ически настроенных специалистов, предпринимавших значительные усилия
для облегчения  положения умирающих.  Важным событием стало создание  в 1968
году в  Нью-Йорке организации "Фонда Танатологии" (первый президент Фонда  и
один из членов-учредителей --  Остин Кучер). Цель организации -- объединение
специалистов,  работающих  в  областях, ориентированных  на оказание  помощи
больным:  философов,  священников,  писателей  и других  лиц, интересующихся
вопросами, связанными со смертью и уходом за умирающими.
     Волна  профессионального   интереса  к  практическим   и  теоретическим
аспектам процесса умирания привела, в частности, к появлению  научного труда
Элизабет Кюблер-Росс, выполненного на факультете психопатологии Университета
Чикаго.   В  книге  "О  смерти  и  умирании",  прокладывающей  путь  будущим
исследователям,  суммируется  ее  опыт  работы  в качестве психотерапевта  с
тяжелобольными, а также опыт тренировочных семинаров, проводимых совместно с
врачами,  медсестрами,  студентами  и священниками. В этом  труде содержатся
многочисленные доказательства того, как часто  люди, находящиеся на смертном
одре,    остро    нуждаются   в   искренних    человеческих    контактах   и
психотерапевтической помощи. Она  подчеркнула важность открытого  и честного
общения  с  умирающими, готовность последних обсуждать  любые психологически
близкие им темы. В результате подобного подхода они могут научить остающихся
в живых важным вещам, относящимся не только к заключительным фазам жизни, но
и к проблемам работы  человеческого  сознания,  а  также  к некоторым редким
аспектам нашего  существования  вообще. Кроме  того, данный процесс обогатит
его  участников  и,   возможно,  снизит  уровень  их   тревоги  относительно
собственной смерти.
     Обосновывая  свой опыт  теоретически, Кюблер-Росс выделила пять стадий,
характеризующихся  специфическими  эмоциональными  реакциями и  отношениями,
через  которые последовательно проходит типичный умирающий по мере ухудшения
своего физического  состояния:  стадии  отторжения и  изоляции,  гнева,  попыток
что-то выторговать, депрессии и, наконец, признания неизбежного. В последние
два года  Кюблер-Росс  особенно  интересовалась  исследованием  субъективных
переживаний,  связанных  с  процессом  умирания,  и  проблемой существования
сознания  после  смерти.  Ее работа  произвела  сильное  впечатление как  на
профессионалов, так и на широкого читателя.
     Другим  важным  нововведением  в  уходе  за  смертельно  больными  стал
лечебный эксперимент, проводившийся с 1967 года под руководством д-ра Сесиля
Сандерса  в  приюте  св.  Христофора  в   Лондоне.  Ведущее   направление  в
деятельности персонала этого  приюта --  стремление сделать  все, чтобы дать
возможность  пациентам  полноценно  и  комфортабельно  жить  до  самого  дня
кончины. Общий режим и вся  атмосфера гораздо более свободны  и неформальны,
чем  в обычной  больнице, а порядок  посещений и  выхода больных значительно
проще  обычного  в  палатах  для  тяжелобольных.  По  желанию пациентов,  им
разрешено  находиться  в   палатах   или  уходить  на  прогулки.  Они  могут
встречаться с семьями и  заниматься любым  делом  столько, сколько  могут  и
хотят. Им разрешают  курить  в  постели  и  каждый  вечер, только не поздно,
пользоваться  спиртными   напитками.   Подход,  практикуемый  в  приюте  св.
Христофора, соединяет хорошо организованный  уход и медицинское мастерство с
состраданием,  теплом  и дружелюбием.  Работа  Сесиля Сандерса  имеет  явный
религиозный  акцент, носящий,  однако,  скорее  экуменический, несектантский
характер,  не сводимый к  канонам какой-то  одной  избранной религии.  Кроме
известности,  которую  данная организация  получила из-за истинно  гуманного
подхода   к  умирающим,  она  также  пользуется  безупречной  репутацией  за
достижения в  сфере  эффективного  обезболивания.  Специалисты  в  областях,
ориентированных на оказание  помощи  людям,  сейчас, кажется,  остро сознают
важность   вопросов,  связанных  со   смертью.   Также  бесспорна   для  них
необходимость далеко идущих  перемен в существующих  медицинских  порядках и
методиках. Быстро растет число статей и  книг, посвященных смерти и уходу за
страдающими  от  неизлечимых  заболеваний.  Увеличивается количество лекций,
семинаров, симпозиумов и  конференций  по данной теме. Все  больше  и больше
исследований ориентируется на разработку  эффективных  методов помощи людям,
находящимся при смерти, на изыскание возможности  яснее представить психологические аспекты  процесса  умирания  и
смерти.
     Проводимые в течение последней четверти века  исследования ЛСД и других
галлюциногенов открыли  новые возможности для  облегчения  эмоционального  и
физического страдания умирающих от раковых заболеваний  и других хронических
болезней.  В  ходе этих  исследований  были  также  выдвинуты  нетривиальные
подходы  к  проблеме  углубления  наших  познаний  об  ощущениях  умирающих.
Переживание  смерти и возрождения, иногда  возникающие  в  результате приема
химических препаратов  во время психоделических сеансов,  как  у  нормальных
людей, так и у душевнобольных, помогло понять, что источник этих переживаний
расположен  в  подсознании.  Возможность  моделирования  феномена  смерти  и
возрождения  в  регулируемых  условиях  и достаточно  предсказуемым  образом
сделала  реальным проведение детального картографирования таких переживаний.
В книге показана практическая важность психоделической терапии  умирающих, а
также обсуждается значение  психоделических  исследований  для  углубленного
понимания процесса смерти.




2. ИСТОРИЯ ПСИХОЛЕЛИЧЕСКОЙ ТЕРАПИИ УМИРАЮЩИХ


     Iаш опыт  работы с людьми, умирающими  от неизлечимых заболеваний,  был
тесно  связан  с  разработкой  психоделической  терапии,  то  есть  обширной
программы  ускоренной   психотерапии   с  применением   веществ,  вызывающих
изменение состояния сознания,  наподобие  диэтиламида  лизергиновой  кислоты
(ЛСД) и дипропилтриптамина (ДПТ). Хотя данный вид  лечения и является прямым
следствием    развития    современных   фармакологических    и   клинических
исследований, у него есть близкие аналоги в различных современных незападных
культурах,  а  его  истоки  теряются в  доисторическом прошлом  и  шаманских
ритуалах, а также в лечебных церемониях многих древнейших цивилизаций.
     Предположение   о  возможном  применении  галлюциногенов   для  терапии
неизлечимо  больных  впервые было высказано  педиатром  Валентиной Павловной
Уоссон.  В результате  многолетних этномикологических исследований  она и ее
супруг  Гордон  Уоссон  заинтересовались  употреблением  грибов,  содержащих
галлюцино-гены, в разных культурах,  существовавших в Америке  до  появления
там европейцев, а также в современной Центральной  Америке. Уоссоны  провели
несколько полевых исследований в Мексике и, наконец, в июне 1955 года  стали
первыми   европейцами,   допущенными   к  священному  ритуалу,   проводимому
масатекской  ку-рандерой  -  знахаркой  Марией Сабиной.  Мощное  воздействие
грибов,  съеденных ими  в  ходе церемонии,  произвело на  Уоссонов  глубокое
впечатление.  Французский миколог  Роже Хейм,  к  чьей помощи они  прибегли,
определил грибы по принятой в ботанике классификации, как относящиеся к виду
Psilocybe mexicana или сходные с ним. Затем он послал образцы для проведения
химического  анализа  в   лабораторию  швейцарской   фармацевтической  фирмы
"Сандоз". В 1957 году Валентина Павловна дала интервью


     журналу This Week, в котором рассказала историю открытия и описала свои
ощущения после принятия мексиканских священных грибов. Она высказала мнение,
что если удастся  выделить активный ингредиент  и обеспечить его достаточный
запас,  то этот  ингредиент может стать важнейшим инструментарием в изучении
психических  процессов. Кроме того, г-жа Уоссон заявила, что  после изучения
возможно  применение  препарата  в  медицине, предположительно, для  лечения
алкоголизма, наркомании,  душевных  расстройств  и  неизлечимых заболеваний,
сопровождающихся   сильными   болями.   Спустя   несколько   лет   некоторые
исследователи  из  Балтимора провели  независимые испытания достоверности ее
необычных  видений.  Группа  психиатров и  психологов  Мэри-лендского центра
психиатрических исследований, незнакомых со статьей в This Week,  занималась
систематическим изучением возможностей психоделической терапии с помощью ЛСД
(препарата, весьма близкого  псилоцибину) для использования  в предсказанных
Валентиной  Уоссон случаях.  Мы были удивлены,  обнаружив газетную вырезку в
библиотеке Гордона Уоссона во время визита к нему в 1974 году.
     Следующий    импульс,   усиливший   интерес    к    приему   умирающими
галлюциногенов,  исходил  не  от врача  или бихевиориста,  а  от писателя  и
философа  Олдоса  Хаксли.  Последний  глубоко  интересовался  как  феноменом
смерти,  так и  религиозным и мистическим  опытом,  вызванным  употреблением
галлюциногенов.  Необычайно  чутко  и проницательно он помогал своей  первой
жене Марии, когда  в 1955  году она умирала  от рака. В предсмертные часы он
применил  технику гипноза с  целью  пробудить  воспоминания об экстатических
переживаниях,  несколько раз  спонтанно возникавших в ее  жизни. Хаксли явно
стремился  облегчить   предсмертные   переживания,  направляя  жену  в   эти
мистические состояния сознания по мере  приближения смерти. Данный,  глубоко
личный опыт отражен  в его романе  "Остров", где одна из  героинь  по  имени
Лакшми  умирает в очень  сходных  обстоятельствах.  В  письме,  адресованном
Хамфри Осмонду, психиатру  и пионеру в области психоделических исследований,
познакомившего его с ЛСД и мескалином, Хаксли писал:

     То, что  я пережил с Марией, убедило меня: живущий может многое сделать
для облегчения предсмертного состояния, для поднятия самого  что ни на  есть
физиологического акта человеческого существования на сознательный уровень, а
может даже и на духовный


     У лиц, знакомых с действием галлюциногенов, а также с личной биографией
Хаксли, не возникает сомнений, в том, что "сома" из  "Нового смелого мира" и
препарат "мокша" в  "Острове" -- галлюциногены,  по  действию подобные  ЛСД,
мескалину и  псило-цибину. В романе препарат "мокша" дает обитателям Острова
возможность пережить мистические озарения и освобождает их от страха смерти,
предоставляя  одновременно  возможность жить более полной  жизнью.  В другом
письме Хамфри Осмонду, написанном  еще  в феврале  1958  года,  Хаксли  ясно
излагает свою идею серьезно рассмотреть возможность приема ЛСД умирающими:
     ...и  еще  один  проект:  введение  ЛСД неизлечимым  раковым  больным в
надежде,  что  это позволит сделать процесс смерти  более  духовным  и менее
физиологичным.
     Согласно сведениям, полученным от его второй  жены  Лауры, Олдос Хаксли
упоминал по нескольким поводам, что "предсмертные обряды должны усиливать, а
не  ослаблять  сознание, подчеркивать, а не уменьшать человечность". В  1983
году, сам умирая от  рака, он  продемонстрировал серьезность своей  идеи. За
несколько  часов  до смерти он попросил Лауру дать  ему  100 микрограмм ЛСД,
чтобы облегчить себе уход. Это волнующее переживание описано Лаурой Хаксли в
книге "Сей вечный миг".
     Предложение  Олдоса  Хаксли,  хоть и  подкрепленное  уникальным  личным
примером, в течение нескольких лет  не  оказывало  влияния на исследователей
медицины.  Новый импульс пришел из довольно неожиданного источника и  не был
связан  с идеями и усилиями  О. Хаксли. В  начале  60-х годов Эрик  Каст  из
Чикагской  медицинской школы  изучал  воздействие  различных  препаратов  на
болевые ощущения в поисках хорошего и надежного обезболивающего средства. Он
заинтересовался ЛСД и оценил его как перспективное вещество из-за необычного
характера воздействия. Каст узнал, что ЛСД имеет тенденцию вызывать заметное
искажение  восприятия  тела и  изменения в физических ощущениях. Более того,
ЛСД,  видимо,   нарушает   способность   концентрироваться  и   избирательно
фокусирует  внимание на особых физиологических ощущениях.  Таким  образом, у
лиц, находящихся под воздействием ЛСД,  простые визуальные впечатления могут
подавлять боль и инстинкт самосохранения.  Оба фактора -- воздействие ЛСД на
восприятие тела  и способность препарата  влиять  на отношение  организма  к
сигналам из внешнего мира -- представлялись   заслуживающими    дальнейшего   изучения   из-за   возможности
использовать их для изменения восприятия физической боли.
     В статье, опубликованной в 1964 году, Каст и Коллинз описали результаты
исследования,   в  котором   предполагаемые   обезболивающие  свойства   ЛСД
сравнивались с  двумя  признанными и мощными препаратами --  дигидроморфином
(дилаудид)  и  менери-дином  (димерод). Исследование проводилось  на  группе
пациентов из 50 человек, страдавших от сильных физических болей, в том числе
39  -- с разными типами раковых  заболеваний  неодинаковой тяжести, 10 --  с
гангреной ступней или ног и 1 больной с тяжелой формой  опоясывающего лишая.
Результаты  статистической  обработки данных  показали,  что  обезболивающий
эффект ЛСД превосходит действие как дилаудида, так и  димерода. Кроме снятия
болей, Каст  и  Коллннз заметили,  что некоторые из пациентов  демонстрируют
поразительное   пренебрежение   тяжестью  ситуации,   в  которой  находятся.
Эмоциональный  фон  их  частых  бесед  о  неизбежной  смерти  был  абсолютно
нетипичен для  нашей культуры. В то же  время было совершенно ясно, что в их
положении это оказывалось единственным выходом.
     В проведенном позднее исследовании 128 больных с неопера-бельной формой
рака Каст более детально проанализировал некоторые свои предыдущие открытия.
На этот  раз его интересовало не  только  обезболивающее действие ЛСД,  но и
влияние препарата на изменение  эмоций, сон,  отношение больных к  болезни и
смерти. Учитывая, что при этом  не  проводилось никакой психотерапевтической
обработки и пациентам  даже  не  сообщали  о введении  ЛСД, результаты  были
удивительны.  У  многих  больных  через  два-три  часа  после  введения  100
микрограмм  препарата  резко снижалась боль, в  среднем на двенадцать часов.
Интенсивность боли у группы  в целом (но не обязательно у  каждого ее члена)
была уменьшена  на  три недели.  В  течение  десяти дней после  введения ЛСД
наблюдалось  улучшение  сна  и  понижение  тревожности по  поводу  болезни и
смерти.
     В 1966 году Каст опубликовал еще одну работу, более подробно трактующую
влияние ЛСД на  религиозные и философские переживания и воззрения пациентов.
Изучаемая группа состояла из 80 неизлечимых  больных, чей  предположительный
срок  жизни измерялся неделями или месяцами, и каждый из них знал об этом. В
отличие от  предыдущих исследований, сеансы  ЛСД  прерывались внутримышечным
введением 100 миллиграммов хлорпромазина  в  случае  появления  чувства  страха,   паники,  неприятных
галлюцинаций либо желания отдохнуть. Положительное воздействие одного приема
100 микрограммов ЛСД на  физическую боль,  настроение  и сон соответствовало
предшествующим  результатам. Кроме того.  Каст описал различные  облегчавшие
положение   изменения,  происшедшие  у   пациентов.  Он  отметил   улучшение
контактности с исследователем и между собой, что укрепляло их дух, поднимало
самоуважение, сплачивало  и  объединяло  их. Важно также отметить  появление
после приема ЛСД "счастливого океанического чувства", длившегося до 12 дней.
Каст ясно сформулировал,  что философские и религиозные взгляды  больных  на
смерть претерпели определенное  изменение,  не  отраженные в  приводимых  им
цифровых данных и графиках.
     Несмотря на  наличие, с точки зрения современного врача, специалиста по
ЛСД-терапии,  некоторых  погрешностей,  историческая важность работ Каста не
подлежит сомнению.  Он  не  только открыл  ценность ЛСД как  обезболивающего
средства  для некоторых  пациентов, страдающих  от  неустранимых болей, но и
получил первые экспериментальные подтверждения предположения Олдоса Хаксли о
том, что введение препарата может облегчить кончину раковым больным. В конце
последнего исследования  Каст, сославшись на наблюдения, заявил,  что ЛСД не
только способен облегчить положение умирающих, сделав их более контактными с
окружением и семьей,  но  и  повышает  их способность  переносить  тяготы  и
передряги повседневности. ЛСД  приносит эстетическое удовлетворение, "заново
формирует желание  жить  и придает  вкус впечатлениям, а  также, несмотря на
наличие гнетущего темного фона и постоянный страх, открывает захватывающую и
многообещающую перспективу".
     Ободряющие результаты работ  Каста подвигли Сиднея Коэна --  известного
психиатра из Лос-Анджелеса, друга Олдоса  Хаксли и пионера исследований  ЛСД
--  разработать и внедрить  программу  психоделической  терапии умирающих от
рака.  К сожалению, итоги его исследований и  детали применяемых  им методик
никогда  не  публиковались. В 1965 году Коэн высказал  мнение о перспективах
психоделической  терапии  умирающих,  основываясь на  своих  предварительных
экспериментах с  небольшой  группой больных.  Он заявил,  что  его изыскания
подтвердили  открытое  Кастом  благотворное   воздействие   ЛСД  на  сильную
физическую  боль  и  высказал  предположение,  что  когда-нибудь,  возможно,
разработают методику  применения  ЛСД для изменения  переживаний умирающих. Коэн
ясно представлял важность подобной исследовательской  инициативы.  Он писал:
"Кончина человека должна  носить достойный, более гуманистический  характер:
он  не  должен ощущать себя  покинутым,  изолированным,  --  это и  является
сегодня одной из величайших проблем медицины".
     Сотрудник  Коэна  Гарри Фишер  позднее опубликовал  статью,  в  которой
обсуждал  личные  и  межличностные  проблемы, встающие  перед  умирающими. В
данном  контексте  он  указал на важность  трансцендентальных переживаний --
спонтанных,  то есть  появляющихся  в  результате  различных видов  духовной
практики,  или же  -- возникающих  под  воздействием психоделиков. Благодаря
такому переживанию человек перестает беспокоиться о своей физической кончине
и начинает воспринимать ее как естественный феномен  круговорота  сил жизни.
Подобное приятие смерти резко меняет жизненный стиль  индивида. Он больше не
относится  к  происходящим  переменам  со  страхом  и  болью,  не  чувствует
зависимости от них  и не впадает в  панику. Пациент скорее жаждет поделиться
новым знанием с родными и близкими. Фишер обсуждает применение ЛСД-терапии в
рамках  исследовательского  проекта,  в  ходе  которого  названный  препарат
сравнивался с разрабатываемым  средством для обезболивания, а на  подготовку
больного отводился лишь час. Несмотря на такое ограничение, Фишер сообщает о
поразительных  результатах: снижении  интенсивности  болей,  психологическом
последействии препарата и примирении больных с неизбежностью кончины.
     Другая    серия    исследований,   позднее   сведенных   в    концепцию
психоделической  терапии  умирающих, возникла  в  Чехословакии,  в  Пражском
научно-исследовательском институте психиатрии. Группа сотрудников института,
возглавляемая  Станиславом Гро-фом (соавтором  настоящей  книги),  в  начале
шестидесятых  годов   проводила  эксперименты   по  оценке   перспективности
использования   ЛСД   для   исследования   личности  и  лечения  психических
расстройств.  Эти  эксперименты  привели к созданию  методики,  объединяющей
серьезный  психологический  подход  с  лечебными  сеансами, в  ходе  которых
применялся ЛСД.  Хотя  в  своих  первоначальных  формах метод основывался на
теории и практике психоанализа, с течением времени он подвергся существенной
модификации и превратился в самостоятельную лечебную методику,


     объединяющую   работу   в   сфере   психодинамики   с   акцентированием
трансперсонального и трансцендентального опыта.