у,  еще  до  своего   таинственного
воскрешения. Раньше, еще в Чикаго, он загонял мышей в угол и играл с ними  в
смертоносные игры, но Луис или Речел всегда вовремя вмешивались. Котов,  как
считал Луис, привлекала перспектива как можно дольше играть  с  мышью,  если
кот сыт.
   - Ты собираешься стоять тут и грезить, или поможешь  мне  с  ребенком?  -
спросила Речел. - Возвращайся с планеты Монго <Планета, на которую  совершал
полеты герой множества комиксов, фильмов и книг - Флеш Гордон. Доктор Зарков
- его постоянный спутник>. Доктор Зарков.., земля нуждается  в  вас.  -  Она
говорила устало и раздраженно.
   - Извини, дорогая, - пробормотал Луис и  подошел  к  Гаджу,  который  был
горячим, как угли, высыпавшиеся из печи.
   В тот вечер только трое из них ели знаменитый "Южный Чили  Луиса".  Гадж,
полуотключившись, сидел в гостиной на софе. У него был жар и апатия. Он  пил
из бутылочки теплый куриный бульон и смотрел по телевизору мультики.
   После ужина Элли подошла к двери гаража и позвала  Черча.  Луис,  который
мыл посуду, пока Речел распаковывалась наверху, надеялся, что кот не придет,
но надежды  не  сбылись...  Черч  пришел  сразу,  двигаясь  на  свой  новый,
покачивающийся лад. Он пришел сразу, словно он.., оно.., затаилось и  ждало.
Затаилось. Слово немедленно запомнилось, отложилось в голове.
   - Черч! - закричала Элли. - Черч! - Она взяла кота на руки,  обняла  его.
Луис следил за происходящим уголком  глаза.  Его  руки,  утонувшие  в  пенс,
перебирали серебряные ножи и вилки. Он увидел,  как  счастье  на  лице  Элли
сменилось замешательством. Кот спокойно лежал у нее на руках,  заложив  уши.
Глаза кота и девочки встретились.
   Через какой-то долги и  промежуток  времени  (Луису  он  показался  очень
долгим) Элли отпустила Черча. Кот спрыгнул с ее рук,  даже  не  оглянувшись.
"Потрошитель маленьких мышек, - между делом подумал Луис. - Боже, что же  мы
будем делать этой ночью?"
   Он попытался вспомнить свой поход в место, где хоронили Микмаки,  но  все
показалось ему таким тусклым, словно грязная  смесь,  вытекающая  из  головы
Виктора Паскова на пол в фойе лазарета. Луис помнил лишь удары ветра и белое
мерцание снега в темноте, когда они шли по лесу. Вот и все.
   - Папочка, - тихо позвала Элли мягким голосом.
   - Что, Элли?
   - От Черча странно пахнет.
   - Да? - спросил Луис. Его голос оставался совершенно равнодушным.
   - Да, - устало ответила Элли. - Да! Раньше от него так никогда не  пахло!
Он пахнет словно.., словно ка-ка!
   - Может, он вымазался в чем-то, моя сладкая, - сказал Луис. - Что бы  это
ни был за запах, рано или поздно он выветрится.
   - Надеюсь, - сказала Элли, передразнивая какую-то престарелую даму. Потом
она вышла.
   Луис взял последнюю вилку,  вымыл  ее  и  закрыл  кран.  Он  стоял  возле
раковины, вглядываясь в ночь, пока мыльная вода капала из  сушки  с  громким
звоном.
   Когда шум  капель  смолк,  Луис  услышал,  как  завывает  снаружи  ветер.
Пронзительно и дико он завывал. Ветер дул с севера и нес к  ним  зиму.  Луис
понял: он боится, просто глупо боится  неведомо  чего,  как  порой  боишься,
когда  облака  закрывают  солнце  или  когда  слышишь  тихие  звуки,  идущие
непонятно откуда...

***

   - Тридцать восемь? - спросила Речел. - Боже, Луис. Ты уверен?
   - Это вирус, - сказал Луис. Он попытался не дать Речел  говорить  дальше,
потому что ее голос звучал обвиняюще и раздражал его сейчас. Она устала. Для
нес этот день оказался чересчур долгим. Она с детьми пересекла  чуть  ли  не
полстраны. Элли уже крепко спала в своей комнате. Гадж лежал на их кровати в
состоянии,   которое   лучше   всего   можно   было   охарактеризовать   как
полубессознательное. Луис уже час как начал давать ему тетрациклин.
   - Но после тетрациклина лихорадка вернется.
   - Ты же не станешь давать ему  энфициклин  или  еще  что-нибудь  в  таком
духе?
   Луис начал терпеливо объяснять:
   - Если бы у малыша был грипп или какая-то инфекция, я обязательно  сделал
бы все так, как ты предлагаешь. Но тут что-то другое. У него какой-то вирус,
а при вирусах лекарства, о которых ты говоришь, не так уж хороши. Он  только
чаще станет ходить в туалет и начнется обезвоживание организма.
   - Ты уверен, что это вирус?
   - Ладно, если ты с моим мнением  не  считаешься,  поступай,  как  сочтешь
нужным, - фыркнул Луис.
   - Ты не должен на меня кричать! - закричала Речел.
   - Я не кричу! - снова фыркнул Луис. -  Кричишь!  -  начала  Речел.  -  Ты
кри-кри-чишь! - И тут рот ее задрожал,  и  она  закрыла  лицо  руками.  Луис
увидел большие серо-коричневые синяки у нее под глазами и встревожился...
   - Извини, - сказал он и сел рядом с ней. - Боже, я не знаю, что  на  меня
нашло. Речел, извини, Речел...
   - Все в порядке, все в порядке, - ответила она, слабо улыбаясь.  -  Разве
не это ты сказал мне однажды?  Сука.  А  я  так  боялась,  что  ты  прямо  в
аэропорту устроишь скандал, когда увидишь джемпер Гаджа. Я решила, может,  я
расскажу тебе все сейчас, пока ты чувствуешь, что виноват передо мной.
   - Что-нибудь, за что можно устроить тебе скандал? Речел слабо улыбнулась.
   - Моя мама и папа подарили Гаджу десять обновок -Сегодня он был  в  одной
из них.
   - Не заметил, чтоб на нем было что-то новое, - коротко сказал он.
   - Я видела, что ты  заметил,  -  заявила  Речел  и  комично  наморщилась,
заставив Луиса рассмеяться, хотя он и не чувствовал желания веселиться. -  И
еще они подарили шесть новых платьев Элли.
   - Шесть платьев! - только и сказал Луис, чуть не вскрикнув от возмущения.
Неожиданно он разозлился и  обиделся,  потому  что  не  мог  сформулировать,
почему именно злится. - Речел, зачем они сделали нам такой подарок?  Почему?
Мы ведь не нищие?... Мы все можем купить сами...
   Луис замолчал. Гнев не давал ему говорить. На мгновение  он  увидел,  как
несет мертвого кота Элли через лес,  перекладывая  полиэтиленовый  мешок  из
одной руки в другую.., и Ирвина Голдмена - этого грязного, старого пердуна с
Лесного Озера, пытающегося купить внимание  дочери  неисчерпаемостью  своей,
известной на весь мир чековой книжки и известным на весь мир вечным пером...
   На мгновение Луис почувствовал - еще чуть-чуть и он крикнет: "Он купил ей
шесть платьев и все, а я тащил се с - окота! Я воскресил его! Так кто  любит
Елену больше?"
   Но он проглотил эти слова. Никогда не скажет он ничего такого. Никогда!
   Жена ласково прикоснулась к его щеке.
   - Луис, - сказала она. - Одежду выбирали папа и мама вместе.  Пожалуйста,
попытайся понять. Пожалуйста. Они любят своих внуков и долго их не видели. И
они уже старые. Луис, ты бы не узнал моего отца. В самом деле.
   - Я его узнаю! - прошептал Луис.
   -  Пожалуйста,  дорогой.  Попытайся  их  понять.  Попытайся  войти  в  их
положение. Это тебе не повредит. Луис долго смотрел на жену.
   - Ладно, - наконец сказал он. - Может, я и не прав, но мне  кажется,  что
все именно так.
   Речел открыла рот, чтобы еще что-то сказать, но тут Элли позвала из своей
комнаты. - Мама! Папа! Кто-нибудь!
   Речел вскочила, но Луис заставил ее сесть.
   - Оставайся с Гаджем, а я пойду посмотрю. - Он решил, что  знает,  почему
кричит его дочь. Но он же выгнал кота из дома после  того,  как  Элли  пошла
спать! Поймал его на кухне, когда Черч вынюхивал что-то вокруг своей  миски,
и выставил из дома. Луис не хотел, чтобы кот спал  с  Элли.  Больше  никогда
этого не будет. Странные мысли  о  болезни,  смешанные  с  воспоминаниями  о
похоронной конторе дяди Карла, полезли в голову, когда Луис представил  себе
Черча, спящего в кроватке Элли.
   "Она понимает, что что-то не так; что Черч раньше был лучше".
   Луис выставил кота из дома, но когда он  вошел  в  комнату  дочери,  Элли
сидела в кровати, сонная,  а  Черч  растянулся  на  покрывале,  словно  тень
летучей мыши. Глаза кота были открыты и слабо светились в темноте.
   - Папочка, убери его, - почти простонала Элли. - Он так плохо пахнет!
   - Ш-ш-ш, Элли. Спи, - сказал Луис, удивляясь, как  спокойно  он  говорит.
Неожиданно он подумал о том, что случилось утром после прогулки во  сне,  на
следующий день после смерти Паскова; как почувствовал себя неудобно,  нырнул
в  туалетную  комнату,  посчитав,  что  выглядит  черт-те  знает   как.   Но
выглядел-то он нормально. И тут Луис удивился: сколько же людей ходят вокруг
и знают ужасную тайну места, где раньше хоронили Микмаки?
   "Да никакой тут нет тайны, черт побери. Просто кот!" Но  Элли  права.  От
кота теперь сильно воняло. Луис забрал кота  из  комнаты,  отнес  его  вниз,
пытаясь дышать ртом. Ужасный запах! Даже  хуже,  чем  просто  ужасный,  если
прямо говорить. Месяц назад Джад, зашедший на минутку, заметив, как балуются
дети с банкой вонючего антисептика, сказал:
   - Это не Шанель Номер Пять, так, Луис?
   Но запах загноившихся ран, те,  что  доктор  Брасермунн  из  медицинского
университета называл "не-плоть", был намного хуже,  равно  как  и  запах  из
неработающего каталитического конвертора в гараже.
   А запах от кота был еще хуже. Откуда он брался? Но Луис легко уберет его,
вымоет кота в броме, пока остальные - все трое - будут наверху. В первый раз
Луис держал кота в руках, с того самого  дня  как  тот  почти  неделю  назад
вернулся из мира мертвых. Кот лежал у него на руках, горячий и  неподвижный,
словно больной, и Луис удивился: "Волнует ли тебя хоть что-то, ты, ублюдок?"
   Неожиданно Луис вспомнил о своем сне, когда Пасков свободно прошел сквозь
закрытую дверь между кухней и гаражом.
   "Может, и  от  кота  нет  убежища?  Может,  кот,  словно  призрак,  может
проходить сквозь двери?"
   - В мешок тебя посадить, гадина? - прошептал Луис, но голос его прозвучал
слишком грубо.
   Неожиданно Луис решил: если попытаться посадить его в мешок,  кот  начнет
сопротивляться и поцарапает его. Но пока Черч лежал  совершенно  неподвижно,
распространяя скверный запах, глядел в  лицо  Луису,  словно  мог  прочитать
мысли человека.
   Открыв дверь, Луис, может, немного грубовато, бросил кота в гараж.
   - Уходи! - приказал он. - Убей мышь или еще кого.
   Черч неловко приземлился.  Его  задние  лапы  разъехались,  и  кот  упал.
Казалось, он обжег Луиса полным ненависти взглядом, потом, покачиваясь,  как
пьяный, побрел прочь и исчез.
   "Боже, Джад, - подумал Луис, - я хотел бы, чтоб ты  держал  свой  рот  на
замке".
   Он подошел к раковине и энергично вымыл запястья  и  руки,  словно  после
операции. "Ты пошел и сделал это. У тебя была причина..,  и  она  показалась
тебе достаточно веской.., поймав  однажды,  оно  держит  тебя...  Ты  всегда
находишь причины, которые кажутся вескими..."
   Нет, он не обвиняет Джада. Он пошел туда по  собственной  воле  и  нечего
Джада обвинять.
   Луис закрыл воду, вытер насухо руки и запястья.  Неожиданно  он  замер  с
полотенцем в руках и посмотрел вперед, посмотрел на маленький  кусочек  ночи
за окном над раковиной.
   "Значит, теперь это и мое место? Оно и мое тоже? Нет, я не  хочу  в  этом
участвовать".
   Он швырнул полотенце на крючок и направился вверх по лестнице.

***

   Речел лежала в постели, натянув одеяло на самый нос,  и  Гадж  приткнулся
рядом с ней. Она, словно извиняясь, посмотрела на Луиса.
   - О чем ты задумался, дорогой? Не хмурься. Я лучше себя буду чувствовать,
если он останется со мной. Он такой горячий.
   - Нет, - сказал Луис. - Все в порядке. Я постелю себе внизу.
   - Ты действительно не против?
   - Да. Гаджу это не повредит, да и ты станешь чувствовать себя лучше, - он
сделал паузу, потом улыбнулся. - Но я думаю, ты  просто  хочешь  заразиться.
Это точно случится. Но ведь ты свое решение не изменишь?
   Она улыбнулась и покачала головой.
   - Что там у Элли?
   - Черч. Она попросила убрать Черча.
   - Элли хотела, чтобы убрали Черча? Что-то новое!
   - Да, - согласился Луис, а потом добавил:
   - Она заявила, что Черч плохо пахнет.  Я  тоже  думаю,  от  него  немного
воняет. Может, он извалялся в какой-нибудь куче дерьма?
   - Плохо, - сказала Речел, ворочаясь в  кровати.  -  Я  думала,  что  Элли
скучает по Черчу так же сильно, как по тебе.
   - Гм-м-м, - только и  ответил  на  это  Луис  и  мягко  поцеловал  ее.  -
Спокойной ночи, Речел.
   - Я люблю тебя, Луи! Я так рада вернуться домой. И мне  очень  жаль,  что
так получилось и тебе приходится идти спать вниз.
   - Да, все нормально, - сказал Луис и выключил свет.

***

   Внизу  Луис  сложил  стопкой  диванные  подушки,  раздвинул  диван.   Ему
предстояло провести ночь на диване, где сквозь тонкий  матрас,  чуть  пониже
поясницы, выпирал прут. Наконец диван был застелен, но Луис не смог избавить
его от скрипа. Достав два одеяла с верхней полки в кладовке,  Луис  постелил
их так, чтоб было мягче. Потом он начал раздеваться, но остановился и замер.
   "Это снова Черч? Великолепно. Ходит вокруг и  смотрит.  Как  ты  сказала,
Речел?
   Он никому вреда не принесет..." Может, даже  поможет.  Он  же  не  сможет
войти. Походит вокруг и убедится, что все двери на запорах".
   Луис совершил тур по лестнице, закрывая на  задвижки  двери  и  окна.  Он
должен был сделать что-то прямо сейчас, ведь Черч мог следить за домом...
   - Теперь посмотрим, как ты пролезешь в дом, ублюдочный кот!
   Луис страшно хотел, чтоб у Черча на морозе отмерзли яйца, но беда в  том,
что у Черча их давно не было.
   Выключив свет, Луис лег на диван. Прут немедленно впился ему в  спину,  и
Луис подумал, что пройдет полночи, прежде чем он уснет. Уснул он на боку, на
краю дивана, а потом проснулся в...
   ...он был на кладбище Микмаков за Хладбищем Домашних Любимцев. В этот раз
он был один. В этот раз он сам убил Черча и во второй раз принес  его  сюда,
чтобы вернуть к жизни. Бог знает почему; Луис не знал. В этот раз  он  зарыл
Черчи по глубже, решив, что так кот не  сможет  выкарабкаться.  Луис  слышал
вопли кота, откуда-то  из-под  земли.  Они  напоминали  плач  ребенка.  Звук
проникал через поры земли, через ее каменную плоть.., звук и запах,  который
был тошнотворным, сладким - запахом гниения и разложения. Дышать становилось
все тяжелее, словно на грудь навалилась какая-то тяжесть.
   Кричать.., кричать...
   ...и вырвался крик...
   ...и исчезла тяжесть...
   - Луис! - позвала Речел и голос ее был полон тревоги. - Луис,  ты  можешь
подойти?
   Ее голос звучал тревожно, испуганно. А крик до  этого  был  задыхающимся,
полным отчаяния. Кричал Гадж.
   Луис открыл глаза и уставился в зеленовато-желтые глаза Черча.  Они  были
менее чем в четырех дюймах от его глаз. Кот сидел у  него  на  груди,  почти
свернувшись колечком, как некая тварь из старинных историй о  котах,  пьющих
дыхание своих жертв. Запах плыл по воздуху медленными, противными волнами.
   Луис закричал от отвращения  и  удивления.  Он  выбросил  руки  вперед  в
инстинктивном жесте. Черч слетел с его груди, приземлился  на  бок  и  пошел
прочь покачивающейся походкой.
   "Боже! Боже! Он сидел у меня на груди! О, Боже, он и правда сидел у  меня
на груди!"
   Отвращение Луиса оказалось так велико, словно, проснувшись, он  обнаружил
паука у себя во рту. На мгновение ему показалось, что сейчас его вырвет.
   - Луис!
   Отбросив в сторону одеяло,  он  помчался  наверх.  Слабый  свет  горел  в
спальне. Речел в ночной рубашке стояла у дверей - Луис, его вырвало  снова.,
прямо вывернуло., я испугалась...
   - Я здесь, - сказал он, подумав: "Как он  вошел?  Как  он  вошел?  Может,
через подвал? Может, он разбил окно в подвале? Точно, должно быть, в подвале
разбито окно. Завтра приеду домой с работы  и  проверю.  Нет,  черт  побери,
проверю до того, как поеду на работу.."
   Гадж перестал кричать и стал издавать безобразные  звуки  горлом,  словно
задыхался.
   - Луис! - закричала Речел.
   Луис действовал быстро. Гадж в одну сторону, а рвота  полилась  в  бывшую
миску  Черча,  подставленную  с  другой  стороны.  Малыша  рвало,   да,   но
недостаточно сильно. Большая часть заразы еще оставалась внутри.  Гадж  стал
краснеть от удушья.
   Только подхватив мальчика под руки, Луис почувствовал, что у ребенка жар.
Луис положил его на руку, словно собирался покачать,  потом  откинулся  всем
телом назад, резко дернув Гаджа. Шея Гаджа дернулась. Малыш словно  гавкнул,
а не просто рыгнул. Рвота с твердыми сгустками полилась у него  изо  рта  на
пол и на одежду Луиса. Гадж снова закричал еще громче,  и  звук  его  голоса
показался Луису музыкой. Так кричат от избытка кислорода.
   Колени Речел подогнулись, и она рухнула в кровать, закрыв руками лицо. Ее
сильно трясло.
   - Он едва не умер, ведь так, Луис? Он едва не задохнулся, боже мой...
   Умыв и переодев ребенка, Луис стал ходить по комнате с Гаджем  на  руках,
убаюкивая его. Крики Гаджа превратились в бормотание. Он уснул. -  Пятьдесят
один процент за то, что он прочистил бы горло сам, Речел. Я  только  немного
помог ему.
   - Но он едва не умер, -  сказала  она,  посмотрев  на  Луиса  глазами,  в
которых читалось удивление и отчаяние. - Луис, он едва не умер!
   Неожиданно Луис вспомнил, как Речел кричала на кухне:
   "...он не должен умереть. Никто тут не должен умереть".
   - Дорогая, - сказал Луис. - Мы рядом. Всегда.

***

   Молоко - вот что почти всегда  успокаивает  желудок  после  рвоты.  Речел
рассказала, что Гадж проснулся с "голодным криком" где-то  через  час  после
того, как Луис ушел спать. Речел всучила мальчику бутылочку. Пока малыш  пил
мал око, Речел успела снова задремать, но малыш отбросил бутылочку, разбудив
ее. Еще через час появились первые признаки удушья...
   Больше никакого молока - так решил Луис, и  Речел  смиренно  согласилась.
Никакого молока.
   Во второй раз Луис спустился вниз в четверть  второго  я  потратил  минут
пятнадцать, охотясь за котом. Во время своих поисков он обнаружил, что дверь
в подвал приоткрыта и закрыл ее. Он вспомнил, как его мать говорила ему, что
совсем умные коты могут передними лапами открывать дверные  замки,  как  раз
такие как на двери, ведущей в подвал. Кот залезает по  косяку  двери,  тянет
лапой за ручку, пока она не повернется, и дверь открывается. "Умный даже для
таких трюков", - подумал Луис, но он не  собирался  каждый  день  устраивать
облаву на кота. Он  просто  запер  дверь  в  подвал  на  замок.  Черча  Луис
обнаружил дремлющим под раковиной и без всяких церемоний вышвырнул на улицу.
Вернувшись на диванчик, он снова прошел мимо двери, ведущей в подвал.
   Теперь она была надежно заперта на замок.

Глава 29

   Утром  у  Гаджа  была  почти  нормальная  температура.  Щечки  у   малыша
втянулись, но выглядел он хорошо и был в приподнятом  настроении.  Все,  что
случилось за неделю,  прозвучало  в  бессвязном  бормотании  Гаджа,  который
переиначил большую часть слов. Он пытался повторить почти все, что  говорили
при нем. А Элли добивалась от него, чтобы он сказал:
   "Дерьмо".
   - Скажи "дерьмо", Гадж, -  просила  Элли,  склонившись  над  овсянкой.  -
Дерьмо - Гадж, - согласно выдал малыш  свой  вариант.  Луис  позволил  Гаджу
поесть немного овсянки с сахаром. И,  как  обычно,  Гадж,  казалось,  скорее
игрался с овсянкой, чем ел ее.
   Элли разразилась хихиканьем.
   - Скажи: "пердун", Гадж, - продолжала она.
   - Перд - Гадж, - сказал малыш, размазывая овсянку по  личику.  -  Перд  -
Гадж.
   Элли и Луиса это забавляло. Не смеяться было просто невозможно.
   Но Речел это ничуть не забавляло.
   - Что за вульгарные словечки? - спросила она,  протягивая  Луису  вареные
яйца.
   - Перд-дерьм-перд-дерьм, - бодро запел Гадж, и Элли закрыла лицо  руками,
чтобы спрятать смешки. Рот Речел скривился, и Луис  подумал,  что  вот  так,
злясь, она выглядит лучше на все сто. Все дело  в  облегчении,  которое  она
теперь испытывала. Гаджу лучше, и она дома.
   - Не говори гадости, Гадж, - приказала Речел.
   - Хва-тит, - заявил Гадж и, переменив занятие, сосредоточил свое внимание
на овсянке.
   - Ах, "гадости"!