когда  кажется,  что
чего-то достиг, она как бы предостерегает: рано зарвались. А попробуйте-ка
ответить вот на это...
   -  Ого,  вы  становитесь  дипломатом.  Хотите  работать  в   Президиуме
академии, что ли? - укорила  его  Людмила  Николаевна  и  сказала,  словно
обращаясь к себе самой: - Сдается мне, что природа тут ни при чем.
   - Думаете,  люди?  -  встрепенулся  Валерий,  вспомнив  предостережение
командира подводной лодки.
   - Да.
   Он удивленно и пристально смотрел на нее, ему показалось,  что  она  не
раскрывала рта. Затем растерянно оглянулся, как будто, кроме них двоих,  в
салоне могли быть еще люди. А Людмила Николаевна  почему-то  улыбнулась  и
насмешливо спросила:
   - Вы задаете вопросы и сами отвечаете на них?
   - Что вы имеете в виду?
   - Вы спросили о людях и сами ответили себе "да".
   - Это слово произнес не я.
   Людмила Николаевна начала внимательно приглядываться к  нему,  стараясь
делать это незаметно.
   - Оставьте!  -  отмахнулся  Валерий.  -  Я  не  болен,  и  нечего  меня
рассматривать.
   Его спокойный голос не оставлял сомнений.  Людмила  Николаевна  бросила
взгляд в зеркало и сразу же отвернулась. Она не понравилась себе такая - с
пятнами на щеках, с покрасневшими глазами. Попросила:
   - Не смотрите на меня.
   - Бросаетесь в другую крайность. Вы тоже ни при чем. Я как раз  смотрел
на ваше лицо. Вы не раскрывали рта.
   - Значит, почудилось?
   - Нет. Или обоим почудилось одно и то же...
   Он подошел к двери, подумав, что,  может  быть,  это  злополучное  "да"
донеслось из дельфинника.
   Дверь была закрыта плотно.
   Упрямо стиснув зубы, Валерий шаг  за  шагом  начал  продвигаться  вдоль
стены, осматривая все предметы. Он остановился у аквариума, где  находился
Мудрец. Осьминог приподнял свое туловище на щупальцах и весь прислонился к
стеклу, так что были отчетливо видны  даже  морщины  на  коже,  пигментные
кольца у глаз. Эти глаза как бы поймали  Валерия  в  невидимую  паутину  и
приказали ему остановиться. Будто  подчиняясь  чьему-то  приказу,  человек
поверил в невероятное и спросил:
   - Мудрец, это ты сказал "да"?
   Людмила Николаевна не могла не высказать свою досаду:
   - Да бросьте вы тратить время на чепуху! Всем  известно,  что  осьминог
говорить не может. Нет у него органа для этого. Идемте лучше со мной...
   Она не закончила фразы... Из аквариума прозвучало:
   - Да.
   Людмила Николаевна уставилась на осьминога, который еще больше  выпучил
глаза и приподнялся на  щупальцах.  Верхние  его  "руки"  аркой  загнулись
вокруг головы.
   - Черт возьми, - сказал Валерий, - может быть, у вас есть все основания
не верить мне. Но это все-таки он говорит.
   - Похоже... - прошептала женщина, не в силах поверить своим ушам.
   Она подошла ближе к аквариуму и заметила, как из  пульсирующей  воронки
животного вырвалось несколько пузырьков воздуха.
   - Может быть, он производит звуки  воронкой,  как  дельфин  дыхалом?  -
предположила она вслух.
   - Да, - послышалось опять, и в такт слову раздалось бульканье воды.
   - Но как же он  мог  научиться  разговаривать,  понять  значение  слов?
Чертовщина какая-то! - сказала Людмила Николаевна, глядя то на  осьминога,
то на Валерия. - Да мы бы с вами,  мы,  люди,  находясь  в  плену  у  иных
существ, не смогли бы так быстро понять их язык!
   В  глазах  осьминога  появилось  какое-то  новое  выражение,   но   оно
промелькнуло так быстро, что Валерий не мог определить, что оно означает.
   - Нам, людям, во многое трудно поверить потому, что  мы  слишком  часто
ошибаемся, - проговорил он, раздумывая. -  Впрочем,  причина  всего  не  в
недоверчивости, а в нашем высокомерии...
   Он посмотрел на Мудреца. Осьминог втянул  присоски  и  теперь  щупальца
казались совсем гладкими, округлил  мантию  и  приподнял  ее  над  головой
капюшоном. Людмила Николаевна тоже наблюдала за октопусом. Она  предложила
Валерию:
   - Давайте зададим ему новые вопросы, на которые бы  он  ответил  другим
словом.
   Валерий согласно кивнул и спросил:
   - Ты сыт, Мудрец, и я могу съесть всех крабов?
   - Нет, - отчетливо прозвучал ответ. - Нет! Нет!
   Людмила Николаевна, не в силах ни на миг  отвести  взгляд  от  Мудреца,
нащупала кресло и опустилась в него. Она могла произнести лишь одно  слово
и бесконечно повторяла его:
   - Невероятно, невероятно...



6

   Людмила  Николаевна  и  Валерий  на  время   перестали   заниматься   с
дельфинами,  придумав  для  себя  оправдание,  что   животным   необходимо
отдохнуть. Вниманием людей завладел Мудрец - его гибкие ловкие щупальца  с
коричневыми пятнами и четырьмя  рядами  присосок,  просвечивающие  сердца:
обычное и жаберные, двулобая голова - такой вид ей  придавали  увеличенные
глазные выступы и два белых пятна.
   Люди могли бесконечно  наблюдать,  как  Мудрец  меняет  облики,  иногда
неразличимо сливаясь со средой. Достигал он  этого  разными  способами:  и
распластыванием или изгибанием тела,  и  маскировкой  глаз,  пятнистостью,
бугристостью, а в некоторых случаях использовал подручный материал.  Когда
люди играли с ним в прятки, Мудрец подымал со дна аквариума камни и держал
их перед собой, закрывая блестящие зрачки.
   - А ведь он по крови  аристократ,  -  как-то  сказал  Валерий,  любуясь
осьминогом.
   - Что вы имеете  в  виду?  -  рассеянно  спросила  Людмила  Николаевна,
обдумывая вопросы, которые задаст Мудрецу.
   - Я недавно прочел, что у осьминогов кровь голубая. В ней содержится не
гемоглобин, а гемоцианин, растворено не железо, а медь. Она-то  и  придает
крови синеватый цвет. Так что его  можно  назвать  "ваше  величество"  или
"ваше сиятельство", а еще лучше - "ваше мудрейшество".
   - Да, - прозвучало внезапно.
   - Ого, у тебя есть фамильная гордость? - изумился Валерий.
   - Бросьте развлекаться, - оборвала  его  шутки  Людмила  Николаевна.  -
Время сейчас имеет для нас большую  цену,  чем  мы  предполагаем.  Вы  уже
забыли, на какой вопрос он ответил своим "да"?
   Но  Валерий  шутил  не  ради  веселья,  он  хотел  заглушить   какую-то
неосознанную тревогу, пришедшую неведомо откуда и по какой  причине.  А  в
последнее  время  появилось  еще  что-то.  Казалось,  будто  чья-то  чужая
враждебная сила вторглась в его голову и давит на мозг, мешает думать.  Он
постоянно ощущал это давление.
   - Мудрец, если мы правильно поняли, ты  научился  человеческому  языку,
слушая наши разговоры? - спросила Людмила Николаевна.
   - Да.
   - Ты понимаешь все, что мы говорим?
   - Нет.
   - Все, что мы говорим дельфинам?
   - Да.
   - И еще больше?
   - Да.
   - Ты знаешь, что означают слова: "люди", "море", "пища"?
   Осьминог молчал.
   Людмила Николаевна несколько раз повторила свой вопрос, но  восьмирукий
не отвечал.
   - Может быть, нельзя в  одном  вопросе  объединить  все  эти  слова?  -
догадался Валерий и спросил:
   - Ты знаешь, что означает слово "люди"?
   Тотчас послышался ответ:
   - Да.
   - А "пища"?
   - Да.
   - Море?
   - Нет.
   - Но это же очень просто. Море - это все, что за стенами  нашего  дома,
там... - Он сделал выразительный жест. - Теперь  ты  понял  слово  "море"?
Попробуй повторить его.
   - О-о-о, - с бульканьем произнес осьминог.
   И  одновременно  Валерий  четко   услышал   свой   собственный   голос,
повторивший: "море".
   - Вы тоже слышали? - повернулся он к Людмиле Николаевне.
   - Что именно? Как он протянул свое "о" или как вы произнесли "море"?
   - Сколько раз я сказал "море"?
   - Вы - как ребенок. Оставьте на время шутки.
   - Поверьте, я не шучу. Это очень  серьезно.  Ответьте,  пожалуйста  (он
сказал это почти умоляющим голосом), сколько раз я сказал "море"?
   - Два раза, конечно.
   "Плохо. Потеря самообладания или еще хуже, - думал  Валерий.  -  Второй
раз я произнес его не потому, что хотел  произнести,  наоборот  -  вопреки
себе. Если эта психическая ненормальность  вызвана  давлением,  радиацией,
температурой - полбеды..." Он  чувствовал  все  время  присутствие  чужой,
сковывающей воли, боролся с ней. Наконец повернулся к Мудрецу:
   - Слушай внимательно. Ты знаешь,  что  где-то  здесь  близко  находятся
другие люди? Здесь, в море, за стенами дома?
   - Да.
   - Они воздействуют на дельфинов?
   Валерий хотел уточнить: "Понимаешь меня?", но  Мудрец  ответил  на  его
вопрос раньше, чем услышал следующий:
   - Да.
   - Ты уверен, что это люди? Люди?
   - Да. Да.
   "Люди, всегда люди. Во всех мрачных  загадках.  Каждый  раз,  когда  мы
думаем, что имеем дело с природой... Когда подозреваем солнечные  вспышки,
микробов, землетрясения, насекомых, змей, крокодилов... Когда  же  все  мы
поумнеем,  станем  нормальными  хотя  бы  настолько,  чтобы  охотники   не
охотились друг за другом, чтобы человек не восстанавливал  против  другого
человека то, что обрушится и на него, чтобы умирающие не  умертвляли  друг
друга?"
   Валерий чувствовал - еще немного, и его голова  расколется  от  боли  и
постороннего присутствия, как перезревший орех. Он даже не мог определить,
то ли думает обо всем этом потому,  что  ему  приказывают  думать,  то  ли
сопротивляется приказу.
   Взглянул на растерянное отупевшее лицо Людмилы Николаевны. "Может быть,
и она испытывает то же самое? Надо спросить...  О  чем?  Ах  да,  о  чужом
воздействии... О тишине за  окнами  "колокола".  О  вечной  ночи  морского
дна... А всплески волн где-то бесконечно далеко - там, где звонят телефоны
и кричат чайки... О чем я хотел спросить?"
   Он  услышал  знакомый  призывный  свист,   стон,   плеск...   Попытался
сообразить, не чудится ли это  ему,  но  увидел,  как  Людмила  Николаевна
распахнула дверь в коридор. Звуки стали громкими. Валерий бросился за  ней
в дельфинник. Уже с порога увидел Актрису, ее голову с  блестящим  глазом,
чуть приподнятую над водой. Она лежала на боку, казалось, сейчас  призывно
замашет ему грудным плавником: давай поиграем в  мяч!  Но  что-то  в  позе
дельфинки было необычным, настораживало. То  ли  опущенный  хвост,  то  ли
неподвижность ее плавников... Валерий почувствовал беду  еще  прежде,  чем
услышал отчаянный крик Людмилы Николаевны:
   - Она умирает!
   Дельфинка чуть-чуть приоткрыла клюв,  приглушенный  свист  вырвался  из
дыхала. Она то высовывалась из воды, то опускалась.
   Теперь Валерий разглядел, что Актриса не плывет, а ее  поддерживает  на
поверхности Пилот. Иногда показывалась его голова, слышался  пронзительный
призывный свист.
   - Звоните Славе, скорее! - попросила Людмила Николаевна.
   Валерий бросился в коридор и остановился  от  неожиданности.  Навстречу
ему, оставляя мокрые  следы  на  линолеуме,  ковылял  на  своих  щупальцах
Мудрец.
   Валерий пропустил нового помощника к Людмиле Николаевне  и  поспешил  к
телефону. Снял трубку,  но  гудка  не  услышал.  Он  постучал  по  рычагу,
убедился, что телефон бездействует, и побежал обратно, к дельфиннику.
   Осьминог стоял над бассейном, недалеко от двери,  устремив  неподвижный
взгляд на Актрису и постепенно менял цвет - розовый на серый  в  крапинку.
Его длинные верхние щупальца то втягивались, то скручивались, словно он не
мог прийти к решению, бросаться ли на выручку.
   - Сюда! Сюда! Ко мне! - звала дельфинов Людмила Николаевна.
   Пилот подтолкнул к ней безжизненное тело своей  подруги,  издал  резкий
свист, вой и встал в воде вертикально, работая хвостом.  Он  посмотрел  на
Людмилу  Николаевну,  на  Валерия,  будто  прощался  с  ними.   Его   глаз
остановился на осьминоге, выражение изменилось. Блеснула и погасла ярость.
Прежде чем Валерий успел позвать дельфина, тот опустился  в  воду,  быстро
поплыл к тому месту, где стоял осьминог. Людмила  Николаевна  замерла,  ее
лицо свела судорога боли.
   Раздался гулкий удар - это Пилот  изо  всей  силы  ударился  головой  о
пластмассовую стенку. Его отбросило назад, все  рыло  было  разбито.  Воя,
дельфин снова ринулся на стенку, ударил в место переплетения  опор.  Кровь
залила ему глаз, он ничего не видел. Замер в "позе тоски"  -  с  изогнутым
вниз хвостом, на боку. Затем очень медленно поплыл в свой последний путь -
по кругу. Его глаза были закрыты.
   - Пилот! - позвал  Валерий,  шагнул  к  ограждению  бассейна,  готовясь
прыгнуть и плыть к дельфину.
   Внезапно он почувствовал, будто что-то держит его ногу. Взглянул вниз и
увидел щупальце, обвившееся вокруг ноги. Это  осьминог  удерживал  его  от
прыжка в бассейн. Прозвучал голос Людмилы Николаевны. В нем  было  столько
безысходности и горя, что Валерию  его  собственное  огорчение  показалось
мелким и незаметным:
   - Пилота уже не спасти...
   - Но может быть...
   - Для этого надо было спасти Актрису. А она умерла. Он не  переживет...
Если не дать ему умереть сейчас, агония будет еще ужаснее...
   По лицу женщины текли слезы,  и  она  даже  не  пыталась  их  сдержать.
Валерий понимал,  что  она  права,  но  не  мог  вынести  бездействия.  Он
попытался освободиться от щупальца, но Мудрец не собирался отпускать  его.
Наоборот, он побагровел и слегка стиснул ногу  Валерия.  Тот  почувствовал
сильную боль.
   Пилот снова резко бросился вперед. Третий  удар,  четвертый...  Дельфин
еще был жив, но уже с  трудом  держался  на  поверхности  бассейна.  Кровь
потоками текла по его голове, груди, окрашивая воду.
   -  Отпусти  меня,  Мудрец,  слышишь,  немедленно  отпусти!  -  закричал
Валерий. Он услышал:
   - Нет.
   Уже не понимая, что делает, Валерий достал из  кармана  нож,  нажал  на
кнопку. Блеснуло лезвие. И словно поняв назначение этого предмета,  Мудрец
отпустил ногу человека.
   - Стойте! - Людмила Николаевна бросилась к Валерию. - Не смейте прыгать
в воду. Ему не поможете, а себя погубите. Он  ведь  уже  не  сознает,  что
делает...
   Будто опровергая ее слова, дельфин открыл глаза и посмотрел  на  людей.
Даже сейчас в его взгляде светилась  любовь  к  ним  -  странным  двуруким
дельфинам, не вернувшимся в море.
   А спустя несколько секунд Пилот  снова  бросился  на  стенку  бассейна.
Удары следовали один за другим беспрерывно. Наконец дельфин затих...
   Людмила Николаевна уткнулась головой в грудь Валерия.  Он  пробовал  ее
увести, но она не хотела уходить. Боялась посмотреть в сторону бассейна  и
вспоминала, как Пилот часами "стоял" на хвосте, чтобы  лучше  рассмотреть,
чем она занимается, как защищал ее от резиновой акулы, как злился на  свое
отражение в зеркале, брызгал на него водой и ругался...
   В тишине прозвучали мокрые шлепки и шарканье - это осьминог  уходил  из
дельфинника. Валерий посмотрел ему вслед и сказал:
   - Мне показалось, что Пилот хотел напасть на осьминога. Может  быть,  у
него были причины ненавидеть спрута?
   Людмила Николаевна не отвечала, и он предпринял новую  попытку  отвлечь
ее:
   - Надо еще раз проверить сетку. Возможно, Мудрец  ухитрился  отстегнуть
ее и забраться к дельфинам...
   - Ему пришлось бы плохо, - проговорила Людмила Николаевна.
   - Но не зря же Пилот ринулся на него...
   - Только в ту сторону, а не на  него.  Если  бы  Пилот  хотел,  он  мог
выпрыгнуть из воды и достать осьминога. А он и не пытался...
   Валерий был сражен этим доводом, но поспешил продолжить разговор, чтобы
Людмила Николаевна не вернулась к своим мыслям.
   - Необходимо  обнаружить  тех,  кто  виноват  в  гибели  дельфинов.  Не
сомневаюсь, что это лишь часть их замысла.
   Он увидел,  что  слова  его  достигли  цели.  Женщина  подняла  голову,
обозначилась морщина между бровей. Валерий посмотрел в ее глаза  и  быстро
отвел взгляд, будто ненароком заглянул в чужие окна. Он заговорил  быстро,
боясь, что она вернется в прежнее состояние:
   -  Каков  же  весь  замысел?  Что  им  нужно?  Теперь  они,   очевидно,
нацеливаются на нас. Телефон испорчен. Опять они? Надо  послать  товарищам
"торпеду" с запиской.
   Он почти силой увлек ее в салон, заставив помогать ему.
   - "Торпеду" могут перехватить. Нужно составить  такую  записку,  чтобы,
даже прочитав ее, они не поняли, что  мы  о  чем-то  догадываемся.  Вы  не
помните, как зовут Жербицкого, командира подводной лодки?
   - Олег.
   - Значит пишем так: "Привет со дна морского. У нас все в  порядке,  вот
только не работает телефон. Кажется, Олег был прав, и не мешает пригласить
его коллег для совместных исследований. Но сделать это нужно поскорее, так
как мы не хотели бы затягивать подводную охоту..."
   - "Охоту" писать не  нужно.  Слишком  прозрачно,  -  возразила  Людмила
Николаевна.
   Валерий с готовностью согласился:
   - Ладно. Напишем иначе: "Мы с нетерпением  ждем  их,  чтобы  немедленно
приступить к работе".
   Людмила Николаевна одобрила этот вариант записки, и они стали  готовить
к  пуску  "торпеду"  -  пустотелый  цилиндр  с  водометным  двигателем   и
автоводителем - аппаратом считывания программ.
   - А пока придет помощь, мы можем поработать  с  Мудрецом,  -  предложил
Валерий.
   Он с волнением ждал ответа, от которого зависело  многое  -  во  всяком
случае для нее. Когда Людмила Николаевна  согласилась,  он  с  облегчением
подумал: "Хоть немного отвлечется..."
   - Мудрец! - позвал Валерий.
   Осьминог сразу же отреагировал, приподнявшись на щупальцах в аквариуме.
   - Сюда! Иди к нам. Быстрей!
   Осьминог  попробовал,  как  натянута  сетка,  убедился,  что   она   не
застегнута. Он отодвинул ее, с силой вытолкнув из воронки воду,  перелетел
через стенку аквариума и, описав в воздухе дугу метров в  пять,  шлепнулся
на пол. Как видно, он не ушибся и тотчас заковылял к людям.
   - А  он  ползет  по  полу  не  так  уж  медленно,  -  заметила  Людмила
Николаевна.
   - У какого-то автора надеюсь, у серьезного,  говорится,  что  осьминоги
могут сутками путешествовать по суше.  Воду  они  хранят  "за  пазухой"  -
накрепко запирают ее  в  мантийной  полости  на  специальные  застежки.  А
скорость их передвижения будто бы равна скорости человека, идущего средним
шагом...
   - Нет, - произнес Мудрец, останавливаясь напротив Людмилы Николаевны  и
глядя ей в глаза.
   - Ты опровергаешь ученого? - удивился Валерий.  -  Осьминоги  не  могут
передвигаться по суше быстро?
   - Могут, - проговорил Мудрец, брызгая водой из воронки.
   - Значит, они не могут долго оставаться на суше?
   - Не могут, - подтвердил Мудрец.
   Валерия вдруг осенило, и он  решился  задать  вопрос,  который  мог  бы
разрешить его сомнения:
   - Здесь неподалеку много таких осьминогов, как ты?
   - Нет.
   - А где вы еще водитесь? Есть такие места?
   - Да.
   - Ты знаешь эти места?
   - Да.
   - Ты можешь нас туда провести?
   - Да.
   - Ты согласен нас туда провести?
   - Да.
   Валерию показалось, что в глазах осьминога мелькнуло новое выражение  -
и это было отнюдь не выражение любви и преданности. Белые пятна на  голове
спрута слились в одно, и оно так засверкало, что отвлекло внимание Валерия
от глаз Мудреца.
   - Мудрец, если ты будешь выполнять то, что  мы  тебе  скажем,  получишь
много крабов. Согласен? - спросила Людмила Николаевна.
   - Да.
   И опять то же  самое  странное  выражение  зажглось  в  его  выпученных
глазах.
   - Мы выпустим тебя в море.  Ты  проплывешь  вокруг  дома  три  круга  и
вернешься.
   - Да, - отозвался осьминог.
   Валерий подумал: "Она молодец. Если он проделает это и вернется,  можно
будет выполнить все, чего не смогли сделать дельфины.  И  еще  больше.  Но
шансы на успех слишком малы. Их почти нет".
   Он принялся готовить "окно" для выхода осьминога. Мудрец нырнул в  люк,
сквозь пластмассу было видно, Как он изменил цвет, реагируя  на  изменение
давления. Как только открылась  последняя  заслонка,  он  сложил  щупальца
стабилизирующими выступами наружу и ринулся вперед, сразу  же  растаяв  во
тьме.
   Людмила Николаевна включила прожекторы. Но их лучи не  могли  пробиться
дальше, чем на пять - семь метров, осветив стадо пестрых рыбешек,  похожих
на  мотыльков.  Словно  сказочный   единорог,   проплыла   совсем   близко
рыба-кузовок,  и  было  отчетливо  видно,  как