ые  охранники упали. Вероятно,  они были
настоящими лерами. Хата и Лизендир мгновенно перевернули столы и укрылись за
ними. Они знали,  что  хотя  пули  начинены смертоносным  ядом, они обладают
малой  пробивной силой.  Хан,  который  оказался рядом  с одним из фальшивых
охранников,  сильно  ударил его в  живот. К  удивлению Хана,  охранник  умер
мгновенно. Хан успел подхватить его и, подобрав выпавший пистолет, спрятался
за охранником, как за щитом.  Он  успел выстрелить в другого охранника и тот
упал, издав предсмертный  стон. Вероятно, этот яд был смертельным и для них.
Укрываясь  за  охранником.  Хан  видел  гримасу  на  лице  Лизендир.  Она  с
отвращением отнеслась к таком оружию. Но ситуация была  такой, что Хану было
не до Лизендир.
     Казалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле всего несколько
мгновений. Все они,  кроме Устеин,  были под защитой. Устеин же исчезла. Где
же она? Хан  не мог  пойти на ее  поиски, так как третий охранник  укрылся у
входной двери. Он стал звать на помощь. Голос его был пронзительным, похожим
на птичий. Язык был совсем непонятен Хану. Хан крикнул Лизендир:
     -  Я был  прав. Они не леры.  У них нет даже грудной клетки.  Бей их  в
грудь. Удары будут смертельными.
     Охранник  был все еще у двери и звал  на помощь.  Хан  подумал, что они
должны прикончить его, пока не  пришло  подкрепление. Хата  тоже стал  звать
своих охранников на  помощь. В этом шуме  Хан не  мог сосредоточиться. Вдруг
крики лжеохранника стихли. Хан  осторожно выглянул из-за своего убежища. Где
же Устеин? Охранника не было видно. Хан  рискнул  и одним прыжком оказался у
двери... Там лежал охранник, а над ним,  держа меч, стояла Устеин.  С лезвия
стекала какая-то коричневая  жидкость,  вероятно,  заменявшая кровь  у  этих
существ. Устеин каким-то образом в этой сумятице успела выскочить за дверь и
затем напала на охранника сзади.
     Хан с изумлением посмотрел на Устеин. В глазах ее горел огонек, который
он никогда раньше не видел. Хан повернулся к Хате.
     - Хата,  где тот  лук,  который был у  меня,  когда мы пришли  в  замок
Эвинга?
     - В соседней комнате.
     -  Я схожу  за  ним.  Он  лучше  этих  луков,  которыми вооружены  твои
охранники.  Оставайтесь  здесь,  обыщите  трупы.   Нам   нужны  эти  газовые
пистолеты.
     Оставив  Устеин  вместе  со  всеми, Хан прошел по коридору  в  комнату,
которую  указывал Хата. Черт возьми! Здесь совсем темно.  Сколько же  врагов
укрывается  здесь? Хан  осторожно вошел в комнату. Все тихо. На столе  лежал
его арбалет. Хан схватил его, спрятался за стол, зарядил  арбалет. Колчан со
стрелами, слава богу,  тоже был здесь. Выждав немного и не обнаружив  ничего
подозрительного, он поспешил обратно.  Вместе они  пошли к одному из выходов
из здания. До выхода они добрались без происшествий, но выходная  дверь была
почему-то широко  распахнута.  Хата направился к  ней, но Хан удержал его. И
вовремя, так как пуля пригвоздила край плаща Хаты  к  стене.  Хата отпрыгнул
назад. Лицо его побелело.
     Хан подполз  к двери.  На улице  стояла кромешная тьма зимней ночи. Хан
махнул рукой Лизендир. Та подползла к нему.
     - Ты можешь выскочить отсюда  очень быстро, чтобы никто не смог сделать
прицельный выстрел в тебя?
     Она кивнула. Все мышцы ее напряглись. Хан приготовился.
     - Вперед!  - шепнул  он.  Лизендир, как  змея, выскользнула  за  дверь.
Запоздалая пуля  ударила  в  косяк. Посыпались  щепки.  Реакция у  них  была
медленнее, чем у Лизендир. Хан.успел заметить врага. Он тщательно прицелился
и  выстрелил.  Раздался  вой, и из укрытия вскочила,  прихрамывая и  издавая
крики, темная фигура. Она упала, и  тут  справа на помощь выскочила еще одна
фигура. Хан  уже перезарядил арбалет и  выстрелил еще один раз. Второй  упал
сразу. Странно, он мог бы поклясться,  что рана не была смертельной. Неужели
они погибают от самой легкой раны? Он поднялся и вышел на улицу, оглядываясь
вокруг. За ним шла Лизендир.
     Ночь была ясная и очень холодная. Небо было  чистым. Яркие звезды сияли
на нем,  освещая  Паннона Плэйн  призрачным светом.  Вдруг  краем глаза  Хан
уловил движение. Он  повернулся и увидел  еще одного  фальшивого  охранника,
целившегося в него. Хан  упал,  зная,  что это его единственный шанс. Первая
пуля прошла мимо. Хан  судорожно пытался зарядить  арбалет, понимая, что ему
не  успеть.  Сейчас  наступит  конец.  Но  охранник не воспользовался  своим
преимуществом. Вместо этого он  выскочил из своего укрытия, как бы убегая от
кого-то. Но  Хан  не успел  выстрелить в  него.  Охранник, корчась  от боли,
повалился  на  холодную землю.  Он  извивался, принимая  самые невообразимые
топологические фигуры и грызя ледяную грязь. Но вот он испустил жуткий вопль
и затих. Хан  огляделся. Лизендир стояла  возле него, с отвращением  держа в
руке пистолет.
     Они посмотрели друг на друга, и она тихо сказала:
     - Я угрожала ему пистолетом, чтобы дать тебе время перезарядить лук. Но
он решил бежать, и я  боялась,  что  он  окажется  за пределами досягаемости
выстрела. Поэтому мне пришлось  выстрелить. Любой закон  может  быть нарушен
однажды. Исключений в  этом нет. - Было  видно, что  ей нелегко  далось это,
хотя она умела  скрывать свои переживания. Хан  признательно тронул Лизендир
за  плечо.   Она  отвернулась.   -   Теперь  меня  будут  называть  Лизендир
Нарушительница Законов!
     Хан  ничего  не смог ответить. Внезапно ощущение  близости  между  ними
исчезло в Хане. Она не могла поделиться с ним тем, что мучило ее. Иллюзией -
вот чем были отношения между ними. Фантом.
     Хан оставил  ее и подошел к  охраннику.  Он откинул плащ, пощупал тело.
Оно остывало  гораздо сильнее,  чем следовало ожидать, даже на таком холоде.
Это  существо  было  похоже   на  леров,  хотя   возможно  это  всего   лишь
хирургическая  операция. Хан  пощупал то место, где должна была быть грудная
клетка. Костей там не было. Он нащупал что-то хрящевидное. Странно. Затем он
присоединился к остальным, уже вышедшим на улицу.
     - Быстро на корабль,  -  сказал он. - На  нем мы  доберемся  до корабля
Хаты. Нам  нужны оба  корабля. Мы должны их поднять в космос, пока на нас не
напали сообщники этих существ.
     Однако  больше у них не было  никаких инцидентов.  Вероятно, поблизости
врагов не  было.  Они  добрались  до  "Палленбера".  Действовать нужно  было
быстро, иначе все могло  кончиться, не  начавшись.  Хата уже пришел в себя и
стал  командовать всеми.  Пока  Хан включал  двигатели "Палленбера", к  нему
пришла  Устеин.  Она держала под мышкой мешок  со своими пожитками. В другой
руке у нее был меч.
     - Мне даже и в голову не приходило, что я могу сделать такое. Но  он...
он  хотел  убить тебя,  а  только  ты  можешь  принести  нам спасение. - Она
дрожала, и в глазах ее стояли слезы. Но она владела собой, и снова повторила
то ли для себя, то ли для Хана: - Мне даже и не снилось, что я смогу сделать
такое...


     Хан поднял "Палленбер", стараясь производить поменьше шума, и повел его
туда, где  под  звездами, в  холодной  зимней  ночи стоял  "Хаммерхэнд". Хан
заметил,  что  один из люков  открыт,  и без  колебаний  направил туда  свой
маленький  корабль.  "Палленбер" без труда  проскользнул  в гигантское нутро
чудовищного  корабля.  Хата  стоял   возле  выхода,  и  как  только  корабль
остановился, сразу же выскочил  и бросился по коридору. Хан  и Лизендир едва
догнали его. Они обошли корабль и вернулись в рубку управления.
     - На борту только команда и несколько часовых, - сказал Хата. - Я отдал
всем  приказ  связаться со  Старшим  Воином.  Нужно  всех привести в  боевую
готовность.
     Хан сказал:
     -  Необходимо  сбросить эти метеоры и  набрать других. Гораздо больших.
Возможно, нам придется вступить в грандиозную битву.
     Хата вскочил на ноги  и тут же исчез. Через некоторое  время  он  снова
появился со словами:
     - Все сделано. Нас будут ждать.
     Хан  с  легкостью  поднял  "Хаммерхэнд"  в воздух.  Он включил экран  и
увидел, как по темной долине скользит еще более темная тень корабля. По мере
того, как  корабль  поднимался, тень становилась  все меньше и вскоре  стала
неразличимой.
     Когда они поднялись  достаточно высоко,  Хан  включил автопилот. Устеин
стояла  возле  него.  Она  была  ошарашена  видом  многочисленных  приборов,
экранов, бескрайней космической ночью. Хан взглянул на нее. Интересно, о чем
она думает сейчас? Она придвинулась к нему и прижалась к его руке.
     Хата некоторое время смотрел на экран, затем повернулся к Лизендир.
     - Из всего,  что  сказал Хан,  следует, что здесь действуют  враждебные
силы. Но мне не совсем ясно, почему эти  существа выбрали Рассвет для начала
своей агрессии. Ответь мне.
     Лизендир стояла, размышляя, в дальнем конце рубки. Она сказала:
     - Я  думаю, что они  хотели  нанести  удар  в самое  слабое место нашей
цивилизации. И вообще, я полагаю,  что  мы все  попали в цепь  случайностей,
которая еще не кончилась, и чем она кончится, никто не знает.
     Хан и Устеин  не слушали  их  разговор. Хан был  занят наблюдениями  за
приборами,  стараясь  как можно точнее определить местонахождение  аномалии.
Устеин,  как  зачарованная,  наблюдала  за  миганием лампочек  на пульте, за
вспыхивающими  символами на многочисленных  экранах,  но  все  эти  символы,
цифры,  буквы  ничего  не  значили  для человека, не умеющего  ни читать, ни
писать, ни считать даже до пяти.
     -  Ну  вот, опять, -  сказал он. - Опять то же самое, что я  наблюдал в
прошлом полете.  - Но надо определить координаты. Нужно произвести измерения
с нескольких точек. Это может потребовать много времени.
     Устеин все смотрела  на приборы  пульта управления,  и на лице  ее было
такое выражение, как будто она узнает что-то  давно  забытое. Она  как будто
решала в уме какую-то сложную задачу. Внезапно она схватила Хана за руку.
     - Почему ты не сказал мне, что у тебя тоже есть рассказывающий блок?
     Хан непонимающе посмотрел на нее.
     - О чем  ты,  Устеин? Какой  рассказывающий  блок? Я не понимаю, что ты
имеешь в виду. - Он чувствовал себя идиотом.
     Она полезла в  свой мешок,  где  хранились  пожитки,  и  достала  моток
проволоки,  вернее, не  моток,  а паутину  проволоки.  Хан часто  видел  эту
проволоку у нее в руках. Он вглядывался в нее, но не уловил никакого порядка
в  ее  переплетениях.  Проволока  имела толщину человеческого волоса и  была
сделана из платины или из серебра.
     Каждая проволочка кончалась  малюсенькой круглой головкой. Устеин гордо
держала в руках эту паутину, но не позволяла Хану притронуться к ней.
     - Это,  - сказала она таким тоном, как будто говорила очевидную истину,
-  рассказывающий  блок. Он  запоминает  то,  что ты  ему  говоришь, а потом
рассказывает тебе. У всех златов есть такие блоки. У тебя, оказывается, тоже
есть, но  очень  большой, и ты не  можешь носить его с собой. А-почему ты не
можешь узнать у него то, чего ты хочешь? Он сломался? Он поможет говорить?
     В голосе ее послышалось участие, соболезнование.
     -  Повтори  все  снова,  Устеин. Только помедленнее.  Я  только  сейчас
начинаю понимать, что это.
     Она с нетерпением покачала головой. Неужели он, который столько видел и
столько знает, не может понять простых вещей?
     - Это мой блок. Я сама сплела его, когда  была  маленькой. Такие  блоки
есть только у нас, златов. Больше ни  у  кого.  Когда мне  скучно, и  я хочу
услышать рассказ, я делаю так... - и она проделала сложный жест левой рукой.
Некоторые  головки  шевельнулись, изменили  свое положение.  И  весь рисунок
паутины изменился. - Разве ты не видишь? - спросила она. - Это же рассказ  о
любви  Корен  и Джолиси. Это  были  златы. Они очень  любили друг  друга,  и
однажды убежали... - Она замолчала, внимательно глядя в лицо Хана. - Неужели
ты не видишь? - в ее голосе звучало разочарование.
     Хан тупо смотрел на паутину.
     -  Нет,  я  ничего  не вижу.  Не  понимаю.  Сколько  же рассказов может
храниться  в  этом   блоке?  -   Хан  начал  предполагать,  что  это  просто
запоминающее устройство.
     Он ошибался. Устеин ответила:
     - Здесь может храниться бесконечное множество историй. Я хорошо сделала
этот блок. Хотя я  и  заняла всего  лишь четвертое место на выставке, но мой
блок самый  лучший.  Ты видишь,  и провода, и  головки,  все они находятся в
определенном  порядке   относительно  друг  друга.  Они  не  двигаются,  они
сохраняют свое  положение, общую конфигурацию. Я  могу создавать бесконечное
множество их взаимных положений. Достаточно только мне сделать  другой жест,
другие движения руками... - Она замолчала, заметив, что Хан не понимает. Она
глубоко вздохнула и начала снова.
     Все они смотрели на сверкающую паутину в левой руке девушки, и вот в их
головах  начали появляться видения: привидения из далекого прошлого, древние
пророки,  маги, бородатые тролли,  бредущие по  лесу,  йоги,  которые  могли
мгновенно  перемещаться с  места на  место, Миларепа,  Тарот, Каббала, Чинг,
ведьмы... И все это  сделала девушка с волосами цвета меди, девушка, которая
не  умела  ни читать, ни  писать,  ни  заниматься  любовью, которая даже  не
считала себя человеком... И тут заклинание разрушил голос Лизендир.
     - А что ты делаешь, чтобы вложить туда рассказ?
     Лизендир поняла, что такое этот блок. И Устеин заметила это.
     - О,  я не рассказываю старые,  я  создаю новые. У  нас,  златов, много
историй, очень  много.  О  любви,  о  прекрасных  рыцарях,  героях,  далеких
странах. Никто не может  знать их все. Но их  нельзя рассказывать долго. Это
очень  опасно.  Они  захватывают  разум,  волю,  уводят  слишком  далеко  от
действительности,  и  в  конце концов  человек может сам  запутаться  в этой
паутине и никогда уже не выберется оттуда.
     Она помолчала, глядя на лица окружающих, на которых уже появились следы
понимания. Теперь даже Хан  понимал. Это хорошо.  Устеин очень хотела, чтобы
Хан понял. Устеин продолжала:
     -  Хан, любовь моя, почему  не работает твой блок?  Он  сломался? Может
он... - она показала на Хату... - попробует поработать с ним?
     Хата смутился.  Он  сказал, что это выше  его  понимания.  Хан  ответил
девушке.
     - Нет, блок работает нормально, но  он не говорит  мне того, что я хочу
знать. - Как он мог объяснить Устеин, что пороговый уровень слишком низок, и
информацию  никак  не  выделишь из шумов? Или сказать,  что имеющихся данных
недостаточно для обнаружения аномалии? Он ответил:
     - Я не могу правильно установить все ручки управления блока.
     - Я сделаю это потом, - сказала она,  довольная тем,  что поняла, в чем
трудность Хана. - Я  злата.  Я  умею  делать это. Твой блок  выглядит  очень
странно, но блок есть блок. Я немного подумаю над ним и сделаю все как надо.
Жалко,  что твой блок  очень  большой,  и его невозможно носить  с собой. Но
неужели так важно то, что ты хочешь знать? Я немного поняла твой блок. Это о
чем-то, что находится где-то.
     - Ты можешь перевести рассказ моего блока в твой блок?
     - О,  это  очень  просто.  Подожди. - Она  взяла свой  моток проволоки,
тряхнула его. - Хан понял: она очищает память.
     - А теперь, - сказала она, - покажи, как ты начинаешь.
     - Что?
     - Начинаешь. Все эти огоньки и буквы.
     Хан подчинился и проделал  вся процедуру измерения снова. Он видел, что
результат  остался прежним: по  полученным данным невозможно было определить
местонахождение аномалии. Устеин внимательно смотрела на  мигающие  экраны и
табло. Она полностью отрешилась от всего окружающего. Наконец она посмотрела
на Хана.
     -   Все?  Это   очень  любопытная   история.  Я,  пожалуй,   сама  могу
воспроизвести ее...  -  и  она снова  взялась за  блестящую паутину, сделала
несколько неуловимых  движений,  посмотрела  на  получившуюся  конфигурацию,
снова взглянула на мерцающие экраны, затем на свой блок.  Потом она перевела
взгляд на Хана и рассмеялась.  - Очень интересно! Хан, ты должен  рассказать
мне те истории,  что  ты знаешь. Таких историй  я никогда не слышала раньше.
Они  короткие и  легко воспроизводятся, но  в  них  много загадочного. Я  не
понимаю все, что вижу...
     - Расскажи, что ты видишь.
     -  Я  вижу три  предмета.  Каждый  из них  светится. Один вот  этот - и
онауказала на звезду,  свет которой проникал через  фильтры в рубку. Видимо,
она не узнала в этой звезде  солнце планеты Рассвет. - Он очень яркий. Затем
другой предмет. Но его сейчас не видно... Он когда-то был на этом месте, где
мы сейчас, но  он  двигается очень быстро и часто останавливается. И  третий
предмет. Он... Подожди... он большой и в то же время маленький. Я вижу его и
таким и таким. Я могу даже смотреть сквозь него.
     - Это то, что я хочу увидеть. Где этот предмет?
     - Покажи мне планету. Я увижу, где он.
     Хан щелкнул  переключателями,  на  экране  появилась  проекция  планеты
Рассвет. Устеин посмотрела на карту некоторое время, затем показала на южный
полюс. - Если ты  хочешь найти его,  иди туда. - Она внезапно хихикнула, как
маленькая девочка. - Извини, это очень печальная история.
     Хата прервал ее:
     - О чем говорит эта сумасшедшая клеш?
     Ему ответил Хан:
     - Она говорит, где находится корабль Эвинга. На южном полюсе.
     Хата  посмотрел  на  него,  как  будто  он  сошел с  ума.  Устеин  была
возбуждена. Она  сумела оказать помощь Хану!  Лизендир  посмотрела на  блок,
затем на Устеин.
     - А ты можешь увидеть продолжение истории?
     -  О, да! Истории не  имеют ни начала, ни конца,  как и все в мире.  Мы
просто  начинаем  и кончаем смотреть там, где  нам хочется.  Но  все  нельзя
увидеть. Наш  мозг  слишком  слаб для этого.  Я остановила эту историю, но я
могу продолжить ее. Подождите.  -  Она снова  стала  внимательно смотреть на
блок, и смотрела очень  долго.  Вдруг  она отшатнулась и поспешно встряхнула
паутину, очистив содержимое блока.
     Затем  она  начала  говорить,  дрожа  от  ужаса, в который  ее  привело
увиденное в блоке.
     - Там  зло! Там плохо. Я остановила историю. Я не хочу смотреть на нее.
Они как черви  в мусорной яме. Шевелятся. Очень злые. Они смотрят... на нас.
Как-то  они могут видеть нас. Я не знаю как. Если мы приблизимся к  ним, они
причинят нам  вред. Белым пламенем. Они похожи на людей, но они не люди. Они
видят меня и мой блок, они не могут сейчас достать меня. - Она оглядела всех
широко открытыми глазами и прижалась к Хану.
     -  О, не отдавай меня  им! - воскликнула она.  Но Хан заметил, что хотя
она была почти вся в истерике, она крепко держала свой блок свободной рукой.
     Хан погладил ее по голове, успокаивая, затем повернулся к Хате.
     - У них есть оружие. Хата. Какое-то излучение. Они  сожгут нас, если мы
приблизимся.
     - Мне наплевать, - ответил Хата. - Летим туда, и я уничтожу их камнями,
которые не могут сжечь их лучи.
     Лизендир  подошла  ближе,  рассматривая  блок  и изредка  поглядывая на
Устеин. Она вздохнула и медленно и печально сказала:
     - Теперь я наконец вижу, кто она, и что она может Но ни я, ни один  лер
не   может   сделать    этого.   В   этом   нет    никакой   тайны,   ничего
сверхъестественного. У нее есть петля обратной связи  с этой  паутиной. Мозг
человека приспособлен  для этого. Паутина каким-то образом усиливает биотоки
в мозгу.
     Хан посмотрел на Лизендир, как будто она внезапно стала для него чужой.
     - Что ты имеешь в виду, Лизендир? - Он никогда не видел такой печали на
ее лице.
     - Разве ты не видишь?
     Устеин кивнула:
     - Здесь нет никакой магии, никакой электроники.
     Лизендир продолжала:
     -  Это   даже  не  механика.  Это  похоже  на  те  примитивные  счетные
устройства,  которые использовали  древние.  Однако здесь не только счет,  в
этой паутине, в этих нитях с головками заключена реальность. Это микроскоп и
компьютер одновременно. Теперь ты ви