чно придумать, чтобы выжить.
     Огурец долго думал обо всем этом и... буквально зеленел на
глазах от этих мрачных мыслей. Он стал таким  зеленым,  что  на
него было больно и противно смотреть.
     Но  это  было  еще  не  самое  страшное... Он покрылся, от
одного   кончика   до   другого,   бесчисленными    черненькими
пупырышками  от  воспаления  всех  нервов! Он один остался там,
пережив все, отдав  все  соки  работе:  маленький,  несчастный,
интенсивно  зеленый  в  черную  крапь,  на  такой позиции, ниже
которой опускаться просто некуда...

     ПРИКЛЮЧЕНИЯ МУЖИКА

     1. МУЖИК И ОГУРЦЫ.

     Пошел  раз мужик на барский огород огурцы воровать. Огурцы
очень любили барина.  И  он  их  любил  --  всегда  нахваливал.
Увидели огурцы мужика на огороде, вылезли из рассады и надавали
ему по шеям. Теперь только где мужик огурцы увидит, с ним сразу
случается инфаркт.

     2. КАК МУЖИК ЗИМНИЙ ВЗЯЛ

     Однажды мужик гулял по городу Петрограду, узырил Зимний, и
призадумался. Зашел мужик в трактир, водочки употребить. А  сам
все  в  загривке чешет и чешет. Решил Зимний брать. Вышел мужик
из трактира и взял Зимний.
     Тут  к нему барин подошел: На колове кепка, под ней парик,
морда бритая и платком в горошек обвязаная.
     -  Батенька,  мужик.  Ну  на что тебе Зимний? - спрашивает
обвязанный.
     -  А вот и... надо-ть! - остроумно отвечает мужик, а сам в
сумнении: "Дать ему что-ли по кепке? Уж очинно лукав..." Он так
подумал,  потому  что не видел, что рядом с этим плюгавым стоял
худой такой, с козлиной мордой. Но плюгавый  видать  читал  как
по-писанному  в  душе  у мужика. Говорит козлиной морде:     --
Товагищ, Фелик Дуныч, шандагахни этому нетгудовому  лименту  по
гепе!
     Дуныч  оказался очинно свиреп: накостылял мужику по первое
число. Насилу мужик уполз.
     Теперь  только мужик где Зимний увидит, шепчет "Караул!" и
закрывает репу нервными руками.

     3. КАК МУЖИК С СИОНИЗЬМОЙ БИЛСЯ

     Наступила   деликатная   пора  демократии.  Ушел  мужик  в
бандиты. Зарабатывает хорошо и все  боятся  --  барыш  двойной.
Живется  очинно приятно. Одна только заковыка -- евреи... Вроде
и нет их нигде, а вроде -- везде они есть... И на душе  широкой
чего-то  ширше  еще  тоска:  то  зуб,  то  в  печенке екнет, то
удавиться  охота,  то  огурцы  снятся...   Словом   --   происк
сионизьмы.
     Ну пошел мужик на сходку, с евреями бороться. Идет, в душе
лыбиться.   "Гражданский   долг    сполню...    победю    вихрю
враждебную..."  В  правой  брюке -- револьвер. В левой брюке --
сотенные.   В   сердце   --   песнь    раздольная    "Ах,    ты
степь...у--у--у..."
     Идет  себе, идет, а сам чернявый, и нос у него, отроду, не
как у всякого, то  есть  справного  человека  --  картошкой,  а
смахивает на большую кукурузину.
     Пришел  на  сходку-митинг. Встал, в ладоши наколачивает. В
паузе в целюлярный телефон друзьям говорит,  в  какой  ресторан
поедет. Кругом навроде все свои -- бандиты, по рылам видать, но
вот только незнакомые.
     Тут к нему трое подваливают:
     --Чего  пришел, такой ты растакой? Пдслушиваешь, падло! --
и ну -- ему один карманы шмонать, двое на руках  виснут.  Нашли
селюлярный телефон.
     -- Носатых, падло, оповещаешь?
     Нашли револьвер.
     --Што-ж  ты,  к-курва?  Ты  это  на кого вооружился? -- и,
давай ему урыльник чистить, как тайному еврею.
     --  Батюшки!  Б-б-атюшки! У--у--у!!! Бьют неправильно! Я ж
не яврей! Я ж -- бандит! -- орет мужик. А ему на это:
     -- Ах, ты еще и бандит, сионицкая ты морда!
     Чуть его, голубя, насмерть не ухайдакали.
     Мужик   как   только   теперь   приметит  где  "сионизьма"
вспучилась, прикрывает кумпол  руками  и  уползает  куда-нибудь
задом.

     4. МУЖИК И ЗОЛОТАЯ РЫБКА

     Пошел  раз  мужик на пруд и выудил золотую рыбку. Грамм на
триста. Только она ротик открыла, чтобы чего-нибудь посулить  -
мужик шмяк-шмяк ее головкой об камень, и золотая рыбка испустил
свой волшебный дух. Все б могла по доброте сполнить, да  видать
не судьба была.
     Мужик,  прикинув, что "очинно чижела", понял, что рыбка из
драгметалла, и понес ее в ювелирку. Заказал себе по печатке  на
каждый палец и -- простенькое колечко жене.
     Пришел  забирать.  Вся  рыбка  на  дорогую  красоту  да на
филигранную работу ушла.
     Через  пару  месяцев  сползла позолота. И печатки и женино
кольцо оказались из золоченого чугуна.
     Пошел  мужик в ювелирку разбираться с мастерами. А ему там
за гнилые разборки и навешали. Еле мужик  до  пруда  дополз  --
жбан свой болезный отмачивать.
     Пытался  он  потом  еще  рыбок  золотых удить, да ему одни
галоши рваные ловились,  да  раз  --  ржавенькая  клетка  с-под
подохшей канарейки.

     5. КАК МУЖИК БОРОЛСЯ С ЖЕСТОКИМ НЕДУГОМ

     От   нанесенных   побоев   сделались  в  голове  у  мужика
посторонние  шумы,   постоянное   церковное   пение,   грустные
размышления,   когтящие  боли  и  басовитый  голос,  непрерывно
вещающий "Бум-бум".
     Чего только мужик не предпринимал от навалившихся мучений:
натирал загривок чесноком; волчий, извиняюсь, помет и снаружи и
внутрь  пробовал;  карточу  голого Кашпировского прикладывал --
все  не  сработало.  Правда,  когда  мужика  от   волчьего   то
выворачивало, "Бум-бум" затихал. Зато потом лютее терзал и рвал
зигзагами череп.
     В  совершенном  потрясении  ума  пришел  мужик к головному
лекарю. Просветили мужику голову  лучами  -  ничего  не  нашли,
только  следы  нанесенных  побоев,  а  это не лечится. Говорят:
"Иди, горемычный..." Мужик с воем уполз восвояси.
     Клиническая  же  картина  усугублялась.  "Бум-бум"  изгнал
шумы, пение, усилил когтящие боли до когтяще-раздирающих  и  --
стал с мужиком изнутри разговаривать в таком, дескать, роде:
     --  Мужик!  А, мужик! Бум-бум-м тебе в башку!!! Достукался
голвенкой? Ну, слухай от меня радионяню -- Б-у-м-б-у-м! -- тебе
по кумполу, -- Бум!..." И так до бесконечности.
     Долго  мужик  мучался, да нужда научит. Нашел противоядие:
тот мужику -- "Бум!" -- И мужик в ответ ему  по  голове  лупит!
Оба стонут, однако отступать некуда. Голова-то у них общая и из
нее не вырвешься...

     НЕТ ДОСТОЕВСКОГО...

     Один  симпатичный  арбуз  задумал  ожениться на симпотной,
полненькой арбузихе. Очень ему понравилась ее фигура и задорная
кудряшка ее прически.
     И   она  его  полюбила:  веселый,  коренастенький...  Прям
рвалась под венец, и аж скрыпела от этих неудержимых порывов...
     В  белой  фате  она  подошла  к  ЗАГСу.  Его  не было. Она
ждала-ждала и плакала. На ее доброе лицо садились мухи и ели ее
слезы.
     Она   вернулась   домой.  Зачем-то  завела  остановившийся
будильник.  Вечером  пришла  к  ней  соседка,  долго  мялась  и
наконец, со скрыпом, сказала ей, что он -- попал под комбайн...
     Нет  Федора  Михалыча,  чтобы  описать  ее душевные муки и
терзания. Но они длились недолго.
     В   одно   безоблачное,  ласковое  утро,  кто-то  большой,
наклонив над ней недоброе конопатое  лицо,  сдавил  ее  девичий
стан   до   хруста.   Лицо   это   заулыбалось  подлой  улыбкой
сладострастия и... ее  куда-то  понесли,  а  потом  положили  в
прохладный тенек под кусты пастушьей шпоры.
     Молния  сверкнула  над  нею  и  острым лезвием пронзила ее
неопытное сердце.
     ...Она  уже не слышала, как кто-то произносит над ней свое
бесчувственное, плотоядное "хру-п-п... хррупп"!

     ОЧКИ

     Одна  обыкновенная  деушка  носила очки, которые делали ее
лицо как бы умным. Хотя она была глупа как  пробка.  Она  знала
чудодейственную силу очков и никогда их не снимала.
     Однажды  уличный  хулиган  засветил  ей кирпичом по очкам,
чтобы посмеяться. Очки разбились, и она пришла на  работу,  где
поразила всех своим дурацким лицом.
     В  нее  тыкали  пальцами,  дразнили фигами и нагло над нею
смеялись, высовывая изо ртов языки.
     Деушка  загрустила, пошла домой, где состарилась от горя и
умерла.
     Когда  сослуживцы  пришли  на  ее  похороны  и  увидели ее
портрет  в  очках,  им  стало  стыдно  и  очень  гадко   своего
поведения.
     Они поймали хулигана и затоптали его в асфальт.
     Теперь  учителя  водят  на асфальт детей, чтобы на него по
команде плевать...
     А  сослуживцы  приносят  каждое  воскресение на ее могилку
кульки с очками, и плачут слезами горького раскаяния...

     (

     Два романа.
     Перевод с восточного.

     ГРАФ БАЛАЛАЙКИН (РОМАН ПЕРВЫЙ)

     Одын  граф катал валенка. Скатал с болшой дырка в середын.
Пошел мал-мала мороз,  отморозил  оба  нога,  который  отрэзал.
Кунак  апаздал.  Граф бросил его дэущка. Он нэ перыносить такой
болшой горь и умэрэть на четверг. Нэ джигит! Так! Потому что.

     ИСТОРИЯ ЖУКОПОВА (РОМАН ВТОРОЙ)

     ...Он  обладал  ее  среди  коняг  на  конюшня. Пришел злой
судба! Он спряталься срэди лес. Но это был слабый  помощь!  Его
дэущка  обидэл  одын  козел и отравилься. Кунак разбил голова с
болшой скал. Коняги задрал волк. Он умэр из-за болшой  тоска  в
сэрдц, но с улибка на глаза. Джигит! Потому что. Так!

     из цикла "ПИСАТЕЛИ"

     ГОЛУБА ДУША

     Одного мальчика всюду и всегда били. Его мутузили товарищи
по детским играм, противные  девчонки  во  дворе,  хулиганы  на
улице,  бурлаки  и  социалисты. Даже его родной дедушка Каширин
подъезжал к нему на  своей  инвалидной  коляске  на  колесиках,
чтобы   ударить  его  железным  костылем.  Дедушка  никогда  не
промахивался...
     Мальчик стал не по летам задумчив и все время изводил себя
вопросом: "За что?!" Вопрос этот давил и терзал его  неокрепший
ум, он не мог найти никакого ответа.
     Он  плакал,  сидя  на корзине с сухим суриком в красильном
сарае, после того, как его  дружно  побили  вместе  краснорожая
мороженщица   и   сутулый   сбитенщик.  Между  прочим,  до  его
приближения они подрались между собою до крови и  были  страшно
расцарапанные.  Но только увидели мальчика, как дружно кинулись
на него и больно побили. Он плакал, не предполагая, что  сейчас
с ним случится дивное чудо...
     Вдруг  перед  ним  из  воздуха  возник  ангел.  Лик ангела
светился небесною добротою, а крылья были  из  перистых  радуг!
Мальчик  с  мукою  воздел  свое  скуластое,  широконосое лицо к
небесному ангелу и тихо спросил, зная, что ангел  услышит  его:
"Милый  ангел,  за  что?"  ...Ангел  посмотрел на него кротким,
проникающим, нежным взором,  сострадательно  улыбнулся  и...  -
засветил  мальчику  малиновой  пяткой  с нечеловеческой силой в
глаз...
     Мальчик  с  ревом  выбежал  из  сарая. Он встал на средину
двора, пнул заметавшуюся курицу и внятно сказал: "Ну, все!  Был
я  голуба душа Алеша. А теперь буду Максим Горький! Писатель! И
все вы от меня наплачетесь".
     Так  и  сделался  Горький  из  Алеши  Пешкова в результате
принятых побоев.

     ВОСТОЧНЫЕ СЛАДОСТИ

     Однажды  Максим  Горький  у себя дома в задумчивости жевал
свой босяцкий ус.
     Вдруг  из его сивого уса выпал "инженер человеческих душ",
сжимающий одной рукой острый рейсфедер,  а  другой  --  таблицы
Брадиса.
     Горький  очень  удивился крошечному инженеру на письменном
столе. Инженерчик уселся на  край  хрустальной  чернильницы  и,
болтая ножками, склонил лысенькую головенку к таблицам.
     Горький    очень-очень    удивился,   еще   пожевал   свой
чудодейственный ус, и  оттуда  --  бац!  --  шлепнулся,  сделав
залихватское  сальто в воздухе, еше один инженерчик: но уже душ
нечеловеческих. И  оснащен  он  был  окровавленным  циркулем  и
счетами, где косточками были аккуратно отрубленные человеческие
головки...
     Буревестник  революции  воскликнул:  "Че-ло-ве-е-к! Это...
Это  звучит..."  и  тут  из  его  сивого  уса   выпал   третий,
чрезвычайно  юркий  инженерчик,  у  которого  в  левой руке был
громадный, исписанный адресами и фамилиями блокнот, а в  правой
руке  была обычная самописка. Все трое, болтая ножками, уселись
на чернильницу  и  начали  целоваться  и  обниматься  дружка  с
дружкой.
     Буревестник   нажевал   их   целую   кучу.  Ведь  на  клич
"Че-ло-ве-е-к!" -- человек и пришел: принес тарелку, а  на  ней
-- рюмку ледяной водки.
     Горький собрал всех инженерчиков на тарелку, и тех кто уже
стали шалить, сидя на чернильнице, и тех, кто прилично сидел на
полированной  столешнице, заглядывая писателю в рот, и радуясь,
когда из его уса, кувырнувшись вылетал новенький коллега.
     Горький опять позвал человека, сказал ему, чтобы он собрал
всех этих инженерчиков и отослал их с курьером туда, а лучше бы
сам отвез.
     Там  все  обрадовались  подарку.  Все  инженерчики  сидели
сиднем на тарелке, а ужинавшие ковыряли в них  вилками,  искали
какого-то  Достигаева,  и  наконец  его  нашли,  а потом искали
других, но они как сквозь землю провалились...
     Буревестника   там   не   забыли.   Прислали  ему  коробку
засахаренных фруктов, которыми он закусил на ночь.  И  от  этих
восточных сладостей у него даже усы засахарились...

        (((((
        (((((   (       (((((
        (((((   (((((  (((((

      * ГРИША *

     ( повествование )

     1. ПРОИСХОЖДЕНИЕ

     Одна  конопатенькая деушка все время пялилась в телевизор.
Никого у нее не было кроме него, да и не нужно было.
     Она  любила  в  телевизоре  жилистого Вам Дама и хотела от
него ребенка...
     Вам  Дам  появлялся  на экране, бил кого-нибудь до смерти,
целовал другую и исчезал. А  она  все  смотрела  и  смотрела  в
телевизор: когда же снова придет Вам Дам и кого-нибудь изобьет.
     Однажды  Вам  Дам  увидел деушку, высунул из экрана руку и
увлек ее в свой чудесный мир.
     Теперь  деушка и Вам Дам бьют кого-нибудь на экране вместе
или по очереди, хотя вдвоем у них это дружнее получается.
     А ребенка, которого деушка уже носит в себе, Вам Дам хочет
назвать Гришей.

     2. ОТ ТРЕХ ДО ПЯТИ

     Как  только Вам Дам привез своего сына Гришу из родильного
отделения, он сразу начал  его  учить  каратэ.  Гриша  оказался
очень  способным  мальчиком  и  уже в нежном возрасте трех лет,
расшалившись с папой на лужайке, сломал ему два ребра  и  вышиб
передние зубы.
     Вам  Дам  очень испугался и после этого неприятного случая
всегда от Гриши прятался. Но это не  помогало,  так  как  Гриша
всюду  находил  Вам  Дама  и оттачивал на нем свое возраставшее
мастерство.
     Тогда  Вам  Дам  стал  ходить по дому в тяжелом водолазном
скафандре, стекло которого против правого глаза сразу  треснуло
звездой,  а  шлем  вообще  скоро  сплющился и сделался похож на
велосипедный.
     Вам   Дам  стал  плохо  слышать,  и  мальчишки,  когда  он
появлялся на улице, обзывали его "контуженный".

     3. ТЕРМИНАТОР

     Гриша рос-рос и удумал стать терминатором. К этому решению
его подвинуло то, что руки и ноги у  него  уже  превратились  в
стальные! Только вот суставы отставали и все еще были чугунные,
зато голова и кулаки сделались у него победитовые*.
     Вам  Дам  давно уже жил в танке, стоящем под током. Однако
Гриша  подкрадывался  и  пугал  Вам  Дама,  отрывая  от   танка
водолазными  рукавицами  куски  брони и, притворяясь иногда для
шутки противотанковой миной.
     Вам  Дам  иногда  играл  в кино парализованных старушек, а
Гришу на Голливуд не пускали,  под  тем  предлогом,  что  он-де
"очень сильно скрипит".

     4. ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЗЛОКОЗНЕННОЙ ПОДЛЯНЫ

     Вам  Дама  буквально замучали клотушки от сына Гриши, и он
удумал одну заделать подляну.
     Гриша,  как было широко известно, очень скрипел. Наступила
пора его смазывать. Вам Дам же  был  в  автономной  отсидке  во
глубине   танка,   стоящего   под   током,  опасаясь  Гришиного
самурайского темперамента и невыносимых бойцовских качеств.
     Однажды  люк  танка  откинулся  и  оттуда опасливо высунул
голову Вам Дам. Гриша, конечно, сидел близ гусенницы, поджидая,
когда покажется папа.
     В  последнее  время  Гриша  отрабатывал удары ломом по Вам
Даму и очень обрадовался, что крышка люка откинулась.
     --  Сынок, -- раздался печальный голос Вам Дама, -- я тебе
тут смазочки припас и гостинчик.
     Гриша   посопел,   поскрипел  и  отложил  свои  чудовищные
упражнения: смазка нужна была позарез...
     - О' кей, - сказал Гриша, - вылазь.
     Над  башней  танка  показалась голова Вам Дама, в танковом
шлеме. Помедлив, он вышел из танка  весь,  подняв  над  головой
руки. В руках он держал банку любимой Гришиной смазки и бутылку
водки "Абсолют".
     Гриша ногой задвинул под гусенницу гнутый лом и приветливо
заулыбался, да и Вам Дам боязливо осклабился.  Гриша,  скрипнув
своим   страшным  телом,  растянулся  на  гусеннице  танка,  от
которого Вам Дам  отключил  охранительный  ток.  В  пазы  Грише
потекла бурая смазка, но он не знал, что в
     нее подло подсыпан губительный песок...
     Потом отец и сын устроились в теньке, и Вам Дам налил
     Грише полный стакан "Абсолюта".

     -- Я после тебя, сынок, -- каким-то упавшим голосом сказал
Вам Дам, -- стакашек-то у нас один.
     Гриша с ульканьем засосал водяру.
     -  Еще хочешь? На, сынок... пей, -- сказал Вам Дам тихо, и
поправив на голове танковый шлем (он все-таки его  не  снимал),
стал ждать результата.
     Меркнет  Софокл  и Шекспир, описавшие разных, очень иногда
коварных,   гадов!    ...Результата    не    было...    Гришина
нечеловеческая   природа,  видимо,  превозмогла  Природу.  Ведь
доверчивый Гриша выхлестал литр "царской водки*".
     Гриша  сразу  смекнул,  что  пьет  не водку: это было куда
забористей и вкусней. С первого же стакана у Гриши кругом пошла
голова.  Солнце  стало в небе черным. Из черного круга выползли
ломанные радуги и начали как будто выворачивать  из  Гриши  все
шурупы.
     От  второго  стакана  из  Гришиного рта повалил коричневый
дым, а на четвертом - Гриша  упал  с  гусенницы,  лязгнув  всем
молодым телом телом и... заснул.
     Вам  Дам,  с  отчаяньем  видя, что Гриша не растворился, а
только страшно  нагрелся,  пытался  разобрать  сына  с  помощью
отвертки, но отвертка Гришу не брала...
     Через  два  часа  Гриша проснулся. Солнце над головой было
нормального цвета.
     Теперь   Гриша  смазывается  только  с  песочком,  а  пьет
исключительно чистую "царскую".
     Когда  на  него напарывается Вам Дам, Гриша пускает в него
ртом фонтанчики, прожигающие в Вам Даме дымящиеся дырки.
     С  танком  же  Гриша так не шалит по двум причинам: первая
психологическая   -   Гриша    уважает    вооружение;    вторая
косметическая - потому что охранительный ток от танка оплавляет
через струйку  Грише  зубы.  А  в  оплавленных  зубах  молодого
человека всегда есть что-то необаятельное.
---------------------------------------------------------------------------

     *вольфрамовый сплав чудовищной крепости

     5. В ВИДЕ КРОТКОЙ ЗВЕЗДЫ

     Однажды,  когда  Гриша  сладко  почивал,  выкушав литровую
"соляночки" (так ласково он стал называть убийственную "царскую
водку"*)  к  дому  Вам  Дама подкатил трак. На борту его широко
красовались четыре известные всему миру буквы "NASA". Деловитые
люди в голубых комбинезонах подняли "эту железяку" и закинули в
трак. Они не знали, что это был наводящий ужас  Гриша.  Они  не
заметили, что он шевелился.
     От  удара  головой  об платформу трака у Гриши приключился
глубокий обморок, и в этом вот бесчувственном  состоянии  Гришу
привезли  на  известный  мыс  Канаверал  и  привинтили к первой
ступени ракеты спутникового телевидения.
     ...Гриша  не знал, что он уже пропорол плотные и неплотные
слои земной атмосферы;  что  он  -  зеленая  точка  на  экранах
радаров;  что  он  теперь  стал  вечным спутником нашей голубой
старушки-Земли;  что  на  него  сейчас  может  быть  показывают
пальцем  и  алеут,  и негр, и жиздринский хулиган; что до звезд
ему рукой подать, но зачем они ему; что он стал голубою  точкой
в  черном  ночном  небе;  что  ему  суждено одиноко мерцать там
всегда, то есть до скончания времен и сроков.