льно  темно.  Коридор
вел прямо от лестницы в заднюю часть дома; перила вишневого дерева придавали
лестничной площадке наверху  особую  элегантность.  Там,  на  стене,  висела
картина, изображающая Апокалипсис и...
   (все эти годы  Зельда  ждала  тебя  и  сейчас  она  за  дверью,  она  там
сгорбленная, кривая, воняющая мочой - мертвая. И в этот раз  Зельда  поймает
тебя).
   ...снова раздался стон. Он донесся из-за второй двери справа.
   Речел подошла к этой двери, ее каблуки стучали по доскам. Ей  показалось,
что  она  прошла  какое-то  искривление  -  не   искривление   времени   или
пространства, а просто через кривое зеркало. Речел  снова  стала  маленькой.
Картина Апокалипсиса уплывала  все  выше  и  выше,  и  скоро  вырезанная  из
оргстекла ручка двери  оказалась  на  уровне  глаз  Речел.  Маленькая  ручка
девочки - ее рука сжала эту ручку и.., и до того, как Речел толкнула  дверь,
та сама начала открываться.
   А там стояла Зельда.
   Зельда  была  сгорбленной  и   перекрученной,   ее   тело   так   жестоко
деформировалось, что она словно превратилась в карлика, немногим больше двух
футов ростом, и почему-то она носила костюм, в котором похоронили Гаджа.  Но
это  точно  была  Зельда.  Ее  глаза  горели  безумным  весельем,  ее   лицо
раскраснелось. А потом Зельда закричала:
   - Наконец-то я вернулась  за  тобой,  Речел!  Теперь-то  мы  выгнем  твою
спинку, как выгнулась моя, и  ты  никогда  больше  не  встанешь  с  кровати.
Никогда больше не встанешь с кровати...
   Черч восседал на плече Зельды. А потом ее лицо поплыло, стало меняться, и
Речел, с закручивающимся спиралью ужасом, увидела, что на самом деле это  не
Зельда. Как она могла допустить такую глупую ошибку? Это был Гадж. Его  лицо
почернело от грязи и было измазано кровью. Оно распухло, словно  от  ужасной
боли, и было растерто грязными ручками.
   Речел позвала малыша, протянула к нему руки. Гадж подбежал  к  мамочке  и
залез ей на руки, и все это время он держал одну руку за  спиной,  словно  у
него там был букет цветов, собранных на заднем дворе...
   - Мамочка, я кое-что приготовил для тебя! - закричал он. -  Я  приготовил
для тебя кое-что! Я приготовил для  тебя  кое-что!  Я  приготовил  для  тебя
кое-что!

Глава 60

   Луис  Крид  проснулся  от  слепящего  солнечного  света.   Он   попытался
приподняться и сморщился от внезапной, острой боли в спине.  Страшная  боль.
Откинувшись назад, на подушку, он осмотрел себя. До сих пор он был одет.  О,
Боже!
   Он еще  полежал,  сопротивляясь  слабости,  напрягая  по  очереди  каждый
мускул, а потом сел.
   - О, дерьмо! - прошептал он. На несколько секунд.., все  поплыло  у  него
перед глазами. Спина болела, словно больной зуб,  а  стоило  ему  пошевелить
головой, казалось, что в сухожилия шеи впиваются ржавые бандитские ножи.  Но
по-настоящему плохо выглядело только колено. С ним надо было что-то  делать.
Луис снова отругал себя за то, что ударился об тот еб...й надгробный камень.
Его штаны сильно натянулись на колене, которое  распухло,  выглядело  словно
воздушный шарик.
   - Да, похоже штаны будет снять трудновато, -  прошептал  он.  -  Как  был
мальчишкой, так им и остался.
   Он медленно наклонился, чтоб сесть на край кровати. От боли ему  пришлось
сжать губы так, что они аж побелели. Потом он начал понемножку сгибать ногу,
прислушиваясь к боли, пытаясь решить, что же он там повредил на самом  деле,
если это...
   "Гадж! Гадж вернулся?"
   Луис вскочил на ноги вопреки боли.  Шатаясь,  словно  зомби,  он  пересек
комнату. Открыв дверь,  он  заглянул  в  комнату  Гаджа.  Комната  оказалась
пустой. Луис дохромал до комнаты Элли,  которая  оказалась  тоже  пустой,  а
потом до комнаты "для гостей". Эта комната, окнами выходившая на шоссе, тоже
была пустой. Но...
   На той стороне дороги  стояла  странная  машина.  Она  была  припаркована
позади автомобиля Джада.
   Откуда она взялась?
   Странный автомобиль мог причинить много неприятностей.
   Приподняв занавеску, Луис стал изучать автомобиль более внимательно.  Это
была маленькая, синяя машина "Чеветти". И,  свернувшись  колечком,  очевидно
уснув, на ее крыше лежал Черч.
   Луис долго рассматривал машину, прежде чем опустить  занавеску.  У  Джада
появилась компания, вот и все.., что из этого следует.  Наверное,  не  стоит
беспокоиться об этом,  а  стоит  подумать:  что  случилось  с  Гаджем?  Черч
вернулся домой около часа, а сейчас было только девять часов.  Девять  часов
утра. Такое прекрасное майское утречко. Сейчас Луис просто спустится вниз  и
сварит себе кофе, чтобы отогнать головную боль, перевяжет колено и...
   ...у что Черч делает на крыше автомобиля?
   - Ладно, пойду вниз, - устало сказал сам себе Луис и похромал назад  вниз
в гостиную. Коты всегда спят, где придется: это в природе животных.
   Если не считать того, что Черч больше не бегает через дорогу, помнишь?
   - Забудь об этом, - прошептал Луис и  остановился  посреди  лестницы,  по
которой ему приходилось спускаться боком. Он уже разговаривает сам с  собой!
Это плохо. Что...
   Что за тварь бродила по лесу этой ночью?
   Мысль о твари пришла к Луису непрошено,  заставив  его  окаменеть,  сжать
губы до боли, как тогда, когда он слезал с кровати. Ему просто приснилась та
тварь! Он видел во сне Диснейленд, который выглядел  смесью  натурального  и
сверхъестественного. Он видел, как во  сне,  существо,  пришедшее  из  леса,
прикоснулось к нему, испортив то хорошее, что он видел во сне, заглушив  все
добрые мысли. Это был Вакиньян, и он превратил Луиса не  в  каннибала,  а  в
отца каннибала. Во, сне Луис снова побывал на Кладбище Домашних Любимцев, но
не один. Там были Билл и  Тимми  Батермены.  Джад  тоже  был  там;  выглядел
призрачно и мертвенно, держал своего пса Спота на кожаном поводке. И Лейстер
Морган был там вместе с быком  Ханраттом.  Бык  лежал  на  боку,  и  казался
каким-то глупым, тупым. Да  и  Речел  почему-то  была  там  тоже.  Его  жена
выглядела так же, как на поминках Гаджа. Видно, она разлила бутылку кетчупа,
а может, капнула на себя чем-то, что было под клюквенным соусом, потому  что
все платье ее было в красных пятнах.
   А  дальше,  позади  бурелома  возвышалась   титаническая   фигура.   Кожа
растресканная, желтая, как рептилий; глаза - глаза огромные запавшие фонари,
и уши - не уши, а массивные, крученые  рога  -  Вакиньян  -  зверь,  который
выглядел словно ящерица, рожденная женщиной. У Бога были  когтистые  пальцы,
такие же растресканные как...
   - Стоп, - прошептал Луис и  содрогнулся  от  звука  собственного  голоса.
Сейчас он вернется на кухню, так он  решил,  и  сделает  себе  завтрак,  как
обычно. Холостяцкий завтрак,  полный  холестерина.  Глазунью  на  два  яйца,
сэндвич с майонезом и ломтиками сладкого  лука.  Луис  сладко  улыбнулся.  А
разбираться в том, что случилось  ночью,  он  будет  позже.  Даже  раздеться
сейчас оказалось нелегкой работой. Наконец, Луис  решил,  что  может  просто
взять скальпель из саквояжа и разрезать штанину до распухшего  колена.  Черт
возьми, это хороший медицинский инструмент, и ни один нож в доме не сможет с
такой легкостью разрезать крепкую ткань джинсов,  даже  портновские  ножницы
Речел не подойдут.
   Но вначале завтрак!
   Луис пересек гостиную, заглянул в прихожую, и в окошке снова увидел синюю
машину у дома Джада. Она сверкала от росы, а это означало, что она простояла
там какое-то время. Черч лежал на ее крыше, но не спал. Он смотрел прямо  на
Луиса своими желто-зелеными глазами.
   Луис быстро отступил от окна, так, словно этот взгляд испугал его.
   Он  пошел  на  кухню,  с  грохотом  достал  сковородку,  вынул  яйца   из
холодильника. Кухня  сверкала  чистотой.  Луис  даже  попытался  просвистеть
какую-то мелодию.., это должно было помочь ему собраться с мыслями.., но  не
помогло. Все выглядело  правильно,  но  что-то  было  не  так.  Дом  казался
смертоносно пуст, и содеянное в прошлую ночь тяжелым камнем  легло  на  душу
Луиса. Определенно, что-то было неправильно. Заметив свою дрожащую  тень  на
стене, он испугался.
   Прохромав  в  ванную,  Луис  принял  пару  таблеток  аспирина   и   запил
апельсиновым соком Он возвращался назад к плите, когда зазвонил телефон.
   Луис не сразу среагировал на телефонный звонок, но повернулся и посмотрел
на телефонный аппарат, почувствовал себя медлительной, глупой пешкой в некой
игре, которую только сейчас начал замечать, но так и не понял до конца.
   "Не отвечай! Ты не хочешь отвечать,  потому  что  сообщить  могут  только
плохие новости. Тот конец провода ведет за угол, во тьму, и я не думаю,  что
ты хочешь узнать, кто там звонит тебе, Луис. На  самом  деле,  я  думаю,  не
стоит брать трубку. Не отвечай. Пусть звонит себе и звонит. Машина в гараже,
садись на нее и уезжай, но не бери телефонную трубку..."
   Луис пересек комнату и взял трубку, оперевшись одной рукой о  стену,  как
всегда делал раньше. Звонил Ирвин Голдмен, и когда Ирвин  уже  сказал  Луису
"здравствуй", Луис заметил цепочку следов, пересекающих кухню, -  маленьких,
грязных следов - и сердце замерло у него  в  груди.  Луису  показалось,  что
глаза у него вылезли на лоб. Луису показалось, что если бы сейчас он  увидел
себя в зеркале, он увидел бы типичного лунатика семнадцатого столетия... Это
были следы Гаджа. Гадж был здесь. Он приходил сюда ночью. Так где же он?
   - Это Ирвин, Луис... Луис? Это ты? Алло?
   - Да, Ирвин, - ответил Луис. Он уже знал, что скажет ему Ирвин. Он понял,
откуда взялась синяя машина. Он все понял. Провод.., провод и правда  уходил
в темноту... Луис мог бы быстро пойти вдоль него, держась за него рукой. Ах,
если бы он просто разрезал провод, а не поднимал трубку! Нет, это был провод
для него, он должен был ответить на звонок.
   - Я подумал было, что нас разъединили, - сказал Голдмен.
   - Нет, просто трубка выскользнула  из  руки,  -  сказал  Луис  спокойным,
печальным голосом.
   - Речел добралась домой?
   - Да, конечно, - сказал Луис, подумав о синей машине. Черч нежился на  ее
крыше, а машина стояла на месте. Луис не сводил взгляда с грязных следов  на
полу.
   - Я хочу поговорить с ней, - сказал Голдмен. - Прямо сейчас. Это касается
Елены.
   - Элли? Что с Элли?
   - Я думаю, Речел...
   - Речел тут сейчас нет, - грубо сказал Луис. - Она уехала,  чтобы  купить
хлеба и молока. Что с Элли? Говори, Ирвин!
   - Мы отвезли ее в больницу, -  неохотно  сказал  Голдмен.  -  Она  видела
плохой сон или несколько плохих снов. У  нее  началась  истерика  и  нам  не
удалось привести ее в чувство. Она...
   - Они давали ей успокоительное?
   - Что?
   - Успокоительное? - повторил Луис. - Они давали ей успокоительное?
   - Да, да. Они давали ей таблетки и она снова уснула.
   - Что она говорила? Что ее так сильно напугало? -  Луис  сжал  телефонную
трубку так, что у него побелели костяшки пальцев.
   Молчание на том конце провода... Ирвин  Голдмен  долго  молчал.  Луис  не
прерывал молчания, он ждал.
   - Слова девочки очень испугали Дору, - наконец сказал  Ирвин.  -  Девочка
еще долго бормотала после того.., после  того  как  накричалась.  Дора  сама
почти.., ты понимаешь.
   - Что говорила Элли?
   - Она сказала, что Оз - Великий  и  Ужасный  убил  ее  маму.  Только  она
сказала по-другому. Она сказала.., она сказала: "Оз  -  Веикий  и  Ушшасный"
так, как говорила наша другая дочь. Наша Зельда. Луис, поверь мне,  когда  я
услышал это, захотел задать Речел вопрос: как много она рассказывала Елене о
Зельде? Рассказывала ли она об этом тебе? О смерти Зельды?
   Луис закрыл глаза. Земля ушла у него из под ног. Голос Голдмена доносился
до него словно сквозь толстую подушку тумана.
   "Ты можешь услышать звуки, похожие на голоса, но это кричат гагары дальше
к югу от Тропы. Эти голоса влекут к себе..."
   - Луис, ты слушаешь?
   - Элли пришла в норму? - спросил Луис и собственный голос  показался  ему
каким-то отрешенным. - Теперь с Элли все нормально? Что говорят врачи?
   - Шок после похорон, -  ответил  Голдмен.  -  Я  вызвал  своего  доктора.
Латропа. Хороший человек. Он сказал,  что  девочка  сильно  возбуждена.  Она
проснется сегодня после полудня и будет в  порядке,  может,  даже  не  будет
ничего помнить.  Но  я  думаю,  что  Речел  должна  вернуться  в  Чикаго.  Я
беспокоюсь, Луис. Я хочу, чтобы вы вместе приехали сюда.
   Луис не ответил. "А Бог глазел на воробья", - так сказал  Король  Джеймс.
Луис, однако еще незаметнее, и глаза Бога явно не смотрели в его сторону.
   -  Луис,  Гадж  мертв,  -  проговорил  Голдмен.  -  Я  знаю,  это  трудно
осознать.., для тебя и Речел.., но твоя дочь жива, и очень нуждается в вас.
   "Да. Я понимаю это. А вот ты, должно быть, глупый, старый пердун,  Ирвин.
Но, может, ужас, который случился, когда в апреле 1965 года  твои  дочери  -
две сестры оставались одни, затронул и тебя, а? Элли нуждается во мне, но  я
не могу приехать к вам, дорогая доченька и  милый  свекор,  потому  что  сам
боюсь.., ужасно боюсь.., что на моих руках кровь твоей матери, милая Элли".
   Луис посмотрел на свои руки, на грязь, засохшую  на  пальцах.  Эта  грязь
очень напоминала грязь на кухонном полу.
   - Все в порядке, - сказал он. - Я понимаю. Мы приедем, как только сможем,
Ирвин. Возможно, к вечеру уже будем у вас. Спасибо.
   - Мы сделаем все, что возможно, - сказал Голдмен. - Но, наверное, мы тоже
уже состарились. А может, мы всегда были такими?
   - Элли говорила что-нибудь еще? - спросил Луис. Ответ Голдмена похоронным
колокольным звоном отозвался в сердце Луиса.
   - Да больше ничего. Только в конце она добавила: "Паксков сказал, что уже
слишком поздно".

***

   Луис повесил телефонную трубку и отправился назад  к  плите,  по-видимому
решив продолжить приготовление завтрака.., или для того, чтобы все убрать  и
забыть о еде. Он и сам не знал, на чем ему остановиться. На  какое-то  время
он застыл посреди кухни, охваченный волной  слабости,  накатившей  на  него,
совершенно обессилившей, а потом упал у двери...  "упал  в  обморок"  -  так
сказать было бы правильнее. Его разум устремился через мрачные  бездны.  Ему
казалось, что его снова и снова  переворачивает,  словно  он  делал  мертвые
петли, раз или два. Потом он ударился больным коленом о хромированный болт и
боль пронзила все его тело, подняла с пола и заставила закричать.  Мгновение
он простоял согнувшись, слезы навернулись у него на глаза.
   Наконец, Луис поднялся на  ноги,  встал  покачиваясь.  В  голове  у  него
прояснилось. Что теперь?
   Желание убежать пришло к нему снова, теперь уже в последний раз. Оно было
сильнее, чем обычно... Луис снова ощутил приятную тяжесть ключей от  машины,
лежащих в кармане штанов. Он сядет в "Цивик" и уедет в Чикаго. Он приедет  к
Элли и останется рядом с ней. Конечно, Голдмены почувствуют, что тут  что-то
не так, что что-то неладно, а он просто заберет свою девочку.., вырвет ее из
их лап, если понадобится.
   Потом у него опустились руки. Желание убежать было  рождено  не  чувством
опустошенности, не чувством вины, не отчаяньем  или  временной  слабостью...
Все дело в следах грязи - следах маленьких ножек на полу в  кухне.  Мысленно
Луис представил себе тропинку этих следов, протянувшуюся через всю страну  -
сперва в Иллинойс, потом во Флориду.., через весь мир, если понадобится.  Ты
породил это, признайся, и оно всегда найдет путь к твоему дому.
   Однажды наступит день, когда ты откроешь дверь, а там будет стоять Гадж -
безумная пародия на него, и ухмыляться грязной усмешкой. Его  чистые,  синие
глаза станут желтыми и глупыми. Или Элли откроет дверь ванной комнаты, чтобы
утром умыться, а в ванне будет сидеть Гадж, тело которого  будут  пересекать
поблекшие шрамы, которые появились после того случая, когда его раскатало...
А пахнуть от милого братика будет могилой.
   Да, такой день непременно наступит... Луис ни на секунду не сомневался.
   - Как я мог так глупо поступить? - сказал он, обращаясь к пустой комнате,
а потом, сам для себя, снова повторил. - Как?
   "Горе.., оно не глупое, Луис. Тут все по-другому.., чуть  по-другому,  но
это - жизненно важно. Батарейка, которая сдохла. "То место обладает  силой",
- говорил Джад, и он, конечно, был прав. И ты сейчас часть  этой  силы.  Она
питается твоими дарами.., нет, даже больше. Она собирает их, возводит в куб,
возводит в N-ую степень и приумножает свою силу. И питается  оно  не  только
дарами. Здравомыслием. Оно поедает твое здравомыслие.  Нельзя  допустить  ни
одной ошибки, никаких компромиссов. Это стоило тебе жены, и почти  наверняка
оно прибрало к рукам твоего лучшего друга, так же как твоего сына. Все  так.
Оно побеждает, когда у тебя возникает желание уйти от того, что  стучится  к
тебе в дверь в полночь, когда  уже  совсем  стемнело.  Теперь  мне  осталось
только совершить самоубийство, - думал Луис. -  Больше  я  ничего  не  смогу
сделать, так? И все, что надо, есть в моем саквояже. Он мне поможет, поможет
победить злую силу того места, где хоронили мертвых индейцев,  поклонявшихся
Вакиньяну... Злая сила загнала кота на дорогу и, скорее всего, загнала  туда
Гаджа; она не давала Речел сидеть в Чикаго,  обращая  все  себе  на  пользу.
Точнее, я знаю, что сделаю;., я хочу это сделать...  Ведь  все  должно  идти
правильно, разве нет?"
   Да. Должно.
   Луис подумал еще о Гадже. Гадж где-то здесь. Где-то неподалеку...

***

   Луис пошел по грязным следам через гостиную, столовую, назад к  лестнице.
Тут следы были размазаны, размазаны самим Луисом, потому что  он  спускался,
не заметив их. Следы вели в спальню. "Гадж  был  тут,  -  удивленно  подумал
Луис. - Он был тут". А  потом  Луис  увидел,  что  его  медицинский  саквояж
открыт.
   Содержимое саквояжа, любовно разложенное  Луисом,  было...  После  долгих
поисков Луис так и не смог отыскать скальпель. Тогда Луис закрыл руками лицо
и некоторое время  сидел  молча.  Слабый  звук  -  сдавленный  крик,  полный
отчаянья, вырвался из его горла.
   Наконец, Луис снова открыл саквояж и стал перебирать его содержимое.

***

   Снова вниз по лестнице.
   Звук открывающейся двери кладовки. Потом звук открывающегося буфета. Визг
открывашки для банок. Последний звук - открылась дверь гаража.  Открылась  и
закрылась. И дом стоит пустой в ярких солнечных майских лучах, как он  стоял
пустым в августе, годом раньше, ожидая, когда приедут новые жильцы.  Так  он
будет ждать новых хозяев. Может быть, молодая семейная пара,  но  без  детей
(со своими надеждами, планами). Счастливые молодожены будут пить итальянское
вино и ловенбердское пиво. Муж возьмет кредит в Северо-восточном банке. Жена
будет иметь диплом врача и, может быть, трехгодичный  опыт  ассистента.  Муж
наколет поленницу дров для камина. Жена будет носить брюки с высокой  талией
и ходить по полю миссис Винтон, собирать икебану из осенних трав. Ее  волосы
будут стянуты в  хвост  -  красавица  под  серыми  небесами,  совершенно  не
подозревающая о том, что в  этих  небесах  совсем  недавно  парил  "ястреб".
Молодожены будут радоваться тому, что совсем не суеверны, и  тому,  что  они
такие практичные, - купили дом задаром, несмотря на ужасную  историю...  Они
расскажут друзьям, что им просто повезло, и станут  шутить  о  призраках  на
чердаке, будут всех поить ловенбердским пивом и итальянским вином,  а  потом
станут играть в "трик-трак" или "Миль Борн". И,  может  быть,  у  них  будет
собака...

Глава 61

   Луис  подождал  на  обочине,  пропустив  грузовик  "Оринго",  нагруженный
химическими удобрениями, и потом пересек улицу, направившись к  дому  Джада.
За ним, указывая на запад, протянулась тень. В руке у  Луиса  была  открытая
банка кошачьих консервов.
   Черч увидел Луиса, сел, не сводя с хозяина глаз.
   - Хи, Черч, - сказал Луис, осматривая дом Джада. - Хочешь перекусить?
   Он поставил банку кошачьего угощения на капот "Чеветты" и стал  смотреть,
как Черч легко спрыгнул вниз с крыши и начал  есть.