росто  Оз,  если   хотите.   Только
остановитесь, и почувствуете сердечную слабость, и в голове у вас затвердеет
тромб или еще что-то приключится.  Не  останавливайтесь..,  помните,  нельзя
останавливаться женщине, которая должна родить -  земле,  той  где  хоронили
Микмаки..."
   И в это время тоненький голосок закричал:
   - Я люблю тебя, Тигра! Я верю в тебя. Тигра! Я всегда буду любить тебя, я
останусь юным, и только Оз  будет  жить  в  моем  сердце...  Оз  -  ласковый
факир-стрелок из Небраски! Я люблю тебя...
   Мы прокляты.., мой сын и я.., потому что суть жизни не война и не секс  -
они лишь вызывают отвращение, если ими пересытиться. Суть жизни  -  Страх  и
благородная, безнадежная битва с ним, с Озом - Веиким и Ушшасным. Оз и  я  -
оба мы прокляты. И Оз придет ко мне с красными бусинками глаз, скрытыми  под
капюшоном, и он придет к нам.., потому что,  мужчина  тоже  выращивает,  что
может.., и пожинает плоды.
   Вот такие путаные, беспокойные мысли переполняли голову Луиса  Крида.  Но
ему все же удалось выскользнуть из бессвязного кошмара,  разогнав  никчемные
мысли.., нырнуть в черный сон без сновидений.

***

   Когда первые лучи зари коснулись  неба  на  востоке,  еще  слабо  светили
звезды. Они светили слабо, но еще светили. Вот тогда в доме Кридов появилась
Темная Тень.  Появился  запах..,  вонь.  Крепко  уснувший  Луис  зашептал  и
отвернулся не в силах вынести этот запах. Ему даже захотелось  проснуться  и
нацепить респиратор.
   Существо некоторое время постояло в  дверях  спальни  своего  хозяина  не
двигаясь. Потом оно вошло в комнату. Луис, не  просыпаясь,  спрятал  лицо  в
подушку. Белые руки Твари вытянулись и открыли саквояж доктора Крида.
   Что-то, позвякивая, зашуршало внутри.
   Руки Твари перебирали содержимое  саквояжа,  отметая  в  сторону  ампулы,
таблетки и шприцы. Потом они натолкнулись на то, что Тварь искала. В первых,
тусклых лучах зари сверкнула хромированная сталь.
   Темное Существо покинуло комнату.

ЧАСТЬ III

ОЗ - ВЕИКИЙ И УШШАСНЫЙ

   ... Он подошел к гробнице. Это была  пещера,  вход  в  которую  прикрывал
камень.
   Иисус говорит: отвалите камень. Сестра умершего, Марфа говорит Ему:
   Господи, от него уже пахнет, ведь четыре дня прошло.
   И вот отвалили камень (от гробницы), в которой лежал умерший.  Иисус  же,
подняв голос, воскликнул: восстань, Лазарь!
   И тотчас появился умерший, руки и ноги которого были обвиты погребальными
пеленами, а лицо покрывал платок. Иисус говорит иудеям: развяжите его,  чтоб
он мог идти.
   - Евангелие Иоанна (пересказ)

   - Я только думала об этом, - истерично сказала она. - Почему я не  думала
об этом раньше? Почему я не думала об этом?
   - Думала о чем? - спросил он.
   - О двух других желаниях, - быстро сказала она. - Мы же  загадали  только
одно.
   - Разве не достаточно, - зло спросил он.
   - Нет,  -  победно  воскликнула  она.  -  Мы  загадаем  еще  одно.  Давай
поторопимся и вернем жизнь нашему мальчику.
   В. В. Джакоб ("Обезьянья лапа")

Глава 58

   Джад Крандолл с криком проснулся, едва не упав  со  стула.  Он  не  знал,
сколько времени он проспал: может быть, пятнадцать минут, а может, три часа.
Посмотрев на часы, он увидел, что уже пять минут  пятого.  У  него  возникло
чувство, что в комнате что-то изменилось, и позвоночник у него болел оттого,
что он спал сидя.
   "Ах, ты глупый старик, посмотри, что ты наделал!"
   Он отлично понимал, что случилось, сердцем понимал.  И  касалось  это  не
только его. Он не просто заснул на часах; он крепко заснул.
   Это Огорчило старика, но существовало нечто, что  по-настоящему  напугало
его: что разбудило его? Джаду показалось, что он услышал некий звук...
   Старик задержал  дыхание,  прислушиваясь  к  испуганному  трепету  своего
сердца.
   Был какой-то звук - не просто  звук,  разбудивший  его,  а  что-то  более
конкретное. Слабый скрип дверных петель?
   Джад знал все звуки этого дома -  как  трещат  доски  пола,  как  скрипят
ступеньки лестницы, как поет и завывает ветер  в  водосточной  трубе,  когда
по-пьяному заиграется, как это было в прошлую ночь. Звук,  который  разбудил
его, он знал так же хорошо, как все остальные  звуки  своего  дома.  Тяжелая
дверь, ведущая на улицу,  единственная  дверь  между  верандой  и  прихожей;
только она скрипела так, когда ее открывали. Поняв, что скрипело, старик еще
раз попытался поподробнее  вспомнить  звук,  разбудивший  его.  Тихий  скрип
двери, разделяющей веранду и прихожую.
   - Луис? - позвал старик, не надеясь услышать  ответ.  Это  был  не  Луис.
Явилось возмездие за гордость и тщеславие Джада. Медленные шаги в прихожей.
   - Луис? - снова позвал Джад, но только слабый скрип досок ответил ему,  и
старик почувствовал запах твари, которая вошла под утро в его  дом.  Сильный
запах - запах гнилой земли.
   Джад вгляделся в нагромождение  теней  -  кресло-качалку  Нормы,  стенной
шкаф, комод -  но  деталей  было  не  разглядеть.  Он  попытался  шагнуть  и
почувствовал, как его ноги стали мокрыми. Тогда  старик  мысленно  закричал:
закричал, что не хочет встречаться с этим, что он слишком  для  этого  стар.
Ему хватило Тимми Батермена, к тому же тогда он был еще молод.
   Со скрипом открылась дверь и появились новые тени.  Одна  из  теней  была
более вещественна, чем остальные.
   Великий Боже, что за вонь!
   Шаркающие шаги в темноте.
   - Гадж? - наконец Джаду удалось встать на ноги. Краешком глаза он  увидел
горку сигаретного пепла в пепельнице с Джимом Беамом. - Гадж, если это ты...
   Ужасный мяукающий звук был  ему  ответом,  и  на  мгновение  кости  Джада
оледенели. Не сын Луиса вернулся из могилы, а какое-то ужасное чудовище.
   Ничего подобного!
   Это был Черч. Кот присел на пороге. Это он  мяукал.  Глаза  кота  горели,
словно  тусклые  лампочки.  Потом  Джад  перевел  взгляд  на  вторую   тень,
появившуюся на пороге.
   Джад качнулся, пытаясь собраться с мыслями и не сойти с ума от запаха.  И
как холодно стало тут - тварь принесла с собой холод могилы.
   Джад пошатнулся. Кот подошел и стал тереться  о  ноги  старика,  заставив
Джада сделать несколько  неуверенных  шагов  назад,  чтобы  не  упасть.  Кот
мурлыкал. Джад пнул его, погнал прочь. Кот оскалился на старика и зашипел.
   "Подумай! Подумай, ты - глупый старик, еще не  поздно,  конечно,  еще  не
поздно.., оно вернулось, но его можно снова убить.., если  тебе  только  это
удастся.., если ты только сможешь решиться...".
   Джад повернул на кухню, и сразу вспомнил о  ящике  с  вилками  и  ножами,
ящике рядом с раковиной. Там лежал нож, огромный, как у мясника.
   Спиной старик прижался к двери, ведущей на кухню, а потом  спиной  открыл
ее. Тварь, вошедшая в дом, затаилась, но Джад отлично слышал ее дыхание.  Он
даже разглядел белую рученьку, качающуюся туда-сюда.., и что-то было  зажато
в  этой  рученьке,  но  что  именно,  старик  не  смог   разглядеть.   Дверь
захлопнулась. Джад оказался на кухне. Повернувшись спиной  к  двери,  старик
метнулся к ящику с ножами: он искал нож для разделки  мяса.  Выдвинув  ящик,
Джад увидел его деревянную рукоятку. Схватив нож, старик снова повернулся  к
двери.  Теперь  в  руках  он  сжимал  оружие.  Шаг..,  другой...  Постепенно
храбрость возвращалась к нему.
   "Помни, это не  ребенок!  Тварь  может  кричать,  может  начать  говорить
что-то, когда ты нападешь на нее.., она может говорить на  разные  голоса...
Но ты же не поддашься на обман. Ты делал глупости уже много раз, старик. Это
- твой последний шанс!"
   Со скрипом открылась дверь из гостиной на кухню, но вначале появился один
кот. Джад мгновение следил за ним, а потом снова посмотрел на дверь.
   Окна кухни  выходили  на  восток.  Светало,  и  первые  лучи  солнца  уже
врывались в окно - слабый, молочно-белый свет.
   Вошел Гадж Крид, одетый в костюмчик, в котором  был  похоронен.  Болотная
тина испортила белую рубашку. Его великолепные, светлые волосы затвердели от
грязи. Один глаз уставился в стену -  ужасно  сосредоточенно  он  смотрел  в
никуда; другой глаз изучал Джада.
   Гадж усмехнулся старику. - Привет, Джад, - по-детски  прогудел  Гадж,  но
голос его стал совершенно иным. - Я пришел забрать твою гнилую, вонючую душу
в ад. Ты уже выеб.., меня однажды. Ты-то думал,  что  я  не  вернусь,  чтобы
выеб.., тебя?
   Джад поднял нож.
   - Подойди, и я тебе приложу этой  штукой.  Мы  еще  посмотрим,  кто  кого
выеб...
   - Норма мертва, и тебя оплакивать будет некому, - сказал Гадж.  -  Она-то
была дешевой подтиркой. Она перееб.., со всеми твоими друзьями, Джад. Она им
и через жопу давала. Это она любила особенно. Она теперь горит в Аду, вместе
со своим артритом и всем остальным. Я видел ее там, Джад. Я видел ее там.
   Тварь сделала два нетвердых шага к старику; ботиночки чудовища  оставляли
грязный след на линолеуме. Тварь выставила одну руку вперед,  словно  хотела
дотянуться до старика, а другую прятала за спину.
   - Послушай, Джад, - прошептало чудовище.., и потом, открыв ротик, обнажив
молочные зубки, хоть губы и не двигались,  оно  заговорило  другим  голосом,
который вырывался из  чрева  существа..,  приглушенный  голос,  доносившийся
издалека, голос Нормы:
   - Я смеялась над тобой, Джад! Мы все  смеялись  над  тобой!  Ах,  как  мы
смеееееееяяялись...
   - Заткнись! - нож в руке Джада задрожал.
   - Мы занимались этим в нашей кроватке. Я и Гек. Я и с Джорджем была и  со
всеми остальными. Я все знала о твоих девках, но ты-то не знал, что женат на
бляди. И как же мы все смеялись, Джад! Мы еб.., и смеялись над...
   - Заткнись! - завопил Джад. Он прыгнул на крошечную, качающуюся фигурку в
грязном костюмчике строгого покроя. Из темноты вылетел  кот  и  замер  перед
Джадом, сжимавшим мясницкий нож. Кот шипел, его уши были прижаты  к  черепу.
Нож выскользнул из руки старика.  Упав,  он  скользнул  по  искривленному  и
выцветшему линолеуму, закрутился. Со звоном он ударился об плинтус и отлетел
под холодильник.
   Джад понял,  что  снова  свалял  дурака.  Единственное  утешение,  что  в
последний раз. Кот встал на задние лапы; пасть открыта, глаза  сверкают.  Он
шипел,  словно  чайник.  И  тогда  Гадж  бросился  на  старика,  по-прежнему
усмехаясь и выпучив глаза. Его правая рука вынырнула  из-за  спины,  и  Джад
увидел, что Гадж сжимает в ней скальпель из саквояжа Луиса.
   -  О,  дорогой  Иисус,  -  только  и  смог  выговорить  Джад,  а   потом,
извернувшись, подставил правую руку, защищаясь от  удара.  У  него  возникло
ощущение.., точно в голове что-то вспыхнуло... Старик никак не  мог  понять,
почему скальпель одновременно торчит с обеих сторон его ладони. Потом что-то
теплое брызнуло ему в лицо, и он понял.
   - Ух, как я натяну  тебя,  старик!  -  тварь  в  облике  Гаджа  сдавленно
захихикала, выдохнув отравленный воздух в лицо старику. - Ох, как я  выеб..,
тебя сейчас! Как я всех вас достану!.. Я.., хочу этого!
   Джад метнулся и поймал запястье Гаджа. Под  его  пальцами  кожа  с  ручки
ребенка соскользнула, словно перчатка.
   Скальпель дернулся в руке старика, оставив глубокую рану.
   - Всех.., вас я.., хочу...
   Скальпель снова обрушился на Джада.
   Снова...
   ...и снова.

Глава 59

   - А теперь попробуйте, мэм, -  сказал  водитель  грузовика.  Он  выглянул
из-под поднятого капота машины, которую Речел взяла напрокат.
   Речел повернула ключ зажигания. Мотор "Чеветты" заревел, оживая. Водитель
грузовика опустил капот и подошел к дверце водителя,  вытирая  руки  большим
синим  носовым  платком.  У  него  было  приятное,  открытое  лицо.  Шапочка
"Водителей Грузовиков Дусарт" была одета задом наперед.
   - Большое спасибо, - сказала Речел, готовая расплакаться. -  Я  не  знаю,
чем я могла бы отблагодарить вас.
   - Да любой ребенок исправил  бы  это,  -  сказал  водитель  грузовика.  -
Странная поломка. Никогда  ничего  подобного  не  видел,  особенно  у  новой
машины.
   - Почему? А что же там было?
   - Отсоединилась одна из клемм аккумулятора.  Ведь  никто  же  не  мог  ее
открутить, так?
   - Никто не  мог,  -  согласилась  Речел,  а  сама  подумала  о  том,  что
чувствовала ночью, о гигантской резинке, гигантской рогатке.
   - Может, так получилось, когда вы ударились. Я так  думаю.  Но  больше  с
этим у вас неприятностей не будет. Я крепко закрепил контакты.
   - Сколько я вам  должна?  -  робко  спросила  Речел.  Водитель  грузовика
рассмеялся, словно бык проревел.
   - Не надо мне ничего, дамочка, - сказал он. - Наши парни - рыцари  дорог,
запомните! Она улыбнулась.
   - Хорошо - большое вам спасибо.
   - Большое пожалуйста, - он улыбнулся  ей,  неуместно,  наигранно.  Первые
лучи солнца расцветили горизонт на востоке.
   Речел  улыбнулась  в  ответ  и  осторожно  выехала  со  стоянки   станции
техобслуживания. Посмотрев в обе стороны на всякий случай,  она  выехала  на
шоссе и через пять минут была на развилке,  в  том  месте,  где  свернула  с
дороги на север  выпить  кофе.  Кофе  помог  больше,  чем  она  думала.  Она
чувствовала себя полностью проснувшейся. Никакой дремоты. Ее глаза совсем не
устали. Но у Речел осталось  такое  впечатление,  что  ее  погладили  против
шерсти, ей казалось, что ею манипулируют какие-то силы. Отвалившийся контакт
аккумулятора...
   Но больше никаких задержек...
   Она нервно засмеялась. А не опоздала ли она?
   Что-то непоправимое уже случилось.
   Глупо. Смешно. Но Речел стала гнать машину все быстрое и быстрее.
   В пять часов,  когда  Джад  попытался  отразить  первый  удар  скальпеля,
взятого из черного саквояжа его хорошего друга доктора  Луиса  Крида;  когда
дочь Луиса Крида  проснулась,  вскочила  с  кровати  с  криком,  испугавшись
кошмара, который  тут  же  милосердно  растаял,  Речел  миновала  поворот  и
проехала по улице Хаммонд неподалеку от кладбища, где в гробу ее сына вместо
тела Гаджа Лежал заступ. Она проехала по мосту между Бревером и Бангором.  В
пять пятнадцать она уже мчалась по 15 шоссе в Ладлоу.

***

   Она решила пойти прямо к Джаду и  потребовать,  чтобы  он  выполнил  свое
обещание. На дорожке перед ее  домом  "Цивика"  не  было,  и  хотя  Речел  и
подумала, что машина может быть  в  гараже,  дом  выглядел  спящим,  пустым.
Ничего не подсказывало ей, что Луис уже дома.
   Речел припарковалась возле дома Джада и вылезла из  "Чеветти",  осторожно
оглядевшись. Трава стала  тяжелой  от  росы,  искрящейся  в  утренних  лучах
солнца. Где-то пропела птица, а потом наступила тишина. Только несколько раз
в детстве, просыпаясь на заре,  не  потому  что  надо,  а  просто  так,  она
чувствовала  себя  так  одиноко  и  испытывала  такой  душевный   подъем   -
парадоксальное ощущение смеси нового и старого. Но в это утро она не ощутила
ничего чистого и хорошего.  Было  только  постоянное,  давящее  чувство,  от
которого она не могла избавиться с момента тяжелой утраты.
   Речел поднялась по ступенькам и остановилась у двери, ведущей на веранду,
не позвонив в старомодный звоночек над дверью. Когда она увидела звоночек  в
первый раз, она была очарована, да  и  Луис  тоже.  Знаете,  такой  звоночек
поворачиваете, потом отпускаете и раздается музыкальный звук -  архаичный  и
восхитительный.
   Речел вначале потянулась было к звонку, но потом ее взгляд  скользнул  на
половик, лежащий на ступеньках, и она  нахмурилась.  По  половичку  тянулась
цепочка грязных следов. Оглядевшись, Речел увидела, что следы ведут прямо  к
двери. Очень маленькие такие следы. Детские следы - так  они  выглядели.  Но
ведь Речел вела машину всю ночь, и нигде никакого дождя не было. Ветер  был,
дождя не было.
   Она долго смотрела на следы - на самом деле долго...а потом с  удивлением
обнаружила, что у нее нет сил звонить в звонок.  Рука  Речел  упала,  словно
омертвевшая.
   "Я предвидела все это. Предвидела, что звонок  не  сможет  нарушить  этой
тишины. Джад, скорее всего, улегся спать, после всего, что случилось. Звонок
разбудит его..."
   Но почему же она испугалась? Нервы Речел были напряжены до предела, страх
засел глубоко в ней, с тех пор как она поняла, что кто-то  пытается  усыпить
ее,  а  сейчас  появился   другой,   сильный   страх..,   что-то   связанное
исключительно с этими маленькими следами. Следами, размер которых...
   Она попыталась отогнать эту мысль, но  ей  не  удалось.  Слишком  поздно,
соответствовал размеру ботиночек Гаджа. Остановить это. Но  как  ты  сможешь
это остановить? Пересилив себя, она потянулась и  позвонила.  Звук  оказался
даже громче, чем  она  предполагала,  и  совсем  не  музыкальный..,  грубый,
скрипучий крик в тишине. Речел отскочила, нервно хихикнув, хотя во всем этом
не было ничего смешного. Она ждала шагов Джада, но никаких  шагов  не  было.
Стояла тишина, полная тишина; Речел начала спорить сама с собой:  стоит  или
нет снова звонить в этот звонок, а потом из-за двери послышался звук - звук,
который Речел не ожидала услышать.
   - Мяоу!.. Мяоу!.. Мяоу!
   - Черч? - удивилась Речел и немного испугалась. Речел подалась вперед, но
разглядеть ничего было нельзя: стекло на двери, ведущей в дом, было  закрыто
опрятной белой занавеской. Работа Нормы. - Черч, это ты?
   - Мяоу!
   Речел толкнула дверь. Та оказалась незапертой. Черч  был  там.  Сидел  на
веранде прямо посреди, обернув хвостом передние лапы. Мех кота был  испачкан
чем-то  темным.  "Грязь",  -  подумала  Речел,  а  потом  увидела  капли  на
линолеуме. Капли были красными.
   Кот поднял лапу и начал ее облизывать, но глаз с Речел не сводил.
   - Джад? - позвала она снова, теперь уже по-настоящему встревожившись. Она
шагнула вперед.
   Дом молчал. Стояла тишина.
   Речел попыталась собраться с мыслями, но единственное - образ  ее  сестры
Зельды - был у нее в голове. А кроме Зельды только расплывчатые мысли. Речел
видела, как перекручены руки Зельды; как та пыталась  стукнуться  головой  о
стену,  когда  приходила  в  ярость  -  разлетелись  газеты,  на  штукатурке
появились трещины. Но сейчас не время думать о Зельде, не  сейчас,  когда  с
Джадом могло что-то случиться. Может, он упал? Он ведь старик.
   "Думай о Джаде, а не о снах, которые видела в детстве, снах, в которых ты
открывала дверцы стенного шкафа, а  Зельда  выпрыгивала  оттуда,  усмехаясь;
снах о существе, спрятавшемся в ванной, и о глазах Зельды, следящих за тобой
из унитаза; снах о Зельде, затаившейся в подвале за печкой; снах..."
   Черч открыл рот, продемонстрировав острые зубы, и снова прокричал:
   - Мяоу!
   "Луис был прав. Мы никогда не  сможем  его  исправить.  Черч  никогда  не
станет таким, как был раньше. Но ведь Луис  сказал,  что  если  кастрировать
кота, то у него пропадут  все  агрессивные  инстинкты.  Луис  ошибся  насчет
этого: Черч стал охотником. Он..."
   - Мяоу!
   Черч повернулся и  нырнул  в  гостиную,  стал  подниматься  по  лестнице,
ведущей на второй этаж.
   - Джад? - снова позвала Речел. - Вы здесь?
   - Мяоу! - закричал Черч с верхней площадки лестницы, словно утвердительно
отвечая на вопрос Речел, а потом он исчез.
   "Как он попал в дом? Джад его пустил? Почему?"
   Речел переминалась с ноги на ногу,  не  зная,  что  делать  дальше.  Хуже
всего, что все это казалось.., казалось.., казалось какой-то скоростью,  так
словно что-то хотело заманить ее туда и...
   А потом сверху донесся стон - низкий голос, полный боли  -  голос  Джада,
точно, голос Джада. "Он упал в ванной, может быть, споткнулся и сломал ногу,
а может, только растянул сухожилие.  Все  может  быть.  Старые  кости  такие
хрупкие, и о чем ты,  девочка  думаешь,  во  имя  Бога,  раз  стоишь  здесь,
переминаясь с ноги на ногу, когда ты должна идти  наверх?  А  ведь  у  Черча
шкура была в крови. Джад до крови разбился, а ты  стоишь  здесь!  Да  что  с
тобой?!"
   - Джад!
   И снова донесся стон. Речел помчалась вверх по лестнице.
   Раньше она никогда не была в этой части дома.  Из-за  того,  что  окно  в
конце коридора выходило на запад, к реке, тут было дово