его понятий, культуры,
ума? Оно! Кто сводит на нет все усилия правительства к улучшению народной
жизни? Оно! У нас каждый помещик - деспотический властелин своих подданных.
Он питается их потом, пьет их кровь! Ценой их труда он оплачивает ненужные
поездки за границу, откуда возвращается с пустым карманом и с головой,
полной философических, филантропических и передовых идей, которые у себя
дома он насаждает, деря с несчастного мужика две шкуры и зверски над ним
измываясь.
       - А что же правительство? - спросил я.
       - Высшее правительство об этом не знает, потому что низшее
подкуплено! - отвечал Пушкин, вскакивая с места.
       - Но ведь есть губернаторы, предводители дворянства, начальники
жандармских управлений, через которых правда должна дойти до высших сфер
правительства, до самого императора?
       - А разве сами эти губернаторы не помещики? - перебил Пушкин.
       - Разве у этих предводителей нет своих подданных? Ворон ворону глаз
не выклюет, друг мой! С волками жить - по волчьи выть! Это - вечная истина,
неопровержимая.
       - И тем более печальная! - воскликнул я.
       - Верно, - продолжал Пушкин, невесело, друг мой, смотреть, что у нас
творится, но было бы несправедливо сваливать всю тяжесть вины на Императора
Николая" (см. Ходасевич. Пушкин и Николай I. "Возрождение" №4119).
       Император Николай I делал все что мог с помощью чиновников. А
западники и славянофилы только порицали правительство и мечтали о земном
рае, который бы возник в России если бы были осуществлены их идеалы. Но
положение от этого не улучшалось. Пропасть между правительством и
дворянским обществом ширилась и углублялась с каждым днем.
       Как отнеслось образованное общество к призывам Императора Николая в
борьбе за лучшую Россию ясно видно из упреков, которые делает своим
современникам Гоголь. Гоголь резко отличался от большинства своих
современников - горячим желанием служить России. Он считал, что долг
каждого настоящего русского не критиковать, при всяком удобном случае,
правительство и царя, не злорадствовать над ошибками допускаемыми
правительством из-за недостатка культурных, добросовестных деятелей, а
всемерно помогать правительству вытаскивать Россию из той ямы, в которой
она оказалась в результате 125-летнего подражания Европе.
       Историки русской политической мысли и истории русской литературы
очень любят вспоминать об "Аннибаловой клятве" которую дали на Воробьевых
горах в Москве юные Герцен и Огарев: "Садилось солнце, купола блестели,
город слался на необозримом пространстве под горой, свежий ветерок подувал
на нас, постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись,
присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами
борьбу."
       "Аннибалова клятва" Герцена и Огарева была Анибаловой клятвой тех,
кто решил всю свою жизнь посвятить разрушению России. Но никто из историков
политической жизни России не вспоминает об "Аннибаловой клятве" 18 летнего
Гоголя, который решил идти по примеру предков и отдать свою жизнь на
служение родине.
       Вот эта клятва: "Еще с самых времен прошлых, с самых лет почти
непонимания, я пламенел неугасимою ревностью сделать жизнь свою нужною для
блага государства, я кипел принести хотя малейшую пользу. Тревожные мысли,
что я не буду мочь, что мне преградят дорогу, что не дадут возможности
принесть ему малейшую пользу, бросали меня в глубокое уныние. Холодный пот
проскакивал на лице моем при мысли, что, может быть, мне доведется
погибнуть в пыли, не означив своего имени ни одним прекрасным делом, - быть
в мире и не означить своего существования - это было для меня ужасно. Я
перебирал в уме все состояния, все должности в государстве и остановился на
одном - на юстиции". "Я видел, что здесь работы будет более всего, что
здесь только я могу быть благодеянием, здесь только буду истинно полезен
для человечества. Неправосудие, величайшее в свете несчастье, более всего
разрывало мое сердце. Я поклялся ни одной минуты короткой жизни своей не
утерять, не сделав блага. Два года занимался я постоянным изучением прав
других народов и естественных, как основных для всех законов; теперь
занимаюсь отечественными. Исполнятся ли высокие мои начертания? или
неизвестность зароет их в мрачной туче своей?"
       Вопрос патриотического служения России, честного, добросовестного
исполнения каждым русским своих служебных обязанностей, всю жизнь волновал
Гоголя. "Мысль о службе, - признается Гоголь в "Авторской Исповеди", - у
меня никогда не пропадали." "Я не знал еще тогда, что тому, кто пожелает
истинно - честно служить России, нужно иметь очень много любви к ней,
которая бы поглотила уже все другие чувства, - нужно иметь много любви к
человеку вообще и сделаться истинным христианином, во всем смысле этого
слова. А потому и не мудрено, что, не имея этого в себе, я не мог служить
так, как хотел, несмотря на то, что сгорал действительно желанием служить
честно..."

                                    XXIX

Как моряка - скала перед крушеньем,

мне душу это зрелище гнетет.
                                                     В. Шекспир. Генрих IV.

       По мнению Гоголя все беды России происходят от того, что многие из
образованных русских не понимают, "что пути и дороги к светлому будущему
скрыты именно в этом темном и запутанном настоящем." Один царь, без помощи
образованного общества и чиновничества, не сможет хорошо исполнять свой
царский долг. Гоголь никогда не призывал мириться с темными сторонами
современной ему русской жизни, как это утверждает в письме к Гоголю
Белинский. Белинский искажает истину.
       Смысл жизни христианина Гоголь видит в том, что "...человеку на
всяком поприще предстоит много бед, что нужно с ними бороться, - для того и
жизнь дана человеку, - что ни в коем случае не следует унывать. (Выбранные
места из переписки с друзьями. Письмо III.) Гоголь понимал, что
несовершенно общество состоящее из несовершенных людей и что несовершенны
люди во всех слоях общества, как в высшем, так и в низшем.
       Гоголь разделял точку зрения своего духовного учителя Пушкина, что
"лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые приходят от одного
улучшения нравов, без насильственных потрясений человеческих страшных для
человечества". Гоголь не верил, что одна быстрая отмена крепостного права
сразу улучшит нравы. Он считал, что нравы необходимо улучшать и во время
крепостного строя, готовясь к тому времени, когда Царь, выбрав подходящий
исторический момент сможет отменить крепостное право. Отдавая себе ясно
отчет, что крепостное право никогда не просуществует в России тысячу лет,
как это было на Западе, что сроки его сочтены, Гоголь призывал помещиков
проявлять больше любви и заботы о крестьянах.
       Гоголь требовал, чтобы всякий помещик был справедлив, чтобы он
"позаботился о них (крестьянах.  - Б.  Б.) истинно как о своих кровных и
родных, а не как о чужих людях, а так бы взглянул на них, как отцы на детей
своих". Белинский изображал Гоголя, как "Апостола кнута", а этот "Апостол
кнута" писал в письме о "русском помещике": "мужика не бей", с помещика
"взыщет Бог за последнего негодяя в селе".
       Гоголь упрекает помещиков, что они забыли обязанности, которые
возложили на них, когда-то, в силу исторической необходимости цари. Очень
любопытен по мыслям и небольшой отрывок под названием "Помещики",
напечатанный уже после смерти Гоголя. Вот он целиком:
       "Помещики... они позабыли свою обязанность?! Зачем ты вместо того,
чтобы им напоминать весь долг и приводить в знание и себя самого в..., стал
ограничивать их мелочными чиновник (ами) и ограничениями, завел новую
сложность дел, так что у них самих закружилось и все перепуталось, и они
уже сами позабыли свои выг(оды). Или нельзя было на них подействова(ть),
или они не лучше других воспитали (понятье о чести)? Или не восприимчивее
(была) их душа, чем необразованного человека? Или на голос отчизны (не
откликнутся дела) их? Или не из среды их (мелькнули) Сувор(овы),
Мордвиновы, Чичаговы, Орловы, Румянцевы и ряды героев самоотвержения,
которых не уместит на страницах своих подробнейшая летопись".
       Мы не можем знать, как выглядел бы этот отрывок в окончательном
виде, но мы можем уловить основную идею Гоголя. Идея эта состоит в том, что
помещики, всегда откликавшиеся на зов отчизны, давшие ряд замечательных
государственных деятелей и национальных героев, в последнее время забыли
свои обязанности.
       Гоголь, как видим, тоже не удовлетворялся современной ему
действительностью. Но его недовольство имело совершенно иной характер, чем
недовольство Белинского. Белинский готов был немедленно уничтожить все
существовавшие порядки во имя лучшего будущего. Гоголь, как и Пушкин,
считал, что лучшего будущего Россия добьется только тогда, когда все будут
добросовестно исполнять свой долг во имя блага отечества. "...Итак, - пишет
Гоголь, - дворянству нашему досталась прекрасная участь заботиться о
благосостоянии низших... (Монарх поделился с ними своим попечением). Вот
первое, что должно чувствовать это сословие с самого начала. Из-за эти
самой... они должны составить между собою одно целое; совещанье они должны
иметь между собою об управлении крестьянами. Они не должны попустить между
собою присутствие такого помещика, который жесток или несправедлив: он
делает им всем пятно. Они должны заставить его переменить образ обращения;
они должны поступить также, как в полку общество благородных офицеров
поступает с тем, который обесчестил подлым поступком их общество: они
приказывают ему выйти из круга...
       Дворянство должно быть сосудом и хранит(елем) высокого нравственного
чувства всей нации, рыцарями чести и добра, которые должны сторожить сами
за собою".
       Гоголь развивая мысль, что здоровое национальное государство должно
покоиться на твердом фундаменте социальной гармонии и социальной
справедливости. Как Царь должен заботиться о всех сословиях. о всех людях,
являясь отцом Отечества, так и все сословия должны стремиться к
справедливости.
       Справедливость, справедливость и еще раз справедливость.
Справедливость ко всем, справедливость во всем, справедливость немедленно,
сегодня, а не когда то в далеком будущем, когда люди станут бескрылыми
ангелами. Вот к чему призывал Гоголь на всех страницах книги "Выбранные
места из переписки с друзьями", опороченной социальным фантазером
Белинским.
       По мнению Гоголя, только в России возможно создание наиболее
справедливого суда. "...Правосудие у нас, - пишет Гоголь, - могло бы
исполняться лучше, нежели во всех других государствах, потому что из всех
народов только в одном русском зародилась эта верная мысль, что нет
человека правого и что прав один только Бог". (Письмо XXV).
       Как мы знаем, ближайший ход исторических событий оправдал веру
Пушкина и Гоголя в Царей и русский народ. И Пушкин и Гоголь, прожили бы они
еще немного, увидели бы "рабство павшее по мановению Царя" и работу самого
справедливого в мире русского суда. Но увидя это, они увидели бы также, что
их идейные противники, последователи Белинского убьют Царя, давшего народу
свободу и самые справедливые в мире суды.
       Здоровый государственный организм, выросший не на подражании чужим
народам, а на основе самобытных национальных идей, по мнению Гоголя должен
утверждаться на вечных принципах христианской морали.
       "...Это строгое почитание обычаев, это - благоговейное уважение
власти, несмотря на ограниченные пределы власти, это - девственная
стыдливость юношей, это - благость и благодушное безгневие старцев, это -
радушное гостеприимство, это уважение и почти благоговение к человеку, как
представителю образа Божия." (Письмо VII).
       Как Пушкин, Гоголь тоже становится не на сторону общества, а на
сторону Имп. Николая I и призывает общество одуматься и помогать Императору
Николаю в его борьбе за оздоровление жизни в России.
       В одном из писем по поводу "Мертвых душ" Гоголь обращается к
какому-то читателю со следующими замечательными словами: "Кому, при взгляде
на эти пустынные, доселе незаселенные и бесприютные пространства, не
чувствуется тоска, кому в заунывных звуках нашей песни не слышатся
болезненные упреки ему самому, именно ему самому, тот или уже весь исполнил
свой долг, как следует, или же он не русский в душе."
       "Отчего это? кто виноват?" Мы или правительство? Но правительство во
все время действовало без устали. Свидетелем тому целые томы постановлений,
узаконений и учреждений, множество настроенных домов, множество изданных
книг, множество заведенных заведений всякого рода: учебных,
человеколюбивых, богоугодных и словом, даже таких, каких нигде в других
государствах не заводят правительства. Сверху раздаются вопросы, ответы
снизу. Сверху раздавались иногда такие вопросы, которые свидетельствуют о
рыцарски-великодушном движении многих государей, действовавших даже в ущерб
собственным выгодам. А как было на это все ответствовано снизу? Дело ведь в
применении, в уменьи приложить данную мысль таким образом, чтобы она
принялась и поселилась в нас.
       Указ, как бы он обдуман и определителен не был, есть не более, как
бланковый лист, если не будет снизу такого же чистого желания применить его
к делу тою именно стороною, какой можно, какой следует и какую может
прозреть только тот, кто просветлен понятием о справедливости Божеской, а
не человеческой. Без того все обратится во зло. Доказательство тому все
наши тонкие плуты и взяточники, которые умеют обойти всякий указ, для
которых новый указ, есть только новая пожива, новое средство загромоздить
большею сложностью всякое отправление дел, бросить новое бревно под ноги
человеку.
       Словом - везде, куда ни обращусь, вижу, что виноват применитель,
стало быть, наш же брат: или виноват тем, что поторопился, желая слишком
скоро прославиться (и хватить орденишку); или виноват тем, что слишком
сгоряча рванулся, желая, по русскому обычаю, показать свое
самопожертвование; не спросясь разума, не рассмотрев в жару самого дела,
стал им ворочать, как знаток, и потом вдруг, также по русскому обычаю,
простыл увидевши неудачу; или же виноват, наконец, тем, что, из-за какого
нибудь оскорбленного мелкого честолюбия, все бросил и то место, на котором
было начал так благородно подвизаться, сдал первому плуту - (пусть пограбит
людей). Словом - у редкого из нас доставалось столько любви к добру, чтобы
он решился пожертвовать из-за него и честолюбием, и самолюбием, и всеми
мелочами легко раздражающегося своего эгоизма и положил самому себе в
непременный закон - служить земле своей, а не себе,. помня ежеминутно, что
взял он место для счастия других, а не своего. Напротив, в последнее время,
как бы еще нарочно, старался русский человек выставить всем на вид свою
щекотливость во всех родах и мелочь раздражительного самолюбия своего на
всех путях. Не знаю, много ли из нас таких, которые сделали все, что им
следовало сделать, и которые могут сказать открыто перед целым светом, что
их не может попрекнуть ни в чем Россия, что не глядит на них укоризненно
всякий бездушный предмет ее пустынных пространств, что все им довольно и
ничего от них не ждет".
       В статье "Нужно проездиться по России" Гоголь, с грустью пишет:
       "...Велико незнание России посреди России. Все живет в иностранных
журналах и газетах, а не в земле своей. Город не знает города, человек -
человека, люди, живущие за одной стеной, кажется, как бы живут за морями".
       В статье "Что такое губернаторша" пишет жене какого то губернатора:
       "...Вот однако же кое-что вперед и то не для вас, а для вашего
супруга: попросите его прежде всего обратить внимание на то, чтобы
советники, губернского правления были честные люди. Это главное. Как только
будут честные советники, тот же час будут честные капитан-исправники,
заседатели, словом - все станет честно".
       "...Храни вас Бог даже и преследовать. Старайтесь только чтобы
сверху было все честно: снизу будет все честно само собою."

                                    XXX

       Нельзя унывать при виде неустройства современной жизни, ибо
"человеку везде, на всяком поприще, предстоит много бед, что нужно с ними
бороться - для того и жизнь дана человеку - что ни в каком случае не нужно
унывать" (Выбр. места. Письмо VII). В Письме XXX Гоголь пишет: "Но вспомни:
призваны в мир мы вовсе не для праздников и пирований - на битву мы сюда
призваны; праздновать же победу будем там. А потому мы ни на миг не должны
позабыть, что вышли на битву, и нечего туг выбирать, где поменьше
опасностей: как добрый воин, должен бросаться из нас всяк туда, где пожарче
битва".
       "...Проступков нет неисправимых, и те же пустынные пространства,
нанесшие тоску мне на душу, меня восторгнули великим простором своего
пространства, широким поприщем для дел. От души было произнесено это
обращение к России: "В тебе ли не быть Богатырю, когда есть место где
развернуться ему?" Оно было сказано не для картины или похвальбы: я это
чувствовал; я это чувствую и теперь. В России теперь на всяком шагу можно
сделаться богатырем. Всякое и звание и место требует богатырства. Каждый из
нас опозорил до того святыню своего звания и места (все места святы), что
нужно богатырских сил на то, чтобы вознести их на законную высоту". (Второе
Письмо по поводу "Мертвых душ".)
       Ту же тему о необходимости вглядеться в печальное положение России и
дружно помочь Царю и правительству бороться с темными сторонами ее жизни,
Гоголь развивает и в Письме XXVI "Страхи и ужасы России". "В России еще
брезжит свет, есть еще пути и дороги к спасению, и слава Богу, что эти
страхи наступили теперь, а не позже". "Но я теперь должен, как в
решительную священную минуту, когда приходится спасать свое отечество,
когда всякий гражданин несет все и жертвует всем, я должен сделать клич..."
"Дело в том, что пришло нам спасать свою землю, что гибнет земля наша не от
нашествия двунадесяти языков, а от нас самих, что мимо законного управления
образовалось другое правление, гораздо сильнейшее всякого законного. И
никакой правитель, хотя бы он был мудрее всех законодателей и правителей,
не в силах поправить зла, как ни ограничивай он в действиях дурных
чиновников, приставлением надзирателем других чиновников. Все будет
безуспешно, покуда не почувствует из нас всякий, что он также, как в эпоху
восстания народов... должен восстать против неправды. Как русский, как
связанный с вами единокровным родством, одной и той же кровью, я обращаюсь
к вам. И приглашаю рассмотреть ближе все дело и обязанность земной своей
должности и потому что все это нам темно представляется."
       "...Не бежать на корабле из земли своей, спасая свое презренное
земное имущество; но спасая свою душу, не выходя вон из государства, должен
всяк из нас спасать себя самого в самом сердце государства. На корабле
своей должности, службы, должен теперь всяк из нас выноситься из омута,
глядя на Кормщика Небесного. Кто даже не в службе, тот должен теперь
вступить на службу и ухватиться за свою должность, как утопающий хватается
за доску, без чего не спастись никому."
       Гоголь указывает, что наступило время битвы "не за временную нашу
свободу, права и привилегии, но за нашу душу..." (Письмо XXXI).
       Только любовь и преданность и исполнение каждым своего долга
указывает Гоголь, - "вызовет нам нашу Россию - нашу русскую Россию, не ту,
которую показывают нам грубо какие-нибудь квасные патриоты, и не ту,
которую вызывают к ним из-за моря очужеземившиеся русские, но ту, которую
она извлечет из нее же". (Письмо XXI").

                                    XXXI

...невзирая на запрет, при виде

Змеи ползущей к вам с разъятым жалом.

Необходимо было б разбудить вас,

Чтоб ядовитый гад не превратил

Той роковой дремоты в вечный сон.
                                                     В. Шекспир. Генрих IV.