мчиво покачал головой. - Да что нам зима, когда у нас  холодильник
имеется. Только ничего у тебя не выйдет, наперед знаю.
   Да, Веснушка вовремя соскочил  с  коробка  спичек,  тот  уже  начал
угрожающе дымиться.
   Веснушка мигом подлетел  к  холодильнику.  Взялииобидели  услужливо
распахнул тугую белую дверку... Веснушка вскочил на  ледяную  корочку,
да так вбуравился в нее горячим лицом и руками. Одна за другой  звучно
зашлепали капли.
   - Видишь? - с торжеством крикнул Веснушка.
   - Вижу! - злорадно захихикал Взялииобидели и резко захлопнул дверцу
холодильника.
   - Открой! - послышался из холодильника голос Веснушки. Голос звучал
глухо, как из подземелья.
   Кот Ангорский моментально из  коврика  превратился  в  огнедышащего
дракона комнатных размеров. Вздыбил жидкую шерсть,  глядя  сверкающими
глазами то на нежно любимого хозяина, то на говорящий холодильник.
   - Попался человечек! - Взялииобидели чуть не задохнулся от  злобной
радости.
   - Скорее-быстрее-сейчас же-немедленно выпусти  меня!  -  возмущенно
крикнул холодильник.
   - Ни за что! - Взялииобидели в изнеможении пал на  стул,  с  трудом
перевел дух, обмахнулся концом шарфа. - Уф!.. Лучше всю жизнь буду без
холодильника страдать, а не выпущу. Жаль только, десяток  яиц  у  меня
там остался. Эх, диетические! Не  позавтракать  мне  теперь  вами,  не
поужинать.
   Вот почему, по какой причине Веснушка не вернулся к Кате ни в  этот
вечер, ни в следующий.
   Выбраться из холодильника он не мог.
   Взялииобидели теперь каждый день подходил к  холодильнику,  любовно
гладил его белые бока, хлопал, как любимую лошадку.
   - Эй, маленький человечек! - кричал он и стучал пальцем по  дверце.
- Что тебе, светло да тепло?
   Но Веснушка только кряхтел в холодильнике. Ничего  не  отвечал,  ни
словечка.


Глава 20. Удивительная история десяти диетических яиц




   Да, мой читатель, недаром говорят: "Собака - друг человека".
   Все это совершенно верно. Никто и не спорит. И все-таки...  Давайте
лучше скажем так: "Собака - друг хорошего человека". Именно хорошего!
   И вот тогда нам станет  ясно,  почему  честный  Пудель  целые  ночи
напролет ворочался у себя в углу и томился бессонницей. Он то  упрекал
себя за то, что не  в  силах  бездумно  обожать  своего  хозяина,  как
повелевает ему собачий долг. То с трудом сдерживался, чтобы  вдруг  не
вскочить посреди ночи и не завыть от жгучего возмущения и гнева.
   Но если бы Взялииобидели знал, если бы он только  догадывался,  что
творилось у него в доме, едва лишь он  выходил  во  двор  посидеть  на
лавочке, а заодно испортить кому-нибудь настроение!
   Пудель тут же бросался к холодильнику. Неуклюже, двумя лапами тянул
на себя ручку дверцы. При этом он изо всех сил давил носом  на  черную
кнопку.
   Причем каждому ясно, что это вовсе не так уж приятно, давить мягким
чувствительным носом на совершенно твердую кнопку.
   Но так или иначе, Пудель неплохо наловчился открывать холодильник.
   - Ну как? - спрашивал он, сгорбившись от сочувствия.
   - Ох-хо-хо! - Веснушка зябко  ежился,  обхватив  себя  руками,  тер
плечи, стучал зубами, никак не мог согреться.  -  Так  хочется  удрать
отсюда. А нельзя. Надо дело до конца довести. Ох, и окоченел я! Просто
одеревенел. Только не знаю, может ли быть  деревянный  луч.  Это  надо
обдумать... Спросить бы у Солнышка! Посоветоваться...
   - А эти как там?.. Скоро?.. -  Пудель,  вытянув  шею,  с  волнением
заглядывал в холодильник.
   - Не знаю, - вздыхал Веснушка. - Дело не  простое.  Работа  тонкая,
можно сказать, ювелирная. Чтоб не больше  и  не  меньше.  Ох,  Пудель,
дружище, о чем я только не передумал в  этом  проклятом  холодильнике.
Порой такая тоска  нападет...  Мысли  в  голову  лезут  все  холодные,
озябшие,  совсем  замороженные.  Только  работа  и  спасает.  Бегаешь,
бегаешь от одного к другому, хоть немного  забудешься.  Да  вот  беда,
отлучиться мне нельзя отсюда ни на минуту. Слушай, а как там моя Катя?
Беспокоюсь я!..
   - Ужас!.. - печально качал головой Пудель.  -  Просто  на  себя  не
похожа. Не тявкает, из своей конуры не выходит, не играет. А объяснить
я ей ничего не могу.
   - Как бы ей передать весточку? -  мучился  Веснушка.  -  Слушай,  я
придумал!  Скорее-быстрее-сейчас  же-немедленно  отнеси  ей  весточку-
косточку!
   У Пуделя как раз нашлась обглоданная  куриная  косточка.  Веснушка,
как сумел, выжег на ней Солнышко.
   Ну, а что было дальше, мы уже знаем. Пудель в тот же день отнес эту
куриную весточку Кате.
   Едва со скрежетом поворачивался ключ в  замочной  скважине,  Пудель
поспешно захлопывал распухшим носом дверцу холодильника.
   Взялииобидели первым делом испытующе глядел на Кота Ангорского: все
ли в порядке? Пуделю он не доверял.
   Кот Ангорский, как ни в чем не бывало, вкрадчиво терся о ноги нежно
любимого хозяина, -  мурлыкал,  как  электрокофемолка,  и  смотрел  на
Взялииобидели преданными серебряными глазами.
   Взялииобидели злорадно хихикал, стучал кулаком по холодильнику.
   - А-у!.. Человечек! Поговорим по душам. Обхитрил я тебя,  недотепу.
Обещай мне служить, как в сказке Золотая Рыбка  служила  уж  не  помню
кому. Разбитому корыту, что ли... Тогда выпущу...
   Но Веснушка только с натугой вздыхал.
   - Что ты там кряхтишь, будто мешки с картошкой таскаешь?  -  злился
Взялииобидели. - Говори: прощения прошу! В ножки, мол,  кланяюсь!  Эй,
сгною в холодильнике - солнышка не увидишь.
   Но день шел за днем - Веснушка не сдавался.
   И вот однажды  утром  Взялииобидели  разбудили  какие-то  странные,
непривычные  звуки.  Да,  они  шли  из  холодильника,  сомневаться  не
приходилось.
   Холодильник пищал, чирикал, нежно,  растроганно  смеялся,  радостно
вскрикивал.
   - Еще один! Еще один! - неслись из холодильника восторженные крики.
   Взялииобидели босиком дошлепал до холодильника.
   - Ты что в чужом холодильнике хулиганишь? - закричал он.
   Но в холодильнике что-то билось, трепетало, хрустело и пронзительно
пищало тоненькими разноцветными голосами.
   Пока Взялииобидели в  растерянности  топтался  возле  холодильника,
Пудель проскочил мимо него, с силой нажал несчастным  распухшим  носом
кнопку, надавил лапой на ручку и распахнул дверцу.
   Из холодильника с легким невесомым стуком посыпались пустые  яичные
скорлупки.
   А вслед  за  ними  из  холодильника  выскочили  десять  кругленьких
цыплят.
   - Вот тебе твои диетические! -  захлебываясь  от  смеха,  выкрикнул
Веснушка. - Познакомьтесь, пожалуйста! Яичница, поклонись!  Эй,  яичко
Всмятку, помаши дяде крылышком. Омлет,  скажи  "Доброе  утро"!  А  ты,
Глазунья, сделай дяде лапкой!
   Взялииобидели,  хрипло  дыша,  бросился  ловить  желтые,  убегающие
шарики. Он уже чуть было не сгреб руками сразу двух цыплят. Но  вместо
них, невесть как, у него в руках оказался шипящий  и  пускающий  искры
Кот Ангорский.
   - Простите, если я не вовремя... извините, что тут у  вас?  -  дядя
Федя заглянул в дверь  и,  изумленный,  застыл  на  пороге,  приоткрыв
добрые, толстые губы.
   - Путь свободен! Вперед, мои желточки! - азартно завопил  Веснушка,
и все цыплята, мелко стуча лапками, засеменили в переднюю.
   Дядя Федя неловко  попятился,  отступая  перед  отрядом  желтеньких
шариков.
   - Если я не ошибаюсь, на скрипке пиликаешь именно ты, - с уважением
посмотрел на него Веснушка и вдруг строго  прикрикнул:  -  Что  же  ты
стоишь и дверь не открываешь? Не видишь, что ли, мы идем!
   Дядя Федя послушно откинул цепочку, распахнул дверь, и  все  десять
цыплят, а за ними Веснушка не спеша вышли на лестницу.
   Видели бы  вы,  как  чинно,  с  каким  достоинством  спускались  по
ступенькам желтые цыплята.
   - Клох-клох-клох!  -  заботливо  приговаривал  Веснушка.  Ему  явно
нравилось разыгрывать из себя курицу-наседку. - Под лапы глядите,  мои
детки! Клювики разобьете. Всмятку, не прыгай через две ступеньки - мал
еще. Клох-клох-клох! Забот мне с вами!.. Все объясняй. Вот этот злющий
дядя с косматым шарфом называется "плохой человек". А вон тот  дядя  с
длинными  руками  называется  "хороший  человек".  А  эта  загородочка
называется "перила". Не подходите близко к перилам. Упадете -  куриных
косточек не соберешь! Клох-клох-клох!
   Катя услышала возмущенные вопли Взялииобидели, пронзительный писк и
приоткрыла двери.
   Увидев десяток цыплят и  Веснушку,  напевающего  "Клох-клох-клох!",
она всплеснула руками, бросилась к ним навстречу.
   На другой день тетя Полина, приехавшая из  деревни  и  гостившая  у
Катиной мамы, очень довольная, увозила с собой девять цыплят.
   Цыплят посадили в плетеную корзину и  туго  обвязали  сверху  синим
платком в белый горошек.
   Но прошу обратить внимание: в плетеной корзине сидело только девять
цыплят. Только  девять  тоненьких  голосов  доносились  из-под  синего
платка.
   Через некоторое время во  дворе  появился  молодой  белый  петушок.
Стоило только Кате позвать его: "Эй, Всмятку! Иди сюда!" - как он  тут
же, распластав крылья, вылетал из-под сарая или из-за кучи бревен.
   Хитрец  отлично  знал,  что  у  Кати  всегда  припасено  для   него
что-нибудь вкусненькое.
   Каждое утро, благо Катя жила на первом этаже, петух Всмятку  прыгал
на подоконник.
   Ровно в семь он испускал такое пронзительное "ку-ка-ре-ку",  что  в
одной  из  рам  дребезжало  неплотно  вставленное  стекло,   а   Катя,
вздрогнув, садилась в постели, спросонья моргая глазами.
   - Спасибо, я проснулся! - кричал с восьмого  этажа  Васька.  -  Эй,
рыжая, выключи петушиный будильник!
   Как-то, уже спустя некоторое время,  Веснушка,  досадливо  хмурясь,
сказал Кате:
   - Ошибочка вышла. Не так я назвал этого петуха, как надо.  Ведь  он
рыжий, сразу видно. И характер железный. Эх,  надо  было  назвать  его
Крутой, а не Всмятку. Но, по правде говоря, я там немного растерялся в
этой суматохе, когда они все начали выскакивать из своих  скорлупок  и
пищать. И каждому надо было дать хоть какое-нибудь  имя.  Где  уж  тут
было разглядеть, у кого какой характер!


Глава 21. "Отважная" бутылка




   - Опять командировка, - Веснушка пристально, испытующе посмотрел на
Катю. - Хочешь мне помочь?
   - Конечно, - обрадовалась Катя. - Только если лететь  надо,  то  я,
сам понимаешь, не очень-то..
   - Терпеть не могу эти "если", - рассердился  Веснушка.  -  Вечно  у
вас, у людей, какие-нибудь "если". "Если смогу", "если  успею",  "если
получится", "если не забуду"... Ненавижу эти "если"!
   - Так я же сказала сперва "конечно", а уж потом "если", - смутилась
Катя.
   - Важно последнее слово. Оно главнее, - надулся Веснушка. - А  твое
"если" было как раз последним.
   -  Конечно,  конечно,  я  очень  хочу  тебе  помочь,  -   торопливо
проговорила Катя. - И уж это "конечно" после того "если". Выходит, оно
главнее.
   - Запомни  раз  навсегда,  - Веснушка серьезно посмотрел на Катю. -
Захочешь кому-нибудь помочь  -  никогда-ни  за что-ни в коем случае не
говори "если".
   -  Так  я сказала "если"  не  в смысле помочь,  -  попробовала было
оправдаться Катя, - а в смысле, если надо лететь, то я не умею.
   - Опять "если", - Веснушка покраснел от гнева. - Ну уж,  это "если"
всех  главнее.    Уж   оно-то  после  всех твоих жалких  и  лицемерных
"конечно"...
   Катя глянула в окно.  Ну так и есть!  Пухлое облако, как целая гора
невесомых  белых  подушек,  навалилось  на  солнце.  Лучи жадно искали
просвет и не находили.
   Наверняка Веснушка сейчас начнет сердиться, нервничать, обижаться.
   На этот  раз запахло жженой пластмассой,  потому что Веснушка сидел
на Катином пластмассовом пенале.
   Веснушка вскочил, сморщился, с отвращением зажал пальцами нос.
   - Придумали  тут всякую ерунду,  которая и гореть-то не умеет,  как
следует,  -  запищал он сердитым сдавленным голосом. - Наизобретали на
мою голову какую-то пластмассу,  резину,  не знаю что. Забыли, забыли,
как горят в печи сухие полешки, как дымком тянет...
   - Вот мы в пионерском лагере костер жгли. Как хорошо... - торопливо
сказала Катя, надеясь, что Веснушка забудет про злополучное "если".  -
Знаешь, вечером на опушке...
   - Вечером, вечером... - задумчиво протянул Веснушка. - Как  раз  об
этом я и думал... вечером?  А  что  вечером?  Кто  вечером?  Вспомнил,
вспомнил! Сегодня вечером мы с тобой отправимся навестить моего друга!
   - Правда? Ой, Веснушка! - обрадовалась Катя.
   - Но тебе придется оставить дома все твои дурацкие  "если".  Можешь
затолкать их в шкаф или сунуть в кастрюлю  и  накрыть  крышкой.  Но  с
собой мы их не возьмем. И не проси, - проворчал Веснушка.  -  Солнышко
всегда нас учило: "Если" особенно мешают,  когда  ты  отправляешься  в
дальний, опасный путь.  Лучше  тащить  здоровенный  рюкзак,  до  полна
набитый булыжниками, чем одно маленькое "если".
   - А как же мы пойдем вечером? - неосторожно  вырвалось  у  Кати.  -
Ведь ты боишься Темноты!..
   Веснушка весь разом вспыхнул, словно  его  подожгли.  Запылали  его
глаза, уши, волосы.
   - Я боюсь! Я боюсь?! - Веснушка подскакивал  на  месте,  размахивая
маленькими,  раскаленными  докрасна  кулачками.  -   Все   ты   поняла
шиворот-навыворот! Это Темнота меня боится, а не я ее! Темнота  всегда
боится света. До смерти боится. А я эту  темнотищу  презираю!  Поняла?
Пре-зи-раю!
   Катя быстро закивала головой.
   - Так я это и хотела сказать...
   - Темнотища - она противная, жадная, - Веснушка немного успокоился.
Заговорил задумчиво, тихо: - Она все хочет себе заграбастать: и  леса,
и поля, и небо. Утром ее еле вытолкаешь. Я ее  и  так,  и  эдак,  тащу
руками, толкаю коленками. А она нарочно тянется, рвется под  пальцами.
А то еще, знаешь, прячется. Заберется в дупло или к медведю в берлогу,
попробуй ее оттуда выживи...
   Но Катя не  очень-то  слушала  Веснушку.  Ее  охватило  нетерпение.
Отправиться куда-то вместе с веснушкой... Катя вскочила на ноги.
   - Ну так пошли скорее, а то стемнеет, - воскликнула она.
   - Нет, - Веснушка как-то грустя посмотрел на Катю.
   Помолчал немного и добавил:
   - Это совсем особый друг. Не такой, как все. К нему можно  пойти  в
гости только в темноте. Хотя, по правде  говоря,  я  терпеть  не  могу
разгуливать по ночам.
   Часы в маминой комнате звонко и чисто пробили пять раз.  Нет  того,
чтобы семь или восемь. Ох, сколько еще ждать!
   Веснушка вдруг улыбнулся, будто что-то вспомнил.
   - А знаешь, один раз я все-таки отправился в путь  глубокой  ночью.
Причем заметь, совсем-совсем один. И главное, никто меня не заставлял.
Сам, по доброй воле...
   Веснушка перебрался к Кате на  рукав,  удобно  устроился  на  сгибе
локтя, в складках, где нетрудно было разглядеть заплатки  и  аккуратно
заштопанные мамой дырки.
   - Вот послушай... - начал Веснушка...
   Это было совсем недавно. Ну, вчера. Я  повстречал  в  море  большой
парусный корабль. Он  мне  сразу  приглянулся,  и  я  решил  ненадолго
задержаться на этом корабле. Плыл себе да плыл  вместе  с  ним.  Когда
ветер туго надувал паруса, канаты дрожали и тихо звенели.
   А  вокруг  на  острых  гребешках  волн  плясали  мои   братишки   и
друзья-приятели. Погода стояла лучше не бывает - на небе ни облачка! Я
не очень-то слушал, о чем шепчутся матросы, собираясь кучками в темных
закоулках, в трюме, в разных укромных местечках. И зря, как это  потом
выяснилось. Я уже давно заметил, если человек задумал  что-то  темное,
его почему-то так и тянет в темноту. И  говорит  он  шепотом,  да  еще
прикроет рот ладонью. Надо бы этот вопрос обдумать  как  следует.  Эх,
посоветоваться бы с Солнышком!
   По правде говоря, больше всего в то время я был занят шпагой нашего
капитана. Славная была шпага, отточена на совесть.
   Мы собирались на ней веселой  компанией.  Потолкуем,  обсудим  наши
дела-делишки. Поспорим с чем-нибудь, подымем возню и  давай  бороться,
толкать друг друга, сверкать, разлетаться в разные стороны.
   Да и сам капитан оказался по-настоящему рыжий.  Мы  с  ним  здорово
подружились. И, главное, характер  точь-в-точь  как  у  меня:  гордый,
горячий. Иногда я просто путал: где он, а где я.
   Помню, сидит мой капитан, облокотившись о  стол,  глаз  с  меня  не
спускает. И слушает, слушает...
   Я рассказывал ему  о  морских  битвах.  О  затонувших  кораблях,  у
которых в каютах теперь поселились рыбы. Он все приставал ко мне,  все
хотел узнать, как появился этот шарик, который вы зовете Земля. Откуда
он взялся, как все это произошло. Но я мог  ему  только  сказать,  что
случилось это довольно-таки давно и что тогда была ужасная суматоха  и
неразбериха.
   В эту ночь он крепко спал. Я, как обычно, примостился  на  рукоятке
его шпаги. Лежал себе и думал, вспоминал Солнышко. Так я коротал ночь.
   Мне было что-то не  по  себе,  все  томило  какое-то  беспокойство,
недоброе предчувствие. За окном качалась  чистая  звезда.  А  мне  все
чудилось, что тяжелые тучи в тишине собираются над нашим кораблем.
   Я соскользнул на серебряную пряжку башмака моего капитана...
   В этот миг дверь с грохотом распахнулась, и в каюту  ворвались  эти
негодяи, вооруженные до зубов.  Впереди  боцман  -  Хиль  Синие  Губы.
Правда, губы у него были синие, будто он выпил целую бутыль чернил.
   Мой капитан даже не успел выхватить пистолеты. Пираты скрутили  его
по рукам и ногам.
   - Здесь поблизости есть славный островок, забытый богом и людьми, -
с издевочкой сказал Хиль Синие  Губы.  -  Голый,  как  коленка  самого
дьявола. Зато посреди острова торчит высокая скала. Вы сможете, синьор
капитан, если уж очень пожелаете, вскарабкаться на нее и полюбоваться,
как отвалит от берега ваш корабль. А на его  флаге,  что  вы  думаете?
Такой симпатичный череп и пара скрещенных костей! Ха-ха-ха!
   Пираты  с  хохотом  вывалились  из  каюты.  Прихватили  с  собой  и
пистолеты   капитана   и   шпагу,   которую   я   так   любил.   Тогда
осторожно-осторожно я пережег веревки, которыми негодяи скрутили моего
капитана.
   Я весь дрожал. В эту  минуту  от  возмущения  я  мог  спалить  весь
корабль. Но я понимал, что этим не очень-то помогу делу.
   Я сказал моему капитану:
   - Ночью, по правде говоря, не слишком я люблю летать. А вот днем  -
обещаю тебе - быстренько  облечу  весь  океан  и  уж  наверняка  найду
какой-нибудь корабль, который захочет прийти к тебе на помощь.
   - Мой светлый дружок, - печально улыбнулся капитан. - Ну,  подумай,
кто тебе поверит? Да вдобавок к несчастью, днем тебя почти  не  видно.
Кто это будет  менять  курс  корабля,  плыть  неизвестно  куда  только
потому, что ему почудился чей-то голосок?
   Тут я совсем приуныл. Это ведь истинная  правда.  Не  раз  со  мной
случалось  такое.  Встретишь  кого-нибудь,   захочешь   познакомиться.
Заговоришь с ним так спокойно, по-хорошему.  А  он  пятится  от  меня,
машет руками, бледнеет и начинает болтать всякую чепуху: "Что со мной?
Какое несчастье! Нет, это мне только снится! Или  мерещится!"  И  тому
подобное...
   - Но не будем вешать  нос,  -  стараясь  казаться  веселым,  сказал
капитан. - Еще не все потеряно. Есть один старинный  способ:  написать
письмо и сунуть в бутылку. А бутылку запечатать и бросить в океан.
   Он сел к столу и начал писать, а я от сочувствия  старался  светить
как можно ярче.
   Капитан уже хотел запечатать бутылку, как вдруг со  вздохом  уронил
руки на стол.
   -  Я  сам  знаю,  иногда  вылавливают  из  моря  бутылки,   которые
проплавали добрых сто лет, а то больше. И то правда, даже днем нелегко
заметить море плывущую бутылку. А уж ночью, в темноте и подавно...
   Тут мне в голову пришла гениальная мысль. Я даже подпрыгнул. Просто
удивительно, ведь я всего-навсего обыкновенный  солнечный  луч,  каких
много, но до чего же часто мне приходят в голову гениальные мысли.
   - Лучше это, чем ничего, - рассудительно сказал я моему капитану. -
Я к тому клоню, что бывают  на  свете  везучие  бутылки.  Может,  твоя
бутылка окажется как раз из таких. Может, ей  повезет,  кто-нибудь  ее
выудит.
   Лишь  тольк