Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
го
князя, не торопясь подошел к монаху и, перекрестясь, поцеловал его медный
крест. Затем отступил на шаг и сказал громко и резко:
- Повремени, отец! Не с тобой нынче я речь веду. Скажешь, когда твой
черед придет... Ты кто? - обратился он снова к просителю. - Чернец или
послушник?
- Даниил, холоп, раб холопа, - скорбное имя, мне от юности
дарованное. Аз не в Афинех ростох, ни от философ научихся, но бысть падая,
аки пчела по различным цветам и оттуда избирая сладость словесную. Како
речеши, княже! Мне ли, недостойному, пострижчися в чернцы? Лучше мне тако
в скудности скончати живот свой, нежели, восприимше ангельский образ, богу
солгати! - И он направил указательный палец на монаха.
Старый монах воскликнул:
- Отврати очи твои от него, княже! Обычаем он зловреден. Да разве
святой владыка наш допустит его к приятию сана? Ступай, ступай скорее
отсюда, мерзкий человек! - с яростью обратился монах к покорно стоявшему
просителю, пытаясь его оттолкнуть.
- Погоди, отец! Не сказал ли я, что не с тобою речь веду?.. Чего бы
ты хотел, о чем просишь? - спросил Александр.
- Княже, мой господине! - снова нараспев заговорил странный человек.
- Орел-птица - царь над всеми птицами, а осетер - над рыбами, а лев - над
зверьми. А твой отец, преславный князь Ярослав Всеволодович, - над
русичами. Но златом князь мужей добрых не добудет, а мужми и злато, и
серебро, и градов он добудет...
- Постой, велеречивый златоуст! Я обещаю поговорить с батюшкой и
просить его призвать тебя к себе.
- Нет, нет, княже, мой господине! Пощади меня! Заклюют меня здесь
черные вороны. Лучше бы ми смерть, нежели здесь продолжен живот в нищете.
Возьми меня с собою! Молю тебя, сыне великого князя Ярослава!
- Да помолчи, Данииле! Наш княжич возлюбленный тебе же добра желает!
- сказал вкрадчивым и ласковым голосом второй чернец, бесшумно подошедший
к говорившим.
У Александра загорелись мысли, которые давно беспокоили и одолевали
его.
- Какую работу ты мог бы делать в Переяславле? Знаешь ли ты книжную
премудрость! Сможешь ли переписывать книги? В монастыре в Переяславле
хранятся древние книги. Смог бы ты переписать те, в коих описываются
деяния ратных мужей, преславных воителей?
Он ожидал ответа Даниила. Тот, переминаясь с ноги на ногу, заикаясь,
проговорил:
- Все гораздо могу. Искусно тебе перепишу, княже, мой господине. И
сам я многое знаю. К примеру: прочел я всю книгу <Эллинского и Римского
летописца>, в коей помещено сказание об Александре, царе Македонском, его
же пестун и учитель бе Леонид - полководец и Аристотель - философ
премудрый, и како отпущаемый от школьного учения домови. Александр - отрок
учаще других отроков да ся биють, разделившиеся на дружины... И сам со
другие отроцы творяше брань* ту... Это сказание про Александра все для
тебя перепишу. Повели, княже, мой господине, да пойду за тобой следом, на
хвост коня твоего взирающе. А ежели отринешь мя здесь, то аз, аки пес
шелудивый, издохну и замерзну под вретищем...
_______________
* Б р а н ь - война.
- Вот окаянный, пристал, аки смола! - шептал старый монах, исподлобья
поводя злыми глазами.
Александр сдвинул брови и, сделав не по летам строгое лицо, поднял
голову:
- Разрешаю тебе, Даниил-книжник, следовать за мной, не отставая от
моего коня, в Переяславль на суд и на последний приговор княжий.
Александр повернулся и медленно направился к берегу, где стояли рядом
челны, наполовину вытащенные из воды. Все тело его болело и ныло, в ушах
шумело, но он старался, несмотря на это, сохранить гордую, торжественную
поступь и прошел к челну, как подобает сыну преславного князя.
Глава III
ПОД НАЧАЛОМ РАТШИ
ГРОЗНЫЙ КНЯЗЬ-БАТЮШКА
Александр подъезжал к княжьему двору, когда первые косые лучи
восходящего солнца уже пробивались сквозь густые ветви старых яблонь.
Знакомый с детства дружинник стоял у ворот и, узнав княжича, весело
крикнул ему:
- С прибыльной охотой! Долго промышлял! Какую животинку на обед
привез? Али зверя добыл?
- Сохатого подбил. Только я его охотнику Ереме оставил. Не везти же
по такой жаре.
Александр говорил небрежно, отвернув в сторону лицо, не желая, чтобы,
заметив ссадины и синяки, все заохали.
К крыльцу подбежали челядинцы, подхватили под уздцы коня. Княжич
соскочил с седла и, степенно поднимаясь по ступеням, остановился и сказал
Тыре:
- Послушай, Афоня! Поди-ка в поварню да скажи, чтобы нас обоих
накормили. А ты, Даниил, пока повремени здесь на крыльце. Наверное,
князь-батюшка скоро тебя кликнет.
- Ярослав Всеволодович ведет беседу с гонцами из Полоцка, - сказал
старый дружинник, открывая входную дверь. - Ох, батюшки светы! Кто это
тебя, наш пресветлый княжич, так обидел?
- Загулял! - небрежно сказал Александр, обдергивая кафтан и оправляя
пояс. - С лешим подрался!
- Быль молодцу не в укор! - Старик засуетился, спеша оповестить князя
о приезде сына.
С робостью вошел Александр в гридницу*, где у слюдяного окошка в
большом резном кресле с высокой спинкой сидел грозный, осанистый отец. Его
сухое горбоносое лицо с темными пронизывающими глазами напоминало голову
большой хищной птицы. Перед ним стоял молодой гонец в запыленной одежде, с
изогнутым луком, выглядывающим из кожаного чехла за спиной. Кривым ножом
он распарывал подкладку шапки из волчьего меха. Осторожно достал он оттуда
завернутый в тряпицу сложенный пергаментный листок.
_______________
* Г р и д н и ц а - одна из комнат княжеского дворца.
- Где же дьяк Онуфрий? - сказал князь, разворачивая послание и как бы
не замечая сына.
- Здесь я, здесь! - откликнулся старый княжий дьяк.
Он быстро подошел к креслу, стал по левую руку и, нахмурив седые
брови, впился острым взглядом в письмо.
Александр встал позади полоцкого гонца. Почтительный и безмолвный,
ожидал он милостивого разрешения отца с ним поздороваться.
Пока дьяк разбирал письмо, князь, проведя рукой по волнистым
полуседым кудрям, наконец взглянул на сына. Брови его удивленно поднялись,
потом грозно сдвинулись. Он гневно крикнул:
- Это кто же тебя так разукрасил? Не чаял я, что моему сыну придется
быть биту! А дал ли ты сдачи обидчику?
Александр нерешительно мял шапку в руках и только мог пробормотать:
- Прости меня, батюшка. Виновен. Недоглядел.
- А Тыря чего смотрел? Почему не стал на твою защиту? Да я Афоньку за
это в порубе* сгною!
_______________
* П о р у б - опущенный в землю деревянный сруб, куда сажали
преступников.
- Тыря здесь ни при чем, батюшка. Это только моя вина!
И, слегка запинаясь, Александр стал рассказывать, как он ушел один в
лес, не заметил затесов и примет на древесной коре, упал в западню, где
его избил лосенок, и как ему удалось в конце концов заколоть зверя.
Грозно молчал князь. Затем еще более грозно он спросил:
- Но как же тебе посчастливилось выбраться? Хорошо я знаю эти западни
- легко в них упасть, да трудно выкарабкаться. Тебя поди Ерема и Афонька
вытащили?
- Нет, батюшка. Устя меня спасла.
- Устя? - удивленно протянул князь. - Это кто ж такая Устя? И как она
к западне пришла?
Александр смущенно продолжал:
- Устя - это дочка Еремина, а к лосиной западне ее наш пес Буян
привел по моему следу.
Лицо князя все светлело, и вдруг он загудел добродушным раскатистым
смехом, замечая, как еще более смущается сын, мнет шапку и кусает губы.
- Так, говоришь, Устя вытащила? И добрая девка? И тоже в яму на тебя
свалилась?
- Перестань, князь-батюшка, а то осерчаю!
- Ой ли! А коли осерчаешь, что со мной сделаешь? Неужто побьешь?
- Уйду от тебя...
- Не с ушкуйниками* ли на Волгу пойдешь?
_______________
* У ш к у й н и к - так назывались разбойные люди, плававшие по
Волге в <ушкуях> - больших, длинных многовесельных лодках.
- А хотя бы!.. - И Александр, резко повернувшись, направился к двери.
Князь быстро встал, нагнал сына и, обняв за плечи могучими руками,
потащил назад к своему широкому креслу.
- Стой тут рядом с гонцом и слушай, о чем пишет мне князь Брячислав
из Полоцка. Это будет пострашнее твоего лосенка... Давно я так не смеялся!
- продолжал он, покачивая головой. - Такого богатыря, как ты, спасла от
зверя девчонка!
- Лосенка я еще до нее заколол! - крикнул в бешенстве Александр. - Да
вылезть не смог: яма глубокая, края обмокли после дождя, обрывались, а
руки и ноги были разбиты.
- Ну ладно, ладно, сынок! Не стану больше! - И князь обратился к
дьяку Онуфрию: - Так что же мне пишет князь Полоцкий?
Когда дьяк прочел длинное, витиеватое письмо, князь Ярослав помолчал,
подумал и сказал:
- Да, сынок!.. То, что ты сейчас слыхал, не шуточное, не малое дело.
Как мы сейчас узнали из письма, на Полоцк напирают литовцы, а внизу, по
реке Двине, немцы замыслили недоброе: на Полоцкой земле свои крепости
строят, мечи на нас вострят. Видно, скоро на нас навалятся. Хватит тебе,
Олекса, ляпцами ряпов ловить да затесы на деревьях в лесу разыскивать. Я
хочу, чтобы ты отправился туда, где сможешь научиться метать копье и мечом
охранять наши рубежи. Пора тебе, сынок, начать учиться воинскому делу...
Александр, сверкнув глазами, радостно сказал:
- Спасибо, князь-батюшка! Только об этом и все думы мои!
Ярослав задумчиво продолжал:
- Но только я пошлю тебя не на забаву, а на подвиг ратный. И к нему
приступать надо благословясь. Ты начнешь с того, что вступишь в первую
сотню моей дружины простым конником. А сотником твоим будет Ратша, муж
строгий, честный и храбрый. Когда покажешь отменную доблесть, то он тебя
поставит во главе десятка. А дальше все пойдет от твоего усердия и
воинской доблести... Одну сотню я посылаю сейчас для охраны гонца
полоцкого князя. Терпимо ли, чтобы его вместе с моим письмом вдруг
перехватили наши недруги!
СТАРЫЙ ВОЕВОДА РАТША
Александр давно, с самого раннего детства, знал заботливого
дружинника Ратшу. На своих руках тот его вынянчил. Суровый с виду, с
длинными обвисшими усами, он никогда не носил бороды, а берег и холил усы,
подражая во всем своему князю Мстиславу Мстиславичу, прозванному Удатным*.
_______________
* У д а т н о й - удалой.
Сколько песен пропел, сколько сказок-бывальщин рассказал Ратша!
Теперь Ратше уже много лет. Из его рассказов узнал Александр, каким
молодым удальцом вступил он в дружину к храброму князю Мстиславу. Ратша
сопровождал его на княжение в Великий Новгород, с ним же он пришел в
Переяславль-Залесский, когда князь привез туда свою дочь, красавицу
Ростиславу, рожденную от чернобровой половецкой княжны Кончаковны. Там он
и выдал ее замуж за князя Переяславльского Ярослава, а Ратша держал
золоченый венец и пел <славу> на веселом свадебном пиру.
Состоял Ратша при князе Мстиславе и в злополучной битве на реке
Липеце, где Ярослав, домогаясь княжения во Владимире на Клязьме, выступил
против своего тестя Мстислава и своего же брата Константина Всеволодовича.
Страшной и грозной была эта битва. Брат на брата подняли мечи, споря
из-за города. Князья натравливали крестьян переяславльских на суздальских
и владимирских, и полегло в этой битве семь тысяч русских голов...
Вскоре после этого побоища Мстислав Удатной с Константином
Всеволодовичем уже въезжали в покорившийся Переяславль. Князь Ярослав
принес союзникам повинную, но разгневанный тесть приказал Ратше выкрасть
дочь Ростиславу и привезти ее обратно в отчий дом. Только год спустя, вняв
мольбам дочери, он наконец смягчился и поручил тому же Ратше отвезти
молодую княгиню снова в Переяславль. Там Ратша и остался, вступив в
дружину переяславльского князя.
Все это вспомнил Александр, когда явился в детинец*, где жила
княжеская дружина.
_______________
* Д е т и н е ц (от древнеславянского слова <дедина>, владение)
- то же самое, что кремль, то есть укрепленная центральная часть
поселения.
Он нашел Ратшу под навесом конюшни. Тот стоял подбоченясь и сурово
попрекал за нерадивость двух конюхов, выгребавших навоз.
Из-под навеса выступал длинный ряд конских задов, рыжих, гнедых,
вороных и пегих, выхоленных и разжиревших на княжеских кормах, гладких, с
нарядно заплетенными хвостами.
Тут сберегались лучшие кони, отделенные один от другого жердями,
чтобы не дрались и не баловались. Некоторые, особенно беспокойные жеребцы
имели на задней ноге железную цепь, прикованную к столбу.
Александр хотел по-старому обнять Ратшу за плечи, но тот,
повернувшись, сделал два шага в сторону и стал крутить длинный сивый ус,
всматриваясь в княжича.
- Князь-батюшка мне сказал, что я поступаю к тебе в сотню и буду под
твоим началом...
- Знаю, говорил мне об этом Ярослав Всеволодович. Но он же мне
строго-настрого повелел, чтобы тебе никакой поблажки не давать, а закалить
на работе так, чтобы вышел из тебя крепкий, лихой конник. А что такое
<поблажки не давать>? Это - следить, чтобы ты честно, исправно, не мешкая,
делал все то, что обязан делать каждый конник. Верно ли я сказал?
- Верно. И я стану делать все, что ты мне прикажешь.
- Что нужно перво-наперво коннику?
- Коня! Но я молю: выбери для меня не какого-нибудь смирного коня, а
чтобы был как огонь.
- Постой, княжич Олекса, меня не учи! Знаю, что тебе нужно. Помнишь,
когда тебе четыре годочка исполнилось, я тебя впервые посадил на боевого
коня, в настоящее седло и вложил в твои рученьки повод. А все собравшиеся
родные и гости зорко смотрели, как мальчонка будет сидеть, не испугается
ли, не заплачет. Но ты стал ножками стучать по бокам коня, дергать поводья
и требовать витня*, чтобы его стегануть. Тогда князь Ярослав Всеволодович
взял коня под уздцы с одной стороны, а я - с другой, и мы повели его
вокруг двора. Ты сидел крепко, покуда конь трижды обошел двор, а
напоследях даже прибавил ходу, чтобы перейти в скок. <Славным воином да
будет младенец Александр!> - сказал тогда отец Варсонофий. Он отрезал у
тебя прядку волос, передал твоей матери и прибавил: <Как преславный святой
Егорий Победоносец, да будет твой сын Александр хранителем родной земли на
страх врагам>.
_______________
* В и т е н ь - кнут, плеть.
- Коня! Скорей дай мне коня! - нетерпеливо воскликнул Александр.
- Теперь не такого коня тебе нужно. На смирном коне пристойно ехать
на богомолье старому деду. Но и твой конь должен быть тебе верным и
покорным. Норовистый конь хорош лишь тогда, когда он злобен в бою с
недругами. В твоих же руках конь должен быть послушен, как верный пес.
Запомни, что молодой конь делается послушным не оттого, что ты его витнем
стегать будешь, а через то, что ты его выпестуешь, как дите: когда он
приучится слушаться твоего голоса и выполнять твою волю...
- Выбери мне такого коня!
- Я уже наметил одного. Твой дед, князь Мстислав Мстиславич, прислал
твоему князю-батюшке целый табун отборных половецких коней. Среди них я
приметил одного горячего жеребца-игрунчика - хоть под Егория Хороброго!..
- Скорей, скорей, Ратша! Где же конь?
- Одно запомни, княжич Олекса: те, кто знают лошадиный нрав, никогда
не бьют коней, пока на них не сядут.
- Не терпится мне, Ратша! Больно уж охота коня посмотреть.
- Потерпи малость... Эй, друже! - крикнул Ратша. - Выведи-ка гнедого
Серчана, что сегодня привели,
Один из конюхов, босой, с подоткнутыми полами кафтана, бросил лопату
и прошел под навес. Громко застучали копыта по деревянному настилу, когда
большой, широкозадый гнедой жеребец вылетел, почуяв свободу. Вцепившись в
его недоуздок, конюх висел, волочась ногами по земле. Остальные конюхи
бросились наперерез. Ухватив коня за недоуздок с другой стороны, они его
остановили.
- Ну, как? - спросил Ратша, косясь на Александра. - Люб али не люб
тебе такой зверь?
- Вот такой мне по сердцу! - прошептал Александр, задыхаясь от
радости.
- Попробуй теперь его стегнуть витнем, - заметил Ратша, - так он
этого тебе до последнего смертного часа не забудет... А ежели ты его
огладишь, успокоишь да еще ржаную лепешку дашь, помазав медом, конь почует
в тебе друга и хозяина, а потом и сесть на себя позволит. На таком коне ты
любого врага догонишь, он тебя и сквозь сечу пронесет, а если ты,
раненный, упадешь в поле, конь тебя не покинет, а возле стоять будет.
Александр подошел ближе к гнедому жеребцу. Княжичу очень хотелось,
чтобы конь посмотрел ему в глаза, протянул к руке теплые, мягкие губы. Но
гнедой, подняв голову, смотрел куда-то вдаль. Конюшня находилась на самой
вершине холма, где стоял детинец. Отсюда было видно далеко вокруг: и синие
дальние леса, и часть Плещеева озера, и зеленые луга за ним... Там
рассыпались разномастные кобылицы княжеского табуна. К ним стремилось
сердце гнедого жеребца, и он звонко ржал, содрогаясь всем своим
напряженным, блестящим на солнце мускулистым телом...
НАКАЗ ДАНИИЛУ ОСТРОСЛОВЦУ
Князь Ярослав не забыл о Данииле Острословце и приказал челядинцу его
привести.
Темнолицый, с беспокойными черными глазами, с космами полуседых
волос, Даниил стоял, крутя в руках старый собачий треух, подаренный ему
медвежатником Еремой.
Князь окинул Даниила недоверчивым, строгим взглядом и стал
всматриваться в его длинный сухой нос и лохматые брови, как у святителей
на иконах.
- Ты из греков, что ли?
- Нет, пресветлый князь-батюшка. Я с Волыни.
- Ты и тестя моего, князя Мстислава Мстиславича, поди, видел?
- Сподобил господь увидеть. Ткнул он меня перстом в лоб и сказал: <Не
поешь ты, а орешь, аки петух половецкий>. Я еще тогда в монастыре
крылошанином* стихиры пел, когда князь Мстислав Мстиславич приехал к нам и
заупокойную обедню велел отслужить по убиенным воинам, живот свой за
родину положившим в бою с татарами в Диком поле близ реки Калки.
_______________
* К р ы л о ш а н и н - клирошанин, церковный прислужник,
певчий, стоящий на клиросе (боковом возвышении) во время церковной
службы.
- Скорбная для нас была битва... Уже двенадцать лет прошло, а мы все
ждем и не знаем, придут ли сюда к нам опять татары, или они навсегда
затаились за Волгой.
- Придут, княже, мой господине: однажды нашей русской кровушки
попробовав, татарин, что медведь-шатун сыроядец, от нас не отстанет!
- И то правда! Вести дошли до меня, что царь татарский Батыга полонил
великий город Булгар, по всей булгарской земле своих тиунов поставил и
опять в степи Половецкие обратно ушел.
- А может, господь нас помилует и орда татарская в Суздальское
Залесье больше не заглянет: ведь тут самый дремучий, медвежий угол.
Князь Ярослав задумался и снова стал разглядывать беспокойное лицо
Даниила.
- А летопись ты сможешь писать?
- Почему не могу? Я книжному делу с малолетства обучен, только
воинские сказы-бывальщины писать я более приобвык.
- Воинские сказы? - оживился князь.
- Тщусь по мере сил моих.
- Так вот что, Данииле, я сейчас надумал. Посылаю я на подмогу