,  иногда  дулся  и  отказывался
отвечать.
   Уэс попеременно то радовался  своему  необыкновенному  приключению,  то
негодовал на то, что его насильно держат в пещере.  Он  прикинул,  что  на
дворе теперь октябрь, если уже не зима. Когда открывалась дверь, в  пещеру
врывались струи холодного воздуха и доносился свежий  металлический  запах
снега.
   До леса было далеко, и маленький костер почти не грел.
   Все обитатели пещеры, без исключения, чувствовали себя скверно.
   Дважды раздавался сотрясающий горы рев реактивных самолетов,  и  каждый
раз астронавты выбегали из пещеры и смотрели в  небо.  Они  понимали,  что
самолеты летят со сверхзвуковой скоростью,  видели  их  коротко  срезанные
крылья.
   Все это время Уэс ощущал странную внутреннюю неловкость, словно  в  нем
происходили неуловимые  перемены.  Он  оглядывал  себя:  старые  теннисные
туфли, разорванные брюки, якобы непромокаемую куртку с  ржавыми  потеками.
Он трогал серую шляпу, которую нашел уже давно, - еще  более  потрепанную,
чем прежде. Он слушал тиканье часов,  перебирал  три  ключа,  висевших  на
кольце, ощупывал бумажник в нагрудном кармане.
   Много  раз  он  вытаскивал  из  пластикатовой  обертки   фотографию   и
разглядывал ее. Джо в юбке из  твида  и  в  коричневом  шерстяном  свитере
глядела на него, слегка улыбаясь.
   Джо. Мысль о ней причиняла острую боль.
   Тогда Уэс начинал снова размышлять о себе и удивляться.  Неужели  он  в
самом деле Уэс Чейз - в меру преуспевающий окулист и ларинголог?  Любивший
отправляться на рыбную ловлю в старых теннисных туфлях и  фетровой  шляпе?
Любивший иногда как следует напиться? Неужели тот самый Уэс слушает теперь
истории о кораблях и спячке, длившейся пятнадцать тысяч лет?
   Изолированность культур, судьба человечества...
   Нет, это не могло случиться с ним на самом деле!
   Нет, все это - космические корабли и прочее -  кажется  интеллигентному
человеку  столь  же   нелепым,   как   летающие   блюдца.   Материал   для
фантастических фильмов, приятно щекочущих нервы  зрителя,  но  не  явления
реальной жизни.
   Уэс неожиданно вздрогнул, ему показалось, что он  увидел  жизнь  такой,
какой представляется она другим  обитателям  пещеры.  Ведь  в  вышине,  за
скалой, за синевой неба находятся другие  миры,  другие  люда,  со  своими
опасениями и своими улыбками - и в то же время повсюду одинаковые.
   Господи, как он был слеп! Как слепы вое они, люди Земли! До чего они...
как бы это выразить?
   До чего они провинциальны!
   Да, жители глухой деревушки, убежденные, что города -  миф,  что  Земля
плоская, а зло - чистый вымысел.
   Он помотал головой. Взрослеть было нелегко.
   Самое удивительное, что Арвон, Нлезин,  Уайк,  Хафидж  и  Црига,  да  и
Колрак, и Сейехи, и Лейджер, и Дерриок казались ему старыми знакомыми. Это
они-то чужие? Он встречал похожих людей в Колорадо, Калифорнии. Сверхлюди?
Чепуха! Просто люди, и очень ему понятные.
   И, понимая их, он поставил себя на их место.  Заброшены  на  Землю  без
надежды на возвращение домой. После долгих лет поисков они как будто нашли
тот единственный мир во вселенной, который им нужен,  -  но  отыскали  его
слишком рано. Еще не построен тот корабль, который мог бы доставить их  на
родину, тем самым совершив и более важное дело.
   Корабль, который слил бы воедино две великие цивилизации,  оплодотворил
бы две великие культуры, влил бы в них свежие силы, породил бы новый, иной
образ жизни, так что человечество поднялось бы - до каких высот?
   Но такого корабля не было.
   Уэс знал, о чем они думают, - он сам думал бы так же на  их  месте:  "А
что если он лжет? Что если он  ничем  не  лучше  многих,  с  которыми  нам
приходилось иметь дело? А вдруг он нас обманывает, выжидая удобной минуты,
чтобы расправиться с нами? А вдруг жители этой планеты покорили  космос  и
он не хочет, чтобы мы об этом узнали?"
   Или  же   более   снисходительно:   "Может   быть,   он   добросовестно
заблуждается. Ведь он только врач и может не знать всех фактов.  Что  если
по каким-то политическим причинам правительство скрывает от своих  граждан
работы, ведущиеся в этой области? Быть может, назревает война..."
   Воздушные замки, конечно. Но ведь так трудно отказаться от надежды.
   И, действительно, наступил момент, когда Уайк принялся  его  настойчиво
расспрашивать.
   - Ваш дом, Уэс, где он? - голос  его  был  ровен,  сдержан,  но  в  нем
слышалась жесткая нотка, которую Уайку не удавалось скрыть.
   - В городе Лос-Анжелесе.  Собственно,  это  испанское  название,  а  не
английское. Город находится в Калифорнии.
   - Далеко отсюда?
   - Несколько сот миль. Пешком не дойти.
   - Это большой город?
   - Очень.
   - И там много всего - заводов, технических специалистов, ученых?
   - Конечно. Много всего, и еще Мэрилин Монро.
   - Мэрилин Монро?
   -  Своего  рода  богиня,   которая   живет   в   Голливуде,   пригороде
Лос-Анжелеса, где из целлулоида создаются грезы.
   - Ее полезно повидать?
   - Да, посмотреть на нее стоит. Помогает забыть о неприятностях.
   Уайк недоуменно нахмурился.
   - Уэс, нам нужна ваша помощь. Я знаю, что мы  не  имеем  права  на  нее
рассчитывать после того, как продержали  вас  здесь  столько  времени.  Но
нам... некоторым из нас... необходимо  попасть  в  ваш  город.  Можете  вы
отвезти нас туда, не привлекая к себе внимания? Мы  хотим  вам  верить.  -
Уайк улыбнулся. - Но, разумеется, не можем.
   Уэс весь внутренне напрягся. "Вот он, долгожданный  случай!  Ты  можешь
вырваться отсюда! Попасть домой!"
   - Это будет нелегко, - ответил он.
   - Я знаю. Мы все обсудили. Нам кажется,  что  главное  тут  деньги.  Вы
можете их достать?
   Уэс кивнул.
   - Но так, чтобы при переговорах присутствовал бы кто-нибудь из нас?
   Уэс заколебался. Это, несомненно, осложняло дело.
   - Обдумайте это, - сказал Уайк. - Мы даем вам время до завтра. И будьте
осмотрительны, Уэс. Не наделайте ошибок.
   Уэс спокойно взглянул в холодные, суровые глаза капитана.
   - Я не наделаю ошибок, - сказал он.
   На следующий день он вышел в круглую дверь. Позади он оставлял склеп  с
пятью нишами в стене, с пятью каменными постелями, на которых пять человек
опали пятнадцать тысяч лет...
   Впереди...
   Свет.
   Яркий, белый, слепящий свет.
   Солнце и снег и захватывающее ощущение необъятности.
   Он свободен. Правда, с ним идут Арвон и Нлезин и оба вооружены. Но  это
его мир, и Уэс знает этот мир так, как им его никогда не  узнать.  Свобода
принадлежит ему, он может взять ее, когда захочет и если захочет.
   Если захочет?
   "Идиот несчастный! Конечно, ты хочешь свободы!"
   Тем не менее он обернулся  и  помахал  рукой  Цриге,  который  старался
храбриться, Хафиджу и Уайку, молчаливым и замкнутым.
   Они помахали ему в ответ.
   - Я знаю дорогу, - сказал  Арвон.  -  Я  пойду  первым,  потом  Уэс,  а
последним Нлезин. Осторожнее, тропа местами очень скользкая.
   - И это цивилизация! - пробормотал Нлезин.  На  лысину  писателя  легли
розовые отблески солнечных  лучей.  Перебравшись  через  кучу  камней,  он
добавил: - А Колрак был прав!
   Ручей еще не замерз, и между заснеженными берегами журчала черная вода.
Выше лежало ледниковое озеро, уже, наверное, затянутое льдом,  а  ниже,  в
самом конце невидимой тропы,  их  ждал  Лейк-Сити,  маленький  колорадский
городок.
   Они шли быстрым шагом. Снег был сухим и неглубоким.  Несколько  раз  им
пришлось перейти поток  вброд,  и  мокрые  ноги  отчаянно  мерзли.  Долгое
заключение в пещере сказалось на Уэсе, он начал задыхаться, но возбуждение
подстегивало его, и он не замечал усталости.
   Вот и лес! В снегу стволы деревьев  торчат  точно  обугленные  головни.
Ели, сосны и осины - терпеливые деревья,  пережидающие  зиму.  Воздух  был
холодный, но пахнул чудесно, и пока они шли, им было тепло.
   Под вечер они, наконец, спустились в долину у подножия горы  -  долину,
утопавшую в зелени и золоте, когда Уэс видел ее в  последний  раз.  Теперь
она была безжизненна, на снегу чернильными пятнами темнели камни  и  голые
кусты. Здесь ручей, расставшись с горами, стал глубже  и  вода  его  текла
медленно, словно густое масло.
   Уэс увидел место, где он  оставил  машину.  Конечно,  тут  не  осталось
никаких ее следов. Автомобиль наверняка разыскали на второй или на  третий
день и вернули Джо. Он вспомнил, что Джо всегда носила в сумочке  ключ  от
машины. Сколько раз Уэс, забыв ключ в замке зажигания, захлопывал дверцу и
потом звонил Джо, чтобы она ехала его выручать!
   "Позвонить Джо! Если бы только..."
   Что же, до Лейк-Сити еще мили две. Едва ли они кого-нибудь встретят, но
все же... Несколько сот человек живет здесь постоянно, а теперь к тому  же
начался и охотничий сезон.
   - Лучше подождем до темноты, - сказал Арвон и сел около большого камня,
стараясь укрыться от ветра. Уэс и Нлезин устроились рядом.
   - Я, несомненно, замерзну насмерть, - сказал Нлезин. Он вздохнул: -  Из
всего этого вышел бы превосходный роман, но кто ему поверит? Да и  старина
Уэс слишком буржуазен для приличного негодяя.
   Уэс передернулся от холода и пошевелил в туфлях онемевшими пальцами. Не
хватает еще отморозить их. А слова Нлезина, пожалуй, оскорбительны.
   - Положение, мой дорогой, как раз обратное, - сказал он.  -  Не  говоря
уже об остальном, вы виновны в похищении, а оно карается смертью.
   Нлезин  поднял  брови  -  он  был  заинтересован,   но   нисколько   не
встревожился.
   - У вас еще существует  смертная  казнь?  Вот  уж  не  думал,  что  она
сохранится на этой стадии.
   - У нас она есть, - заверил его Уэс.
   Арвон пожал плечами.
   - Вы странный человек, Уэс, - говорить об этом  сейчас...  Может  быть,
все эти дни мы имеем дело с сумасшедшим?
   Он улыбнулся, смягчая резкость этих слов.
   Уэс старался ни о чем не думать, так было легче. В первую очередь  надо
было сообразить, как  быть  с  одеждой.  Необычные  комбинезоны  Арвона  и
Нлезина не могли остаться незамеченными,  особенно  в  Лейк-Сити.  А  если
астронавты привлекут к себе внимание, дело может обернуться  так,  что  им
придется защищаться с оружием в руках.
   В этом случае Уэса не ждет ничего хорошего.
   Нет, пока он в их власти, лучше не рисковать.
   Но чтобы достать одежду, нужны деньги.  Конечно,  можно  попытаться  ее
украсть, но что будет дальше? Воров начнут искать и тогда  дело  неизбежно
получит огласку.
   - Нелепая ситуация, - сказал Нлезин, от нечего делать лепя снежок. - Мы
никому не желаем зла. Но в то же время ни к кому не  можем  обратиться  за
помощью. Здешняя культура  попросту  не  доросла  до  нашей  истории.  Для
жителей этой планеты люди из космоса не существуют. И даже если кто-нибудь
нам и поверит, то что он сможет сделать? Нас впутали бы в  клубок  местной
политики, и до конца своей жизни мы пытались бы убедить экспертов, что  не
умеем изготовлять лучи смерти и строить космические  корабли.  Такие  вещи
уже случались, Уэс.
   - Вы могли бы просто рассказать вашу историю  и  показать  на  звездной
карте Лортас, - заметил Уэс. - В этом случае  у  вас  будет  надежда,  что
когда-нибудь туда отправится корабль.
   Арвон засмеялся.
   - Вы намекаете на то, что  мы  не  такие  уж  бескорыстные  альтруисты,
какими хотим казаться? Что нас тревожит не только судьба человечества,  но
и судьба Арвона и Нлезина?
   - А как же! - вмешался Нлезин. - Я хочу  попасть  домой  сам.  Меня  не
устраивает, если мне только поставят статую, - слишком много увозил я их с
мертвых планет!
   - Но если вы не сможете вернуться...
   - Во всяком случае, мы сделаем все, что в наших силах, - сказал Арвон.
   Солнце сползло к горизонту, тени на снегу удлинились. Ветер, к счастью,
замер, но все равно было холодно - заметно ниже нуля.
   Когда зажглись первые звезды, Арвон решил, что пора  идти  дальше.  Они
совсем окоченели и некоторое время притопывали ногами  и  хлопали  руками,
чтобы согреться, а потом зашагали к Лейк-Сити.
   Дойдя до шоссе, они пошли по обочине и, завидев встречные фары,  каждый
раз прятались за камни. Справа в звездном свете поблескивал Ганнисон.
   Сначала Лейк-Сити возник как кучка желтых теплых огней, островок  тепла
среди ночи.
   Затем показались темные здания, деревянные домики, высокие стены летней
прокатной  конюшни.  Голоса,  топот  ног,   спешащих   по   тротуару.   Из
ресторанчика на колесах доносилась приглушенная  музыка  -  кто-то  бросил
монету в автомат.
   Из труб к ночному небу поднимались спирали душистого дыма.
   Ладони Уэса вспотели. "Черт, как хорошо вернуться сюда!  -  обрадовался
он и тут же подумал: - Но до чего же мне страшно!"
   Арвон и Нлезин не отставали от него ни на шаг.
   Они проползли в темноте между колесами фургона.
   - Легче! - прошептал Арвон.
   - Вот именно, - нервно прошептал Уэс, - легче!



18

   Кое-как Уэсу удалось справиться со всеми затруднениями.
   Прежде всего он отправился к Джиму Уолсу, веселому управляющему  мотеля
"Сосны". Уэс на всю жизнь запомнил невероятное изумление, отразившееся  на
лице Джима, когда он увидел доктора Чейза:  бородатого,  тощего,  грязного
бродягу. Джим долго смотрел на него, моргая, словно к нему явился Рип  Ван
Винкль, а затем настоял, чтобы он съел  что-нибудь,  а  главное,  выпил  -
последнее к особенному удовольствию Уэса.
   Уэс уже много лет проводил отпуск в мотеле и хорошо знал Джима, так что
теперь ему нетрудно было уклониться от его расспросов.  Джим  оплатил  ему
чек в  пятьсот  долларов  и  остался  при  убеждении,  что  Уэс  сбежал  с
какой-нибудь  красоткой,  которая  в  результате  оказалась  "в  мотельном
положении", выражаясь на местном жаргоне. Джим пообещал не звонить Джо,  и
Уэс поймал его на слове.
   Все это время он чувствовал на себе взгляд Нлезина, наблюдавшего за ним
через окно.
   На следующий день Уэс купил дешевые костюмы  для  Арвона  и  Нлезина  и
разыскал форд выпуска тридцать восьмого  года,  владелец  которого  охотно
расстался со своей машиной за триста долларов наличными.
   И вот шестнадцатого ноября, когда  с  белесого  неба  светило  холодное
солнце, старенький форд начал старательно взбираться по извилистой  дороге
к Сламгельенскому перевалу. Арвон и Нлезин сидели рядом с Уэлсом.  Лица  у
них были озабоченные и напряженные.
   "Если мне все это кажется оном, - думал  Уэс,  -  то  каким  диким  это
должно казаться им! Чужой мир, чужое время, чужой город в  конце  пути.  А
Лортас, невидимый отсюда, вращается в пространстве, неуклонно  приближаясь
к смерти и ожидая посланцев другого мира, которые никогда не явятся".
   Но его ждут... Джо и дом.
   Он попытался выжать из машины больше скорости,  но  безуспешно,  и  ему
долго пришлось ехать на второй передаче. Лейк-Сити остался  позади,  и  по
обеим сторонам шоссе, в глубоких каньонах, темнели  сосны  на  сверкающем,
как сахар, снегу.
   Поездка была удивительно неинтересной.
   Уэс  вел  машину  с  привычной  уверенностью  и   вскоре   даже   начал
беспокоиться из-за слишком большого расхода масла. Он понимал, что  втянут
в  великие  события.  Возможно,  когда-нибудь  историки  скажут,   что   в
стареньком форде с ними ехала судьба человечества, - и это будет  правдой!
А если все происходящее сейчас послужит темой для фильма,  размышлял  Уэс,
то,  несомненно,  он,  Арвон  и  Нлезин  будут   произносить   на   экране
красноречивые тирады о Человеке, Цивилизации и Звездах и будут со  страхом
коситься на каждую полицейскую машину, а все прохожие станут провожать  их
подозрительными взглядами.
   В действительности же их главной заботой было - где бы прилично поесть.
В Галлапе они свернули на шоссе N_66, а  Нью-Мексико  и  Аризона,  хотя  и
обладают  множеством  прелестей,  отнюдь  не  славятся   хорошей   кухней.
Путешественники мужественно ели  неизменные  рубленые  бифштексы,  литрами
пили кофе, мало чем отличавшееся от аккумуляторной жидкости, и  равнодушно
смотрели на разбросанные по пустыне  "фактории",  где  можно  было  купить
"самый настоящий" индейский там-там всего за доллар.
   Нлезин не замедлил высказать предположение, что это  наиболее  отсталая
область на всей планете, а Уэс - просто дикарь, который понятия не имеет о
том, что делается за пределами его деревни, в том числе  и  о  космических
кораблях.
   В рубашках цвета хаки, джинсах и легких куртках Нлезин и Арвон казались
еще более своими, чем раньше. И, как и Уэс,  они  весь  день  жили  только
мечтой о горячем душе перед сном.
   Невозможно было все время думать о безликих силах,  действующих  вокруг
них во вселенной, силах, которые неминуемо затронут не только Лортас, но и
Землю,  если  она  прежде  не  взорвет  себя.  Их   заслоняла   конкретная
действительность пыльного шоколада, сигарет с  фильтром  и  безалкогольных
напитков на бензозаправочных станциях.
   Уэс  тревожился  о  деньгах.  Он  не  был  богат,  и  пятьсот  долларов
составляли для него значительную сумму. Каким образом его спутники  смогут
отдать ему долг?
   Он засмеялся вслух.
   Пятьсот долларов! Пожертвовал бы он стольким ради спасения своего мира?
Добровольно?
   Что ж, это большие деньги.
   Легче переложить ответственность на кого-нибудь  другого.  Что  ему  до
будущего?
   "А не потому ли, - подумал он, - не потому ли человек вымер на стольких
планетах?"
   Они проехали Нидлс.
   - Значит, это Калифорния, - пренебрежительно сказал Нлезин. - Она ничем
не отличается от Аризоны.
   - Потом будет по-другому, - обещал Уэс.
   Они продолжали путь.
   Лос-Анжелес, как  осьминог,  раскинул  щупальца  пестрых  закусочных  и
густых потоков дымящих машин на десятки миль к северу, югу и  востоку.  На
западе лежит  океан,  но  невольно  начинает  казаться,  что  скоро  и  он
покроется кварталами плавучих домов и универмагами в форме пирамиды.
   От пустыни к городу  нет  резкого  перехода.  Просто  маленькие  города
лепятся все ближе и ближе друг к другу ("Добро пожаловать  в  апельсиновый
сад Запада" и "Изящная жизнь, которая вам по карману"), и  вдруг  все  они
уже превратились в один громадный город - это и есть Лос-Анжелес.
   В одном месте шоссе подымается в гору,  и  сверху  открывается  вид  на
чашу,  вмещающую  Лос-Анжелес.  То  есть  самого  города,  разумеется,  не
разглядеть: видна только серая завеса тумана, мглы,  дыма  и  этих  особых
испарений больших городов, называемых "смог".
   -  Неужели  здесь  живут  без  кислородных  масок?  -  с   неподдельным
удивлением спросил Нлезин.
   -  К  сожалению.  Впрочем,  внизу  это  не  так  заметно.  Для  полного
зрительного впечатления необходимо поглядеть на город с высоты.
   - Невероятно, - сказал Арвон и, достав из кармана платок, незаметно (по
крайней мере так ему казалось) прижал его ко рту.
   Уэс вел машину почти механически. Движение было очень  интенсивным,  но
далеко не таким,  как  в  воскресенье.  Уэс  заметил,  что  его  спутники,
поминутно ожидавшие смерти, взирают на него с восхищением, и принял  самую
небрежную позу. Проехав мимо вокзала Юнион,  Уэс  нырнул  в  поток  машин,
катившийся по Голливудскому шоссе. Ехать пришлось в крайнем  правом  ряду,
так как дряхлый  форд  не  мог  бы  выдержать  состязания  на  скорость  и
выносливость  в  средних  рядах.  Они  выскочили  из   центральной   части
Лос-Анжелеса - серых каменных джунглей, оставшихся догнивать  после  того,
как город рванулся в Долину, в Санта-Монику и к мириадам других  таких  же
райских мест, - и в сумасшедшей толчее машин покатили к Голливуду.
   Через удивительно короткое время Уэс свернул на бульвар Сансет и поехал
по этой широкой изогнутой улице в сторону Уэствуда. Тут город  был  совсем
иным. Запахло деньгами.
   День  был  типичный  для  Лос-Анжелеса:  прохладный,  но  не  холодный,
влажноватый, но не совсем сырой. Солнце едва просвечивало сквозь дымку,  и
повсюду большие дворы утопали в яркой зелени, среди которой алели  гроздья
цветов.  Особняки,  расположенные  на  разных  расстояниях  от  улицы,