Действительно  новое  НЛП  --  это  то,   что   оно   дает
возможность точно знать, что надо делать, и представление о том
как надо делать.

     Джон О. Стивенс


        С П Р А В К А



     Нейро  --  Лингвистическое  программирование  (НЛП) -- это
новая модель человеческой коммуникации и поведения,  получивша
свое  развитие  в  последние  4 года, благодаря работам Ричарда
Бендлера,  Джона  Гриндера,  Лесли  Камерон-Бандлер  и   Джудит
Делозье.
     В  своих  истоках  нейро-лингвистическое  программирование
развивалось на базе  изучения  действительности  В.  Сатир,  М.
Эриксона, Ф. Персла и др. психотерапевтических "корефеев".
     Эта  книга  представляет  собой  отредактированную  запись
вводного курса НЛП тренинга, который проводили Р. Бендлер и  Д.
Гриндер.  Этот курс проводился в январе 1978г. Часть материалов
взята из магнитозаписей из др. семинаров.
     Вся книга организована как напись 3-х  дневного  семинара.
Для   простоты   и  облегчения  восприятия  текста  большинство
высказывани Бендлера, Гриндера приведены просто в  виде  текста
без доказания имен.

        СЕНСОРНЫЙ ОПЫТ


     Наш   практикум   отличается   от   других  практикумов  о
коммуникации  и   психотерапии   по   нескольким   существующим
параметрам.    Начиная    наши   исследования,   мы   наблюдали
деятельность людей, блестяще делающих свое дело, после чего они
с помощью метафор попытались обьяснить что же они  делают.  Эти
попытки  они называли теоритезированием. Они могут рассказывать
истории о  миллионе  отверстий  и  проникновений  в  глубь,  вы
сможете  узнать, что человек подобен кругу, к которому с разных
сторон  направлены  многочисленные  трубы  и   тому   подобное.
Большинств  из этих метафор позволяет человеку узнать, что надо
делать, и как надо делать.
     Некоторые организуют  практикумы,  на  которых  вы  можете
наблюдать  и  слышать  человека, компетентного в так называемой
"профессианальной коммуникации", такой человек продемонстрирует
вам что он действительно умеет делать определенные  вещи.  Если
вам  повезет,  и  вы  сможете  держать  свой  сенсорный аппарат
открытым вы научитесь делать определенные вещи.
     Существует также  определенная  группа  людей,  называемых
теоретиками. Они расскажут вам о своих убеждениях. Относительно
истинной   природы  человека,  о  том,  каким  же  должен  быть
"открытый, приспособленный, аукиничный, спонтанный"  и  т.  д.,
человек, но не покажут, как можно чтолибо делать.
     Большинство  знаний по психологии на сегодня устроены так,
что в них смешивается то, что мы  называем  "моделированием"  с
тем,  что  обычно  называется теорией, а мы считаем этиологией.
Описание того, что люди делают, смешивается с  описанием  того,
какой  же является реальность сама по себе. Когда вы смешиваете
опыт с теорией и упаковываете это в одну  пачку,  то  получаете
психотеологию. Что получает свое развитие в системе религиозных
убеждений,  во  главе  каждой  из  которых  стоит  свой  мощный
евангелист.
     Еще одна странная вещь в психологии --  это  масса  людей,
называющих   себя   "исследователями"  и  никак  не  связаны  с
психологами практически! Каким-то образом  случилось  так,  что
исследователи   производят   информацию  не  для  практиков.  В
медицине дело обстоит другим образом. Там исследователи  строят
свои  исследования  таким  образом,  чтобы  их результаты могли
помочь практикам в  их  действительности.  А  практики  активно
реагируют  на  исследователей,  говоря  им, в каких знаниях они
нуждаются.   Следующим   важным    признаком    характеризующим
психотерапевтов, является то, что они приходят в психотерапию с
готовым  набором подсознательных стереотипов, что дает огромную
вероятность  неудачи  их  деятельности.   Когда   психотерапевт
начинает   работу,   он   прежде   всего   настроен   на  поиск
неадекватности в содержании. Они хотят знать, в чем же  состоит
проблема, чтобы помочь человеку найти решение.
     Это всегда происходит и именно так, и независимо от тогоо,
получал  ли  психотерапевт подготовку в академическом институте
или в комнате с подушкой на полу. Это происходит также с  теми,
кто считает себя "ориентированным на процесс". Где-то в глубине
их  сознания  постоянно  звучит  голосок:  "Процесс,  следит за
процессом".  Такие  люди  скажут  вам:   "Да,   я-психотерапевт
ориентированный  на процесс. Я работаю с процессом" Я работаю с
процессом" Каким-то образом процесс превращается в вещь -- вещь
в себе и для себя.
     И еще один парадокс. Огромное большинство  психотерапевтов
считают,  что  быть  хорошим  психотерапевтом -- это делать все
интуитивно, что означает иметь  развитое  подсознание,  которое
все делает за вас. Так прямо они об этом не говорят, так как не
любят слово "подсознание", но они делают то, что они делают, не
зная,   как   они   это  делают.  Мне  кажется,  что  действия,
совершаемые с помощью подсознания могут быть очень полезными  и
хорошими.  Но,  те  же  самые психотерапевты говорят, что целью
психотерапии  является  осознанное  понимание  своих   проблем,
инсайт.  Таким  образом,  психотерапеты  --  это  группа людей,
которые утверждают, что они не знают, как они делают и вместе с
тем убеждены, что единственный  путь  достижения  чего  либо  в
жизни-  это  знания  того,  каковы  же  соответственно проблемы
человека!   Когда   я   начал   впервые   исследовать   процесс
психотерапии  я  спрашивал  терапевтов  к какому результату они
стремятся, меняя тему разговора или  приближясь  к  пациенту  и
прикасаясь  к  нему  определенным  образом, либо же повышая или
понижая голос. Они отвечали примерно следующее: "Ах, у меня  не
было  никаких  особых  намерений"  Я тогда говорил: "Ну хорошо.
Давайте же тогда вместе с вами исследуем то,  что  произошло  и
определим,  каким же был результат"На что они отвечали: Нам это
вовсе не  нужно".  Они  считали,  что  если  они  будут  делать
определенные  вещи с целью достижения определенного результата,
то    будут     совершать     что-то     плохое,     называемое
"манипулированием".
     Мы  считаем  себя  людьми  которые  создают  "модели".  Мы
предаем очень мало значения тому, что  люди  говорят,  и  очень
большое  значение  тому что люди делают. Затем мы строим модель
того, что люди  делают.  Мы  не  психологи,  не  теологи  и  не
теоретики.  Мы  не думаем о том, какова же"реальность" на самом
деле.   Функция   моделирования-создавать   описания,   которое
является  полезным. Если вы заметите, что мы опровергаем что-то
известное вам из научных исследований  или  из  статистики,  то
попробуйте  понять, что мы предлагаем здесь просто иной уровень
опыта. Мы не предлагаем ничего истинного, а  предлагаем  только
полезное.
     Мы  считаем,  что  моделирование  является  успешным, если
можно систематически  получать  результат,  которого  достигает
моделируемая   личность.  А  если  можем  научить  еще  кого-то
систематически достигать  тех  же  самых  результатов,  то  это
является еще более сильным тестом на успешное моделирование.
     Когда  я  сделал  свои  первые  шаги  в  области  изучени
коммуникации, мне случилось  попасть  на  конференцию.  В  зале
сидело 650 человек. Очень известный человек поднялся на трибуну
и  сделал  следующее  утверждение: "Самое важное, что мы должны
понять относительно психотерапии и коммуникации -- это то,  что
первым шагом является установление личного контакта с человеком
с  которым  вы  общаетесь". Это утверждение поразило меня в том
смысле, что мне оно всегда  казалось  очевидным.  Этот  человек
говорил  еще  6  часов  но не разу не сказал, как же установить
этот контакт. Он  не  указал  ни  на  одну  специфическую  вещь
которую  каждый  бы  мог  сделать,  чтобы  лучше понять другого
человека, или,  по  крайней  мере,  создать  иллюзию,  что  его
понимают.
     Затем   я  посещал  курс"активного  слушания".  Нас  учили
перефразировать то, что мы  слышим  от  человека  что  означает
искажать  услышанное.  В  последствии  мы обратились к изучению
того, что в действительности делают те люди, которые  считаютс
"корефеями"  в  психотерапии.  Когда  мы  сравнивали двух таких
терапевтов, как В. Сатир и М. Эриксон, то пришли к выводу,  что
по  видимости  трудно  найти  трудно  найти два более различных
способов действия. По крайней мере, я  более  резкого  различи
никогда   не   видел.   Пациенты  работавшие  с  тем  и  другим
терапевтом, также утверждают что получили при  этом  совершенно
различный  опыт.  Тем  не менее если рассмотреть их поведение и
основные  стереотипы  и  последовательность  действий,  то  они
оказываются  сходными.  В  нашем  понимании, последовательность
действий  которые  они  используют,  чтобы  достигать,  скажем,
драматических эффектов, весьма и весьма сходны. Делают они одно
и то же но "упаковывают" совершенно по разному.
     То   же  самое  справедливо  относительно  Ф.  Персла.  По
сравнению с Сатир и  Эриксоном  --  у  него  меньше  количество
стереотипов   действия.   Но   когда   он  действует  сильно  и
эффективно,    у    него    обнаруживаются    те    же    самые
последовательности  действий,  что  и  у  них.  Фриц  обычно не
стремиться к достижению определенных результатов.  Если  кто-то
прийдет  к  нему  и  скажет:  У меня истерический паралич левой
ноги",  то  он  не  будет  прямо  стремится   к   определенному
устранению  этого  симптома.  Милтон же и Верджиния нацелена на
достижение определен- ного результата, что мне очень нравиться.
Когда я захотел  обучаться  психотерапией  то  попал  на  такой
учебный  курс,  где  ситуация  была  такова:  вас высаживали на
необитаемый   остров   и   в   течении   месяца   каждый   день
бомюандировали   информацией  ожидая,  что  так  или  иначе  вы
что-нибудь себе  подберете.  Руководитель  этого  практического
курса  имел  очень  богатый  опыт  и  умел  делать  такие вещи,
котолрые не кому из нас не удавались. Но  когда  он  говорил  о
том,  что  он  делает,  то  мы  отнюдь не обучались делать это.
Интуитивно, или, как мы говорим, подсознательно, его  поведение
было   систематизированно,   но   он   не   осозновал  как  оно
систематизировано. Это -- комплимент его гибкости и способности
отличать полезное от неполезного.
     Например, мы очень  мало  знаем  о  том,  как  пораждаетс
фраза.  Умея  говорить,  вы  так  или  иначе  создаете  сложные
построения из слов, но ничего не знаете о том, как  же  вы  это
делаете,  и  не понимаете сознательного решения о том, какой же
будет фраза. Вы не говорите себе: "Так, я собираюсь себе что-то
сказать...  С   начала   я   поставлю   существительное   потом
прилагательное,  затем глагол, а в конце наречие, чтобы знаете,
по красивее немножко  получилось".  Но  все  таки  говорите  на
языке,  который  имеет  синтаксис  и  грамматику, т. е. правила
настолько же четкие  и  ясные  как  математические  постоянные.
Люди, называющие себя транформационными лингвистами, исстратили
много  государственных денег, бумаги для того, чтобы определить
эти правила. Они, правда, не говорят, что с ними можно  делать,
но  это  их не интересует. Их совершенно не интересует реальный
мир, и я, живя в нем, иногда понимаю почему.
     Итак,   человек,   говорящий   на   любом   языке,   имеет
безошибочную  интуицию  (языкоаую). Если я скажу: "Понять вы да
можете идею эту", то  ваше  впечатление  от  этой  фразы  будет
совершенно  иное,  чем  если бы я сказал: "Да, вы можете понять
эту  идею",  хотя  слова,  состовляющие  обе  фразы  совершенно
одинаковы.  Что-то  на  подсознательном уровне говорит вам, что
вторая фраза сформулирована правильно,  а  первая  нет.  Задача
моделирования, которую мы себе ставим, заключается в том, чтобы
выробатать   подобную   систему   различения  для  вещей  более
практических. Мы хотим выделить и показать в ясном виде то, что
одаренные терапевты делают  интуитивно  или  подсознательно,  и
сформулировать правило, которое желающий может выучить.
     Когда вы приходите на семинар происходит обычно следующее.
Руководитель  семинара  говорит:  "Все,  что  вы должны делать,
чтобы научиться тому, что я умею, как опытный коммуникатор, это
прислушиваться к тому, что делается у вас внутри". Это верно  в
том случае, если у вас внутри вдруг окажется то же самое, что и
у руководителя.
     И мы догадываясь, что по всей вероятности этого у нас нет.
Я думаю,  что  если  вы  хотите  иметь  такую  интуицию,  как у
Эриксона, Сатир или  Персла,  вы  должны  пройти  через  период
тренинга,  чтобы  это  приобрести. Если вы пройдете через такой
тренинг, то можете приобрести такую же интуицию,  настолько  же
бессознательную и систематическую, как языковая.
     Если понаблюдаете за тем, как работает В. Сатир, то на вас
обрушится  огромный  поток информации-о том, как она двигается,
каким тоном говорит, как меняет тему, какие  сенсорные  сигналы
использует,  чтобы  определить  свою  позицию  по  отношению  к
каждому члену семьи и т. д. Это невероятно  сложная  задача  --
проследить  за  всеми  выделяемыми ею сигналами ее реакциями на
них и реакциями членов семьи на ее вмешательство.
     Мы не знаем, что делает В. Сатир с семьями на самом  деле.
Но  мы  можем описать ее поведение так, чтобы дать кому-либо то
описание и сказать: "Вот, возьмите  это.  Производите  такие-то
действия,  в  такой последовательности. Продолжайте до тех пор,
пока эта система действий не  станет  постоянной  часть  вашего
подсознания,  и  вы  сможете  вызывать  такие же реакции, как и
Сатир".  Мы  не  проверяли  наше  описание  на   точность   или
соответствие  научным данным. Мы хотим лишь понять, является ли
ваше описание адекватной моделью того, что мы делаем,  работает
оно   или   не   работает,   можете   ли   использовать  ту  же
последовательность действий, что и Сатир, и при этом  достигать
аналогичных результатов? Наши утверждения не имеют отношения ни
к  "истине",  ни  к тому, что "на самом деле происходит". Но мы
знаем, что наша модель поведения Сатир эффективна.  Работая  по
нашим   описаниям,  люди  научились  действовать  настолько  же
эффективно, как и Сатир, но стиль каждого  при  этом  оставалс
индивидуальным.  Если  вы  научитесь говорить по французски, то
все равно выражать себя на этом языке вы будете по своему.
     Вы можете  использовать  наше  сознание  для  того,  чтобы
принять  решение  о приобретении определенных навыков, которые,
видимо,   будут   вам   полезны   в   вашей    профессиональной
деятельности.  Используя наши модели, вы можете тренировать эти
навыки. После некоторого  периода  сознательной  тренировки  вы
можете  позволить новым навыкам функционировать подсознательно.
Своим  умением  водить  машину  все  мы  обязаны   сознательной
тренировке. Теперь мы можем водить машину на далекие расстояни
и   не   осозновать,   как   мы   это   делаем,  пока  какая-то
исключительная ситуация не привлечет нашего внимания.
     Эриксон и  Сатир  и  все  успешно  работающие  терапевтами
уделяют  огромное внимание тому, как человек представляет себе,
то о чем говорит, использует эту информацию самым разнообразным
путем. Например, представьте, что я клиент Сатир и  говорю  ей:
"Вы  знаете, Вирджиния, как... мне тяжело... ситуация моя очень
тяжелая... Моя жена... попала под поезд... Вы  знаете,  у  мен
четверо  детей,  и двое из них гангстеры... Я постоянно думаю о
том, что я... не могу понять в чем дело".
     Я не знаю,  видели  вы  как  работает  Вирджиния,  но  она
работает  очень,  очень  красиво.  То, что она, делает, кажетс
волшебством, несмотря на то,  что  я  убежден,  что  волшебство
имеет  свою  структуру  и может быть доступно всем вам. Одна из
целей, которую она преследует, отвечая  тому  человеку  --  это
приближение,  присоединение  к этому человеку в его модели мира
примерно следующим образом: "Я понимаю, что у вас что-то  есть,
что  вас  гнетет,  и вы как человек не хотите для себя тяжести,
которую внутри себя вы  постоянно  ощущаете.  Вы  надеетесь  на
другое".
     На  самом  деле  не  важно,  что она ему ответит, пока она
использует подобные слова и тон голоса, что и пациент. Если  бы
тот  же  самый клиент пошел к другому психотерапевту, то диалог
мог бы выглядеть так: "Вы  знаете  доктор  Бэндлер,  мне  очень
тяжело. Знаете, похоже, что не могу сам с этим справиться".
     -- "Я вижу это мистер Гриндер..."
     -- "Кажется я сделал что-то не то, со своими детьми, но не
знаю,  что  же  именно.  Я  думаю,  может быть, вы помежете мне
помочь понять это".
     -- "Конечно я вижу, о чем вы говорите.  Сосредоточимся  на
одном  из  конкретных  аспектов.  Постарайтесь  дать  мне  свою
собственную точку зрения на происшедшее. Скажите, как вы видете
ситуацию в данный момент.
     -- "Но... знаете... я... я чувствую, что, что  кажется  не
могу ничего ухватить".
     --  "Я  вижу  это.  Для  меня  важно -- что стало ясным из
вашего красочного описания -- для меня важно, чтобы мы  увидели
дорогу, по которой мы пройдем вместе".
     --  "Я  пытаюсь  рассказать  вам о том, что моя жизнь была
полна тяжелейших событий. И стараюсь найти способ..."
     -- "Я вижу, что все  выглядит  разрушенным...  по  крайней
мере,  это следует из вашего описания. Тона. в которой вы все у
меня спрашиваете отнюдь не веселы".
     Вот сейчас вы сидите  и  смеетесь,  а  мы  не  можем  даже
сакзать, что сгустили краски по сравнению с тем, что происходит
в  "реальной  жизни".  На  наблюдение  того,  что  происходит в
психиатрических клиниках и  амбулаториях,  мы  потратили  массу
времени.  По  нашим  мнениям,  очень  многие терапевты путаютс
подобным образом.
     Мы приехали из Калифорнии, где полно электронных  фирм.  У
нас было много клиентов, которые называли себя "инженерами". Не
знаю  почему,  но  обычно  инженеры имеют одни и теже принципы,
заставляющие их прибегнуть к терапии. Я не знаю, почему, но они
приходят и  говорят  примерно  следующее:  "Знаете  примерно  в
течении,  длительного  времени  я  чувствовал  себя на подъеме,
много достиг, но приближаясь к вершине я  оглянулся  и  увидел,
что моя жизнь пуста" Видите ли вы это? То есть, видели вы, чтоб
у человека моего возраста были подобные проблемы?
     --  "Да,  я  начинаю  схватывать  суть  ваших мыслей -- вы
хотите измениться".
     -- "Подождите минуту, я хочу попытаться показать вам,  как
я вижу всю картину. Знаете..."
     -- "Я чувствую, что это очень важно"
     -- "Да, я знаю, что каждого человека что-то тревожит, но
хочу дать  действительно  ясное представление о том, как я аижу
проблему, чтобы вы смогли показать мне, что я должен знать  дл
этого,  чтобы  найти  выход из положения, поскольку, откровенно
говоря, я чувствую себя очень подавленным. Видите  ли  вы,  как
это может быть?
     --  "Я  чувствую,  что  это  очень  важно.  В  том, что вы
говорите, есть многое, за что можно  ухватиться.  Нужно  только
работать над этим вплотную".
     -- "Я действительно хотел бы услышать вашу точку зрения".
     --  "Но  я  не  хочу,  чтобы  вы избегали подобных чувств.
Пойдемте вперед и дадим им свободно течь, чтобы они смыли  этот
ад, который вы здесь изобразили".
     -- "Я не вижу, чтобы это нас к чему-нибудь привело".
     --  "Я  чувствую,  что  вы  наткнулись  на  барьер в наших
отношениях. Не хотите ли вы обсудить ваше сопротивление."
     Не заметили ли вы случайно стереотипа в этих диалогах?  Мы
наблюдали  терапевтов,  которые  проигровали  этот  стереотип в
течение 2-3 дней Сатир же действует совершенно  иным  путем-она
присоединяется  к  клиенту,  а другие психотерапевты -- нет. Мы
заметили у человеческих существ одну интересную черту. Если они
замечают, что какой-то результат действия,  которое  они  имеют
производить,  не дает результатов, они все равно повторяют его.
У Скиннера была группа студентов,  долго  эксперементирующих  с
крысами  в  лабиринте.  И кто-то однажды их спро