в сторону, и легкий дождь заморосил по пыльному пульту.
   - Теперь третья...
   Но Вапрас не успел нажать на третью кнопку. Антипин прыгнул головой
вперед, руками оторвал Вапраса от пульта и упал вместе с ним  на  пол.
Вапрас пытался вырваться, но пистолет отлетел в сторону, когда Антипин
сшиб генерала, а без пистолета Вапрас был не парой даже израненному  и
избитому Антипину. Антипин отодрал от себя ослабевшие  руки  генерала,
оттолкнул его ногой подальше от пульта  и  нажал  зеленую  кнопку  под
второй красной. Логика  механика  не  обманула  его.  Каменная  крышка
медленно вернулась на свое место.
   - Ну, что будем делать, генерал? - спросил Антипин и подумал: "Черт
возьми, опять кровь из щеки идет. Еще шрам останется". И добавил вслух
почти весело: - Я обид не помню.
   Вапрас приподнялся с пола, оперся о  пульт,  достаточно  далеко  от
Антипина, так что тот не заподозрил ничего неладного.
   - Мы будем еще воевать, - сказал генерал и нажал красную кнопку  на
дальнем конце пульта. Кнопку, которая должна была детонировать атомные
бомбы.
   И вспыхнул ответ...


        7

   Когда  трубка  замолчала  и  сухой  торжествующий   голос   Вапраса
растворился в воздухе, капитан сказал солдату-радисту:
   - Соедините меня с ним снова. -  И  без  перерыва,  той  же  фразой
закончил: - Немедленно начать эвакуацию купола! Все на корабль. Под®ем
через пять минут. Приготовиться!
   Тут же капитан оказался на мостике.
   Этой минуты ждали и боялись  все.  И  солдаты  Вапраса,  знавшие  о
ракетах, и жители купола, и члены экипажа. За те  минуты,  что  прошли
между подавлением "мятежа генералов" и разговором с  Вапрасом,  жители
купола уже подошли поближе к кораблю, Лещук загнал и поставил на место
катер и вездеход, а Кирочка проверила и перевела в  готовность  "один"
планетарные двигатели.
   И все-таки в пять минут уложиться не успели. Стараясь не толкаться,
но толкаясь, люди еще лезли в  люк  и  Бауэр  подсаживал  их,  помогая
пройти дальше, где тетя Миля и Снежина вели женщин в  кают-компанию  и
рассаживали в креслах, чтобы легче перенести момент отрыва; еще стояла
на земле слишком медленно таявшая очередь мужчин, которые боялись, что
их оставят на планете, оставят погибать под последними ракетами, как в
стороне от базы вспыхнул яркий свет.
   Кто-то  закричал,  и  крик  этот  подхватили  женщины,  и  дети,  и
мужчины... Люди снова пережили свою смерть. Яркое пятно  разрослось  в
невыносимо светлый шар, и, темнея, шар  начал  расти  в  небо  черным,
таким знакомым всем жителям Муны грибом.
   И над паникой и криком  людей,  ожидающих  смерти,  раздался  голос
капитана Загребина.
   - Тревога отменяется, - говорил он.  -  Все  могут  возвращаться  к
своим делам. Повторяю, тревога отменяется.
   И  люди,  только  что  рвавшиеся  в  спасительные  двери   тамбура,
останавливались  и  прислушивались  к  нарастающему  грохоту  далекого
взрыва...
   - Там был Антипин, - сказала Снежина. - Там был Ваня  Антипин.  Сам
Вапрас говорил об этом. Антипин успел помешать.
   Но как бы то  ни  было,  когда  потом,  уже  на  Земле,  тетя  Миля
рассказывала кому-нибудь о путешествии на планету Муна, она  говорила:
"И вот наш Ваня Антипин - пока тот, генерал, направлял в нас ракету, -
успел нажать на другую кнопку. Сам взорвался, и генерала взорвал".
   Это  не  совсем  соответствовало  правде,  но  мало  чем   от   нее
отличалось.


        8

   ...Когда "Сегежа", улетая, сделала круг над еще  мертвой  планетой,
все собрались на  мостике,  глядя,  как  по  экрану  проплывают  точки
куполов. Куполов было уже два. На Муну  наконец  пришло  лето,  дождей
стало меньше, и кое-где виднелись зеленые пятна травы. Она пробивалась
сквозь камни и плесень.
   Рядом с  куполами  можно  было  различить  маленький  диск  корабля
Галактического центра. Корабль привез новое оборудование,  продукты  и
еще один аппарат для Вас. Вас остался  на  Муне.  Еще  на  год.  Он  с
удовольствием согласился на это, потому что любил свою работу.
   Потом планета заволоклась тучами - под кораблем шел океан.
   Понемногу все покинули мостик. Малыш спустился в  буфетную  к  тете
Миле. Он еще хромал, ходил с палочкой, но аппетит у него был зверский.
   В буфетной сидел патриций. Он  летел  на  Землю  как  представитель
Муны. Он уже за две недели до отлета начал бомбардировать  капитана  и
Пирру прошениями в письменной  форме,  и  они  сдались  перед  лавиной
бумаг. Патриций задумчиво глядел на портрет Вас, висевший над  столом,
и рассуждал о многообразии природы. Тетя Миля внимательно слушала его.
Она  уже  выплакалась,  прощаясь  с  друзьями  в  куполах,  и  обещала
вернуться к ним. Теперь она с удовольствием слушала рассуждения умного
человека.
   - Тетя Миля, не помешал? - спросил Малыш.
   - Здравствуйте, - сказал патриций, который уже  раза  два  или  три
здоровался с Малышом. - Мне  говорили,  что  доктор  Павлыш  выпускает
стенную газету? Это правда?
   - Доктор Павлыш в настоящее время не выпускает стенную газету, а  в
тысячный раз в  завуалированной  форме  об®ясняется  в  любви  Снежине
Пановой.  Вы  можете  это  проверить,  соединившись  с  ее  каютой  по
внутренней связи. Но соединяться не советую. Павлыш  очень  сильный  и
вспыльчивый человек.
   - О да, я знаю! - искренне воскликнул патриций. - Он  же  разгромил
отряд Бессмертного. Это войдет в историю. Я ее пишу.
   - Не забудьте про меня,  я  тоже  громил  отряд  Бессмертного  -  в
основном, в качестве наблюдателя.
   - Ни одно имя не будет забыто, - заверил его патриций.
   - Кстати, был тут один, писал историю...
   -  Вы  не  знаете,  где  первая  часть  мемуаров   Ранмакана?   Они
представляют историческую ценность.
   - У Кудараускаса.
   - Не могу я согласиться, до сих пор  не  согласна,  -  вмешалась  в
разговор тетя  Миля.  -  Ну,  почему  его  не  оживили?  Я  понимаю  -
Бессмертный, генерал...
   - А чем Ранмакан лучше их?
   - Слабый он был человек, неуверенный. А так в нем и хорошее было.
   - А я тоже голосовал за то, чтобы не оживлять Ранмакана,  -  сказал
патриций. - Я понимаю, это жестоко - убивать людей. Вернее, лишать  их
права на жизнь, даже если они это  право  потеряли,  умерев.  То  есть
умерли  и  этим  лишились...  Другими  словами,  после  насильственной
смерти, вызванной...
   Патриций замолчал, стараясь привести в порядок мысли.
   - Понятно, чего уж там, - заключил Малыш. - Ранмакан -  не  Феникс.
То - птица благородная.
   - Феникс?
   - Мифологическая птица. Она возрождается в огне.
   - Да-да. Возрождается. И Ранмакана мы бы возродили. И этим  предали
бы память о профессоре Кори и о механике Антипине. Ведь смерть для них
окончательна. Ни  одной  клетки,  ни  одной  капли  крови  от  них  не
осталось.
   - Ваше дело, - сказала тетя Миля. - Но, по-моему, каждого  человека
перевоспитать можно.
   - Это на планете корон можно, - не согласился Малыш. - И у нас,  на
Земле, скоро можно будет. Здесь еще нельзя. Здесь  людям  еще  хочется
найти себе хозяина, здесь слишком много значит понятие силы -  прошлое
так близко, что, впусти его  палец  в  щель,  оно  войдет  и  усядется
посреди комнаты. А рядом с силой присядет и предательство -  слабость,
которая ради того, чтобы примазаться к силе, готова топтать ногами еще
более слабых. Ранмакан опаснее генералов. Генералы видны издали -  они
откровенны. Ты сразу знаешь, чего от таких ждать, а Ранмакан играл  со
мной в шашки и в нарды. И заведовал мастерской. И был один  из  нас...
Что-то я разговорился.
   - Ну, собирайтесь, молодые люди, - напомнила тетя  Миля.  -  Сейчас
об®явят о готовности. Большой прыжок.
   - Всем членам экипажа. Начинается первый разгон, -  сказал  капитан
Загребин по внутренней связи. - Разгон  начнется  через  сорок  четыре
минуты.  Перегрузки  -  три-четыре  "g".  Пассажиров   просят   занять
амортизационные ванны. После окончания разгона - ужин. В кают-компании
начнется розыгрыш первенства "Сегежи" по шахматам.
   Динамик щелкнул и отключился.