верт и бегущий в обратную сторону - из объективной
реальности в субъективную интроверт - сталкиваются лбами, так как
оказываются бегущими навстречу друг другу. И там, где они сталкиваются,
из глаз сыпятся искры, и освещается совсем другое место. Если вы таковы
и если ваше желание, ваша претензия порождены вашим существом, то их
надо реализовать - как бы ни было страшно начать. Никакая, самая
изощренная техника не сработает, если нет движения по пути к себе. Но
если  это движение есть, то по пути все эти знания, все эти техники нуж-
ны- и потому что с каждым нужно говорить на его языке, и потому что
нужно выполнять закон содействия пробуждению сущности. Но если этого
движения нет - тоска вас не покинет, сколько бы вы себя ни обманывали. А
я склоняюсь к мысли, что ваше присутствие здесь все-таки не просто
прихоть. Что вы не можете разбежаться, хотя иногда очень хочется. Вы все
время между пониманием, что это огонь, который сжигает, и нежеланием
уйти от него. А значит, надо действовать, надо признаться, что я
такой... (как мы в шутку говорим - "марсианин я, не человек") и в со-
ответствии с этим жить и действовать.
     Вот к чему это может привести. И именно не столько знания, их еще
как-то можно носить про запас, а Любовь. Любовь нельзя носить про запас.
И чем больше вы пробуждаете Любовь в себе, тем дальше, прекраснее,
совершеннее загоняете себя в безвыходное положение, то есть в положение,
из которого есть только один выход - стать Школой. Хотя сознание вам
подшептывает: "Ничего, ничего, мы отсюда возьмем только то, что нужно
взять, а остального ничего не возьмем". Любовь не делится на части,
нельзя отрезать от нее кусочек для какого-то отдельного употребления.
Еще раз повторяю - Любовь и Истина не делятся, по сути своей они то-
тальны.
     Поэтому, если сегодня сделать еще одно усилие, еще один шаг по пути
этого размышления, - боюсь, что я не выдержу. Вы всегда обижаетесь,
когда я говорю, что вы не выдержите. В данном случае, не выдержу я. Не
выдержу этой формы - эта форма не выдержит меня. Как угодно. Форма
размышления. А менять форму, конечно, придется, что меня больше всего
мобилизует. Я просто чувствую, что в этом цикле у нас с вами, если будем
честными (а иначе мы не можем - так договорились), может быть, уже при
следующей встрече начнет происходить что-то несколько другое. Поэтому у
меня подсознательное желание каждую следующую встречу немного
оттягивать. Это не просто, не просто и для меня, и требует большой моби-
лизации, практически предельной. Если в предыдущем цикле я мог
контролировать границы размышлений и удерживать эту форму (и там была
возможность перейти границы), то логика развития нашей нынешней ситуации
и нарастание объема реальности, который мы привлекаем в свою ситуацию,
требует от меня предельной мобилизации. Предельной! Я еще никогда так не
уставал, как сегодня. (А впереди еще три встречи.) Знание, оно все-таки
не столь беспощадно, как Любовь. Но поскольку для вас все-таки важны
эмоциональные оценки, я ощущаю необходимость окрашенного эмоционального
финала, с положительной, естественно, окраской. И то, что я делал, -
делал очень страстно, с предельно возможной в данной ситуации эмоцией.
Но эта эмоция пока еще не воспринимается; если воспринимается, то чуть-
чуть, где-то там, подсознательно. Приходится добавлять на вашем языке,
что называется эмоцией - у вас.
     Я уже говорил о статье философа Ильенкова, в которой он пишет, что
человек может помыслить, как защититься от холода Космоса, а вот как
защититься от огня Космоса, он даже представить себе не может. В этом
огне исчезает всякое понятие о веществе, о какой-то оформленности. Самая
страшная катастрофа - взрыв звезды, рядом с которой находится планетная
система. Я читал такую дерзкую фантастику, где две планеты - Землю
вместе с Луной и Венеру - успели с помощью супер двигателей просто
увести к другой звезде. Это все, что можно сделать, так как при взрыве
звезда все сжигает.
     Так вот, вхождение в мир Любви - это восхождение внутрь все
сжигающего огня. Дело для инструментов очень сложное. И все-таки я вам
не скажу - не надо. Можете? Хотите? Действуйте! Перед этим все мелочь. В
знаниях нет такой убедительности, даже в самых изысканных, а здесь есть,
если с ума не сойдешь, конечно, в медицинском смысле слова. Все,
спасибо...
     Беседа восьмая

     В современной гуманистической психологии существует очень хороший
образ выражения сущности содержания человека: человек есть образ
человечества. С этой точки зрения, знакомясь с жизнью замечательных
людей, мы получаем действительную, практическую информацию, потому что
это не просто история о каком-то выдающемся человеке, это один из
образов человечества. Начиная наше сегодняшнее размышление с уже
вошедшего в научный обиход понимания, что сущностное начало человека
есть его причастность к человечеству, мы можем попытаться понять, почему
люди, посвящающие свою жизнь духовным исканиям, духовной работе, тоже
являются образом человечества. Несмотря на то, что они существуют как бы
в трансцедентальном для "великого среднего" мире. В качестве примера
остановлюсь на образе Джалаледдина Руми. Если он вас заинтересует и вы
захотите другими глазами посмотреть на его жизнь, адресую вас к книге
Радия Фиша.
     Давайте кратко остановимся на основных моментах его жизни. Родился
он в семье очень известного человека. Его отец носил титул "Улем
Улемов", что есть Учитель Учителей, был одним из самых образованных и
просвещенных учителей своего времени (на современном языке - как бы
академиком). Это отправная точка. Что для нас здесь интересного? То, что
человек был погружен с очень раннего возраста в мир знания, причем
знания для своего времени самого развитого. И это было знание
гуманитарное. Второй момент: в той культуре, в которой жил Руми, он с
детства имел возможность соприкоснуться с такими явлениями, как
отшельники, дервиши, с людьми, которых называли святыми, безумцами и
т.д. (представьте себе - умственный такой эксперимент, - что в вашем
детстве было бы такое окружение. Что бы в вас изменилось?). В детстве он
столкнулся с серьезными катаклизмами - войной, нашествием завоевателей,
со смертью, с тем, что нужно было бросить отчий дом и всей семьей
отправиться куда-то искать пристанище. Далее этот человек, с детства
имеющий такой объем переживаний, впечатлений, начинает учиться. Вначале
он постигает знания, которые считал необходимыми, и постепенно достигает
в них уровня, на современном языке обозначаемого как уровень профессора.
Став "профессором" (вспомните хотя бы одного знакомого вам профессора),
молодым, талантливым, знаменитым, со всеми почестями и привилегиями его
положения, он вдруг, то есть не вдруг, а по указанию своего наставника,
в один прекрасный день уходит в ассенизаторы. Чистит канализационные
ямы, вывозит нечистоты - резко меняет социальный статус. Внутреннее
содержание его жизни тоже меняется; он начинает заниматься не книжным
знанием, а интенсивнейшей эзотерической практикой, то есть
"психотренингом". Причем занимается этим интенсивно в течение нескольких
лет. Не так, как мы с вами, - два раза в неделю, а интенсивно. А затем
следующий ход: бывший "профессор", бывший ассенизатор становится
пьяницей, связывается с низами общества - ремесленниками, кузнецами.
Представьте себе какого-нибудь нашего профессора. Вдруг стало известно,
что он ушел из университета, работает ассенизатором и одновременно чем-
то там мистическим занимается. С точки зрения того времени и общества, в
котором находился Руми, его интенсивный тренинг тоже выглядел
сектанством, мистикой, он не укладывался в рамки мусульманской религии -
то есть человек пошел на риск. И вот этот профессор появляется на
центральной площади города, в компании собутыльников, вечно хмельных,
играющих на гитарах и что-то поющих. Знаете... Когда читаешь об этом в
книге, воспринимаешь как некую нереальность. Я очень благодарен судьбе
за то, что  многие  годы работал режиссером и привык восстанавливать
реальность текста - как жизнь, как жизненную реальность. Это качество
очень помогло мне: читая различные тексты, даже самые изощренные - типа
"Книги мертвых", я сразу стараюсь представить себе, как это реально в
жизни выглядело. Вы представляете себе, современный ученый вдруг бросает
профессорскую должность и чем-то начинает заниматься под руководством
какого-то учителя. Потом в компании токарей-слесарей вдруг появляется на
улице, играет на гитаре и что-то там поет, и кто-то там записывает, что
он поет, но не ручкой, а уже магнитофоном. Ведь такое не скроешь.
     Руми остался в том же городе, где был профессором. А ведь Руми, как
известно, одно из величайших имен в мировой поэзии, один из величайших
духовных учителей в истории человечества.
     Такова внешняя часть истории, лишенная романтизма, изображающего
факты "где-то там в тумане на киноэкране". Да, есть эта житейская
внешняя форма, но есть и ее внутренний результат. Спросите у людей,
хотели бы они быть такими, как Руми - талантливым поэтом, духовным
учителем? Очень многие ответили бы: "Да, конечно".- "Станьте
профессором, потом ассенизатором..." И тут удивление: "Да что я,
сушасшедший что ли..." Вот вся загвоздка. И подсказка ответа на вопрос:
как интегрируется абсолютно пустое психологически пространство и
абсолютно заполненное? Иными словами, как интегрируется мир Любви и мир
Знаний, полная погруженность с полной растождествленностью? Каким
образом это происходит? Прекрасный вопрос. На него нет готового ответа.
Реальной задача становится для человека тогда, когда он имеет и то и
другое - и пустой, и заполненный Мир. Вот тогда перед ним возникает
последняя задача пути. Думаю, сегодня мы еще не будем делать попытку
прорваться к решению этой задачи, к какому-то осмыслению, переживанию.
Сегодня попробуем поразмышлять, остановившись на этом месте.
     Как размышлять, если ты уже ощутил то и другое пространство? Здесь
очень сложно найти слова, потому что к тому моменту, когда перед
человеком реально, как практическая, встает такая задача, он уже
настолько трансформирован, что слышит, чем отзывается слово в тех, к
кому он обращается (то есть в данном месте, в данное время, с данными
людьми). Он не может до конца предугадать, как "это слово отзовется",
распространяясь, трансформированное, в устной передаче, в Мире, через
учеников, через тексты, которые будут жить во времени. Но он имеет
возможность слышать, как оно отзывается в данной ситуации, и поэтому
произнести слово становится очень трудной задачей. Ибо слово -
многозначно. Оно имеет смысл в традиционном, общеприянтом понимании -
выраженное звуком, или переданное поведением, или слово в широком
аспекте восприятия - текстом становится по сути сам человек. Человек,
который сам на первом уровне реальности воспринимает себя как текст,
который читают. Его внешняя форма жизни - это текст, это самый главный
текст.
     Начав размышления с внешней канвы жизни Джалаледдина Руми, мы
должны помнить, что это и есть единственный текст, оставленный Руми. С
определенного момента вся внешняя линия жизни есть текст, всякое
сказанное слово, совершенный поступок или несовершенный поступок,
деяния, отношения (все, что называется жизнью людей), - это все
становится выражением внутренней (условно говоря, внутренней, поскольку
он одномоментно пребывает в обоих пространствах) линии духа, линии
духовного бытия, пребывания в Мире. Для такого человека выразить Слово
словом - самая сложная задача. Причем если он вообще не отказывается от
самой идеи как-то выразить свой духовный путь, потому что есть случаи,
когда человек уходит, "исчезает" из жизни, и мы ничего не знаем о нем,
как и о подобных ему, - о тех, кто достиг вершин, но принял решение быть
на первом уровне реальности неизвестным. Формы стать неизвестным разные,
смысл один - уйти от выражения себя (этой доступной части себя) с
помощью жизни. Здесь можно провести параллель с такой тибетской
традицией, как "архат", - он достиг, и он в себе, он весь погружен в это
пребывание, а внешне - он как бы отказался.
     Для человека, у которого жизнь и судьба складываются так, чтобы
осталось выражение и пребывание не только в духе, но и среди людей как
говорящего (с того момента, когда он познал оба мира - мир абсолютно
пустой психологически и мир абсолютно полный психологически, то есть мир
Знания и мир Любви), жизнь становится текстом, словом. И это самое
трудное. Понять "Месневи", которое создал Руми, вне контекста его
собственной жизни невозможно. Многие из мудрых текстов мы не в состоянии
адекватным объемом воспринять по той простой причине, что нам
неизвестно, во что это было вписано. Если мы берем это как факт
библиотеки, мы не найдем там Любви. Если соединяем с жизнью автора и
берем как его выражение, полный текст, тогда можем попытаться обнаружить
полную реальность содержания.
     Представьте себе, что вам попался текст тибетской йоги. Вы его
читаете, заглядываете в справочникии, узнав, что означает тот или иной
термин, то или иное божество, достаете изображения этих божеств, то есть
начинаете восстанавливать реальный текст. Но тогда вам нужно
восстановить жизнь, внешнюю ее часть (как, допустим, жил в монастыре,
что там за обстановка, как он питался, кем был до того, как туда попал,
у кого учился), и только тогда вы сможете прикоснуться к содержанию
текста.
     Я уже приводил пример, что, если рассказывать какую-нибудь
евангельскую историю с точки зрения внешнего выражения, биографии
человека, люди, хорошо, как им кажется, знающие текст, - не узнают его.
     ...Два рыбака поплыли, наловили рыбы, возвращаются, вот, думают,
продадим. Они - это Петр, Павел. Подплывают к берегу, а там мужик стоит
и говорит: "Бросайте все, ребята, идите за мной, я вас сделаю ловцами
душ человеческих".. Чтобы поймать, ощутить событие, прикоснутьтся к
явлениям духа, нужно обязательно ощутить реальность текста. В этом тайна
притчи, тайна любого так называемого эзотерического текста. Тайна
состоит в том, что тайны как бы нет, - есть вырванный, как приведенный
выше, кусок текста, его часть. Вы сможете его прочитать адекватно,
только если вставите в его реальность и из абстрактынх чудес перейдете в
область реального проявления жизни духа в конкретном варианте. Тогда вы
сможете сделать две вещи: перешагнуть, во-первых, через манию величия,
заставившую вас читать этот малопонятный, но "престижный" текст, а во-
вторых, - через комплекс маленького человека: "О! Иисус Христос - и
такое ничтожество, как я..." Возникает возможность действительно
вступить в отношения Любви с любым человеком - жившим, живущим и будущим
жить. Когда эти весы, качающие нас в нашей устремленности между манией
величия и манией маленького человека, остановятся ... можно сесть и
поговорить с Христом, Джалаледдином Руми, Моцартом, Рамакришной, Буддой.
И мы поймем: если Бхагван говорит, что "тут на днях ко мне зашел Ходжа
Насреддин и сказал..." - это момент неоднозначный, момент не только ли-
тературного или ораторского воздействия на аудиторию. Это еще и момент,
открывающий тайну Любви. Потому что тайна Любви сокрыта в этом месте...
     Помню, первую подсказку на эту тему получил на занятиях в студии в
Калуге. Мы выполняли резонансно-двигательные упражнения и решили (после
соответствующей подготовки) попробовать поработать под музыку Баха.
Среди нас была девушка-музыкант - она училась в музучилище, но не очень
активно участвовала в наших тренинговых упражнениях и не собиралась
играть в спектаклях - человек "около театра". Так вот, у нее началась
истерика, слезы, вопли: "Какое кощунство, что мы выполняем упражнения
под музыку Баха, да вы..."
     Это была жизненная подсказка, и я впервые задумался: если претендую
на то, что я художник, человек искусства, и не чувствую себя на равных с
Бахом, то зачем тогда вообще занимаюсь искусством? Если это не моя
референтная группа, если Бах - не мой товарищ, коллега. Вспомните
замечательные времена, когда в нашем обществе еще существовала культура.
Тогда профессор, обращаясь к студенту, говорил "коллега"... И это не
было педагогическим премом, потому что сам факт - молодой человек
претендует на знания в определенной области - делает его коллегой, таким
же ответственным перед профессией в ситуации культуры обращения, когда
мы с тобой коллеги независимо от того, лауреат ли я Нобелевской премии
или студент второго курса. Только в подобных отношениях могли рождаться
наука, искусство, духовность. Когда между мною, субъектом, и тем, куда я
стремлюсь, нет посредников, когда возникает Любовь, и Знание и Любовь
перестают быть антагонистами, они соединяются.
     Возвращаясь к замечательному определению: суть человека есть образ
человечества... Почему же мы никак не можем в это поверить? Вопрос
сложный, в каждом конкретном случае надо разбираться - что мешает?
Почему мы не хотим жить, как Моцарт, Микельанджело, Будда, Карл Маркс?
Мы не хотим так жить, но мы хотим такими быть. Может быть, и быть такими
не хотим? Как создалась эта иллюзия: мол, можно достичь того же, чего
достигли они, каким-то общепринятым, привычным для себя способом жития?
Возникла она именно потому, что Любовь и Знания разошлись. Когда для
меня Бах - это только его музыкальные произведения, существующие уже
многие годы без него, тогда да, конечно, можно его жизнь подправить,
упростить - сделать "под меня"... Когда у меня Мона Лиза без Леонардо да
Винчи, когда теория относительности без Энштейна, тогда это и есть
потребительская психология: мне не важно, кем он был, как жил, ничего не
важно, кроме единственного, - он изобрел, а я пользуюсь, читаю...
Поэтому есть масса влюбленных в искусство, масса любителей чтения,
знатоков художественной литературы, образованнейших ученых, но Энштейны
появляются очень редко, и Моцарты, и Леонардо да Винчи... Ведь просто
прочесть, выучить, просто научиться пользоваться, просто прослушать -
это ничего не меняет в жизни человека и в нем самом, потому что это
только полмира, а человека нет. А раз его нет, то со мной ничего не про-
исходит, ведь все мы сделаны из людей и можем меняться и реально
трансформироваться, только общаясь с людьми, а не с картинами, которые
эти люди нарисовали, а не с музыкой, которую эти люди написали, а не со
знанием, которое они добыли. В этом смысл изречения: "Книга - не
инструкция, а повод для размышлений". И вот сегодня я вам рассказал, для
каких. И если вы хотите, действительно хотите...
     Помните, в начале наших встреч я сказал: "Вот вам живой пример,
будьте такими, как я, - тогда это как-то мимо большинства пролетело.
Таким, как я, - что это означает? С таким чином, как у меня, или с
такими знаниями? Нет, я говорил в самом прямом смысле: ваша жизнь будет
такой, как у меня. И так всегда. Если захотите учиться у Будды, то
произойдет то же самое. Вам нужно будет только найти ответ: как это
жить, как он? Если это действительно реальное желание, если вы хотите
попасть за пределы знания, попасть в мир Любви, в мир трнсформации.
     Знания не трансформируют человека, но без знания трансформация
невозможна. Мы прекрасно знаем на нашем опыте, что во всех сложных
ситуациях обучения, текстах обучения и т.д. необходимо хорошо развитое
сознание с определенным контекстом. Но изменяет не оно, поскольку любое
знание можно вытеснить, забыть. Трансформация начинается, когда человек
прикасается к Любви. Вы, войдя в царство Знания, то есть поместив свое
"Я" в психологически пустое пространство и став знающим в полном смысле
слова, можете не заботиться о специальной организации вашей жизни,
поскольку она ничего не выражает (она может быть какой угодно, потому
что ничего не выражает). Выражает только ваш текст в буквальном, узком
смысле этого слова - ваши лекции, книги, статьи, ваши картины, ваши
симфонии. И, реально войдя в мир Любви, вы не можете позволить вашей
жизни быть какой угодно. С этого момента она должна обязательно быть
(ин