В. Ф. ВЕЙНЛАНД

                                 РУЛАМАН

                           Перевод с немецкого



                                 Глава 1

                              ПЕРЕД ПЕЩЕРОЙ

     Это было много-много лет тому назад,  когда в Германии,  среди  дикой
природы,  пещерный человек вел непрерывную,  ожесточенную борьбу с хищными
зверями.
     В  это  отдаленное  время,  в  летний  зной,  на  освещенной  солнцем
площадке,  перед одной из пещер теперешних Швабских гор,  играли на мягкой
траве  голые,  темно-желтые  дети.  Один  из  мальчиков  ездил  верхом  на
медвежонке,  подгоняя его сосновой веткой, а другой тянул животное за шею;
немного подальше около  ручного волка  сидел  четырнадцатилетний мальчик и
гладил  зверя  по  спине,   а  волк  добродушно  лизал  ему  лицо.   Среди
темно-зеленых игл  тиса,  на  сером  фоне  выжженных солнцем скал,  играло
несколько таких же смуглых мальчиков.  Один из них,  забравшись чуть ли не
на верхушку дерева,  бросался оттуда с вытянутыми вперед руками на одну из
растущих внизу веток,  и  так,  прыгая с ветки на ветку,  достигал земли и
скрывался с веселым смехом в пещере.
     Через несколько минут дети выбежали из пещеры с пращами в руках.  Они
подбежали к толстому корявому дубу,  росшему против тиса, слева от входа в
пещеру,  и  стали  метать  из  пращей круглые камни,  собранные в  долине,
величиной в добрый детский кулак. Целью им служили висевшие на ветвях дуба
украшения:  огромный череп пещерного медведя с оскаленными зубами,  убитый
филин,  ястреб,  дикая кошка с пушистым,  толстым хвостом,  лисица и много
других охотничьих трофеев.
     Почти  никто из  мальчиков не  промахнулся,  и  если  случалось,  что
какой-нибудь камень,  к  досаде стрелявшего,  жужжа пролетал мимо  цели  и
падал в долину, кругом раздавался громкий смех.
     Вблизи  мальчиков маленькие девочки играли  с  ручным  оленем,  и  их
веселый крик слышался со всех сторон.
     Недалеко от детей большой черный ворон и галка важно прохаживались по
площадке, собирая камешки, черепки и попадавшиеся кости.
     У  самой  пещеры сидели,  поджавши ноги,  женщины вокруг большой кучи
пепла, по которой иногда пробегал красный огонь; над этой кучей возвышался
на четырех столбах простой плетеный навес для защиты от дождя.
     Лица  женщин  были  желтого  цвета  с  расставленными  вкось  черными
полузакрытыми глазами.  Их  черные  волосы,  связанные узлами,  висели  на
спине.   Одежда  состояла  из  оленьей  шкуры,   достигавшей  до  колен  и
оставлявшей голыми руки  и  ноги.  У  некоторых на  коленях лежали грудные
дети.  Женщины разговаривали,  странно пришептывая,  размахивая руками,  и
часто гримасничали.
     Вдруг они разом замолчали;  даже дети прекратили игру. Все обернулись
к старому тису. Там появилась тяжело дышавшая старуха; она издавала глухие
стоны. Наклоненная вперед голова ее была покрыта белыми как снег волосами,
ниспадавшими густыми,  спутанными прядями почти до земли.  Ее морщинистые,
коричневые руки опирались на  костыли.  Сморщенное худое лицо было бледно;
подбородок  выдавался  вперед,   а   длинные  седые   брови   висели   над
ввалившимися,  почти закрытыми,  глазами.  На  плечах старухи висела очень
редкая шкура  белого волка,  что  считалось особенным отличием.  Это  была
старая  Парра,  прародительница всех  собравшихся здесь  людей.  Медленно,
ощупывая костылем каждый камень, она брела от пещеры к краю скалы. Там она
подняла  руку  по  направлению к  заходящему солнцу  и  монотонно протяжно
забормотала;  женщины и дети поддержали ее,  хлопая в ладоши.  Это была их
вечерняя молитва.  Кончив ее,  старуха возвратилась к тису,  опустилась на
землю  и  свесила голову  на  грудь,  как  будто  погрузившись в  глубокое
раздумье.
     Оживление вернулось к маленькому населению пещеры.  Площадку очистили
и  все  сели  в  круг.  Молодой человек лет  восемнадцати принес  странный
инструмент,  состоявший из  куска  выдолбленного дерева  с  круглой  дырой
посередине,  затянутой кожей,  и,  обхватив его коленями,  стал барабанить
ладонями рук,  выдерживая короткий, отрывистый такт. Другой молодой дикарь
стал дуть в дудку,  сделанную из полой кости с просверленными отверстиями,
подчиняясь такту барабана.  Женщины подхватили хором грустный однообразный
мотив; старуха вторила им, ударяя в ладоши.
     Из пещеры выскочил веселый мальчик с развевающимися волосами и стал в
середину круга.  Его  короткая меховая куртка  была  перетянута поясом  из
веток тополя,  голову обвивал плющ,  а  за  ушами торчали два голубых пера
сойки. Он держал лук и несколько стрел. Волк прыгнул рядом с ним в круг.
     Мальчик начал медленный  танец;  он  топал  ногами,  высоко  поднимая
колени,  выразительно потрясая в воздухе руками и оружием. Чем быстрее бил
барабан,  тем быстрее топал ногами молодой танцор.  Кончив танец, он одним
громадным прыжком вылетел из круга, перепрыгнув через головы двух девочек,
испуганно согнувшихся перед ним. Волк последовал за ним.
     - Молодец Руламан!.. - закричали восторженно дети.
     После  Руламана начали пляску три  девочки в  юбочках из  перьев и  с
дубовыми ветками на груди.
     Вдруг  из  долины  раздался  пронзительный  свист.  Все  разом  точно
замерло...


                                 Глава 2

                           ВОЗВРАЩЕНИЕ С ОХОТЫ

     Айматов,  -  так называли себя обитатели пещеры, что значило: люди, -
охватило волнение.  Как и  у  всех дикарей,  живущих только охотой,  у них
постоянно чередовались голод  и  изобилие,  опасности и  неудачи  с  днями
большой добычи и беззаботного веселья. Дикие звери встречались редко около
их  жилища,  и  для  добывания  пиши  приходилось предпринимать отдаленные
путешествия и с большим трудом тащить добычу домой.
     Свист возвещал о возвращении домой мужчин, ушедших на охоту несколько
дней тому назад.  Толпа женщин и детей, за исключением Парры, бросилась по
широкой  извилистой тропинке  к  ближнему источнику.  Источник этот  почти
круглый год  доставлял пещерному человеку воду;  только зимой,  когда вода
промерзала   до    дна,    ему   приходилось   довольствоваться   каплями,
просачивавшимися сквозь потолок пещеры.
     Уже стемнело. С горы нельзя было не только увидеть охотников, но даже
услышать их шагов. Толпа женщин и детей остановилась у источника, стараясь
не  шуметь,  чтобы не  привлечь внимания хищных зверей.  Этот  первобытный
народ слишком привык к постоянным опасностям, и о возможности ежеминутного
нападения какого-нибудь свирепого хищника хорошо знали не  только женщины,
но и маленькие дети.
     Молча и затаив дыхание, все устремили глаза в лесную чащу, по которой
две тропинки вели в долину.
     Руламан, подвижный,  как белка,  и быстрый,  как олень, не выдержал и
громко крикнул возвращающимся мужчинам:
     - Рулаба! - это значило: Руль, мой отец!
     - Руламан! - ответил ему снизу мужской голос.
     Когда  охотники  подошли  ближе,  дети  бросились им  навстречу.  Они
столкнулись  с  ними  недалеко  от  источника.  Вернувшиеся  мужчины  были
крепкого и плотного телосложения,  одеты в короткие рубашки без рукавов из
оленьей шкуры,  затянутые поясами.  Их  жесткие,  черные волосы выбивались
из-под крупных меховых шапок.
     Руль -  предводитель племени,  -  отец Руламана,  выделялся среди них
своей  белой  волчьей шкурой,  которая свободно спускалась с  его  могучих
плеч.
     На  безбородых,  потемневших от усталости лицах охотников виднелась и
радость свидания с близкими и затаенная забота.  Охотники, несмотря на то,
что пять дней искали добычу и  прошли через реку Норгу до Мамонтова озера,
вернулись почти с пустыми руками:  ни одного молодого оленя или лошади, ни
одного молодого теленка буйвола,  не говоря уже о  мамонте,  им не удалось
убить.  Всю добычу их составлял короб, наполненный щуками, лебедь, гусь да
речная выдра. Этой пищи не могло хватить и на один день.
     Когда   охотники  подошли  к   пешере  и   сообщили  старой  Парре  о
неблагоприятном исходе охоты,  она проворчала несколько слов и разразилась
резким, насмешливым хохотом: она радовалась, что ее предсказание сбылось.
     Женщины быстро раздули огонь  и,  среди  общей суеты,  изжарили рыбу,
которую разом же и съели, а потом поспешно стали готовить мясо. Перья птиц
были тщательно ощипаны,  а  с выдры была снята шкура;  она предназначалась
для одежды; для этого ее выскоблили каменными ножами и натерли салом.
     После ужина женщины и дети пошли спать, а мужчины остались рассказать
старой  Парре  о  виденных ими  у  Мамонтова озера  замечательных жилищах,
недавно выстроенных, но покинутых их обитателями. Айматов удивляло то, что
жилища  эти  сделаны  из  стволов  деревьев,  обтесанных так,  как  нельзя
обтесать каменным топором. Неподалеку от этих жилищ они нашли лодки, но не
выдолбленные и  выжженные,  как  обыкновенно,  а  искусно  сколоченные  из
деревьев,  разрезанных вдоль по всей длине.  Родственное айматам,  живущее
неподалеку,  племя рассказало им,  что это какой-то  народ с  белым цветом
лица и в мягких одеждах настроил такие странные хижины и лодки. Белые люди
жили около озера целый месяц,  убили много мамонтов и,  забрав их клыки, а
мясо бросив,  ушли. Они были приветливыми соседями и подарили им блестящие
кольца.  Оружием им служили страшные колья с  блестящими остриями,  такими
острыми,  что  легко пробивали шкуры мамонта и  слона.  Так же  блестящи и
остры были их стрелы;  а их луки стреляли вдвое дальше,  чем луки айматов.
Но самое необыкновенное,  что у них было - это ножи - длинные, величиной с
руку,  острые и такие блестящие,  что в них можно было видеть себя,  как в
прозрачной воде.  Деревья  они  рубили  и  тесали  такими  же,  как  ножи,
топорами.  Они приручили каких-то животных вроде волков,  которые сторожат
им жилища и лают,  когда подходит чужой. Эти люди обещали вернуться осенью
и привезти с собой жен и детей.
     Внимательно слушавшая старуха неожиданно крикнула:
     - Горе,  горе  нам!  Это  белые калаты* из той стороны,  где восходит
солнце.  Мой отец встретил их раз и они  подарили  ему  блестящий  нож  из
солнечного камня. Но отец ненавидел и боялся их, так как они убивали и ели
своих врагов. Они называли себя сынами солнца, а айматов - сынами земли. И
это правда:  калаты не боятся смотреть на солнце,  а айматам оно ослепляет
глаза. Калаты не знают голода. Они питаются зернами, которые растят летом.
Зимой они сидят дома у огней,  едят и спят...  Горе нам, если они придут в
нашу страну!..  Они будут есть все: и наших детей, и наших оленей, и наших
лошадей,  и  наших  медведей.  А  нам  останется голодать и служить им или
умереть!..
     _______________
          * К а л а т ы - кельты, племена, обитавшие в Западной Европе.

     Наступила  беззвездная ночь:  уныние  охватило  мужчин.  Они,  молча,
встали и  один за  одним ушли в  темную пещеру.  Под деревом осталась одна
старуха, что-то бормотавшая в полусне. Над ней на суку сидел черный ворон.
Услыша чей-то шорох,  он проснулся,  закаркал,  захлопал крыльями и  снова
замолк.
     Все погрузилось в сон.


                                 Глава 3

                             В ПЕЩЕРЕ ГУЛЬКА

     С  восходом солнца,  в Тульке (так звали айматы свою пещеру) началось
оживление.  Там жило шесть взрослых мужчин, сыновей одного отца. У каждого
из  них  было по  нескольку жен и  детей,  так что в  пещере помещалось до
пятидесяти душ.
     Вход в  пещеру был  на  северо-западном склоне крутой горы,  около ее
вершины,  под  нависшей скалой.  Это было небольшое отверстие,  заложенное
громадным обломком скалы;  за  обломком шел  узкий  и  высокий  проход,  с
несколькими сужениями; проход поворачивал сначала направо, потом налево, а
затем  неожиданно расширялся,  образуя большой зал,  где  было  совершенно
темно.  Здесь жители пещеры находили приют от холода и непогоды;  пол этой
части пещеры был выложен самой природой известняком;  разбросанные обломки
скал  служили  айматам  столами  и  скамейками.   Температура  здесь  была
одинакова  и  зимой  и  летом,  так  что  неприхотливые  обитатели  Тульки
обходились без  печей.  На  высоте тридцати футов от  пола  свод  зала был
украшен  природой  сталактитовыми отложениями.  Выступы  скал  естественно
разделяли пещеру на комнаты, удобные для каждой отдельной семьи племени.
     В  конце  зал  опять сужался в  проход,  который,  делая прямой угол,
приводил во  второй маленький грот.  Здесь айматы устроили настоящий склад
оленьих  рогов,  длинных  трубчатых костей  лошадей  и  пещерных медведей,
мамонтовых зубов,  кремневых камней разной величины и  дерева для  выделки
оружия. Связанные виноградной лозой, заменяющей арматам веревки, висели на
потолке стволы тополей, тисов, дубов, черного и белого терновника.
     Дальше пещера еще раз сужалась,  открывая вход в третью ее часть, где
хранились съестные припасы на  случай голодовок и  на зиму.  Сюда,  в  это
прохладное место,  не  могли  проникнуть ни  мухи,  ни  другие  насекомые,
портящие мясо.  Запасы  дичи  висели  на  поперечных жердях с  деревянными
крючьями.  В углублениях стен стояли красные,  толстые, похожие на блюдца,
сосуды,  сделанные из глины и  песка и обожженные на огне.  В них хранился
жир убитых животных,  сушеные ягоды,  орехи, плоды, древесная кора, травы,
коренья,  сушеные  грибы  и  лишаи.  Лишаи  очень  ценились  айматами;  их
растирали  в  муку,   приготовляли  из  нее  тесто  и  поджаривали  его  в
растопленном жиру.
     Еще один и  последний проход вел в грот,  где постоянно просачивалась
вода. Для сбора ее на полу грота был искусно вырублен бассейн и капли воды
падали  в  него  с  однообразным шумом,  который был  слышен даже  снаружи
пещеры.
     Слева от последней комнаты спускался на запад крутой обрыв из красной
мягкой глины. Здесь валялась разбитая посуда, кости зверей, остатки пищи и
клочья шерсти, словом все отбросы хозяйства.
     Но  нигде не  чувствовалась так заботливая рука хозяев,  как в  жилой
части пещеры. Повсюду по стенам были вбиты деревянные колышки и крючья, на
которых висели луки,  сплетенные из лыка колчаны,  каменные топоры, копья,
деревянные дубины и длинные челюсти пещерного медведя,  привязанные ремнем
к деревянной рукоятке.  На других колышках висела одежда из звериных шкур.
Посредством натирания жиром  и  мозгами  зверей  айматы  умели  делать  их
мягкими,  гибкими  и  непроницаемыми для  дождя.  Другие  шкуры,  особенно
медвежьи,  устилали пол пещеры у  стен и служили постелями.  В углублениях
стен айматы с гордостью хранили драгоценности пещерного хозяйства - разные
кремневые орудия:  наконечники для копий и стрел,  ножи,  пилы, топоры для
рубки  деревьев  и  боевых  схваток.  Много  терпения,  труда  и  ловкости
требовалось для  выделки оружия из  этого первобытного материала.  Кремень
был очень хрупок и  добывался из  громадных глыб;  айматы не  только умели
обтачивать кремневые изделия,  но и шлифовать их.  Кроме кремня для орудий
употребляли рог,  кость и дерево;  из дерева выделывались пращи,  дубины и
стрелы.
     Айматы  не  забывали и  об  украшениях:  на  стенах их  жилища висели
ожерелья  из  блестящих  звериных  зубов,  нанизанных  на  кожаные  ремни.
Особенно ценились у них резцы лошади,  будто бы дававшие человеку быстроту
лошадиных ног; зубы северных оленей были более обыкновенным украшением.
     Зато во всей пещере не было и следа металлов;  ни меди, ни бронзы, ни
железа.  Обитатели ее не знали об их существовании,  не умели ни находить,
ни обрабатывать их.
     Для  освещения айматы пользовались лучиной,  вставляемой между  двумя
большими тяжелыми камнями.  Такая  лучина  день  и  ночь  горела посредине
пещеры. Она скудно озаряла внутренность жилища айматов, нередко тонущего в
густых столбах дыма. Дым мог выходить только через вход в пещеру.
     Летом многочисленная семья целые дни  проводила на  открытом воздухе,
пользуясь пещерой только для  ночлега;  зимой,  напротив,  они  нередко по
неделям не  показывались из  своего  убежища,  толпились у  огня  вместе с
прирученными животными.
     В такое время пещера представляла особенно интересное зрелище. У огня
сидит  группа  женщин  и  сшивает  оленьими  жилами,  продетыми в  толстые
кремневые или  костяные иглы,  звериные шкуры и  разглаживает швы  плоским
камнем;  кое-кто  из  девушек усердно смазывает свои длинные черные волосы
мозгами из  костей северного оленя и  расчесывают их  гребнями из дубового
дерева.  Шумная толпа ребятишек катается по мягким медвежьим шкурам вместе
с  ручными животными,  и  пещера оглашается звонким хохотом и  добродушным
рычанием;  в  отдалении мужчины,  рассказывая друг  другу  свои  охотничьи
похождения, обтачивают метательные копья, строгают стрелы или скребут рог.
Старая  Парра  занимает  старших  детей  историями  из  древних  времен  и
страшными фантастическими сказками.
     Кроме  сказок  и  историй,  старуха знает,  как  надо  лечить  разные
болезни,  как варить клей из  наростов на дубах и  яблонях;  смазавши этим
клеем  стволы и  сучья  деревьев,  можно  поймать много  маленьких птичек,
которые вязнут в  клею;  она  знает,  как надо из  дикой виноградной лозы,
конских волос  и  ремней делать сети  и  капканы для  ловли животных;  она
знает, как надо ловить ядовитых змей... Много чего знает старая Парра.


                                 Глава 4

                          ПЕРВАЯ ОХОТА РУЛАМАНА

     На  следующий же  день  вечером  охотники стали  держать совет,  куда
отправиться теперь за  добычей.  Вблизи пещеры нельзя было  найти  никакой
дичи;  но подальше, в горах, встречались еще стада северных оленей и диких
лошадей;  а в густом лесу,  покрывавшем склоны гор,  попадались в одиночку
благородный олень и дикая свинья.
     Мужчины,  приходившиеся Парре внуками,  относились к  ней  с  большим
уважением.  Сколько ей  было лет,  никто не знал,  во всяком случае больше
ста.  Благодаря ее жизненному опыту и  многочисленным знаниям,  ее считали
почти каким-то высшим существом.
     Парре предстояло принять решение и указать место для охоты. Она долго
молча думала, потом подняла голову и проговорила: - <Кадде!> - это значило
северные олени.
     Вопрос  был  таким  образом  решен;   выступить  в   дорогу  охотники
согласились этой же ночью.
     - Руламан! - позвал Руль сына, - я возьму тебя с собой.
     Мальчик был в восторге.
     К  заходу солнца Руламан первый явился на  площадку перед  пещерой со
своим  охотничьим вооружением.  Старая Парра  обрадовалась своему любимому
правнуку.
     - Ты  не вернешься с  пустыми руками,  -  предсказала она ему.  -  Ты
всегда приносил мне  жирного снегиря или  щура,  теперь принеси что-нибудь
побольше.
     Свист  начальника дал  знать,  что  пора  двинуться в  путь.  Старуха
замахала вслед уходившим клюкой и крикнула пронзительно:
     - Отомстите за смерть моего сына и принесите мне голову буррии!
     Когда-то пещерный лев,  или буррия, как называли айматы это чудовище,
утащил в свою берлогу ее сына,  отца шестерых мужчин,  живших в Тульке;  с
тех пор прошло уже тридцать лет, но Парра по-прежнему всякий раз кричала о
мщении.
     Впереди маленького отряда,  состоявшего из  шести  взрослых мужчин  и
троих юношей,  шел  их  предводитель -  Руль.  Каждый охотник был вооружен
луком со стрелами,  копьем и  каменным топором.  Копье и  топор Руля,  как
вождя,  отличались от остальных более тщательной резьбой и  окраской.  Как
начальник,  он  носил  на  плечах белую  шкуру  волка.  Руламан,  как  сын
начальника,  носил такую же  почетную одежду.  На  ногах у  охотников были
сандалии из звериных шкур, крепко привязанные к икрам. Накидки из звериных
шкур были тоже привязаны к плечам ремнями и веревками из виноградной лозы.
У юношей не было копий:  копье аймат мог получить, по обычаю, только после
того,  как убьет пещерного медведя.