ней, до того как  их  закалывали,  умаслили  розовым  маслом  -
любимым благовонием мертвой дамы.
   "И они тоже строили пирамиды. Никто точно не знает,  что  такое  пирамиды
Муанов.., ориентиры это или памятники.., никто не может сказать. Они  словно
Стоунхэндж.., но мы же, черт возьми, отлично знаем, что египетские  пирамиды
были и есть.., монументы смерти - самые  грандиозные  во  всем  мире.  Здесь
лежит Рамзес II. Он был Покровителем Долины Нила", - подумал  Луис  и  дико,
беспомощно захохотал.
   Джад посмотрел на него, ничуть не удивляясь.
   - Иди и похорони своего кота, - сказал он. - Я пока покурю. Я помог тебе,
но хоронить кота ты должен сам. Каждый сам хоронит свое... Это нужно  пройти
самому.
   - Зачем все это, Джад? Почему ты привел меня сюда?
   - Потому что ты спас жизнь Норме, - сказал Джад, и слова  его  прозвучали
неискренне. Луис хотел поверить в искренность старика, но у него  неожиданно
возникла  твердая  уверенность,  что  старик  лжет..,  или,  может,  старику
солгали, а теперь эта ложь перекочевала  к  Луису.  Он  вспомнил  плотоядный
взгляд Джада, точнее, тот взгляд, что Луис посчитал плотоядным...
   Но.., ничего реально. Ветер яростно был  в  лицо  Луиса,  словно  течение
реки, сдувал волосы со лба, замораживал уши.
   Джад присел, прижавшись  спиной  к  одному  из  деревьев,  сложил  ладони
чашечкой, закрывая пламя спички, и прикурил Честерфильд.
   - Хочешь затяжку перед тем, как начнешь копать?
   - Нет. Все нормально, - ответил Луис. Его преследовало множество  неясных
вопросов, но он понимал, что ему не удастся сформулировать ни один из них. С
одной стороны, в происходящем было что-то неправильное, но с другой стороны,
казалось, что все идет как надо, и Луис решил: пусть  все  идет,  как  идет.
"Смогу ли вырыть могилу коту? Слой земли тут слишком тонкий".  Луис  наметил
место рядом с тропой, там, где скала уходила в землю.
   Джад медленно кивнул.
   - Подойдет, - сказал он. - Слой земли тут потолще, все  правильно.  Земли
тут достаточно,  чтобы  проросла  трава  и  в  общем  ее  достаточно,  чтобы
похоронить Черча. В давние-давние времена тут хоронили людей, хотя следы  не
так-то легко найти.
   Но Луис не собирался ничего искать. Земля оказалась каменистой и твердой.
Очень быстро Луис убедился, что должен сперва раздробить землю киркой, чтобы
выкопать достаточно глубокую могилу для Черча. Он  стал  чередовать  работу:
сперва киркой разбивал твердую землю и камни, потом лопатой вычерпал то, что
наковырял. Руки заболели.  Он  снова  начал  согреваться.  У  него  возникла
необъяснимая потребность сделать все хорошо, и он начал  напевать  себе  под
нос в такт с дыханием так, как делал, когда зашивал глубокие порезы.  Иногда
кирка так сильно ударяла по камню, что искры  летели  в  разные  стороны,  а
деревянная ручка начинала так  вибрировать,  что  дрожали  и  его  руки.  Он
чувствовал, как на пальцах вздуваются волдыри, но не мог остановиться, хотя,
как и большинство врачей, обычно следил за своими руками. Над ним пел ветер,
играл в кронах деревьев свою мелодию.
   Неожиданно Луис услышал такой звук, словно упал большой камень. Посмотрев
через плечо, он увидел Джада, собиравшего камни и складывающего их в кучу.
   - Для твоей пирамидки, - сказал он, когда увидел,  что  Луис  смотрит  на
него.
   - Да, - только и сказал Луис и вернулся к работе. Он  сделал  могилу  два
фута шириной и три длиной - "Кадиллак, а не могила для проклятого  кота",  -
подумал он. И, наверное, глубиной она была  дюймов  тридцать,  дальше  кирка
стала вибрировать, искры при каждом ударе, и Луис, отбросив  ее  в  сторону,
спросил Джада, хватит или нет?
   Подойдя, Джад с любопытством оглядел получившуюся могилу.
   - Мне кажется, хватит, - сказал он. - В любом случае, ты ведь считаешь ее
готовой.
   - Теперь-то ты можешь мне  сказать,  что  все  это  значит?  Джад  слегка
улыбнулся.
   - Микмаки верили, что этот холм обладает магической силой, - сказал он. -
Верили, что весь лес к северо-востоку от болот - волшебный.  Они  расчистили
это место и они хоронили здесь или  где-нибудь  поблизости.  Другие  племена
избегали этих мест. Пенобскоты утверждали, что эти леса полны духов.  Позже,
охотники за пушниной стали рассказывать всякое такое.., я уверен,  некоторые
из них что-то видели, например: дурацкие огоньки на Маленьком Болоте Бога  и
решили, что видят духов.
   Джад улыбнулся, а Луис подумал: "Ты мне не все говоришь!"
   - Позже даже сами Микмаки перестали бывать тут. Один из них  заявил,  что
видел тут Вакиньяна, а после его прихода земля скисла.  Еще  тут  устраивали
церемонии заклинания.., я слышал эти истории еще когда был желторотым юнцом,
Луис. Я слышал об этом от старого пьяницы Станни, которого мы  все  называли
Станни Б., а на самом деле он был Стэнли Бучардом.
   Луис, который знал о Вакиньяне только то,  что  он  -  дух  из  мифологии
северных индейцев, спросил:
   - Ты тоже думаешь, что земля здесь прокисла? Джад улыбнулся..,  а  может,
просто скривил губы. - Я думаю, это опасное место, - мягко сказал он,  -  но
не для дохлых котов, собак и домашних хомячков. Иди и похорони своего  кота,
Луис.
   Луис, опустив в яму мешок, медленно стал засыпать могилу. Теперь ему было
холодно, и он чувствовал, как устал. Земля  забарабанила  по  полиэтилену  -
печальный звук. До сих пор Луис не сожалел, что пришел сюда, хотя  радостное
настроение увяло.., а потом он начал и впрямь сожалеть, что ввязался  в  это
приключение.
   Барабанящий звук стал  глуше,  а  потом  прекратился..,  осталось  только
шлепанье земли о землю. Луис сбросил последние остатки  выкопанной  земли  в
могилу кончиком лопаты. "Незачем это", - подумал Луис,  вспоминая,  как  его
дядя, владелец похоронного бюро, говорил  то,  что  говорили  все  владельцы
похоронных бюро еще тысячи  лет  назад:  "Ведь  никогда  не  придется  снова
раскапывать могилы". А потом Луис повернулся к Джаду.
   - Вот камни для пирамидки, - сказал Джад.
   - Посмотри, Джад. Я хорошо поработал и...
   - Это - кот Элли, - сказал Джад, и его  голос,  почти  нежный,  прозвучал
неумолимо. - Она бы хотела, чтобы ты сделал все правильно.
   Луис вздохнул.
   - Я тоже так думаю, - проговорил он.
   Еще десять минут ушли на то, чтоб сложить горкой  камни,  которые  собрал
Джад; один на другой. Когда это было сделано,  на  могиле  Черча  получилась
маленькая коническая пирамида камней, и Луис почувствовал себя на самом деле
довольным. Все, казалось, шло правильно. Однако лунный свет  зародил  в  его
душе и другие чувства. Луис решил, что Элли никогда не должна увидеть это..,
мысль о том, чтоб провести ее по тропинке через болото, там, где  трясина..,
от этого Речел может поседеть.., он побывал тут и ладно.
   - Большая часть камней свалится, - сказал он Джаду, вставая  и  отряхивая
свои штаны на коленях. Теперь он видел гораздо лучше. Несколькими движениями
он разбросал оставшиеся камни. Джад, пока Луис строил пирамидку, внимательно
смотрел на него.
   - Конечно, - согласился старик. - Скажу тебе, это место очень древнее...
   - Теперь пойдем домой?
   - Конечно, - повторил  старик  и  похлопал  Луиса  по  плечу.  -  Ты  все
правильно сделал, Луис. Я знаю, все получится. Давай пойдем домой.
   - Джад... - начал снова Луис, но Джад уже взял кирку и пошел к  тропинке.
Луису ничего не оставалось, как подобрать лопату и рысью помчаться следом; а
потом он шел за стариком, постепенно восстанавливая  дыхание.  Он  последний
раз оглянулся на пирамиду, сложенную над могилой Уинстона  Черчилля  -  кота
его дочери, но  она  уже  растаяла  во  тьме,  и  Луис  не  смог  разглядеть
ее."Прокрутили фильм в обратную сторону", - устало подумал Луис.
   Он не представлял, сколько сейчас времени, так как снял  часы  перед  тем
как лечь подремать в полдень, и забыл  их  на  подлокотнике  у  кровати,  но
чувствовал себя страшно вымотанным, истощенным, обманутым. И еще он  не  мог
вспомнить, чтоб так, по-собачьему выматывался,  разве  что  в  первый  день,
когда попал  в  команду  по  регби,  еще  в  Высшей  Школе,  в  Чикаго,  лет
шестнадцать или семнадцать назад.
   Они возвращались той же  дорогой,  но  Луис  мало  что  сумел  запомнить.
Споткнулся,  перелезая  бурелом  (это  Луис   запомнил)   и   пошел   дальше
покачиваясь. Неожиданно он подумал о Питере Пене. "Господи, я  растерял  все
свои счастливые мысли и должен  упасть"  <Персонажи  сказочной  повести  Дж.
Барри "Питер Пен" могли летать только, когда  думали  о  чем-нибудь  хорошем
(прим, переводчика).>, - подумал он, и в этот момент Джад протянул ему руку,
надежную и твердую. А через несколько мгновений они  уже  шли  по  тропинке,
оставив позади могилы кота Смаки и Трикси, "нашей домашней крольчихи Марты".
Тут Луис бывал не только с Джадом и со своей семьей.
   Он  вспомнил  прогулку  с  Виктором  Пасковым  (когда  путь  на  хладбище
показался ему таким тяжелым) и слова мертвеца. Луис попытался не думать, что
между той прогулкой и сегодняшним путешествием есть какая-то связь. Еще  ему
пришло на ум, что прогулка получилась достаточно опасная, не в драматическом
ключе Уилки Коллинз, а гораздо реальнее. Особенно то, как он надругался  над
своими руками, пока все происходящее казалось ему сном. Он мог ведь убиться,
перелезая бурелом! Они оба могли убиться. Твердо можно быть  уверенным,  что
нельзя  вести  себя  так  в  трезвом  виде.  В  своем   нынешнем   состоянии
опустошенности, Луис готов был объяснить свое  поведение  замешательством  и
эмоциональным срывом, случившимся с ним из-за смерти любимца всей семьи.
   Они, наконец, вернулись домой.
   Не разговаривая, они подошли к дому Луиса и остановились у ворот  гаража.
Ветер постанывал и подвывал. Ничего не говоря, Луис пожал руку Джада.
   - Я лучше пойду, - сказал Джад, наконец. - Лоуэлла Биссон или Руфи  Парке
уже, должно быть, привезли Норму домой, и она недоумевает, черт побери, куда
я подевался.
   - У тебя есть часы? - спросил Луис. Он удивился тому, что Нормы  не  было
дома. Его мускулы говорили ему, что время давно за полночь.
   - Конечно, - ответил Джад. - Я взял часы, когда переодевался  перед  тем,
как уехала Норма.
   Он выудил часы из кармана штанов  и  слегка  нажал  так,  чтоб  открылась
крышечка.
   - Восемь тридцать, - сказал он и со щелчком захлопнул крышечку.
   - Восемь тридцать? - глупо повторил Луис. - Всего?
   - А ты думал, что намного позже? - спросил Джад.
   - Да, - согласился Луис.
   - Ладно, увидимся завтра, Луис, - сказал Джад и пошел к своему дому.
   - Джад?
   Тот обернулся к Луису, слегка удивленный.
   - Джад, что мы делали сегодня вечером?
   - Мы хоронили кота твоей дочери.
   - И это все?
   - Да, ответил Джад. - Ты, Луис, хороший человек, но задаешь слишком много
вопросов. Иногда люди делают вещи, которые кажутся единственно верными!  Это
значит, что в глубине души, люди считают, что  так  поступать  правильно.  И
если они все так сделают,  а  потом  им  начинают  задавать  вопросы  -  это
нехорошо. У них может случиться расстройство желудка, и они начнут  считать,
что думали жопой и сделали все неправильно. Понимаешь, что я имею в виду?
   - Да, - согласился Луис, думая, что Джад словно прочитал его мысли, когда
они шли назад через пустырь к дому Луиса.
   - О чем они  не  думают,  так  это  о  вопросах,  которые  могут  вызвать
сомнения, и о том, что они сами в глубине души могут начать  сомневаться,  -
закончил Джад, пристально взглянув на Луиса. - Вот так-то, Луис.
   - Думаю, может, ты и прав, - медленно проговорил Луис.
   - То, что сокрыто в сердце мужчины, не дает ему много  говорить  о  таких
вещах. Понятно?
   - Да...
   - Нет, - резко сказал Джад, словно Луис и впрямь рассердил его. - Все  не
так. - Ив его спокойном голосе была такая уверенность и такая неумолимость и
что-то еще, что заставило Луиса покрыться мурашками. Он продолжал:
   - Есть тайные вещи. Женщины считают,  что  лучше  хранят  секреты,  но  я
считаю: у женщин есть несколько своих секретов: любая женщина, которая  хоть
что-нибудь соображает, скажет вам, что на самом деле ничего  не  понимает  в
сердце мужчины. Луис, у мужчин каменные сердца - крепкие, как и земля на том
месте, где раньше хоронили Микмаки. Слишком тонкий слой  почвы...Но  мужчина
тоже выращивает, что может.., и пожинает плоды.
   - Джад...
   - Не спрашивай, Луис. Пусть случится, что  случится  Только  помни:  надо
следовать зову своего сердца.
   - Но...
   - Ничего больше. Пусть случится, что случится, Луис. И следуй зову своего
сердца. В этот раз мы все сделали правильно...так  что,  надеюсь,  с  Черчем
будет все  в  порядке.  В  другой  раз  что-то  может  не  получиться..,  не
получиться, черт побери! - Ты можешь мне ответить на один вопрос?
   - Хорошо. Сперва задай, а потом посмотрим.
   - Откуда ты узнал о том месте? - этот вопрос пришел  Луису  в  голову  по
пути назад, ведь Джад мог и сам быть отчасти Микмаком.  -  хотя  он  был  не
похож на индейца, выглядел так, словно все его  предки  были  стопроцентными
англичанами.
   - От Станни, - сказал он, посмотрев на Луиса удивленно.
   - Вот так просто он тебе рассказал?
   - Нет, - ответил Джад. - Это не то место, о котором можно вот так  просто
рассказать. Я похоронил там моего пса Слота, когда  мне  исполнилось  десять
лет Мой пес погнался за кроликом и налетел  на  ржавую,  колючую  проволоку.
Рана загноилась, и пес умер.
   Тут было что-то не так, что-то не вязалось с тем, что Луис слышал раньше,
и он досадовал, что попал в тупик и не может вспомнить, понять в  чем  дело.
Но Джад больше ничего не сказал, только внимательно посмотрел на Луиса.
   - Спокойной ночи, Джад, - сказал Луис.
   - Спокойной ночи.
   С киркой и лопатой на плече старик пересек дорогу.
   - Спасибо! - поддавшись какому-то импульсу, воскликнул Луис.
   Джад не повернулся; он только поднял руку, давая понять, что слышит.
   И тут неожиданно в доме Луиса зазвонил телефон.

***

   Луис побежал, содрогнувшись от боли, которая вспыхнула  в  верхней  части
тела и спустилась  вниз,  -  боли  перенапряженных  мускулов.  Но  когда  он
заскочил в теплую кухню, телефон прозвонил всего  шестой  или  седьмой  раз.
Звонок оборвался, когда Луис схватился за трубку. Поднеся трубку к уху, Луис
сказал: "Алло", но ответил ему только долгий гудок.
   "Это - Речел, - подумал он, - но я же могу перезвонить ей".
   Неожиданно набрать номер Чикаго оказалось такой трудной работой.., так же
трудно как танцевать с матерью Речел.., о, ошибочка.., как  танцевать  с  ее
отцом, размахивающим чековой книжкой.., готовым заплатить за Речел...и потом
еще Элли! Элли могла захотеть поговорить с папочкой. В Чикаго время сдвинуто
на час. Элли могла спросить папочку, как чувствует себя Черч.
   "Замечательно. Черч великолепен. Попал под грузовик "Оринго".  Однако,  я
не уверен,  что  это  был  грузовик  "Оринго".  Кто  еще  может  не  оценить
драматичность того, что случилось, если вы понимаете, что я имею в виду?  Не
понимаете? Да ладно, не обращайте внимания... Грузовичок прикокнул кота,  но
нет, что вы, ничуть не изуродовал. Джад и я похоронили котика в земле, где в
старые времена хоронили своих мертвецов  добрые  Микмаки.  Это  своеобразная
такая пристроечка к Хладбищу Домашних Любимцев, если  вы  понимаете,  что  я
имею в виду - Да, как-нибудь отведу вас туда. Мы возложим цветы к могилке..,
ах, извините, к пирамидке нашего котика... Конечно, после того, как трясинка
замерзнет, а мишки отправятся спать на зиму".
   Повесив трубку, Луис завернул в ванну и наполнил ее горячей  водой.  Сняв
одежду, он выкупался. Назло холоду он пропотел, словно побывал в парилке, да
и воняло от него страшно.
   В холодильнике оставались бефбуи. Луис отрезал несколько  ломтиков,  взял
кусок хлеба с тмином и прибавил два толстых кружка салатного лука. Мгновенно
он созерцал свое творение, а потом полил его кетчупом  и  накрыл  еще  одним
куском хлеба. Если бы Речел и Элли  были  рядом,  они  скривили  бы  носы  в
одинаковой гримасе отвращения.., ох, и толстый же сэндвич получился!
   "Хорошо, но вы упустили случай  покривить  носами,  мои  милые  дамы",  -
подумал Луис и с жадностью и удовольствием проглотил сэндвич. На вкус просто
великолепно! "Поговорка гласит: кто пахнет как  свинья,  ест  как  волк",  -
подумал Луис и улыбнулся. Он послал следом за  сэндвичем  несколько  больших
глотков молока из картонного пакета.., еще один  поступок,  увидев  который,
Речел бы нахмурилась. А потом он отправился в  кровать,  не  почистив  зубы!
Боль растаяла, став едва ощутимой, ноющей,  и  Луис  стал  чувствовать  себя
почти хорошо.
   Его часы оказались на  том  самом  месте,  где  он  их  оставил,  и  Луис
посмотрел, который час. Десять минут девятого! На самом деле невероятно!
   Луис выключил свет, лег на бок и уснул.
   Он проснулся часа в три ночи и, шаркая, отправился в туалет.  Мочась,  он
зажмурился от яркого света лампы, словно сова, а потом неожиданно  понял,  в
чем противоречие, которое не давало  ему  покоя,  и  глаза  его  вылезли  из
орбит.., словно два куска соединились с глухим стуком и отскочили  в  разные
стороны.
   Вечером Джад сказал ему, что его пес умер,  когда  Джаду  было  десять..,
умер от инфекции после того, как налетел на кусок ржавой, колючей проволоки.
Но в конце лета, когда они все вместе ходили на Хладбище Домашних  Любимцев,
Джад говорил, что собака умерла от старости и была похоронена на хладбище  -
он даже показал надгробие, хоть годы и стерли надпись, нацарапанную на нем.
   Луис спустил воду, выключил свет и вернулся в постель.  Что-то  еще  было
неправильно.., и тут он понял, что еще не так. Джад родился  одновременно  с
веком, а в тот день на Хладбище Домашних Любимцев он сказал Луису,  что  его
собака умерла в первый год Первой Мировой. Тогда  Джаду  было  четырнадцать,
если он имел  в  виду  начало  войны  в  Европе.  Его  призвали,  когда  ему
исполнилось семнадцать, но  Америка  уже  перестала  участвовать  в  военных
действиях.
   Но вечером Джад сказал, что Слот умер, когда Джаду было десять лет...
   "Ладно, Джад - старик, а старые люди могут путаться в воспоминаниях, -  с
облегчением подумал Луис. - Джад сам говорил,  что  замечает,  как  забывает
имена и адреса, которые знал раньше; иногда встает утром, пытаясь вспомнить,
что он накануне планировал сделать в это утро. Для  человека  его  возраста,
слава Богу, он обладает великолепной  памятью..,  но,  может,  как  раз  тут
старость одержала верх; забывчивость,  так  звучит  даже  лучше  правильнее.
Ничего особенного в том, что человек забыл точную дату смерти собаки,  когда
прошло лет шестьдесят. Да и обстоятельства, при которых она  умерла,  забыл.
Забыл и все".
   Но Луис не мог уснуть. Долго он лежал, не засыпая, вслушиваясь  в  тишину
пустого дома, а ветер шуршал плющом снаружи.
   Наконец, он уснул, не сознавая, когда перешел грань сна, но,  видимо,  он
все-таки уснул, потому что, если бы он не уснул, как бы он услышал  шлепанье
босых ног, шаги кого-то, кто медленно поднимался  по  лестнице?  Тогда  Луис
подумал: "Оставь меня, Пасков! Оставь меня одного, что сделано, то  сделано.
Что умерло, то умерло..." И шаги стихли.
   И  хотя  множество  других  необъяснимых  вещей  еще  случилось  за  этот
насыщенный событиями год, Луиса больше никогда не беспокоил призрак  Виктора
Паскова, как наяву, так и во снах.

Глава 23

   Луис проснулся в девять часов утра на следующее  утро.  Яркий,  солнечный
свет потоками лился через восточное окно  спальни.  Зазвонил  телефон,  Луис
потянулся и взял трубку.
   - Алло?
   - Эй! - сказала Речел. - Я тебя разбудила? Надеюсь, что так.
   - Вредина, ты и правда разбудила меня, - ответил Луис, улыбаясь.
   - Оооо, какие грязные выражения, ты.., старый медведь, - сказала Речел. -
Вчера вечером я пыталась дозвониться до тебя. Был у Джада?
   Луис поколебался одну крошечную часть мгновения.
   - Да, - отве