тоит попытаться. Я же  должен
попробовать. Может, все получится удачно.
   - Конечно, конечно, - сказал продавец. - Лучше  не  совать  нос  в  чужие
дела.
   Луис послушно засмеялся. Он купил на 58.б0  всякого  барахла  и  заплатил
наличными.

***

   В то время, как цены на бензин начали подниматься, семья Кридов все  реже
и реже использовала большую машину. Иногда у нее барахлили рулевые  системы,
но Луис откладывал ремонт, отчасти потому, что не  хотел  выбрасывать  сотню
долларов на ветер, но в большей  мере  потому,  что  это  большая  морока...
Теперь же, когда и в самом деле  нужно  было  использовать  большой,  старый
динозавр, он был не на ходу.  Правда,  у  "Цивика"  был  багажник,  но  Луис
нервничал по поводу того, что должен будет  вернуться  в  Ладлоу  с  киркой,
лопатой и заступом.  У  Джада  Крандолла  хорошие  глаза.  Его  нельзя  было
недооценить. Джад сразу поймет, в чем дело.
   Подумав так, Луис решил, что необязательно возвращаться  в  Ладлоу.  Луис
пересек Чамберяаинский мост и, приехав в Бангор, снял номер в мотеле Ховарда
Джонсона.., неподалеку от аэропорта и рядом с кладбищем "Плеасантвиев". Луис
зарегистрировался  под  именем  Джи.  Джи  Рамона  и  за  комнату   заплатил
наличными.
   Луис  попробовал  вздремнуть,  решив,  что  сможет  отдохнуть  здесь   до
наступления ночи.  Он  читал  в  какой-то  Викторианской  новелле:  "Тяжелая
работенка предстояла ему в ту ночь...", может, даже  последняя  работенка  в
его жизни...
   Но Луис тешил себя иллюзиями, что это не так.
   Анонимный  постоялец,  он  лежал  на  кровати  в  мотеле   под   плакатом
неопределенного происхождения. На плакате были изображены  суда  в  доке  на
фоне старой пристани, а подпись  внизу  уверяла,  что  это  сфотографировано
где-то в Новой Англии.  Луис  лежал  не  раздеваясь,  только  ботинки  снял:
бумажник, деньги и ключи лежали на столе  перед  ним.  Он  заложил  руки  за
голову. Луису было холодно, он чувствовал себя оторванным от людей, от мест,
которые когда-то считал привычными для себя, даже от своей работы. Может,  в
этом мире и не было никакого отеля.., ни Сан Диего, ни Далласа, ни Бангкока,
ни Чарлотт Амали... Луис был где-то в мире ином.  Но  вот  у  него  родилась
странная мысль: до того, как он вернется в привычные места, он  увидит  лицо
своего сына.
   План все еще прокручивался у него в голове. Луис  обдумывал  все  детали,
проверял план, пытаясь предусмотреть все препятствия,  все  слабые  места  и
найти дыры. И Луис чувствовал, что на самом деле он идет по  узкой  ниточке,
натянутой над бездонной бездной. Безумно было все вокруг,  и  словно  где-то
над головой у него хлопали крылья сов, вылетевших на охоту; сов с  огромными
золотистыми глазами. Луис сходил с ума.
   Голос Тома Раша эхом отдавался у него в голове:
   - О, Смерть, холодны твои руки.., я чувствую их  на  коленях  своих..,  в
период разлуки... А может быть, ты, Смерть, явилась ко мне?..
   Безумие. Безумно все вокруг, и кольцо сжимается, надвигается на него.
   Он балансировал на грани реальности, изучая свой план.
   Вечером, около одиннадцати часов, он вытащит сына из могилы, извлечет его
тело из гроба, где оно  лежит,  запихнет  разрезанного  на  куски,  а  потом
сшитого кое-как, Гаджа в мешок и  положит  мешок  в  багажник  "Цивика".  Он
вернет гроб на место и зароет могилу, поедет в Ладлоу, вытащит тело Гаджа из
машины.., и отправится на прогулку... Да, именно на прогулку...
   Если Гадж вернется, у Луиса будет два выхода.  Первая  возможность:  Гадж
вернется Гаджем, может, заторможенным или медлительным в движениях (только в
самых отдаленных тайниках своего разума Луис лелеял надежду на то, что  Гадж
вернется таким, как был, точно таким же, как он был раньше.., ведь,  правда,
и такое возможно, не так ли?), но оставшись его сыном, сыном  Речел,  братом
Элли.
   С другой стороны, Луис мог увидеть  некое  чудовище,  которое  придет  по
лесной тропинке. Он допускал, что появление чудовища вполне  возможно;  даже
не чудовища, а демона  -  существа  Зла,  гостя  из  Немира,  который  может
вселиться в воскресшее тело, так как душа Гаджа уже отлетела.
   В любом случае: он и его сын останутся одни. И он будет...
   "Я поставлю правильный диагноз".
   Да. Так и будет.
   "Я поставлю правильный диагноз не только его телу, но и  духу.  Я  сделаю
скидку на травму от несчастного случая, который он может помнить, а может  и
не помнить. Поставив его перед собой, как Черча, я определю, что  с  ним.  И
может быть, мне удастся вернуть Гаджа в семью, потому  что  я-то  все  успею
сделать в течение сорока восьми часов,  максимум  семидесяти  двух  часов  с
момента смерти. Но если изменения окажутся такими уж серьезными.., или  если
Гадж вернется таким же как Тимми Батермен - злым существом.., я его убью!"
   Как доктор, он чувствовал, что сможет вторично  убить  Гаджа,  если  Гадж
станет вместилищем некоего духа зла.., совершенно точно он сделает это. Луис
не  представлял  себе  всю  трудность  приведения  в  исполнение   подобного
приговора и всю заманчивость отмены его. Он считал, что сможет  убить  Гаджа
так же, как смог бы убить  крысу  -  разносчицу  бубонной  чумы.  И  никаких
мелодрам. Растворенная таблетка, может,  даже  парочка  для  верности.  Если
необходимо, инъекция. У него в саквояже есть морфин. На  следующую  ночь  он
вернет безжизненное тело на кладбище "Плеасантвиев", положит его назад и  не
станет испытывать удачу  во  второй  раз.  Никто  даже  не  узнает,  что  он
попытался  это  сделать.  Он  легко   и   безопасно   поэкспериментирует   с
альтернативой Хладбища Домашних Любимцев, и  у  него  по-прежнему  не  будет
сына... Тому, что он собирался поступить  именно  так,  было  много  причин.
Возвращать же труп на кладбище в случае неудачной попытки Луис решил потому,
что единственным местом, где он бы потом смог в третий раз похоронить Гаджа,
было Хладбище, но дети, которые хоронят на Хладбище  своих  любимцев,  могли
случайно раскопать могилу через  год,  пять  или  десять  лет.  Когда-нибудь
кто-нибудь мог  натолкнуться  на  трупик  Гаджа.  И  существовала  еще  одна
причина. Хладбище Домашних Любимцев было слишком.., близко.
   Закончив эксперимент, он полетит в Чикаго и присоединится к своей  семье.
Ни Речел, ни Элли не должны были знать об этом рискованном эксперименте.
   Потом Луис рассмотрел другой путь - так, если все не  получится,  как  он
рассчитывает. Тогда после "экзаменационного периода" он и  Гадж  оставят  их
новый дом, уедут ночью. Он  возьмет  с  собой  только  самое  необходимое..,
бумаги там разные, и больше он никогда не вернется в Ладлоу. Он  и  Гадж  на
время остановятся в мотеле, может, даже в том самом, где он лежит сейчас.
   На следующий день, утром, он пересчитает  все  наличные  деньги,  включая
чеки Американ Экспресс ("перед тем, как уехать из дому со  своим  воскресшим
сыном, надо не забыть ими запастись", - подумал он) и все обратит в наличку.
Он и Гадж  куда-нибудь  отправятся,  скорее  всего  во  Флориду.  Оттуда  он
позвонит Речел, расскажет ей, где он, скажет, чтоб она  взяла  Элли,  купила
билеты на самолет, не говоря отцу и матери, куда отправляется.  Луис  верил,
что сможет уговорить свою жену поступить именно так. "Ни о чем не спрашивай,
Речел. Только приезжай. Прямо сейчас. Сию минуту".
   Он скажет ей, где он (они) остановились.  Какой-нибудь  мотель.  Речел  и
Элли возьмут напрокат машину. Он возьмет Гаджа, когда  пойдет  открывать  им
дверь. Может, даже разденет его до плавок, чтобы  было  видно,  что  это  не
розыгрыш.
   А потом...
   Ах, о том, что будет дальше, он старался не думать. Он вернулся  назад  и
начал все сначала. Он был уверен, что если все сработает, это будет означать
начало новой жизни, в которой не будет Ирвина Голдмена, использовавшего свою
чековую книжку, чтобы разлучить их. Вот так-то.
   Неожиданно Луис припомнил, как они приехали в этот дом. Он  вновь  ощутил
нервозность.., все, что случилось  тогда:  свой  испуг,  желание  убежать  и
устроиться врачом в Диснейленде. Может, все так и произойдет.
   Луис увидел себя, одетого  в  белое.  Он  возвращал  к  жизни  беременную
женщину, которая по глупости отправилась на "Магическую Дорогу"  и  лишилась
чувств. "Разойдитесь! Разойдитесь! Ей  нужен  воздух!"  -  услышал  он  свой
голос. Беременная женщина  открыла  глаза,  а  потом  с  благодарностью  ему
улыбнулась.
   Его мысли отвлеклись от приятных фантазий. Луис уснул. Он спал, а  в  это
время его дочь, летящая в самолете, проснулась, закричав от ужаса, сжав руки
и испуганно вытаращив глаза. Самолет пролетал над Ниагарским водопадом. Луис
спал,  когда  стюардесса  пробежала  вдоль  ряда  кресел   посмотреть,   что
случилось. Он спал, когда Речел,  совершенно  измотанная,  пыталась  утешить
Элли. Он спал, а Элли кричала снова и снова: "Это Гадж! Мамочка,  это  Гадж!
Гадж жив! Он утащил скальпель из папиного саквояжа! Не дай ему  найти  меня!
Не дай ему добраться до тебя.., до папочки!"
   Луис спал, а Элли, наконец, успокоившись, прижалась к  груди  матери.  Ее
глаза были широко открыты, полны слез.  Тогда  Дора  Голдмен  подумала,  что
это.., самое ужасное, что могло случиться с Элли. И  Дора  вспомнила,  какой
была Речел после смерти Зельды.
   Луис спал и проснулся в пять пятнадцать, когда угасли лучи солнца.
   "Дурная работа", - подумал он глупо и встал.

Глава 45

   Когда  самолет  Соединенных  Штатов,  совершающий  рейс   419,   коснулся
взлетно-посадочной полосы аэропорта О'Хара и десять минут четвертого высадил
пассажиров - все шло по расписанию, Элли Крид почти оправилась от  истерики.
Речел все еще была сильно напугана.
   Если бы вы в этот момент осторожно прикоснулись  к  плечу  Элли,  она  бы
подскочила  и  уставилась  на  вас,  словно  вы  чудовище.  Она  сильно,  не
переставая, дрожала, словно ее бил электрический ток. Слишком  страшным  был
кошмар, привидевшийся во сне в самолете, но это... Речел  просто  не  знала,
как справиться с этим.
   Когда Элли дошла до зала ожидания, ноги у нее подкосились, и  она  просто
рухнула. Она не могла подняться, так и лежала на  ковре,  а  мимо  проходили
люди (некоторые смотрели на нее с симпатией, но  отвлеченно;  люди,  которые
едут транзитом и не могут позволить себе роскоши волноваться  по  пустякам).
Элли так и лежала, пока Речел, наконец, не подняла ее, не взяла  девочку  на
руки.
   - Элли, что с тобой? - спросила Речел.
   Но Элли не ответила. Они прошли через зал к багажным стойкам, и там Речел
увидела своих маму и папу. Родители ждали дочку и внучку. Речел  махнула  им
свободной рукой, и они подошли.
   - Мы решили подождать вас тут, - сказала Дора. - Речел? Что с Еленой?
   - Ей нехорошо.
   - Где тут туалет, мамочка? Мне нужно туда.
   - О, боже! - отчаянно проговорила Речел, прижимая к  себе  дочь.  Женский
туалет был в другом конце зала и Речел с Элли поспешили туда.
   - Речел, мне помочь? - спросила Дора.
   - Нет. Получите багаж.  Вы  знаете,  как  выглядят  чемоданы  и  вот  вам
квитанции. У нас все будет в порядке.
   Слава богу, что  женский  туалет  оказался  пуст.  Речел  отвела  Элли  к
унитазу, предварительно опустив десятицентовик, и увидела, что ("Слава богу,
что замки на всех трех кабинах  сорваны!")  в  одной  из  кабинок  на  стене
простым карандашом было написано:
   "Сэр Джон Краппер - Еб...я свинья!"
   Речел распахнула дверцу. Элли, постанывая, держалась за живот. Она дважды
рыгнула, но ее не вырвало. Всего лишь сухие позывы к рвоте. И все на нервной
почве.
   Когда Элли почувствовала себя немного лучше, Речел отвела ее к раковине и
вымыла лицо дочери. Элли была бледной и под глазами у нее появились круги.
   - Элли, в чем дело? Ты не могла бы мне рассказать?
   - Я не знаю, - ответила девочка. - Но я знаю: что-то не так с папочкой. С
ним что-то не так с того момента, как он заговорил об этой  поездке.  С  ним
что-то не так.
   "Луис, что ты скрываешь? Ты ведь что-то скрываешь? Я вижу это, даже  Элли
видит".
   Речел ведь тоже нервничала весь день,  словно  ждала  какого-то  удара  -
неприятного известия. Она чувствовала, что ей два или три  дня  осталось  до
месячных и была напряжена до предела, в любой момент готова рассмеяться  или
расплакаться.., или  закричать  от  головной  боли,  которая,  словно  пуля,
пронзала ее мозг время от времени, последние три часа.
   - Что? - проговорила она,  обращаясь  к  отражению  Элли  в  зеркале  над
раковиной. - Дорогая, что же не так с папочкой?
   - Я не знаю, - ответила Элли. - Это был сон. Что-то связанное с Гаджем. И
может быть, даже с Черчем. Я не помню. Я не знаю.
   - Элли, что ты видела во сне?
   - Я во сне была на Кладбище Домашних Любимцев, - начала  Элли.  -  Паксов
привел меня на Кладбище и сказал, что папочка хочет явиться туда и совершить
нечто ужасное.
   - Паксов? - Стрела ужаса пронзила сердце Речел. Почему это имя показалось
ей таким знакомым? Казалось,  она  и  раньше  слышала  его..,  или  какое-то
похожее имя.., но она не могла никак вспомнить, где она его  слышала.  -  Ты
видела сон о том, как кто-то по имени Паксов отвел тебя на Хладбище Домашних
Любимцев?
   - Да. Это он сказал, что его так зовут. И... - глаза  девочки  неожиданно
округлились.
   - Ты вспомнила что-то еще?
   - Он сказал, что послан предупредить, но не может вмешиваться. Он сказал,
что будет.., я не знаю.., что будет рядом с отцом, потому что отец был рядом
с ним, когда его душа от.., от.., я не помню! - разрыдалась Элли.
   - Дорогая, - сказала Речел. - Я думаю, ты видела во сне Хладбище,  потому
что думала о Гадже. И я уверена: папочка все делает правильно.  Теперь  тебе
лучше?
   - Нет, - всхлипнула Элли. - Мамочка, я боюсь. А ты не боишься?
   - Нет.., ет, - ответила Речел, слегка встряхнув головой..,  но  на  самом
деле она боялась. Речел боялась, а  это  имя  Паксов,  казалось  ей  почему,
знакомым. Она  чувствовала,  что  слышала  его  в  связи  с  чем-то  ужасным
несколько месяцев или даже лет назад, и это заставляло ее нервничать.
   Она чувствовала что-то.., что-то назревающее, набухающее -  нарыв  ужаса,
готовый лопнуть. Что-то ужасное. И необходимо было остановить этот ужас.  Но
что же должно случиться?
   - Я уверена, все будет хорошо, - сказала она Элли. - Хочешь, пойдем назад
к бабушке и дедушке? ;
   - Ладно, - без всякого желания согласилась Элли.
   Пуэрториканка завела в женский туалет  своего  маленького  сына,  страшно
ругая его. Большое мокрое пятно красовалось  на  "бермудах"  малыша,  и,  на
мгновение, с парализующим отчаяньем Речел показалось, что  это  Гадж.  Горе,
словно новокаин, подавило излишнюю нервозность.
   - Пойдем, - сказала она Элли. - Мы  позвоним  папочке,  когда  приедем  к
дедушке домой. - Он тоже был в шортах, - неожиданно сказала Элли,  глядя  на
малыша.
   - Кто, дорогая?
   - Паксов, - ответила Элли. - Во сне он был в красных шортах.
   Снова имя Паксова заставило что-то шевельнуться в душе Речел, а потом она
почувствовала слабость в коленях.., но надо было идти...
   Они добрались до отделения выдачи  багажа.  Речел  издали  увидела  шляпу
отца. Он, единственный тут, носил шляпу. Дора Голдмен стояла у окна, рядом с
двумя чемоданами. Речел посадила Элли на один из них.
   - - Ты чувствуешь себя лучше, дорогая? - спросила Дора у внучки.
   - Немного лучше, - ответила Элли. - Мамочка-Девочка повернулась к Речел и
замолчала. Речел качнулась вперед, зажав рукой рот, ее лицо побледнело.  Она
вспомнила тот ужасный случаи с Песковым. Конечно, Речел  не  знала  всего..,
она пыталась припомнить детали. Конечно...
   - Мамочка?
   Речел медленно повернулась к дочери, и Элли услышала, как скрипят суставы
ее матери. Речел медленно отняла руку от рта.
   - Как ты называла человека, который пришел к тебе во сне, Элли?
   - Мамочка, ты...
   - Человек во сне назвал свое ими. Ну же? Дора посмотрела  на  свою  дочь,
потом на внучку так, словно они обе сошли с ума.
   - Да, но я не могу вспомнить.., не торопи меня...  Опустив  глаза,  Речел
увидела, что рукой, словно маньяк, она сжимает предплечье Элли.
   - Это был Виктор? Элли резко выдохнула.
   - Да, Виктор! Он сказал, что его зовут Виктор! Мамочка,  ты  тоже  видела
его во сне?
   - Не Паксов, - продолжала Речел. - Песков?
   - Так и сказала: Ласков.
   - Речел, что случилось? - спросила  Дора.  Она  взяла  Речел  за  руку  и
вздрогнула от холода. - Так что же с Еленой?
   - Дело не в Елене, - ответила Речел. - Дело  в  Луисе.  Я  так  думаю.  С
Луисом что-то не то. Посиди с Элли, мам. Я хочу позвонить домой.
   Речел направилась к телефонным будкам, выгребая из карманов монетки.  Она
набрала телефон, но никто не ответил.
   - Может, попробуете позвонить позже? -  спросил  ее  оператор  телефонной
станции.
   - Да, - согласилась Речел и снова взялась за трубку. Некоторое время  она
просто смотрела на телефонный аппарат.
   "Он сказал, что послан предупредить, но не может вмешиваться. Он  сказал,
что будет.., будет рядом с отцом, потому что отец был рядом с ним, когда его
душа от.., от.., я не помню!"
   - Отлетела! - прошептала Речел. Ее пальцы сжали сумочку. - Мой  Бог,  вот
что это было за слово.
   Она попыталась собраться с мыслями. Там,  в  Ладлоу  что-то  происходило,
что-то сверхъестественное, связанное  со  смертью  Гаджа  и  их  неожиданным
отлетом. Как Элли могла узнать о молодом человеке, который умер на  руках  у
Луиса?
   "Не могла она о нем узнать, - безжалостно ответила Речел сама себе. -  Ты
же прятала ее от всего, что связано со Смертью... Даже от  возможной  Смерти
ее кота. Вспомни тот глупый спор! Ты  оберегала  ее  от  этого.  Потому  что
боялась тогда и боишься сейчас! А того парня  звали  Виктор  Пасков.  Виктор
Пасков, почему же сейчас такая  отчаянная  ситуация,  Речел?  Настолько  все
плохо? Что, черт побери, происходит?"
   Ее руки дрожали так сильно, что  только  со  второй  попытки  ей  удалось
достать новую монету, чтобы позвонить миссис Чарлтон. Нет, в Лазарете  Луиса
не было, и все удивились бы если бы он сегодня вышел  на  работу.  В  голосе
Чарлтон звучали нотки симпатии Почувствовав это, Речел  попросила  передать,
если, конечно, Луис появится на работе,  чтоб  он  перезвонил  домой,  к  ее
родителям. Да, номер у него есть, ответила Речел на вопрос Чарлтон. Не стоит
говорить медсестре (которая, возможно, и так знает, но Речел показалось, что
не  знает),  что  дом  ее  родителей  находится  в   противоположном   конце
континента.
   Повесив трубку, Речел почувствовала, что взмокла и дрожит.
   Она  слышала  имя  Паскова  где-то  еще,  точно.  Мой  боже...   Какое-то
ускользающее воспоминание... Может, обрывки собственного сна?  Речел  что-то
тоже знала, но не могла вспомнить. И слово.., вроде бы это какое-то  трудное
слово, вроде "дискорупоративный" или "дискорпаративный", так что ли? Все это
ерунда.., подсознанию нужна только какая-нибудь маленькая зацепочка.
   Речел вспомнила преподавателя психологии в колледже.  Этот  преподаватель
утверждал, что при правильном подходе ваша память может  выдать  имена  всех
людей, которых вы  когда-либо  знали,  вы  могли  бы  перечислить  все,  что
когда-либо ели, вспомнить, какая погода была в любой день  вашей  жизни.  Он
приводил  удивительные  примеры   такого   сверх   внимания,   говоря,   что
человеческий мозг - компьютер с невероятным объемом памяти.., не то  16,  не
то 32 или даже 64 биллиона мегабайт, а  может,  и  намного  больше.  Скажем,
несколько тысяч биллионов. И каковы возможности каждого человеческого "чипа"
относительно записи информации? Никто не знал. Но такие  возможности  просто
невероятны, - так говорил преподаватель. Осталось только научиться в  нужный
момент извлекать необходимую информацию. Факт: сознание повернуто,  замкнуто
на себя и некоторые из его  участков  не  дают  воспользоваться  необходимой
информацией. "Вы не можете вспомнить, где оставили  вечером  ваш