приближении процессии  к  одной  из  пересекающихся  улиц  из  окна
ближайшего дома была брошена зажженная ракета; последняя  попала  прямо  под
ноги лошадям, которые при этом в сильном испуге взвились на дыбы и  понесли.
Позорная  тачка  опрокинулась,  и  несчастная   жертва   палача   со   своим
окровавленным туловищем очутилась  в  воздухе,  хотя  продолжала  оставаться
связанной веревками.
     В это время  из  толпы  выделился  мужчина,  игравший,  очевидно,  роль
зачинщика или предводителя; зычным голосом он  обратился  к  Джону  Гейху  с
требованием освободить преступника; когда же палач не  повиновался  ему,  он
сам разрезал веревки, освободив таким образом обезумевшего от страха и  боли
"жениха". Этот поступок одного из публики  был  встречен  толпою  возгласами
одобрения.
     Но прежде, чем преступник мог быть отведен в безопасное для него место,
палачам удалось снова забрать его в свои руки и опять привязать к  тачке.  В
результате несчастный испил свою чашу до последней капли.
     Особенно трагичным является этот случай  вследствие  того,  что,  когда
шествие должно было пройти мимо дома, где проживала мать преступника, друзья
ее, заслышав  душераздирающие  крики  наказуемого  и  свист  плети,  сделали
попытку увести несчастную женщину подальше, пока  процессия  не  скроется  с
глаз и звук голоса сына не сможет доноситься до ушей истерзанной матери.  Но
еще прежде, нежели  можно  было  предпринять  что-либо,  любвеобильная  мать
лишилась сознания и затем тут же сошла с ума и так и умерла сумасшедшей.
     В биографии полковника Жака Дефо помещено в высшей степени оригинальное
описание одного телесного наказания, произведенного в  Эдинбурге.  Полковник
Жак прибыл в Эдинбург специально  для  того,  чтобы  в  компании  со  своими
приятелями  составить  особую  "благородную"  воровскую   шайку.   Полковник
говорит: "Мы отправились погулять и были очень удивлены, когда увидели,  что
все улицы города запружены народом. Публика  прохаживалась  взад  и  вперед,
словно на бульваре или на бирже; здесь  можно  было  увидеть  представителей
всех сословий  и  состояний.  Когда  мы  стояли  на  месте  и  с  удивлением
продолжали смотреть на  проис-ходящее  вокруг  нас,  весь  народ  неожиданно
подался на одну сторону улицы с такой поспешностью и  жадностью,  точно  там
происходило что-либо удивительное.  И  впрямь,  зрелище  представляло  собою
картину экстраординарную!
     Мы увидели, как  вдоль  мостовой  бежали  двое  полуголых  мужчин;  они
мчались со скоростью курьерского поезда, если не ветра, и нам  с  приятелями
показалось даже, что в данном случае мы имеем  дело  с  состязанием  в  беге
взапуски. Как вдруг две длинные  тонкие  бечевки,  окружавшие  их  туловище,
сильно натянулись, и бежавшие принуждены  были  остановиться.  Мы  никак  не
могли дать себе отчет в том, что именно происходит, и блуждали  в  сомнениях
до тех пор, пока не явился какой-то человек, в одной руке которого находился
конец упомянутой  выше  бечевки,  а  в  другой  -  проволочная  плеть.  Этой
последней он нанес каждому из бежавших по два удара, но таких сильных, что у
нас по коже  мурашки  пробежали.  После  этого  две  голые  жертвы  получили
приказание бежать дальше, пока позволит им та веревка, которая  обвивала  их
туловище. Затем они снова останавливались, палач приближался и наносил снова
два ужасных удара своим варварским инструментом. Так продолжалось  до  конца
улицы, которая простиралась в длину на полмили.
     Само собой разумеется, нам было крайне  любопытно  узнать,  что  именно
свершили эти преступники, приговоренные к столь бесчеловечной  экзекуции?  С
этим вопросом мы  обратились  к  стоявшему  по  соседству  с  нами  молодому
человеку, оказавшемуся крайне угрюмым  и  недружелюбно  настроенным  к  нам,
англичанам, шотландцем. А так как о том,  что  мы  англичане,  он  узнал  по
нашему акценту, то не без особого злорадства сказал: "Это - два англичанина;
их секут за то, что они попались в карманной краже; через некоторое время их
с позором выведут за границу Шотландии и прогонят на их родину, в Англию!"
     Все это оказалось неправдой и  было  сказано  только  для  того,  чтобы
поиздеваться над  нами.  Позднее  мы  узнали,  что  наказанные  были  именно
шотландцами,  а  не  англичанами,  попавшимися  в  руки  палача   за   такое
преступление, которое и по законам Англии карается телесным наказанием.  Как
бы то ни было, но для нашего  главаря  открывались  далеко  не  утешительные
горизонты, и он невольно содрогнулся при одной только мысли  о  том,  что  в
избранной им профессии ему может случайно не повезти..."
     Последняя  публичная  экзекуция  была  произведена  в   1817   году   в
Инвернессе, т. е. именно в том году, когда телесные наказания были  отменены
вовсе. Здесь дело касалось одной женщины,  подвергавшейся  порке  по  улицам
города в третий раз за пьянство и распутное поведение.
     Нет  сомнения  в  том,  что  пресекающие  преступления  примеры  должны
существовать,  но  наказания,   подобно   описанным   выше,   представляются
чудовищными по теперешним нашим понятиям, и мы сильно сомневаемся в том, что
они могут действовать на мораль облагораживающим образом. Возьмем красивую и
молодую женщину; на  это  несчастное  создание,  перенесшее  позор  и  муки,
экзекуция  ни  под  каким  видом  хорошего  влияния  оказать  не  сможет.  И
действительно, мы видели, как такие жертвы суровости  представителей  закона
оскорбляли их и насмехались над ними на глазах присутствовавших при позорной
экзекуции зрителей.


        ^TНАКАЗАНИЯ РОЗГАМИ В ТЮРЬМАХ^U

     Тейлор говорит:

              Я думал, что тюрьма была школой добродетели,
              Домом для занятий и для размышлений,
              Местом для духовного воспитания и исправления!

     Тем не менее Смоллет не разделяет подобного взгляда в своем труде,  где
он описывает бридевельскую  тюрьму.  Выведенная  автором  в  очерке  женщина
говорит, что из всех учреждений и мест мира эту  тюрьму  ближе  всего  можно
сравнить с адом. Окруженные происшествиями, в которых злоба  и  неистовство,
чувство страха, безбожие, вздохи, проклятия и  божба  играли  самую  главную
роль, содержащиеся в этой тюрьме  получали  для  разрешения  невозможные  по
трудности задачи, при неправильном решении  которых  неминуемо  награждались
розгой или  плетью.  Экзекуции  далеко  не  редко  заканчивались  обморочным
состоянием, причем лучшим средством для приведения в чувство служила  та  же
плеть. Очевидно, начальство руководствовалось пословицей: "Чем ушибся, тем и
лечись".  Пока  же  лишенная  сознания  жертва  находилась   в   беспомощном
состоянии, товарищи ее по заключению занимались тем, что похищали  платье  и
белье обнаженного для порки арестанта. Несчастная  женщина  эта,  по  словам
упомянутого выше  автора,  делала  неоднократные  попытки  выйти  из  своего
отчаянного  положения  путем  самоубийства,  но,  вовремя   останавливаемая,
наказывалась за дерзкий помысел тридцатью ударами плетью...
     Бридевель  близ  Лондона,  ставший  нарицательным   именем   для   всех
английских домов заключения, представляет собою, собственно говоря,  дворец.
Король Эдуард VI отдал его в наймы правительству для обращения в  тюрьму,  в
которую можно было бы заключать профессиональных нищих, порочных учеников  и
вообще  замеченных  в  неблагопристойном  поведении   людей.   Периодические
телесные  наказания  практиковались  в  Бридевеле   по   отношению   к   тем
преступлениям,  которые  были  совершены  вне  стен  этой  тюрьмы,  но  если
арестанты, по мнению приставленных к ним  надзирателей,  небрежно  исполняли
возложенные на них обязанности (принудительное теребление  конопли,  главным
образом), то могли  подвергаться  властью  тех  же  надсмотрщиков  экзекуции
палками или -  в  лучшем  случае  -  плетью.  Порочного  поведения  женщины,
шатавшиеся с известной целью по улицам, либо  такие,  которые  находились  в
компании и близких отношениях  с  ворами  и  разбойниками,  затем  мошенники
обоего пола  заключались  по  определению  магистрата  на  более  или  менее
продолжительное  время  в  Бридевель.  В   дни   заседаний   заключенные   в
сопровождении палача являлись в назначенную для разбирательств камеру. После
того как обвинение было доказано, произносился приговор, обычное  содержание
которого состояло в том, что виновный в присутствии всей магистратуры должен
был  тут  же  подвергнуться  телесному  наказанию.   Немедленно   же   палач
набрасывался на  виновного  или  виновную  и  обнажал  спину  своей  жертвы.
Приводил  в  исполнение  приговор  самый  молодой  из  палачей  и  занимался
истязанием до тех  пор,  пока  председательствующему  не  заблагорассудилось
остановить  его,  для  чего   практиковался   особый   способ:   старший   в
магистратуре, он же председатель, стучал молотком по столу.  Если  экзекуции
подвергалась женщина, то во время порки должен был  беспрерывно  раздаваться
громкий возглас: "О, милый сэр Роберт, постучите!  Пожалуйста,  дорогой  сэр
Роберт, стукните молотком!"  Крик  этот  подхватывался  находившейся  вблизи
тюрьмы публикой  из  простонародья,  чем  имелось  в  виду  пристыдить  всех
содержавшихся в Бридевеле женщин.  После  окончания  порки  сторожа  уводили
арестантов в тюрьму, где заставляли заниматься тереблением конопли.
     Дефо в своем труде "Жизнь капитана Жака" приводит  подробное  и  точное
описание нравов Бридевельской тюрьмы. Он говорит об одном человеке,  который
еще в годы своей юности занимался похищением детей и транспортированием их в
Америку. Однажды полиции удалось накрыть всю шайку и заключить  арестованных
в Ньюгэт. Вот что говорит Дефо устами героя своего повествования.
     "Какую кару понесли другие разбойники, - мне  неизвестно,  но,  в  виду
того, что в то время капитан  не  вышел  еще  из  юношеского  возраста,  его
приговорили к троекратному телесному наказанию в  Бридевеле,  причем  милорд
Майор объяснил ему,  что  столь  незначительный  приговор  объясняется  лишь
состраданием к нему, как к несовершеннолетнему; собственно  же  говоря,  ему
следует беречься виселицы, и беречься зорко, ибо уж очень у него  "висельное
лицо"! Когда я узнал, что капитан находится  в  Бридевеле,  я,  естественно,
отправился навестить его. Я попал в тюрьму как раз в  тот  день,  когда  Жак
должен  был  в  первый  раз  подвергнуться   телесному   наказанию.   Должен
признаться, что всыпали они ему тогда основательно! До приведения  экзекуции
в исполнение президент Бридевеля - насколько мне  не  изменила  память,  его
звали сэром Виллиамом Тернером - обратился к приговоренному с проповедью,  в
которой, между прочим, выразился, что, мол, такой молодой, а,  к  сожалению,
заслуживает быть повешенным, что ему  следует  обратить  на  свое  поведение
серьезное внимание, что воровать детей дело гнусное и т. д., и т. д. Во  все
времена "пастырского"  послания  сэра  Виллиама  Тернера,  особа  с  голубым
орденом, иначе говоря - палач - безжалостно стегал плетью моего  несчастного
Жака, не смея приостановить  порку  до  тех  пор,  пока  не  раздастся  стук
молоточка  господина  президента.  Бедняга  капитан  подпрыгивал  на  месте,
исполнял какой-то дикий танец и ревел, словно сумасшедший. Я  же  до  смерти
испугался всего этого, хотя и не стоял очень близко к месту экзекуции, чтобы
наблюдать  все  детали  ее,  но  зато  позднее  видел  спину  Жака,   сплошь
исполосованную плетью, а местами даже искровавленную. О, Боже! что это  была
за спина! Хуже же всего для бедняги было то, что  предстояло  еще  два  раза
пережить  подобную  пытку.  Должен,  чтобы  быть   вполне   беспристрастным,
добавить, что все три порки были  произведены  настолько  основательно,  что
надолго отбили охоту у капитана похищать детей и торговать ими".
     В исправительных домах заключенных очень часто подвергали наказанию  не
только розгами, но и палками, причем - странно! - последние применялись  при
более легких преступлениях, розгами же наказывали тяжких преступников,  чаще
всего  тех,  кто  обнаруживал  попытки  к  побегам.  К  сожалению,  в  нашем
распоряжении не имеется никаких статистических данных, и поэтому мы не можем
выводить какие бы то  ни  было  заключения  о  том,  насколько  публичные  и
частные, так сказать, наказания служили мерами пресечения  для  последующего
совершения  преступлений?  Мы  можем  констатировать   только   один   факт,
относящийся  к  некоему  молодому  человеку.  Юноша  этот  как-то  подвергся
наказанию плетью, а затем добился в жизни до степеней известных. Речь идет в
данном случае о Джемсе Макрее, имя которого попало в печать вследствие того,
что он подвергся публичному телесному наказанию  плетью,  произведенному  во
время позорного шествия по улицам города Аюра. За какое именно  преступление
понес Джемс Макрей столь тяжелую кару - неизвестно; мы знаем только, что это
был живой мальчик в полном смысле  слова,  попадался  вечно  в  каких-нибудь
шалостях, и весьма возможно, что попался в руки палача за кражу яблок или за
какой-либо  другой  подобный  проступок.  Несчастный   до   того   тяготился
понесенным им наказанием, что, терзаемый муками стыда, исчез из Шотландии  и
возвратился  на  родину  только  спустя  очень  продолжительный   промежуток
времени. И вернулся он в звании губернатора  Мадраса!  Вне  пределов  своего
отечества он  вступил  в  ряды  армии  в  звании  простого  солдата,  затем,
благодаря изумительным  подвигам  храбрости,  был  произведен  в  офицеры  и
приехал в Шотландию только тогда, когда в  упомянутом  выше  звании  обладал
довольно внушительным состоянием.
     В  этот  период  на  континенте  Европа  повсюду  применялись  телесные
наказания, особенно же страдали мужчины и  женщины,  заключенные  в  тюрьмах
Германии и Италии. Сравнительно недавно розга  выведена  из  употребления  в
немецких местах заключения; в прежнее же время каждому прибывающему в тюрьму
и покидающему ее стены  пришлось  испытывать  на  своей  коже  всю  прелесть
разнузданности экзекуторов при выполнении ими своих обязанностей. Во  многих
тюрьмах существовало, кроме того, правило знакомить всех посетителей тюрьмы,
как, например, родственников заключенных и  просто  любопытных  визитеров  с
розгами, плетьми и другими инструментами порки.
     Еще в 1807 году в рабочий дом Амстердама  были  отданы  десять  молодых
девушек, принадлежавших к самым лучшим фамилиям  города,  за  то,  что  вели
далеко не строгий образ жизни. В виде унижения за отклонение от обязанностей
приличных барышень их заставляли носить особое платье  и  время  от  времени
подвергали  телесному  наказанию.  Замеченные  в  злоупотреблении  спиртными
напитками женщины заключались в работные дома на  срок  от  одного  года  со
всеми  последствиями  режима  этих  учреждений,  применявшихся  в   качестве
исправительных мер.
     До самого недавнего времени в римских тюрьмах был в употреблении особый
инструмент для наказаний, который по своим свойствам и качествам был достоин
средневековых.  Назывался  инструмент  этот  cavaletto  {То  есть   "конек",
"кобылка". - Прим. ред.}; он состоял из большого куска мрамора, пред которым
приговоренный к наказанию должен был стать на колени и затем  лечь  на  него
всей областью своего живота. Затем несчастного привязывали за руки и ноги  к
вбитым  в  землю  кольцам   и   таким   образом   лишали   его   возможности
пошевельнуться. Вслед за сим ему  обнажали  спину  и  били  по  ней  кожаным
ремнем. Наименьшее количество ударов было двадцать  пять,  за  более  тяжкие
проступки всыпали гораздо больше.
     И в наши дни применение  плети  является  в  Венгрии  санкционированным
законом наказанием.  В  прежние  времена  венгерский  помещик  считал  своей
обязанностью отсчитывать каждому из своих крестьян по двадцати пяти  ударов,
причем народ полагал это особым благоволением со стороны своего господина  и
усердно заботился о том, чтобы во время экзекуции не издать ни одного  стона
или крика. Ничто в глазах молодой девушки не окружало  парня  таким  ореолом
мужества и  неотразимости,  как  геройское  поведение  во  время  восприятия
двадцати пяти  ударов.  В  настоящее  время  телесное  наказание  в  Венгрии
применяется исключительно  по  суду,  причем  в  каждой  тюрьме  обязательно
имеется специальная экзекуционная  скамейка.  Последняя  представляет  собою
простой  низкий   стол,   к   которому   подвергающийся   наказанию   плотно
привязывается; затем гайдук вооружается длинной розгой из орешника и наносит
ею своей жертве определенное  количество  ударов,  соблюдая  последовательно
известную паузу. При этом опытным палачом считается тот, кто обладает особой
способностью наносить удары  так,  чтобы  жертва  чувствовала  максимум  или
минимум  болевых  ощущений.  Прежде  чем  допустить  такого   экзекутора   к
исполнению  наказания  на  людях,  его  заставляют  упражняться  в   течение
продолжительного времени на туго набитом мешке.
     Много старых венгерских замков  превращены  в  тюрьмы,  ворота  которых
обыкновенно украшены плетьми, розгами и другими орудиями истязаний и пытки.


        ^TПРЕСЛОВУТЫЕ ЦЕЛЕБНЫЕ И МЕДИЦИНСКИЕ СВОЙСТВА РОЗГИ^U

     На протяжении всей истории возникали все  более  и  более  удивительные
вещи, относящиеся к целебной силе розги. Многие врачи  считали  пучок  розог
великолепным средством  для  оживления  пониженной  деятельности  кожи,  для
повышения мышечной силы и для ускорения процесса обмена веществ в организме.
Но сумасбродные бумагомараки пошли  еще  дальше  и  окружают  розгу  тем  же
ореолом величия и всемогущества, какими доктора Санграда  окружили  холодную
воду и кровопускание. Для таких писателей розга представляется  положительно
универсальным средством; она  приводит  будто  бы  в  движение  застоявшиеся
органические соки, она растворяет содержащие соли осадки, она  очищает  тело
от сгустившихся выделений, она "проясняет голову",  она  облегчает  желудок,
гонит кровь, укрепляет нервы, короче - не существует  той  области,  которую
розга не могла бы оживить и  облагодетельствовать:  важно  только  умелое  и
разумное применение ее.
     Еще в глубокой древности розга  почиталась  как  целебное  средство,  и
многие врачи того времени назначали применение  ее  при  различных  душевных
заболеваниях и расстройствах умственных способностей. Целиус говорит о  том,
что умалишенных полезно бить розгами для того, "чтобы  разум  снова  посетил
их, ибо теперь он у них вовсе отсутствует". При душевных болезнях имелось  в
виду более моральное действие розги: под влиянием страха и боли  умалишенный
вынужден будто бы вести себя благоразумно. Еще  не  так  давно  при  лечении
душевнобольных применялась именно эта точка зрения. Можно себе  представить,
скольких  трудов  стоило  образованным  и   любвеобильным   врачам   убедить
последователей жестокости в нецелесообразности, чтобы не сказать больше,  их
обращения с несчастными больными.
     Известны и такие случаи, когда телесное наказание являлось  необходимым
для того, чтобы тело почувствовало то, что дух восприять больше не мог, как,
например, факт с ипохондриком, который клялся в том, что его ноги сделаны из
соломы. Он убежден в этом был до тех пор, пока  прислуга  его  не  принялась
бить веником по голеням своего хозяина; тогда только он отрешился  от  столь
необоснованной и навязчивой идеи.
     Во всех тех случаях, где больные утрируют или симулируют болезнь, розга
считалась  самым  действенным  средством;  основательно   и   навсегда,   по
старинному убеждению, розга излечила  многих  от  повторения  эпилептических
припадков, т. е. от так называемой "черной болезни". При врожденной лени  (в
те времена существовала и  такая  болезнь!)  розга  отличалась  изумительным
действием,  причем  многие  из  прислуги,  одержимые   этим   страданием   и
жаловавшиеся на самые  невероятные  болезненные  яв