е есть соленое озеро... Они добывают там
соль. Но летом там все кипит от жары. А об океане он не слышал никогда.
     - Любопытно.
     - Но за горами  есть и люди, и леры. Правда, леры живут там, как и люди
- парами. Кроме Воинов, конечно,  которых он  панически  боится.  Во  всяком
случае, слово "клан" даже не существует на этой планете.
     Хан задумался. Он поднялся с постели и вышел на улицу. Бросив взгляд на
себя,  он  увидел, что  очень  исхудал.  И  он был  чистый. Он  посмотрел на
Лизендир. Та улыбнулась.
     - Я плачу свои долги, - сказала она, и больше ничего не добавила.
     Фермер и его семья действительно дружески относились к Хану и Лизендир,
хотя  у них и  были какие-то подозрения, которые, впрочем,  уравновешивались
восхищением  тем  трудным переходом, который  те  совершили  по высокогорной
долине.  Фермер  слышал,  что  люди  даже живут там,  но не мог  себе  этого
представить,  ведь  воздух  там  слишком  разрежен.  Кроме того,  фермер был
уверен, что высокогорное плато населено духами  и привидениями.  Правда, Хан
не был  уверен, что  правильно понял его слова.  Язык  фермера  был  слишком
непонятен для Хана.
     Зато все его предположения относительно движения солнца по небу планеты
подтвердились:  действительно, солнце склонялось к самому  полюсу.  И фермер
подтвердил, что зимой на полюсе чрезвычайно холодно, а летом чересчур жарко.
Он  был вблизи полюса  зимой и сам  видел  сухой падающий  снег. Он с ужасом
говорил об этом, и Хан не мог  осуждать его  - при таких температурах больше
всего подходил бы космический скафандр.
     В  этом  ущелье  жили  лишь разбросанные  фермерские  семьи.  Они жили,
невзирая  на опасности,  исходящие  от кочевых  племен, от холодной зимы, от
неизвестности  высокогорной  долины...   По  другую  сторону  гор  плотность
населения  была много выше. Там были даже города. Например,  Лелиас, который
фермер считал центром разврата  и коррупции. Лелиас был  столицей для людей.
Правящая верхушка леров жила в замках, расположенных выше по течению реки.
     Хан был крайне разочарован. Он понял, что на планете царит феодализм. К
тому же  жуткий климат планеты заставлял население  жить  в изоляции друг от
друга.  На  планете не  было  ни  морей,  ни  океанов -  только  озера.  Вся
поверхность была покрыта высокими горами,  разделенными ущельями и долинами.
Здесь довольно часто случались землетрясения, и Хан скоро привык к ним.
     И  еще над  планетой  постоянно висела  зловещая  тень Воинов.  Бывало,
многие годы проходили  без всяких  инцидентов, и  о  Воинах забцвали. Но они
появлялись снова,  сея ужас  среди мирных  жителей. Они  всегда  захватывали
пленных. И, естественно, захваченных никто и никогда больше не видел.
     Жители планеты  не имели понятия о  ее  размерах. Они считали, что  мир
плоский.  Хан не стал  подробно расспрашиватьоб этом  фермера, не желая быть
втянутым в религиозный диспут. Плоский мир! Интересно, как объясняют теологи
планеты  космические полеты,  межзвездные путешествия, или хотя  бы движение
солнца по небу.
     Хан и Лизендир согласились остаться и помочь в полевых работах, а затем
и в торговле на  рынке в Лелиасе. Хан признался, что он коммерсант, и  может
быть полезным фермеру на рынке.  Фермер, в свою очередь, согласился подвезти
их по реке на ту сторону гор.
     Фермер  добавил, что к  тому  времени,  как они  вернутся  из  Лелиаса,
наступит первая  половина зимы.  Первой зимы.  Однако она не такая страшная,
как вторая зима, которая будет длиться полгода.  Во всяком случае, у них еще
будет время подготовиться  к ужасам второй зимы. Исходя из этих данных,  Хан
решил, что сейчас  они находятся примерно на  тридцатой  широте.  Однако эта
информация  была бесполезна для  них. Ведь  они все равно не  знали, куда им
двигаться дальше.

Глава 2

     Плот, сделанный из бревен  и досок,  плыл вниз по реке.  Он был доверху
нагружен  мешками,  тюками,  коробками  с  товаром.  Впереди  и  позади  них
виднелись   другие   плоты,   тоже   груженые.  Некоторые  люди   на  плотах
приветствовали фермера, другие проплывали мимо молча.
     Нарман Даскин,  фермер, стоял на передней  части плота, направляя путь.
Его две  дочери, Узар  Разинтира и Пелки Разинтира, гребли веслами в  задней
части плота, а  по  центру работали  веслами  Хан и  Лизендир. Путь  был  на
удивление легким: ни камней, ни отмелей, ни бурных перекатов.
     Пелки объяснила, почему это так. Бурные вешние воды расчищают от камней
русло реки,  и  все камни собираются на соляных  отмелях ниже Лелиаса. Пелки
была младшей дочерью. Она была общительна и довольно миловидна, в отличие от
старшей дочери,  Узар, которая была  угрюма, молчалива,  с  грубыми  чертами
лица. Пелки совершенно явно флиртовала с Ханом.
     Лизендир заметила это и  сообщила  об  этом Хану,  вогнав его в краску.
Дочери фермера нисколько не привлекали его.
     Хана  приводили в смятение нынешние  отношения с  Лизендир.  Их  нежные
чувства друг к другу, казалось, уснули, отступили на второй план. Может, они
снова расцветут, а может, и нет. Сама Лизендир  стала  гораздо ближе к Хану,
более  доверительна. Та  величественная, недоверчивая  Лизендир,  которую он
встретил  в Бумтауне, исчезла, но  новая  Лизендир  тоже была непонятна ему.
Может,  даже больше,  чем раньше. Она слишком  ушла в себя, и это беспокоило
Хана.
     Лизендир сказала на общем языке:
     - Если у нас ничего не выйдет, ты, по крайней мере, сможешь жениться на
Пелки.
     Хан ответил на этом же языке:
     - Не могу  себе представить, что  мне захочется взять ее в жены. Нельзя
сказать, что она самая соблазнительная женщина на планете. И кроме того, она
глупа.
     Лизендир рассмеялась:
     - Мне тоже  так кажется. Хан, я просто дразню тебя. - Она  сменила тему
разговора. - Среди людей  на  этой планете странный  обычай. Они дают  детям
двойное имя, причем второе  имя - это имя отца для мальчиков и матери  - для
девочек.
     Хан не поддался на это и продолжал разговор о Пелки.
     - Почему ты решила, что я женюсь на  ней?  Если у  меня и  будет только
такой выбор, то я лучше останусь без жены.
     - Напрасно. Тебе лучше взять жену, так как если я пробуду здесь  долго,
то останусь без мужчины.
     - Оставайся, в чем же дело, - полураздраженно сказал Хан.
     - Это не так просто, - ответила она. - Если у меня не будет мужчины, то
у меня отомрет система воспроизводства.
     - Значит, ты будешь бесплодной?
     - Да, Мы устроены так, что либо  нужно пользоваться этой системой, либо
потерять ее.
     - Но тебе пока не стоит думать об этом.  Ведь ты в  таком возрасте, что
этот момент  наступит еще через  годы. Я надеюсь,  что  мы либо  покинем эту
планету, либо ты подыщешь себе партнера лера.
     - При нормальных обстоятельствах так  оно и было  бы. Но  здесь слишком
короткий  дневной  цикл, и вероятно, это  ускорит во мне  все  процессы. Все
произойдет гораздо быстрее.
     Хан смотрел в темную воду. Он не мог дать ответа на ее немой вопрос.


     Они гребли и спали, спали и гребли. Нарман Даскин поторапливал их:
     - Смотрите на солнце. Оно уже совсем на севере. Дни стали короче. Скоро
наступят  холода.   Наверху  река   замерзнет,  внизу  высохнет.  Она  будет
непроходимой. Тогда придется остаться здесь на год.
     Все  согласились,  что  это  будет  гораздо  страшнее,  чем  просто  не
добраться  до   Лелиаса.  Узкое  ущелье,  где  протекала  река,  изобиловало
бандитами. Они боялись реки,  и, пока путешественники  плыли на  плоту,  они
были в безопасности. Но если  застрять  здесь  и остаться на  берегу, то это
значило потерять все: имущество, и жизнь.
     Хан   подозрительно  осмотрелся.   Река  с  легким  шепотом  терлась  о
каменистые бока утесов.
     Пелки услужливо сказала:
     - Они живут высоко над утесами.  Они спускаются вниз на веревках, когда
видят, что добыча близка.
     - Но почему они не нападают на вас, когда вы возвращаетесь по суше?
     - Никто не знает, почему,  но все  знают, что они исчезают с  последним
плотом.
     - Куда же они уходят?
     - Кто знает? Может, они демоны, которые  боятся наступающей темноты,  а
может, у них табу.
     Вдруг плот зацепился за камни, покачался на волнах, отцепился  и поплыл
дальше. У  Пелки вырвался крик  ужаса.  Она  показала вперед. Там наверху, в
самом  горле  каменного  ущелья,  в  паутине веревок  качалась  человеческая
фигура. Хан не мог на таком расстоянии сказать, человек это или лер. Он взял
арбалет,  прицелился  и  выстрелил.  Стрела  пролетела  мимо.  Человек  стал
выкрикивать  угрозы стоящим  на  плоту и  приказы  своим  товарищам, которые
высовывались из-за камней. Хан выстрелил еще  раз. Стрела вонзилась в спину,
человек выпустил веревку и  упал  в воду. Раздались вопли разочарования. Эхо
металось в узком ущелье, многократно отражаясь от стен.
     Больше  они никого не видели. Даже  того,  кто упал в воду. Видимо,  он
сразу утонул.


     Остаток  путешествия прошел без приключений. Хан и Лизеидир с интересом
следили за берегами, проплывающими мимо  них.  Правда,  смотреть  было не на
что: все было закрыто высокими горами. Они увидели только разноцветные камни
да бледно-голубое  небо, по которому неслись облака. Чем ниже они спускались
по  реке, тем воздух становился влажнее и теплее. Иногда на солнце было даже
жарко. Так проходили дни.
     Вскоре река стала  расширяться. Вода стала  серебряной, все говорило  о
том, что они приближаются к озеру, на берегу которого стоит Лелиас.
     Озеро было  мелким и  заросшим тиной.  Они  гребли и  гребли, с  трудом
продвигаясь вперед.
     На четвертый день справа по курсу  они увидели замысловатое сооружение.
А  за холмами  на  берегу поднимались столбы дыма. Хан  спросил Нармана,  не
Лелиас ли это.
     -  Да, но Лелиаса  отсюда не видно.  Он дальше на  берегу. Это  дым  из
городских труб. А то, что ты видишь на воде, это  пристань. Тут и происходит
торговля. Переноска в город обходится  слишком дорого, а  сам город не может
приблизиться к озеру, потому что во время половодья его заливало бы водой.
     С  удвоенной энергией  они  стали грести, приближаясь  к пристани.  Хан
наблюдал за Лизендир, которая налегала на тяжелое весло, вкладывая в это все
силы. Он наблюдал и за дочерьми фермера Узар и  Пелки. Все три были женщины,
но в Лизендир было нечто,  чем не обладали две другие.  Сначала он не понял,
что именно. А затем внезапно осознал. Все дело было в том, что Лизендир была
как бы  завершенной, в отличие  от других. Хан постарался взглянуть  на двух
девушек глазами простого человека. Да. Так оно и есть. Узар просто толстуха,
а Пелки, если хорошенько поработает над  собой, будет миловидной деревенской
девушкой. Да, им многого не достает, чтобы сравняться с Лизендир.
     Он смотрел  на Лизендир и  видел, что она уже немного отрастила волосы,
что означало  ее отход  от  юношества.  Хан подозревал это  и боялся  этого.
Лизендир перетянула  волосы шнурком  на затылке,  и они спускались  по спине
шелковистой прядью. Она заметила его взгляд и повернулась к нему.
     - Ты так задумчив сегодня, что я хочу задать тебе один вопрос. Ты готов
ответить?  Я  хочу знать, как такая  речушка сумела пробить себе  путь через
такие высокие горы?
     Хан рассмеялся.
     - И  ты, философ, спрашиваешь меня?  Разве  река не собирает в себя всю
воду вокруг во время весеннего паводка? Ведь  тогда она становится сильной и
могучей.
     - О, Дарденглир был прав относительно тебя. Жаль, что ты не лер. Ты мог
бы стать мудрецом. Ведь ты запросто открываешь тайны. Как тебе удается это?
     Он снова рассмеялся:
     - О, я уединяюсь в пещере и  там обдумываю тайны земли и воды, черного,
и белого,  мужчины  и женщины.  И я должен сообщать эти тайны всем,  иначе я
буду  страдать от  переедания.  Кстати,  о переедании.  Как бы  мне хотелось
сейчас  съесть хороший кусок мяса. Я так соскучился по нему в  этом обществе
вегетарианцев. А  эта река скорее всего старше гор, она пробивала себе путь,
размывая каждый  год то, что вырастало на ее пути. Всю грязь река относила в
это озеро, и вот оно стало таким топким и илистым.
     Нарман внимательно следил за их  разговором, и хотя он плохо знал язык,
ему удалось кое-что понять. Он с энтузиазмом кивнул:
     -  Да. Эта река  послана в  наказание горам.  Они осмелились вырасти  и
вонзиться в небо. За это река постоянно мучает их.
     Хан  и  Лизендир  почтительно  кивнули.  Спор  с   этим  ортодоксальным
догматиком ни к чему бы не привел.
     Сейчас  они  уже  были  значительно ближе  к  пристани,  и могли грести
медленнее. Хан почувствовал, что  ему не терпится увидеть город, каким бы он
ни был. Ведь он с самого отбытия из Бумтауна не видел города. Базар Хобба не
в счет. По  рассказам  Нармана,  Лелиас  был  настоящим  пупом  этого  мира,
средоточием коммерции  и  культуры. В этом  смысле он был сравним с древними
городами Земли.  Хан  стремился  в  этот город.  Лизендир же  с  подозрением
смотрела на  голубоватый туман над городом, на видневшиеся  трубы,  крыши...
Она качала головой. Она была настроена скептически, и несколько  ее коротких
замечаний выдавали ее отношение к Лелиасу.
     Вот их  плот  ткнулся в  дощатый настил,  и мгновенно на нем  появилась
банда  крикливых нахальных  торговцев. На  взгляд  Хана,  это были настоящие
разбойники, головорезы. Торговля началась сразу же, без всяких подготовок  и
формальностей... Закончилась она поздно вечером, и снова началась утром, как
только  посветлело  небо  на востоке. К концу второго дня-все было  продано,
кое-что украдено, и у них в руках была куча денег. Впрочем, вряд ли их можно
было назвать деньгами. Они имели хождение только в Лелиасе.
     Они  взяли  с собой  несколько  оставшихся животных,  погрузили на  них
одежду и  направились к городу. Возле стен города они распрощались, и это не
заняло  много  времени, так  как  Нарман  торопился.  Он  заметил  несколько
фермеров  из ущелья,  которые  уже собрались в обратный  путь.  Долгий путь.
Нарман очень хотел идти с ними: ведь видятся они всего лишь раз в год. Хан и
Лизендир взяли свою долю, посмотрели на фермеров и пошли в город.
     По  меркам  этой планеты  Лелиас  был  большим городом  - ведь на  этой
планете для него не было соперников. Вероятно, он  был даже центром планеты.
Но в  глазах  Хана это был провинциальный городишко, какие на Земле были еще
до эпохи, космических полетов. Пока они шли  по узким пыльным улицам, Хан не
видел  никакого оружия, кроме  арбалетов.  Система канализации отсутствовала
напрочь. Ее  заменяли зловонные сточные  канавы, сносившие отбросы  в озеро.
Через канавы кое-где были  переброшены мостки из полусгнивших досок, проходя
по которым, каждый  мог  провалиться в грязную жижу. В воздухе стояла густая
смесь запахов.
     Улицы города не были  ни прямыми, ни длинными. Видимо,  город  строился
без всякого плана. Дома, таверны, лавки, виллы, заборы - в композиции города
не  чувствовалось  единой  мысли. Этот город был центром  обширной торговли,
однако,  как  бы  ни был он богат,  он  не  был  центром  культуры,  не  был
метрополией. Хан решил,  что население  города не превышает  тридцати  тысяч
человек.
     Лизендир смотрела на город с молчаливой печалью. Они видели на улицах и
в лавках несколько леров, но  не стали вступать с ними в контакт. Хан видел,
что  Лизендир  не  хочет  этого.  Даже  он мог видеть разницу между местными
лерами и Лизендир,  хотя он  и не мог сказать, в чем именно она заключалась.
Для Лизендир эти леры были людьми  совсем другого мира, незнакомцами - и это
очень беспокоило ее.
     После долгих  скитаний  по городу они  наконец обосновались в  какой-то
таверне, которая  оказалась неожиданно  уютной  внутри, хотя снаружи  своими
грязными  потрескавшимися стенами и  толстыми ржавыми решетками на окнах она
напоминала скорее тюрьму.
     - Для защиты от грабителей, - объяснил владелец.
     Это  оказалась  не  таверна,  а  целая  гостиница,  и  состояла  она из
множества пристроенных  к основному  зданию каморок.  Хан с Лизендир выбрали
две  комнаты с окнами  в  красивый садик,  с  балконом,  за который пришлось
доплачивать, и с ванной, за которую тоже нужно было платить,  так как в доме
не   было  воды.  Комнаты  были  чистые,  не  украшенные  ничем  стены  были
свежевымытыми.
     Лизендир была  очень рада ванне,  и  тут же  послала  слугу за  водой и
дровами.  Когда  она разводила  огонь, Хан сказал,  что мыться  здесь он  не
будет,  а  пойдет в общественную  баню. Потом  они  пойдут на  улицу,  чтобы
посмотреть, что можно купить здесь из еды.
     Когда  он вернулся,  Лизендир  уже  крепко  спала.  На ней было  чистое
платье, лицо  было розовым, свежим.  Комнату освещала одна свеча, стоящая на
подоконнике. Все было тихо, Лелиас, несмотря на свою репутацию, рано ложился
спать. Лизендир проснулась внезапно, как только вошел Хан.
     - Ты насладилась ванной, пока меня не было?
     - О, тебе не понять. Мне казалось, что я не мылась несколько лет! После
ванны я уснула сразу.  Но сейчас я уже готова ко всему, что может предложить
нам планета. Значит, это и  есть великий Лелиас? Лелиас, жемчужина Рассвета?
Что делать дальше?
     Она  облокотилась  на  подушку,  и мышцы четко  выделялись  на  ее шее,
отбрасывая резкие тени, которые легли на нежную розовую кожу.
     -  Я прошелся  по городу, стараясь понять, что мы  можем  узнать здесь.
Немного. Самое большее, что мы можем  сделать, это расспросить о  планете. А
затем нам следует  проникнуть  в селения  леров в северных ущельях.  Но я не
знаю, что мы найдем там. Может быть, и ничего.
     - Согласна. Может, ничего. Но это лучше,  чем сидеть здесь,  в Лелиасе.
Леры, которых я здесь  видела, мне совсем не  понравились. Может быть, и там
не лучше. Но в городе нам делать нечего. Это город двадцатого столетия.
     - Да, город старый. И он не собирается меняться. Во всяком случае, я не
заметил, что они собираются строить космодром.
     Лизендир покачала головой.
     - Скажи мне, Хан, чего хочешь ты? Не мы, а ты?
     Он сел на  край постели  и  долго молча смотрел  на свечу.  Наконец  он
сказал:
     -  Я хочу вернуться, конечно. Но если это не удастся, я хочу жить здесь
нормальной  жизнью, как  жил бы в любом другом месте. Я хотел бы вернуться в
свой мир, к своему народу. Я хотел бы выкрасть свой корабль у Воинов. Но они
далеко, и пока мы доберемся туда, мы можем уже и не найти их там.
     - Что ты узнал о планете?
     - Совсем немного. Я бродил и расспрашивал.  Но не  узнал ничего нового.
Нам придется затратить много  времени на расспросы, прежде чем мы что-нибудь
узнаем.
     - Начнем завтра. Денег у нас немного, так что медлить нельзя.
     Она  поднялась с постели, легко  прошлась по комнате и подошла к  окну.
Хан подошел к ней и задул свечу.
     -  Есть  еще  одно,  Лизендир...  -  сказал  он нерешительно.  Лизендир
шевельнула плечами, и легкое платье соскользнуло на пол. Глаза ее сияли.
     - Я  думала, что ты никогда  больше не придешь ко мне, -  мягко сказала
она. - Скажи мне, любовь моя, чего ты желаешь?
     Хан мгновенно выскользнул из одежды.
     - Я хочу в эту ночь насладиться тобой, хочу, чтобы губы мои ощутили всю
сладость твоего тела.
     Она радостно  улыбнулась ему, и все тело  ее задрожало  от предвкушения
страсти.
     Хан прижал  к  себе девушку, вдыхая  запах ее  волос, ее  свежего тела,
ощущая руками  мягкую нежность ее кожи.  Они,  не  сговариваясь, вернулись к
постели и легли  в нее вместе. Все  чувства их были открыты друг другу. Руки
Хана  ласкали  маленькие  упругие груди  девушки.  Соски  под  его  пальцами
набухли,  и  он  припал к ним губами. Лизендир вся  дрожала.  Она  обхватила
голову Хана руками, гладила его волосы. Не в силах сдерживаться,  она широко
раскинула ноги, согнула их в коленях и приняла в себя Хана.
     Они долго не спали, и даже не выходили поужин