, тот обретет повсюду истинное, настоящее и прямое утешение.

Meister Eckhart. Die deutschen Werke. Bd. 5. Lieferung I. Stuttgart, 1954. S. 9—15





ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

1 Августин Аврелий (354—430) — теолог и философ, представитель латинской патристики. — 159

21 книга диалога "О свободном выборе" была написана Августином в 388 г., II и III книги были завершены между 391 и 395 гг. — 159

3 Комментарий к "Евангелию от Иоанна" (In Joannis Evangelium tractatus CXXTV), по существу, является собранием проповедей Августина, в популярной форме (отсюда и особенности стиля) разъясняющих содержание этой новозаветной книги. Толкование (или трактат) XX относится к группе "проповедей" с XVII по XXIII, посвященных экзегезе 5 главы "Евангелия от Иоанна" и произнесенных, вероятно, в конце 418 г. или немного позднее. — 163

4 Сочинение "О природе и происхождении души" (De natura et origine animae) — антипелагианский трактат, писавшийся Августином в 419 г. и, возможно, завершенный им только в 420 г. — 164

5Иоанн Скот Эриугена (ок. 810 — ок. 877) — средневековый ирландский мыслитель. — 164

'"Книга о божественном предопределении" (De divina praedestinatione liber) была написана Эриугеной около 851 г. — 164

7 В данном случае Эриугена воспроизводит положение Августина. "Как, — пишет Августин в "De Genesi ad litteram" VIII, 20, 39, — телом во времени и пространстве движет сотворенный дух, сам движущийся только во времени, так сотворенным духом движет во времени дух-творец, сам не движущийся ни во времени, ни в пространстве" (PL, 34, 388). — 167

'См.: Августин. О свободном выборе II, 1, 3 (PL, 32, 1241). — 168

'Главное произведение Эриугены "О разделении природы" (De divisione naturae) было создано им около 867 г. В приводимых фрагментах содержатся оригинальные формулировки аргумента "cogito". — 169

10Гуго Сен-Викторский (ок. 1096—1141) — средневековый мыслитель августинианского направления, глава Сен-Викторской школы. — 170

"Несмотря на малый объем, трактат "О соединении тела и духа" (De unione corporis et spiritus), по мнению комментаторов, относится к числу важнейших психолого-антропологических сочинений Гуго Сен-Викторс-кого. — 170

12Альберт Великий (ум. 1280) — немецкий схоласт-доминиканец и ученый-энциклопедист. — 172

13 "Книга о природе и происхождении души" (Liber de natura et origine animae) Альберта Великого непосредственно связана с его фундаментальным трудом "О живых существах" (De animalibus). Более того, в автографе Альберта, хранящемся в Историческом архиве г. Кёльна, эта книга озаглавлена как двадцатая книга "De animalibus". Однако, издавая впоследствии свои труды, Альберт предпочел "отделить" "Liber de natura et origine animae" от "De animalibus". He случайно в многочисленных манускриптах, за исключением автографа и трех кодексов (эрлангенского, парижского и туринского), переписанных непосредственно с автографа, "Книга о природе и происхождении души" фигурирует в качестве самостоятельного сочинения. По мнению издателя текста, эта книга была написана Альбертом Великим, вероятно, между 1258 и 1262/63 гг. — 172

14Альберт Великий имеет в виду "предыдущие" 19 книг своего труда "О живых существах". — 174

15Аверроэс — Ибн Рушд (ум. 1198), представитель арабского аристотелиз-ма. Аверроистское учение о нумерическом единстве присущего всем людям деятельного разума Альберт подверг критическому анализу в "Книжке о единстве разума против аверроистов", написанной не ранее 1256 г. — 174

16Абубацер — Ибн Туфайль (ум. 1185/86), арабский философ и ученый. — 174

17 Неподлинное сочинение Аристотеля. — 175

х*Фома Аквинский (1225—1274) — итальянский схоласт-доминиканец. — 175

19 "Сумма теологии" (Summa theologiae) — главное сочинение Фомы Аквинского, писавшееся им в 1266—1273 гг. и оставшееся неоконченным. — 175

20Философ — Аристотель. — 175

21 См.: Аристотель. О душе II, 1, 412а27—28. — 175

"См.: Аристотель. Физика VIII, 5, 257Ы2—13. — 176

"См.: Аристотель. Физика V, 1, 225а25—26. — 176

24 См.: Аристотель. Физика I, 4, 187а29—30. — 177

25 Текст дополнен переводчиком по так называемому "леонтинскому изданию". — 177

26 См.: Аристотель. О душе II, 1, 412а27—28. — 177 "См.: Аристотель. О душе II, 1, 412Ь25—26. — 177 28 См. прим. 25. — 177

29Авиценна — Ибн Сила (980—1037), средневековый мусульманский философ и ученый-энциклопедист. — 178

30См.: Аристотель. Метафизика VIII, 3, 1044а9—11. — 178

31 См.: Аристотель. О возникновении и уничтожении I, 10, 327Ь22—26. — 178

32Дунс Скот Иоанн (1265/66—1308) — шотландский схоласт-францисканец. — 179

33 "Оксфордское сочинение" (Opus Oxoniense)—главное произведение Дунса Скота, созданное им в Оксфордском университете и представляющее собой комментарий к "Сентенциям" Петра Ломбардского. — 179

34 Вопрос, который поставлен здесь Дунсом Скотом: "Может ли естественным рассудком быть познано то, что будет всеобщее воскресение людей?" Обсуждая этот вопрос, Дунс Скот поочередно рассматривает три тезиса: "Мыслительная душа есть специфическая (видообразующая) форма человека", "Мыслительная душа нетленна", "Специфическая форма человека не пребудет вовеки вне составного целого". — 179

35 Имеется в виду положение о том, что мыслительная душа есть специфическая, или видообразующая, форма человека. — 179

36 См.: Аристотель. О душе И, 1, 412Ь5—6. — 179 "См.: Аристотель. О душе III, 4, 429а10—11. — 179

38 Имеются в виду Фома Аквинский и его последователи. — 179

39 См. предыдущее примечание. — 180

40 К числу "других" авторов может быть отнесен бельгийский схоласт Генрих Гентский (ум. 1293). — 180

41 См., например: Аристотель. О душе III, 3, 427а17—21. — 180

42 См.: Аристотель. Никомахова этика I, 6, 1098а7—8. — 180

43 См., например: Аристотель. Никомахова этика X, 7, 1177а12—17; X, 8, 1178Ь21—23. — 180

44 Энтимема — сокращенный силлогизм, в котором одна из составляющих его частей лишь подразумевается. — 180

43 См.: Аристотель. О душе III, 1, 425а27—425ЬЗ. — 180

46 Имеется в виду тезис о том, что мыслительная душа собственно и есть видообразующая форма человека. — 183

47 См.: Иоанн Дунс Скот. Оксфордское сочинение. Книга П. Раздел 25. Вопрос единственный. — 184

48Экхарт Иоганн (Майстер) (ок. 1260—1327/28) — немецкий мыслитель, представитель позднесредневековой мистики. — 184

49 "Книга божественного утешения" (Daz buoch der gotlichen troestunge) была написана Майстером Экхартом между 1308 и 1311 гг. или между 1308 и 1314 гг. В публикуемом фрагменте цитаты из Библии даются в том виде, в каком их приводит Майстер Экхарт. — 184








АРАБСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

В средневековом арабском мире проблема человека ставилась и обсуждалась практически всеми идейными направлениями. Чтобы представить в достаточной полноте своеобразие воззрений о человеке, присущих арабскому средневековью, необходимо иметь в виду по крайней мере три наиболее существенных подхода, отличавших указанный период истории народов Ближнего и Среднего Востока. А именно: теологический, мистический и философский. Выразителем первого были мутакаллимы, то есть последователи калама (букв, "слово", "речь"), толкователи Корана и святого предания Сунны. Доминирующая тенденция теологического мировидения — фатализм, составивший стержень мусульманства, опирался на признание всемогущего вездесущего Аллаха, а также совершенство последнего из посланников божьих — пророка Мухаммада. "Солнце, луна и звезды, облака и земля, все животные и неодушевленные предметы подчинены другой силе, подобно перу в руке писца. Нельзя верить, что подписавшийся правитель и есть создатель подписи. Истина в том, что настоящий создатель ее — Всевышний. Как сказано Им, Всемогущим: И не ты бросил, когда бросил, но Аллах бросил" (Газали).

Уже в первые века истории мусульманства возникли споры и борьба вокруг догмата о предопределении. Фатализм был поставлен под сомнение кадаритами и мутазилитами (букв, "отклоняющиеся", "отделившиеся"). Они отвергали абсолютность божественного предопределения и использовали противоречивость коранического текста для обоснования ответственности человека за свои поступки и действия. Антитеза добра и зла из сугубо теистической плоскости противостояния бога и мира, духовного и материального была вынесена в плоскость конфликта личности и общества, борения чувств и рассудка, склонностей и долга. Мутазилиты сузили сферу действия божественной воли, отнеся к "непосильным" для бога: уничтожение мира, нарушение природных закономерностей, творение "чудес" и т.п. Они развели понятия зла и греха, ответственность перед людьми и ответственность перед богом. Мутазилиты рассматривали свободное действие воли как условие реализации благих задатков человеческой природы, как сознательное следование благой необходимости, то есть имманентно присущей миру целесообразности.

Мистическое течение в исламе — суфизм видит в человеке соединение божественного и тварного. Человек — самое совершенное бытие универсума, всякое другое бытие — отражение одного из бесчисленных атрибутов Абсолюта. Человек же интегрирует в себе все сущее, "объединяет все сущностные реальности мира" (Ибн Араби). Мир в целом — макрокосм (алами-акбар), человек — микрокосм (алам-и-асгар). Если на космическом уровне единство бытия — онтологический принцип суфизма — означает "все есть бог", то на уровне феноменальном этот принцип обретает смысл "все есть человек".

Будучи "хранилищем божественного", человек способен вернуться к истинному "я" через единение с богом. Это допущение имманентности Всевышнего человеку противоречит исламскому ортодоксальному принципу абсолютной трансцендентности бога. Не соответствует каноническим установкам и суфийская концепция "совершенного человека" (аль-инсан аль-камил), в которой эталоном нравственности, индикатором добра и зла считается сам человек, способный к совершенствованию на пути самопознания, цель и смысл которого "в самом себе безмерное найти" (Аль-Фарид).

В строгом смысле слова к разряду философского относится лишь подход восточного перипатетизма, получившего (от искаженного греческого) название "фальсафа".

Арабских мыслителей в равной мере интересовали онтологические, гносеологические и этические аспекты проблемы человека. Они были заняты осмыслением происхождения человека, его места и роли в мироздании, уяснением его познавательных способностей, возможностей выбора между добром и злом и т.д. Они задумывались над вопросом о том, кто есть идеальный человек и каков должен быть путь к совершенству. В отличие от религиозно-догматического сведения идеального к строгому соблюдению коранических норм и предписаний шариата или суфийского толкования совершенства как обретенной в мистическом подвижничестве святости, философская интерпретация была ориентирована на совершенство интеллектуальное.

Как свидетельствуют включенные в данную хрестоматию тексты, арабские философы видели главное отличие человека от всех других творений в обладании силой, именуемой разумом (Фараби). Они различали умозрительный разум и практический, относя к первому "способность ко всеобщему воззрению", а ко второму — "способность к размышлению об отдельных вещах" (Ибн Сина). Арабские философы подвергали сомнению безусловность авторитета религиозных догм, и более того, считали принадлежащими к высшей категории тех людей, кто "ставит своей целью доказательство несостоятельности буквального смысла [священных текстов] и истинности [своего] толкования [их]" (Ибн Рушд).

Отрывок из трактата Газали, которому принадлежит заслуга "примирения" теологии и суфизма, позволяет увидеть принципиальное отличие философской постановки вопроса о разуме от религиозной, ограничивающей сферу его действия пределами "реальности": "недоступно то, что лежит за этими пределами, но доступно лишь понимание того, что предписывается ему Врачом".

М. Т. Степанянц










Ибн Габирол

Жемчужная россыпь

Вопрос мудреца — полпути к истине; терпимость к ближнему— половина мудрости; безмерная трата не ведет к насыщению.

Кто вправе править? Либо мудрец, наделенный венцом, либо венценосец, наделенный мудростью.

Нет смысла, сказал мудрец, стремиться к знаниям в надежде на то, что когда-нибудь они будут исчерпаны. Я стремлюсь к мудрости лишь для того, чтобы не пребывать в дураках, и именно этим должен руководствоваться каждый разумный человек.

Человек мудр лишь тогда, когда доискивается мудрости; но как только он считает, будто нашел ее, сразу же оказывается глупцом.

Короли могут судить каждого, но именно мудрецам дано судить королей. Цена каждому человеку пропорциональна тому, что он знает. Мудреца спросили: "Кто лучше — мудрец или богач?" "Мудрец", — ответил тот, но ему возразили: "Почему же тогда богачи навещают мудрецов реже, чем мудрецы богачей?" Он сказал: "Потому, что мудрец сознает значение богатства, а богач не понимает значения мудрости".

Первый шаг на пути к мудрости — молчание, второй — слушание, третий — запоминание, четвертый — деяние, пятый — преподавание мудрости.

Никто не вправе считаться мудрецом прежде, чем обретет три качества: не мнить себя способнее других в постижении мудрости; не завидовать тому, кто богаче; и не ждать вознаграждения за свою мудрость.

Лучшее качество человека — любознательность. Когда праведнику недостает мудрости, он обязан заимствовать ее у циников.

Мудрость, в которой не сомневаются, подобна затерянному складу, из которого никогда и ничего уже не забрать.

Существует четыре типа людей: человек, который знает и знает, что знает; это — мудрец, следуй за ним... Человек, который знает, но не знает, что знает; помоги ему оценить свои знания... Человек, который не знает и знает, что не знает; учи его... Человек, который не знает, но уверен, что знает; это — глупец, беги от него.

Никто не может уличить учителя в ошибке, пока не познакомится с другими учениями. Избегай святого глупца и порочного мудреца.

Мудрец сказал: "Я никогда не прислушиваюсь, если кто-нибудь начинает произносить бранные слова". "Почему?" — спросили его. "Боюсь услышать еще более непристойные". Лучший ответ глупцу — молчание.

Сказали мудрецу: "Мне сдается, что люди вокруг только и делают, что творят зло, а потому душа моя подсказывает отлучиться от людей". Мудрец ответил: "Не делай этого, ибо невозможно жить без людей. Вот тебе, однако, совет: живи среди них, как жил бы глухой, умеющий слышать, слепец, умеющий видеть, и немой, умеющий говорить".

Если кто не в силах сдерживать свой пыл, у него неполадки с мозгами.

Кого называть сильным? Того, кто умиротворяет глупца и смягчает его нрав.

Кто не может управлять собой, тот не сможет управлять и другими.

Нодар Джин. Откровения еврейского духа (Я есть кто я есть). Антологическая история. Даблвей, 1984. С. 111—112





Человек и мироздание

Люди придерживаются мнения, будто зла в подлунном мире больше, чем добра. Добро, считают они, исключительно и нетипично, тогда как зло неограниченно и неизбывно. Причем заблуждаются подобным образом не только люди из толпы, но и те, кто воображают себя мудрецами... Причина подобного заблуждения в том, что люди судят обо всем мироздании на основании своего индивидуального опыта. Неуч и глупец склонен считать, будто весь этот мир существует исключительно ради него, и поэтому стоит с ним случиться какой-нибудь беде, он тотчас же приходит к заключению, что весь универсум является воплощением зла.

Если б, однако, он исходил из осмысления цельности всего универсума и осознания собственной ничтожности, из осознания самого себя в качестве крохотной частички единого мироздания, то в этом случае он смог бы постичь подлинную истину...

Некоторые утверждают, будто все мироздание сотворено с единственной целью обеспечить существование человека, который тем самым обрел бы силы служить Богу. Все, что создано, уверяют они, создано ради человека; даже небесные сферы, — и те, дескать, подчиняются в своем бесконечном движении и становлении человеческим интересам и имеют целью удовлетворение людских потребностей.

Эту точку зрения нельзя не назвать ложной. Тех, кто придерживается ее, следовало бы спросить: мог ли Бог сотворить человека без сотворения всего, что ему предшествовало; или же человек мог появиться на свет лишь тогда, когда было создано уже все остальное? Если они ответят утвердительно, т.е. если заявят, что человек мог